Истории со смыслом. Из жизни, из интернета

[Olexara]

К размышлению....
Учительница вышла на пенсию в 55 лет. И десять годков жила у сына. В его семье. Недавно встретились, и она поделилась со мной радостью, что во второй раз на пенсию вышла.
Помню, когда она сразу после увольнения переехала в дом к сыну. Свою квартиру законсервировала. Почему-то в наем не сдавала. Может, боялась. Кто знает?
В семье сына с невесткой отношения сложились хорошие. Ни ссор, ни споров. И они удивительно мирно делили быт.
Я убежден, что эта женщина подвиг совершила. Их совместное житье началось, когда внуку исполнился год. А прожила она у них лет десять.
Невестка вышла на работу. И на бабушку лег весь домашний ужас. Я уж таким словом назову. Самое главное, что на руках малыш. А это очень ответственно. Не каждый решится.
С утра до вечера она была нянькой, кухаркой, горничной. Молодые приходили домой в 19 часов. И только тогда она могла немного отдохнуть, чтобы с утра все началось заново.
Ребенок пошел в школу. А это не просто так: троллейбус! И бабушка его отвозила на уроки и, конечно, встречала. Примерно до пятого класса. При этом никто не отменял домашние обязанности горничной и кухарки.
Она мне рассказывала, что вечером иногда не могла даже телевизор смотреть от усталости – засыпала.
Ни общения с подругами, ни развлечения – ничего. В праздники молодые уходили к друзьям праздновать. А кто с ребенком сидел? Она и сидела.
И вот мальчику почти десять. Наверное, бывшая учительница и продолжала бы «работать» у них. Но случайность помогла обрести свободу.
Как-то дама услыхала, как невестка сказала сыну: «Твоя мама, видимо, много кладет порошка, когда стирает. Поэтому белье пахнет химией. Ты ей об этом тихонечко скажи». То есть десять лет стирала, и ничего!
Женщина проглотила. Постаралась обиду потушить.
Второй случай не заставил себя ждать. Невестка предложила освободить комнату мальчику, а самой поселиться в проходной. Вот тогда она и поняла, что «пора валить», как говорится.
Собрала вещи и к себе домой. Освежила квартиру, помыла и – вернулась. А дальше произошло важное: сын с женой обиделись, что она уехала. Наверное, думали, что она до смерти будет у них работать. Привыкли!
Печально то, что, в сущности, никто ее и не жалел. Как будто так и надо: стирать, готовить, мыть и прочее. Что она не устает и что у нее нет личности.
Обиделись, и даже перестали общаться. Но женщина оптимистка. Верит, что все наладится.
А сейчас у нее настоящая радость: можно и для себя пожить. Никуда спешить не надо. И ответственности нет. А себе самому много ли надо?
Вот так! В шестьдесят пять лет снова радость пришла. Помните песню? «Вторая молодость приходит, к тому, кто первую сберег»?
Вот ей довелось испытать волшебное чувство освобождения. Право жить для себя. Полное освобождение от обязанностей.
Пусть «красивое» слово. Пусть! Но это настоящая самоотверженность.
Мне кажется, что редко кто сможет подобное оценить. Даже и наши собственные дети. Потому что быстро привыкаешь, что кто-то моет и готовит, накрывает стол и убирает посуду. Кладет на место чистое белье. Привыкаешь, что твой ребенок в надежных руках. Его накормят и уложат спать. И сделают с ним домашнее задание. Быстро к этому привыкаешь!

Георгий Жаркой

[Olexara]

