Я с детства знал папу...
____
О своём папе я узнал, когда мне исполнилось 23 года. Перед смертью мама попросила наших тбилисских соседей мне о нём рассказать. Но не сразу. Только через три года после маминой смерти я узнал имя отца. Разгадка оказалась очень простая. Я с детства знал папу. Видел его много раз. Просто мне не приходило в голову, что это мой отец. Не знаю, знал ли он о моём существовании. Его сын Дато, мой единокровный брат, который, к сожалению, недавно скончался, утверждал, что нет. Что если бы отец знал, то сказал бы. Отец был женатым человеком, когда встретился с мамой, имел замечательную семью. Не думаю, что между ними была какая-то долгая связь. Просто так получилось. Видимо, я должен был родиться от этих родителей.
А потом ещё выяснилось, что мама моего папы - и это уже не догадки, а реальная история - француженка по происхождению - Эжени Роде. Евгения то есть. В Тбилиси до 1917 года жило много иностранцев, в том числе французов, итальянцев и немцев. Французы в основном обустраивались в районе Сололаки, а немцы - в районе проспекта Плеханова, где мой дедушка, мамин папа, жил. В молодости Женя Роде, ещё до того, как стала драматической актрисой, занималась вместе с Вахтангом Чабукиани и Еленой Чикваидзе (впоследствии мамы танцовщика Михаила Лавровского), в известной балетной студии итальянки Марии Перини.
Частная школа потом превратилась в Тбилисское хореографическое училище. Женя была девушка красивая, но по балетной части не пошла. Её выбрал в актрисы своего театра Котэ Марджанишвили (Константин Марджанов), один из самых известных режиссёров своего времени. Но вместо того, чтобы делать карьеру, молодая актриса вышла замуж.
Муж - грузин из купеческого сословия, небедный человек, но он был категорически против актёрства жены. Наивная француженка думала, что вышла замуж по большой любви за красавца грузина, а попала в очень строгую патриархальную семью. Он быстро сделал ей четверых детей, и её карьера… закончилась. На самом деле жизнь этой женщины - бразильский сериал, но даже бразильцы такое придумать не смогли бы.
Не знаю причин и подробностей всей истории жизни бабушки, но в итоге Евгения с мужем рассталась. Вернее, он с ней расстался. Детей не отдал, просто выставил супругу на улицу. И больше никогда её к детям не подпустил. Мой папа с братом втихаря с ней общались, а две дочери - нет, по гроб жизни не общались. Со временем Евгения вышла замуж за еврея по фамилии Макогон и родила ещё одного сына - Альфреда, который стал уважаемым человеком, директором школы. Именно под его началом работала моя мама: преподавала физику. Дальше - больше. Маминой лучшей подругой была жена Альфреда Макогона, Лина. Когда у них родился ребёнок, моя мама крестила эту девочку, потому что Макогоны выкрестами были. Их принявшая православие француженка баба Женя крестила.
Когда мама купила кооперативную квартиру, оказалось, что на одной лестничной клетке с ней проживает старшая сестра Альфреда. Так они общались много лет. А потом папа и мама встретились. Мама понятия не имела, что отец её будущего ребёнка - прямой родственник её близких друзей и соседки по дому. А потом появился я. Вот тогда-то маму к бабе Жене и привели, та меня видела совсем маленьким. Когда я стал учиться в Тбилисском хореографическом училище, часто слышал от мамы: - Ну надо же, всё-таки Женины гены пробились!...
Я понять не мог, про какую Женю она говорит...
Николай Цискаридзе.
