Непростые истории знаменитых людей

[Olexara]

__________________________________________________ __________________________

[Olexara]

Сегодня — 225 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина.

Произведения великого русского классика ценят и уважают во всем мире.
Его творчество относится к Золотому веку - расцвету русской литературы.

[Olexara]

__________________________________________________ ___________________________

[Olexara]

"Этот снимок знаменитого фотохудожника Юрия Роста был сделан «на кураже». Его обнаружил в своем архиве художественный руководитель «Школы современной пьесы» Иосиф Райхельгауз.
Галина Волчек в 1985 году в театре «Современник» начала репетировать спектакль «Близнец» по пьесе Рощина.
Во время одной из репетиций в театр заглянул Юрий Рост, смотрит на сцену и говорит: «Ой-ой-ой, какая тут чудная компания! А ну-ка, садитесь вот сюда».
Многих с этого фото уже нет в живых. В верхнем ряду (справа налево) – Виталий Шаповалов, театральный художник Давид Боровский, Вениамин Смехов, один из основателей «Современника» Игорь Кваша и уже ушедший Леонид Филатов, Владимир Суворов, театральный художник Ольга Твардовская (дочь А.Т.Твардовского), ее рука на плече ее мужа, театрального художника Владимир Макушенко, а на него опирается рукой Марина Неелова. «Ноги держит» Нееловой режиссёр Иосиф Райхельгауз, а рядом с Галиной Волчек еще молодая Елена Яковлева.
По веселым воспоминаниям Иосифа Леонидовича, «Современник», тогда еще весь молодой, был «очень играющий»
и даже вполне «хулиганистый», а героям этого фото только предстояло стать звездами."

Татьяна Музыченко

[Olexara]

"Мир никогда не узнает,что мы сделали с царской семьей"
.................................................. .................................................. ..........................
Существует версия, что поэт Владимир Маяковский одним из первых узнал о месте, где, по его словам, «народ поставил точку на монархии». Известно, что в 1928 году он посетил Свердловск, ранее встретившись с Петром Войковым — одним из организаторов расстрела царской семьи, который мог сообщить ему секретную информацию.

После этой поездки Маяковский написал стихотворение "Император", в котором есть строчки с довольно точным описанием могилы Романовых: "Здесь кедр топором перетроган, зарубки под корень коры, у корня под кедром дорога, а в ней император зарыт".

Первое время новая российская власть всеми силами старалась уверить Запад в своей гуманности по отношению к царской семье: мол, все они живы и находятся в секретном месте, чтобы не допустить осуществления белогвардейского заговора..

Так, нарком иностранных дел Георгий Чичерин на Генуэзской конференции 1922 года заявил корреспондентам: «Судьба дочерей царя мне не известна. Я читал в газетах, будто они находятся в Америке».

Петр Войков, отвечавший на этот вопрос в более неформальной обстановке, обрубил все дальнейшие расспросы фразой: «Мир никогда не узнает, что мы сделали с царской семьей...................................... .................................................. ..........................
Командовать расстрелом членов семьи бывшего императора было поручено коменданту Дома особого назначения Якову Юровскому. Именно из его рукописей впоследствии удалось восстановить страшную картину, развернувшуюся в ту ночь в Ипатьевском доме.

Согласно документам, приказ о расстреле был доставлен на место казни в половине второго ночи. Уже спустя сорок минут всю семью Романовых и их слуг привели в подвальное помещение. "Комната была очень маленькая. Николай стоял спиной ко мне - вспоминал Юровский.

Я объявил, что Исполком Советов Рабочих, Крестьянских и Солдатских Депутатов Урала постановил их расстрелять. Николай повернулся и спросил. Я повторил приказ и скомандовал: "Стрелять". Первый выстрелил я и наповал убил Николая".

Император был убит с первого раза — в отличие от его дочерей. Командовавший расстрелом царской семьи позже писал, что девушки были буквально забронированы в лифчики из сплошной массы крупных бриллиантов, поэтому пули отскакивали от них, не принося вреда. Даже при помощи штыка не удалось пробить "драгоценный" корсаж бывших царевен .