Письмо армянки своей дочери:
"Здравствуй, дорогая Айкануш! Если ты получишь это письмо, значит, оно до тебя дошло. Если же нет, то дай мне знать, и я напишу тебе ещe раз. Я пишу медленно, потому что я знаю, что ты не очень быстро читаешь. Погода у нас хорошая. На прошлой неделе дождь шел всего два раза: в начале недели, 3 дня, и ближе к концу, в течение 4 дней. Кстати, насчет пальтишка, которое ты хотела, дядя Ашот сказал, что если пересылать его с этими литыми пуговицами, то это выйдет слишком дорого по весу, поэтому я их отрезала.
Пришей их обратно, я положила их в правый кармашек. Твой папа нашeл новую работу. Под ним 500 человек! Он косит траву на кладбище. Твоя сестра Сирануш недавно вышла замуж, и ждет малыша. Мы не знаем, какого он пола, поэтому пока что не могу тебе сказать, будешь ли ты дядей или тeтей. Если это девочка, то она хочет еe назвать, как меня. Немного странное решение, назвать свою дочку Мама. С твоим братом Армэном недавно случился казус: он закрыл свою машину, а ключи оставил внутри.
Ему пришлось вернуться домой пешком ( 10 километров!), чтобы взять второй комплект ключей, и выпустить нас из машины. Если ты вдруг встретишь свою кузину Дануш, то передай ей от меня привет. Eсли ты еe не встретишь, то ничего ей не говори. Твоя мама.

P .S.: Я хотела отослать тебе немного денег, но уже заклеила конверт"

[Olexara]

Анжела была вне себя от злости. Только что муж Егор сообщил ей новость, от которой у неё волосы встали дыбом и в зобу дыхание спёрло.
Автор : Ирина М.

- Егор, ты уточнил, кто из твоих коллег придёт к тебе на юбилей. Мне нужно заказывать меню, необходимо знать точное количество гостей.
- Анжелочка, с работы будут всего четверо - Кирилл и Татьяна с супругами. Остальные не смогут, - простодушно ответил Егор.
- Ну это же очень мало. Мы снимаем большой зал, значит, и гостей должно быть много. Может, мы погорячились? Надо было в соседней кафешке пару столов забронировать, и всё на этом.
- Не торопись, Анжелочка! И не расстраивайся, народу будет достаточно, - с радостью проговорил Егор.
Он всё не знал, как подступиться к этому вопросу. Как сообщить жене такую пикантную новость.
- Дело в том, моя дорогая, что из деревни к нам едет вся моя родня. Так получилось, что они все очень хотят поздравить меня с этим юбилеем и погулять на нашем празднике.
- Вся? - Анжела даже присела от удивления.
- Вся! - широко улыбаясь, ответил Егор. - Братаны Василий и Матвей с жёнами и всеми детьми, сеструха Ольга с мужем, дочерью и внуком, дядька Пётр с женой Валентиной.
- Они все приедут? - уточнила Анжела охрипшим голосом. - Вся эта толпа? Ты что, серьёзно?
Она не могла поверить!
- А не мало будет? Ты никого не забыл? - съязвила жена.
- Забыл. Ты права. Ещё двоюродная сестра Клава с мужем. Все, теперь всех назвал. Все приедут! Очень желают отпраздновать вместе со мной это событие, Анжелочка!
- Ты с ума сошёл? На фига нам здесь вся твоя деревня, скажи мне? Я для этого зал в дорогущем ресторане сняла, чтобы твою неотёсанную родню удивлять дорогими напитками и редкими деликатесами? - возмутилась Анжела, до которой постепенно стал доходить весь ужас того, что она только что услышала.
- Анжела, не волнуйся! - Егор пытался быть спокойным. Он-то знал, что всё уже решено. И смысла переживать и расстраиваться нет.
- Звони сейчас же в свою деревню и всё отменяй. Скажи им, что мы потом приедем к ним сами и там всех напоим и накормим. Для этого не надо всей толпой тащиться в город.
- Анжелочка, это бесполезно. Они уже настроились. Готовятся, наряды выбирают, гостинцы собирают. Да и потом - когда им ещё такая возможность выпадет? А в деревне они всегда напиться успеют. Они это и без нас прекрасно делают. Регулярно.
- А где они все жить будут, ты подумал? Ты же не хочешь сказать, что у нас! На гостиницу у них денег нет. Ведь, скажут, что это очень дорого.
- Ну, Анжелочка…
- Егор? Егор, посмотри мне в глаза! Ты что пообещал им всем, что они будут жить у нас? Не пугай меня! Скажи мне, что это сон! - жена была в шоке.
Она ещё никак не могла отойти от того, как год назад к ним на неделю приезжали её дальние родственники с Байкала. Анжела это время вспоминала с содроганием. А тут такая толпа! Женщина даже со счёту сбилась и точно не могла сказать, сколько в этой орде, надвигающейся на их жизнь и квартиру, предполагалось человек.
- Егор, ты хоть понимаешь, что нас ожидает? Какой юбилей, какой ресторан и всё остальное? Мы же с тобой умрём в первый же час их приезда! - от отчаяния женщина начала рыдать.
Супруг как мог её успокаивал. Ну с чего плакать-то? Вот глупая!
Всё рушилось. Что можно было планировать с этой дикой толпой! Какие там конкурсы, какая культурная программа! Они напьются и начнут горланить свои песни под гармошку, а также плясать вприсядку, расшвыривая по сторонам мебель и гостей, что похлипше.
Приближался день икс. Анжела ходила чернее тучи. Её уже совсем не радовал приближающийся праздник, который она на первых порах так ждала. Тщательно выбирала себе самый красивый наряд и туфли к нему, с пристрастием составляла праздничное меню, внимательно изучала сценарий юбилея, который ей предоставила тамада, думала, как необычно украсить зал.
Всё это теперь померкло и не имело никакого значения. Толпа деревенских родственников мужа, которая со дня на день должна была прибыть, рушила все её планы и мечты.
Накануне пред юбилеем раздался звонок в дверь, Егор пошёл открывать и увидел в подъезде половину своей родной деревни. Шум, гам, радостные возгласы, объятия и поцелуи последовали за этим.
Вся эта огромная и шумная толпа ворвалась в квартиру, как морской прибой. Вместе с ними в жильё проникла их безудержная энергия. Отпустив из объятий Егора, все, включая детей, ринулись к Анжеле и тоже принялись обнимать её и целовать.
Как оказалось, гости приехали на трёх автомобилях и привезли с собой такое количество провизии и вещей, что Анжела сначала удивилась - а зачем столько? Помимо сумок с продуктами, которые они заносили из подъезда в квартиру минут десять, гости привезли надувные матрасы и раскладушки. Даже несколько подушек и одеял прихватили.
Не успела Анжела опомниться, как посреди их просторной гостиной уже красовался большой раскладной стол. Гости, распаковав свои поклажи, стали метать на него привезённые с собой продукты.
Так на столе появилось солёное сало с мясными прослойками и чесночком, копчёные гуси и жареные куры, маринованные грибочки и пупырчатые солёные огурцы, издающие волшебный аромат. Кроме этого, была квашеная хрустящая капустка, запечённый в духовке картофель, вяленая рыбка, домашняя колбаса, несколько пирогов с разными начинками. А также банки с компотом, бутылки с домашним квасом и перваком и много-много чего ещё.
Не успела хозяйка опомниться, как весёлая и дружная компания уже усаживала её за стол.
- Ну, за приезд, давайте по маленькой!
Через двадцать минут Анжела уже любила всех, кто сидел за этим столом. Так вкусно и весело она ещё никогда не ужинала. Какие же они всё-таки молодцы, что приехали! Родные люди!



