Все знают Пироговку - знаменитую хирургическую больницу на Нижней Первомайской. Все знают Большую Пироговскую улицу и памятник на ней. Фамилию Пирогов тоже все слышали. Но о судьбе легендарного доктора, коренного москвича, выпускника Московского университета знают, думаю, немногие. Поэтому посчитала возможным разместить здесь свой пост о гениальном хирурге.
ИДУЩИЙ В РАЗРЕЗ
На картине: Николай Иванович Пирогов осматривает молодого Дмитрия Менделеева.
Москвич. Был тринадцатым (!) ребёнком в семье. В неполные 14 лет поступил в Московский университет (принимали с 16, отец два года приписал по совету семейного доктора, уж очень способности у ребёнка были выдающиеся). В 18 лет уже закончил университет, в 26 лет стал профессором медицины. Ещё раз: в двадцать шесть лет - профессором!
Как-то зимой, уже в Питере, Пирогов проезжал по Сенной площади в базарный день. Увидел у мясника замороженное мясо. Посмотрел на срез - косточка, сальцо, мякоть, все на виду, на своем месте, подумал, и... придумал «ледяную анатомию». То же сегодняшнее МРТ, только середины XIX века. Как это выглядело? Пирогов замораживал трупы (тогда их было много - была эпидемия холеры в России), распиливал их через каждый сантиметр, переносил рисунки на каменные плиты и в итоге создал топографический атлас человеческого тела, которым чуть ли не по сей день пользуются медики. Потому что до этого никто толком не представлял, как относительно друг друга расположены органы, хирурги очень плохо знали анатомию, и за плечом хирурга иногда стоял анатом, который подсказывал, как правильно резать и где найти тот или иной орган (это наживую всё, прямо во время операции, без анастезии!).
Зашел Пирогов как-то в гости к знакомому скульптору Семенову, увидел, как тот гипсует холсты и... придумал гипсовую повязку. С помощью которой спас тысячи людей от болевого шока - раньше тяжёлый перелом был практически смертным приговором.
Узнал Пирогов, что за границей изобрели эфирный наркоз и один русский хирург даже уже использовал его на операции. Заинтересовался, проверил эфир на себе, на животных, доработал и... придумал маску для анестезии, чтобы не смачивать тряпочки эфиром и хирургу самому этим эфиром во время операции не дышать, а только пациенту давать наркоз. Тут вообще революция случилась в медицине. Пирогов смастерил несколько таких масок и отправился на войну. Наши тогда в очередной раз воевали на Кавказе. Добираться было неблизко, по дороге Николай Иванович останавливался в разных городах, местным врачам рассказывал про наркоз, маски оставлял, в результате Россия чуть ли не первая в мире широко внедрила у себя этот прогрессивный способ обезболивания. А до него как было? Раненому - стакан спирта, деревянной дубиной по башке, чтобы вырубился, и пилИ ногу наживую (см. фильм Бондарчука «Война и мир»). Поэтому у врачей очень тогда ценилась скорость - чтобы быстро отрезал, не ковырялся и человеку меньше терпеть. Говорят, у французов во время Бородинского сражения один врач-виртуоз Лоррей двести ампутаций провёл, причём на каждую тратил не больше 4-5 минут. Кстати, сам Пирогов в молодости был рекордсменом - мог ампутировать бедро или вырезать желчный пузырь за полторы-три минуты.
Да, а когда Пирогов до Кавказа-то доехал, он первым делом собрал в каком-то местном сараюшке солдат и офицеров, взял раненого и на глазах у всех провёл ему операцию с этой самой эфирной маской. Это чтобы солдаты не боялись эфира - они поначалу решили, что приезжий доктор их уморить своей бесовской штуковиной решил. Но во время ампутации раненый даже ни разу не застонал, потом быстро пошёл на поправку, и это, конечно, на казаков произвело неизгладимое впечатление.
Позже ехал Пирогов уже на Крымскую войну, на оборону Севастополя, прямо в дороге увидел, как в телеге солдатика везут, Архипку. Совсем плохой был солдатик, помирал, а товарищи сокрушались - не жилец, а жалко, хороший парень, молодой, добрый, жизни толком не видел... А вокруг погода аховая - дождь шпарит, распутица, грязь... Пирогов говорит: откройте шинель! Смотрит - у Архипки рана страшная, кости наружу торчат... Готовьте, говорит, к операции! Тут же, на дороге прооперировал, наложил гипсовую повязку, так этот Архипка не то, что поправился, ещё и повоевать потом успел!
Прибыл Пирогов в Севастополь. Вернее, в Симферополь, куда раненых с фронта свозили. А там их видимо-невидимо! В жилых домах, в служебных, чуть ли не в сараях лежат солдаты вповалку, никто ими не занимается, бардак, воровство, врачей не хватает, мрут люди и от гангрены, и от болезней, и от боли просто. Пирогов тогда придумал сортировку раненых. Велел делить их на четыре группы. Одним, которые уже совсем безнадёжные - последний уход и помощь священника. Другим, тяжелым, - срочно на стол, на операцию. Третьим, кто может чуть подождать, - день подождать, потом операция. Четвёртым, легко раненым - перевязка и, по необходимости, отправка в тыл, на долечивание. Дело пошло, смертность сократилась в разы.
