УКРОЙ ПЛОХУЮ ДОЧЬ ПУХОВОЙ ШАЛЬЮ
Морозы стукнули...Так себе по сибирским меркам – всего лишь минус 30 по Цельсию.Но осень баловала до последнего. А тут раз – мороз. И мы раз – сразу и замерзли.
А я другой мороз помню. Не поверите, минус 50, все по тому же Цельсию!..
Даже для нашей Хакасии и то редкость. Мы все же сибирские южане... или южные сибиряки.
Так вот минус 50… 2001 года.
Роддом – сельский. Я во всем роддоме – одна. Пар изо рта в боксе идет. Окна – доверху в снежной занозистой изморози и через них кое-как просвечивает узенькое пятнышко тусклого солнышка.
Впрочем, я тогда и не знала, что морозы в суровости своей придавили столбик термометра аж до минус пятидесяти.
Мне просто было тогда не до температурных режимов. Я сына рожала.
И еще я не знала, что пока я рожала бедная моя мамочка по этому морозу под окнами роддома ходила.
Это Шура, детская медсестра, уже после рассказала, когда утром передала мне сопящее чудо мое морозное, плотно в пеленки закутанное.
– Бабушка вчера приходила, поглядела на внука.
– Какая еще бабушка? – удивленно спросила я.
– Какая-какая?! Так мать же твоя!..
– Мать?! Моя мама?!
– Ну, конечно, твоя!.. Не моя же!.. Пришла и с той стороны, в окно дышит.
– Зачем?..
– Продышала, как-то глазок. Это на таком-то морозе!.. Ладно, девки наши разглядели, вот и поднесли твоего показать ей. Как назовешь?
Я задумалась:
– Аленкой назвать хотели... Девочку ждали.
– Алешка, значит, будет.
– Почему, Алешкой? – все еще туго соображая, спросила я.
– Ну, а как же?.. Аленка – девчонка!.. А раз сынок – то Алешка!..
– А-а-а… понятно…
– Ух, и щекастый он у тебя!.. Мы матери сказали, чтоб сегодня опять подошла. Жди!..
И она пришла...
Плохая я была дочь, только сейчас понимаю – плохая.
Мама тогда еле-еле концы с концами сводила. Этот её китайский сиреневый пуховик… Пух весь вниз сбился от времени. И на груди – тонкая тряпица осталась. Мама эту пустоту прикроет пуховой шалью и уверяет, что ей тепло, и нового ничего покупать не надо.
– Ничего, донюшка, еще сезон отбегаю.
Почему мы тогда ей верили? Почему не купили сто пятьдесят пуховиков, курток, шуб?! Время колесом крутиться, да назад не катится.
И было в этих жутких морозах два явных для меня плюса…
Сына мне отдали сразу же, вопреки суровым тогда порядкам в роддоме.
И даже наказали, что лучше бы его с собой положить.
Но на всякий случай примостили над кроваткой в палате синюю лампу.
Холод... жуткий холод, а отопление – ни к черту!
Да вся наша медицина тогда была – ни к черту! Рожать идешь – с собой пакет всего несешь…
От йода до окситоцина, не к ночи вспомянутого.
А второй плюс, когда мама пришла, нам разрешили общаться не через окно.
Мы сидели в приемнике, на кушетке, где обычно принимали рожениц. И я ей подробно рассказывала о сложном начале жизненного пути сына: о порывах, разрывах, швах...
Рожавшие девочки знают, помнят и поймут.
А мама моя, мамочка...
О чем она говорила? Сейчас уже и не вспомню. В молодости часто слышишь только себя.
Но уходя, мамуля моя вдруг решительно сняла с себя свою пуховую шаль, протянула ее мне и сказала:
– Сына поверх пеленки закутаешь.
Господи!.. Какая бы я не была плохая дочь, но отказалась наотрез.
Я-то знала о ее пустом пуховике на груди. И знала, что идти теперь маме обратно до дома пешком два километра по такому дикому холоду...
А через полчаса медсестра в палату принесла пакет и сказала:
– Вот мать велела тебе передать.
Развернула. А там пуховая мамина шаль...
И кутала я Алешку в эту единственную мамину защиту. Все пять дней, до самой выписки. Он и домой приехал, закутанный поверх одеяльца в эту спасительную шаль.
И вот, когда уже выписали нас, узнала я, что морозы те жуткие три дня держались на отметке минус пятьдесят, минус сорок пять.
И очень четко представила я себе тогда маленькую мамину фигурку, корчащуюся от холода, бредущую по заснеженной дороге.
Скажите, как найти мне слова, чтобы теперь спасибо сказать?!
Теперь, когда в живых уж нет?!
А тогда я стояла и просто мычала:
– Мама, зачем?.. Мама, зачем?..
Зачем-зачем?..
Да, потому что мать!!!
Потому что в природе у них, у наших матерей, было – отдавать!!! Отдавать, не думая!!!
И я по той шали после всю жизнь себя измеряла!..
Дотянулась ли я, как мать, до высоты моей мамы?!
Нет, ребята, не дотянулась. И, наверное, не дотянусь.
К чему вспомнила я эту историю? Не знаю…
Просто сколько бы лет не прошло, и тебе, сколько бы лет не стукнуло – мамы всегда не хватает!
Всегда!!!
Пришла бы укрыла свою великовозрастную дочь пушистой пуховой шалью – успокоила.
Тепло под ней и уютно...
А, главное!..
МАМА РЯДОМ!!!
Автор: Наталья Ковалева
