У одного из моих друзей есть дочь, которую мать – его бывшая жена – в детстве увезла в Монреаль, но которая, повзрослев, вернулась в Россию к отцу, заявив «Больше не хочу быть квебечкой!». Для девушки, детство которой прошло в условиях, когда мать и отчим дома говорили между собой по-английски, а в школе, где она училась, преподавание велось по-французски, русский язык она знала довольно прилично, но для того, чтобы поступить в местный ВУЗ, знаний русского языка оказалось недостаточно, и для восстановления устных навыков родного языка и формирования письменных с ней, конечно, пришлось много заниматься. В итоге она, ещё не завершив образования, стала весьма востребованным переводчиком, причём переводящим не на русский язык с иностранного, а с русского на английский и на французский. Но однажды её поставило в тупик выражение «показать, где раки зимуют». Первоначально Анестезú, как прозвали её в монреальской школе, перевела это выражение буквально как montrer où les écrevisses passer l'hiver. Однако, засомневавшись в том, что франкоязычные читатели поймут смысл выражения, которое она не поняла сама, она обратилась ко мне с вопросом, какой тайный смысл кроется в этом загадочном русском выражении.
– Est-ce possible il ne s'agıt pas d'écrevisses, mais des cancers? – спросила она и тут же уточнила по-русски: – Может быть, дело не в тех раках, которые с келями? – произнесла она, забыв, очевидно, русское слово «клешня». – Может, это тот рак, которым болеют?
– Уж точно не тот рак, которым стоят – пошутил я, припомнив ей то, как она однажды сказала: «И кран у него тут же встал раком».
Пришлось тогда объяснить, что русские раки зимуют подо льдом. Зиму они проводят под теми же камнями, под которыми проводят и лето, но если летом пищи им вполне хватает, то зимой они сидят на голодном пайке, питаясь лишь теми обитателями родного водоёма, кто помер от голода раньше них. Однако раков ожидает большое пиршество, если к ним на обеденный стол попадает утопленник. В отличие от летнего утопленника, который от раздувающих его гнилостных газов всплывает уже на третьи сутки, зимний утопленник может пролежать на дне до самой весны. К весне же всплывать будет нечему – обитатели речного дна обглодают его до костей. В старину нравы в русской деревне напоминали те, что сейчас царят в американской глубинке: если кто-то из жителей окажется стукачом, вором, колдуном, вампиром или просто странной особой, его закопают, а коронёр напишет в отчёте, что закопанный гражданин прибыл в эти места уже закопанным. На Руси зимой закапывали только умерших официальной смертью – неудобных же односельчан просто сбрасывали в прорубь на радость ракам. Однако, прежде чем сбросить его на съедение ракам, этого неудобного односельчанина предупреждали о том, что его ждёт, если он не изменит модель своего поведения, и чтобы не говорить напрямую, применяли эвфемизм «показать, где раки зимуют».
Из сети