На ночёвку устроили на полу импровизированные лежаки из надувных матрасов, одеял, подушек, поставили раскладушки. В квартире не осталось свободного места, чтобы можно шагнуть и не наступить на кого-то. Всё было занято отдыхающими.
На следующий день вся эта гудящая и радостная толпа отправилась в ресторан, чтобы отпраздновать юбилей Егора.
Празднование было в полном разгаре. Родственники мужа были такими активными, с таким удовольствием участвовали во всех конкурсах, что тамада была просто поражена.
- Ну, друзья, я таких дружных и весёлых гостей давно уже не видела. Молодцы, да и только!
Братаны Егора без стеснения нарядились в женщин для какой-то сценки, а также пели смешные частушки с изюминкой:
«Рассыпайся, горох, по всему сараю! Приходи ко мне в сарай, а то захвораю!» «За отказ жениться с Клавкой получил по морде лавкой. Уши вместе, зубы врозь - к свадьбе заживёт авось!» - весело напевали они, прерываемые весёлым дружным смехом.
А сёстры и снохи забрали все шуточные призы за активное участие в конкурсах. Гости до слёз смеялись, наблюдая за тем, как конкурсанты выполняют пикантные задания из серии «восемнадцать плюс», которые так любят ведущие на праздниках.
И что уж греха таить - песни под гармошку, которых так боялась Анжела, были! Но пелись они с удовольствием всеми гостями, даже и городскими.
Но больше всего Анжелу тронуло поздравление, которое подготовили родственники для юбиляра. Оно было таким душевным и необычным, что даже вызвало у Егора и Анжелы слёзы умиления.
Это было импровизированное поздравление в стихах, в котором участвовала одновременно вся родня. Они по очереди произносили зарифмованные строки о том, как любят и уважают Егора, каким смешным и добрым помнят его с самого детства, как дорожат родством с ним. А в конце спели песню на знакомую всем мелодию, но слова в ней все были посвящены юбиляру.
Анжела даже подумала в тот момент: "Как жаль, что у меня нет таких душевных деревенских родственников. Пусть они простоватые, грубоватые, пусть немодные и неизящные, но такие душевные, что становится тепло на сердце! Это та сила, которая всегда придёт на помощь, защитит, поддержит и напитает своей энергией. Энергией рода".
Провожали гостей на следующий день. Анжела обнимала всех, с кем сблизилась за эти два дня. Она чувствовала, что искренне привязалась к этим простодушным деревенским людям.
- Ах, как жаль, что вы уже уезжаете! С вами так весело! А кто же будет доедать теперь эту кучу продуктов? Нам с Егором на полгода хватит, - смеялась она.
А потом произнесла уже серьёзно:
- Мы будем скучать.
- А вы приезжайте в гости! Мы же не так далеко живём. Приезжайте, будем вам рады!
И через две недели Анжела и Егор уже мчали на своём дорогом авто в деревню, к родне. Там их ждала баня с вениками и домашним кваском, богатое застолье и песни под гармошку до утра.
- Как хорошо, милый, что у тебя такие чудесные родственники! Мы обязательно будем общаться, потому что это правильно. Родные должны держаться друг друга, должны быть вместе, несмотря ни на что, - вдохновенно говорила мужу Анжела.
- Да, любимая. Ты, как всегда, права! Полностью разделяю твою точку зрения, - хитро улыбаясь в усы, ответил ей Егор. Он-то в этом никогда не сомневался!