Пирогову помогали сестрички - впервые вместе с ним из Питера приехали в Крым женщины из Крестовоздвиженской общины сестер милосердия. Их тоже врач очень грамотно рассортировал: кого на операциях ассистировать, кого лекарства готовить, кого ухаживать за ранеными... Очень эффективная оказалась эта сестринская помощь, с неё вообще пошли медсёстры и Красный крест. Кстати, первой медсестрой называют «леди с лампой», англичанку Фрэнсис Найтингейл - так вот, это неправда. Первой была наша Даша Севастопольская. Фрэнсис к англичанам приехала когда Даша уже давно наших солдатиков с фронта перевозила, раны им уксусом промывала, перевязывала... а потом и питерские барышни ей в помощь подоспели.
Сам Пирогов от операционного стола в Крыму не отходил - операции едва ли не круглосуточно проводил, заболел в итоге даже от истощения.
Вернулся в Петербург, пошёл к царю жаловаться на бардак и воровство в Крыму. Царь не поверил, обиделся на Пирогова и в опалу его отправил. Ещё роль сыграло то, что Николай Иванович успел прооперировать самого революционера Гарибальди. Того ранили, уже собирались ногу отрезать, а Пирогов ногу сохранил, за что его очень хвалили в статьях наши революционно настроенные интеллигенты, а царю, конечно, эти революционные дела не нравились. В итоге прославленного доктора «ушли» и отправили в усадьбу Вишня, в Винницу. Но он и там людей принимал тысячами, к нему откуда только не съезжались. Бесплатно принимал, надо заметить.
А потом Пирогова опять позвали. Опять на войну. Теперь в Болгарию. И там он продолжал трудиться изо всех своих сил...
Конечно, Николай Иванович был сыном своего времени, и медицина тогда была ещё не на теперешнем уровне - например, оперировал он в грязном фартуке, чтобы одежду не запачкать, про гигиену тогда не особенно знали, не придумали ещё дезинфекцию. И с пациентами по молодости доктор не очень церемонился, особенно когда учился в Дерпте и потом работал в Санкт-Петербурге - порой проводил «ненужные» операции в научных целях. Но с возрастом доктор становился всё более милосердным, понимающим, заботливым... Говорят, даже к вегетарианству склонялся. В любом случае, он своими руками спас тысячи людей, а своими изобретениями - ещё сотни и сотни тысяч. И люди Пирогова едва не боготворили. По всем его биографиям кочует байка, как в Симферополе к нему в операционную принесли тело солдата без головы. «Вы зачем это сюда притащили?! Он же без головы!» - «А голову следом несут! Ничего, Николай Иванович пришьёт, он сумеет...»
Будучи уже в годах, доктор Пирогов вылечил молодого химика Менделеева. Вернее, даже не вылечил, а просто принял в своей усадьбе Вишня, послушал, и сказал, что тот не помрёт, как ему обещали все столичные доктора, а переживёт и тех докторов, и самого Пирогова. Так и вышло. Важно было правильный диагноз вовремя поставить. А вот себя диагностировать «чудесный доктор» так и не смог. У Пирогова от постоянного курения начался рак верхней челюсти. Он консультировался и за границей, и у наших, и у Склифосовского даже. Все видели, что Пирогов обречён, что сделать ничего нельзя, поэтому врали ему, что ничего страшного.
Что Пирогов сам завещал себя забальзамировать - это миф. Он только имуществом своим распорядился в завещании в пользу второй жены и двух сыновей. А забальзамировал его друг семьи по просьбе жены, чтобы тело доставить до Винницы. Сейчас тело Пирогова там и находится, в Виннице, в часовне. То ли бальзамирование проведено настолько идеально, то ли что-то ещё высшее вмешалось, но ткани его тела находятся в удивительной сохранности - можно в сети найти, там куча необъяснимых всяких вещей описывается по поводу Пирогова - и о жидкой крови (150 лет, напомню, телу!), и о живых бактериях, которые, тем не менее, ткани не разрушают...).
Батюшку Луку, Валентина Феликсовича Воино-Ясенецкого, гениального хирурга, мученика сталинских тюрем и лагерей, епископа, спасшего тоже тысячи и тысячи людей, канонизировали понятно почему. Он свою христианскую веру никогда не скрывал, даже провозглашал в самые страшные годы гонений - он святой, без вопросов. Сейчас стоит вопрос о канонизации Николая Пирогова. Я о нём прочла и посмотрела, всё-таки, чуть меньше, чем о святителе Луке, но впечатлилась очень и считаю, что этот человек - тоже, безусловно, святой. Да, у него был довольно продолжительный период атеизма, безверия, до 38 лет после учебы в университете он весьма скептически о религии отзывался, хотя детство его прошло в очень набожной семье. Но с возрастом Пирогов вновь возвратился к вере. И умер христианином. И о посмертном почитании можно уверенно говорить: Пирогова уже давно хирурги потихоньку о помощи перед операциями просят. И он, говорят, помогает.
Автор :Наталья Харпалева
