Самый богатый сахарозаводчик Европы 1903 года, Фердинанд Блох-Бауэр, придумал как отомстить за измену своей жене и ее талантливому любовнику, да так, чтобы при этом сохранить свое лицо, имя и капитал.
Он предложил любовнику, художнику Густаву Климту, написать такой портрет его жены Адель, чтобы тот просуществовал несколько веков и был любим всеми.
Сначала Густав Климт обрадовался, работа над портретом давала бы ему возможность беспрепятственно встречаться с Адель и любоваться ею хоть целые сутки.
Потом он понял, в какую страшную ловушку поймал его Фердинанд.
Сделать картину на века оказалась не так просто, тем более, что в контракте были оговорены обязательные условия: не менее 100 эскизов, для ее отделки используются золотые пластины, картина должна светиться.
Конечно, если художнику надоест рисовать взаперти, он может отказаться от работы, но тогда ему придется выплатить штраф, который в десятки раз превышал сумму контракта.
Вполне возможно, модный тогда гений Густав Климт, даже и не читал этого контракта, как только узнал о его сумме.
Таких дорогих картин ему еще никто не заказывал.
Заказав ему портрет, Фердинанд надеялся на то, что непостоянная натура художника сама себя накажет.
И Адель так ему надоест, что он не сможет больше без отвращения на нее смотреть.
Он где-то вычитал, что древние индейцы, если хотели разлучить влюбленных, привязывали их друг к другу и держали вместе так долго, пока те не проникались такой же сильной ненавистью, какой недавно была любовь.
Обманутый муж ни слова не сказал жене и Климту о том, что знает об их связи. Но пытка ежедневным присутствием и созданием «великой» светящейся картины, действительно, постепенно убила их любовь.
Адель часто болела, курила свои бесконечные сигариллы, целые дни проводила в праздности. Бог не дал ей хорошего здоровья, долгое время у нее рождались мертвые дети.
А тут еще этот надоедливый Климт, который требует от нее долгого позирования.
Адель это раздражало. Их отношения постепенно угасали.
Наконец, в 1907 году, через четыре года «Портрет Адели Блох-Бауэр I» был готов.
Сначала он украсил гостиную в доме Блохов, а потом попал в ателье художника в Вене и в журнал «Немецкое искусство и декорация», а затем и на международную художественную выставку в Манхайме.
Фердинанду было лестно, что о нем и его жене узнает весь мир. И это было действительно так.
Картина стала европейским чудом, ее называли «Золотая Адель» или «Австрийская Мона Лиза».
Австрийцы гордились шедевром и считали его национальным достоянием.
Но после смерти Адели, Климта и Фердинанда, судьба картины оказалась в руках наследников Блох-Бауэр, которые уехали в Америку.
И знаменитая картина с другими полотнами Густава Климта, которые уже считались достоянием австрийского художественного музея, были переданы Марии Альтман, дочери брата Фердинанда.
Через сто лет после создания картина была перевезена в Лос-Анджелес, так как сумму, которую загадала владелица для выкупа полотен Климта, музей даже с помощью австрийцев, откликнувшихся на призыв собрать средства, предоставить не смог. Это было 300 миллионов долларов.
И «Золотая Адель», которая уже стала легендой художественного мира, которую многократно копировали, переиначивали и даже воспевали в стихах, уехала в Америку.
Провожать из Австрии в Лос-Анджелес картину, которая была символом Австрии на протяжении ста лет, вышла, кажется вся Австрия. Люди плакали.
А в Америке «Золотую Адель» выкупил у хозяйки богач Рональд Лаудер за рекордную для произведений искусства цену – 135 миллионов долларов.
Теперь картина выставлена в «Музее австрийского и немецкого искусства», основанного этим владельцем парфюмерного концерна «Эстри Лаудэр» и любителем живописи.
И ее может увидеть каждый желающий, чтобы понять, как золото и страсть к деньгами могут погубить даже самое сияющее чувство.
На картине хрупкая бледная девушка с изогнутыми тонкими руками словно заточена в золотой саркофаг, и глаза ее грустны, будто просят зрителя, чтобы он вытащил ее из этой золотой клетки.