Автор Канал на дзен : Про жизнь и Счастье

[Olexara]

"У разбитого корыта"

Растерянно, не мигая, смотрела Маша на мужа, пытливо заглядывая в его чёрные глубокие глаза, и с трудом понимала, что всё происходящее не сон.
– До чего же он красив, – вдруг подумалось некстати. – Ни годы, ни беды не сломили его. Мельком взглянула на себя в зеркало: пополневшая, постаревшая, начинает седеть. Вздрогнула и завыла в голос: «Васенька, что же ты наделал?! Что натворил?!»

Рот закрыла рукой, испугавшись собственного ора, и медленно без сил опустилась на пол.
– Как же жить теперь? Как людям в глаза смотреть? Засмеют ведь! Ой, позорище… муж жене ребёнка нагулял, – усмехнулась презрительно, и опять в крик. – Пёс блудливый! Кобель похотливый! Господи, и за что мне всё это?! За что?!
Понимала, сколь бесполезен крик, но сердце разрывалось от жгучей обиды и яростного гнева. И знала, что притихли за стеной соседи, подслушивая. Но что уж теперь? Кричи не кричи – не скроешь – не утаишь. Вон он – ребёнок. Изредка выглядывая, прячется за спиной отца. Орала, ревела… только, что ногами не топала, захлёбываясь от унижения и обиды. Но не могла заставить себя злобно взглянуть на невинное дитя.

– Вася, что же ты творишь? Как же мы теперь жить будем? За что ты со мной так? Я ж своё уже отработала – дочь вырастила. Мечтала на старости лет отдохнуть, для себя пожить, а ты мне ребёнка приблудного подсовываешь! Смотрите, какой молодец выискался – отец он! Понимаешь ли?! Да видеть я… ни его, ни тебя не хочу! – уже не кричала – визжала, словно сбитая на дороге собака. – Пока я дом берегла, ты в своей Москве развлекался… Да пошёл ты прочь с глаз моих долой! Ирод проклятый!