«Мне долго не удавалось остановить эту стрельбу, принявшую безалаберный характер. Но когда, наконец, мне удалось остановить, я увидел, что многие еще живы. … Я вынужден был по очереди расстреливать каждого», — писал Юровский.

В ту ночь выжить не удалось даже царским собакам — вместе с Романовыми в Ипатьевском доме были убиты двое из трех принадлежавших детям императора питомцев. Сохранившийся в холоде труп спаниеля великой княжны Анастасии спустя год нашли на дне шахты в Ганиной Яме — у пса была сломана лапа и пробита голова.

Принадлежавшего великой княжне Татьяне французского бульдога Ортино тоже жестоко убили — предположительно, повесили.

Чудом спасся только спаниель цесаревича Алексея по имени Джой, которого потом отправили в Англию к двоюродному брату Николая II – королю Георгу.

[Olexara]

__________________________________________________ ________________________________

[Olexara]

Диана Дисней Миллер считала своего отца просто "папой", пока ей не исполнилось шесть лет. Тогда ее одноклассник спросил ее: "Твой папа - Уолт Дисней?".

В тот день Диана пошла домой и стала ждать, когда папа вернется с работы. В конце концов Уолт вошел в большой дом Диснеев около обеда и опустился в свое любимое кресло. В тот день Диана подошла к отцу немного иначе, чем обычно. Она спросила его, широко раскрыв глаза: "Ты Уолт Дисней?" .

Уолт, не понимая, о чем спрашивает его дочь, бросил на нее недоуменный взгляд и сказал, что, конечно же, он Уолт Дисней. Так его звали. Диана снова задала свой вопрос: "Но... ты тот самый Уолт Дисней?!"

Уолт улыбнулся от уха до уха. "Да, я тот самый Уолт Дисней".

В своей книге, которую она написала вместе с Питом Мартином, "История Уолта Диснея", Диана рассказала, что задала вопрос, который ее отец, вероятно, никогда не думал услышать от собственной дочери: "Можно мне ваш автограф?"

[Olexara]

Хозяин из города Парижу (немного политики)

18+

[свернуть]

_______________________________________________

[Olexara]

Когда-то меня «гнали этапом» с Крайнего Севера в Мордовию - шла война, было голодно и страшно, долгие, дальние этапы грозили смертью. По дороге завезли меня в какой-то лагерь на несколько дней - менялся конвой. Отправили полы мыть в столовой; стояла зима, на чёрном полу вода замерзала, сил не было. А дело было ночью — мою, мою, тру, тру, вошел какой-то человек, тоже заключённый, — спросил меня, откуда я, куда, есть ли у меня деньги, продукты на такой долгий и страшный путь? Ушёл, потом вернулся, принёс подушечку-думку, мешочек сахару и 300 р. денег - большая сумма для заключённого! Даёт это всё мне - чужой человек чужому человеку... Я спрашиваю — как его имя? мол, приехав на место, напишу мужу, он вернёт Вам долг. А человек этот - высокий, худощавый, с живыми весёлыми глазами - отвечает: «Моё имя Вы всё равно забудете за долгую дорогу. Но если и не забудете и мужу напишете, и он мне “вернёт долг”, то денежный перевод меня не застанет, сегодня мы здесь, а завтра там - бесполезно всё это». - «Но как же, - говорю я, — но кому же вернуть — я не могу так просто взять?» — «Когда у Вас будет возможность, — отвечает он, — “верните” тому, кто будет так же нуждаться, как Вы сейчас. А тот в свою очередь “вернёт” совсем другому, а тот - третьему... На том и стоим, милая девушка, так и живём!» Он поцеловал мне руку и ушёл - навсегда. Не знаю до сих пор, кто он, как его зовут, но долг этот отдавала десятки и сотни раз и буду отдавать, сколько жива буду. «Думка» его цела у меня и по сей день, а тот сахар и те деньги спасали мне жизнь в течение почти трёхмесячного «этапа».

Ариадна Эфрон в письме В.Ф. Булгакову 21 октября 1960 г.