Алиса Фрейндлих - воспоминания о блокаде Ленинграда: "Когда же можно будет съесть крохотную дольку от пайки?..."
"Главное впечатление моего детства - война, блокада. Хорошо помню, как напряженно смотрела на часы: когда же стрелка наконец дойдет до нужного деления и можно будет съесть крохотную дольку от пайки хлеба? Такой жесткий режим устроила нам бабушка - и потому мы выжили.
Понимаете, многие были не готовы к тому, с чем пришлось встретиться.
Помню, когда осенью 1941 года к нам зашла соседка и попросила в долг ложечку манки для ребёнка, бабушка без всяких одолжений отсыпала ей небольшую горсточку.
Потому что никто даже не представлял, что ждёт нас впереди. Все были уверены, что блокада – это ненадолго и что Красная армия скоро прорвёт окружение.
Чай мы пили беспрерывно. Правда, делали его из корицы, потому что настоящего чая достать уже было невозможно.
Ещё бабушка нам выдавала то гвоздички, то щепотку лимонной кислоты, то ложечку соды, которую нужно было растворить в кипятке и так получалось «ситро» – такое вот блокадное лакомство.
Другим роскошным блюдом был студень из столярного клея, в который мы добавляли горчицу…
Да, блокадники были очень сосредоточены на себе, и эта созерцательность своего внутреннего состояния и дала нам возможность, во-первых - выжить, во-вторых - все, все запомнить.
Может быть, когда-нибудь напишу об этом... Вместе с трудным, с очень страшным, в моих детских впечатлениях из тех дней осталось и острое ощущение того, что у нас, блокадников, была особая потребность в улыбке - видимо, в этом заключалась и какая-то психотерапия, какая-то даже физическая защита...
Я, конечно, говорю внукам, но им трудно это понять, как и любому человеку, не убедившемуся лично, какая это трагедия –война.
Прошло столько лет, но эхо блокады продолжает звучать во мне. Я не могу видеть, если в тарелке что-то осталось недоеденное.
Говорю внуку: «Положи себе столько, сколько сможешь съесть, лучше потом ещё добавочку возьмёшь». Просто он, как нормальный человек мирного времени, не может представить, что эта крошечка хлеба может вдруг стать спасением от смерти."
Воды не было, поэтому зимой мы разгребали снег – грязный слой отбрасывали подальше, а нижний собирали в вёдра и несли домой.
Я, конечно, говорю внукам, но им трудно это понять, как и любому человеку, не убедившемуся лично, какая это трагедия –война.
Прошло столько лет, но эхо блокады продолжает звучать во мне. Я не могу видеть, если в тарелке что-то осталось недоеденное.
Говорю внуку: «Положи себе столько, сколько сможешь съесть, лучше потом ещё добавочку возьмёшь». Просто он, как нормальный человек мирного времени, не может представить, что эта крошечка хлеба может вдруг стать спасением от смерти."
Алиса Фрейндлих с тетей Дагмарой Артуровной и мамой Ксенией Федоровной,
примерно 1935- 1936г.