Василий молчал, зная, пока Маша не выплеснет всё своё наболевшее, её не остановить, и говорить что-либо бесполезно. Такой уж характер.
Маленький и худенький, смугленький, словно цыганёнок, трогательно-беспомощный в страхе, что нагнала своим рёвом незнакомая тётка, мальчонка лет пяти испуганно прижимался к Василию, крепко обняв его за ноги. Трогательно, как младенчик, зажал большие пальцы в кулачке, губки закусил, глаз поднять не смеет, и только нервно вздрагивают длинные пушистые ресницы. Ему страшно.

– С цыганкой жил, что ли? – накричавшись, мельком, но с интересом взглянула на ребёнка.
– Нет, с молдаванкой.
– А, – протянула, махнув рукой. – Всё едино. Жены тебе, что ли, было мало?
Усмехнувшись, покачал головой:
– Не мало. #опусы Её вообще у меня не было. А то, что тебе было надо, я высылал регулярно.
– Не передёргивай, не для себя, для детей, для семьи старалась, – закричала в ответ и осеклась, понимая, что произнесла полнейшую чушь.
В чём было её старание? Выгнала на долгие годы на свою беду мужа на заработки… Да, она работала, но в своём доме жила, и ни разу не поинтересовалась, как и чем живёт муж на чужбине.
– И я, Маша, старался…, как мог…

Навалилась смертельная усталость, хотелось лечь, закрыть глаза и забыть всё. Вдруг вспомнила, что в холодильнике пусто. Схватила сумочку, сунула босые ноги в резиновые сапоги и, на ходу надевая пальто, побежала в магазин. Надо было подумать, остыть, смириться, в конце концов. В ней боролись разные чувства, но она уже понимала, что примет мужа, а, значит, и его ребёнка. Кляла Василия, обзывала бранными словами, и постоянно повторяла: «Что же ты наделал!»
Остановилась, запыхавшись, оглянулась во все стороны – красота на улице несказанная. Тихо, умиротворённо текла земная жизнь. В ярком свете уличных фонарей, медленно кружась, робко танцевали первые снежинки и мягким лёгким пухом застилали землю, а воздух был чист и неподвижен. Словно в белом бисере стояли деревья, скамейки и всё вокруг. Боясь разрушить красоту, осторожно присела на край лавочки, и как стёклышки в калейдоскопе, завертелись в голове воспоминания, что постоянно прерывались навязчивым вопросом: «За что мне, Господи, за что мне всё это?»

И поднимала она взор к небу, словно хотела услышать ответ, но лишь задорно перемигивались далёкие таинственные звёзды, и Маше казалось, что они, переливаясь, злорадствуют над ней.
– За что? – в очередной раз спросила, – Мы же так хорошо жили…
И вновь осеклась. А что хорошего было за последние двенадцать лет? Каждый жил своей жизнью, и с каждым годом между ними всё меньше оставалось общего. О разводе не думали и не говорили, казалось, всё их устраивает. Встречались редко. Нельзя сказать, что они совсем отвыкли друг от друга. Каждый продолжал верить, что у них по-прежнему семья. Только от семьи остался один остов, в виде штампа в паспорте. Жила семья, не видя глаз, не слыша смеха. Не пили кофе по утрам и не смотрели вечерами фильмы. Не встречали рассвет и не провожали закаты. Забыли нежность рук друг друга, запах тела, всё забыли. Отчуждённость, недосказанность росла, а вместе с нею растерянность: понимали, что так жить нельзя, понимали да не решались, что-либо изменить. Вот судьба, возможно, их жалея, и подкинула им сюрприз.
– Мы же так хорошо жили…

Да, хорошо они жили, до того дня, как Вася остался без работы. Тогда Маша гордилась мужем: не только красив, высок и строен, но ещё и главный инженер на заводе. Городок у них небольшой, жизнь каждого на виду, и она старалась соответствовать и быть лучше других. Но, тщеславная, она не могла смириться, что её уважаемый муж стал безработным. Подливали масло в огонь недобрые соседки.
– Ну, твой-то работу нашёл или дома на диване полёживает? – спрашивали с ехидцей.
О, каким гневом раздражалась она дома! Кричала, как торговка на базаре! Плакала, прибедняясь, что скоро и есть дома будет нечего. Жаловалась, что одной ей не вытянуть две семьи. Дочь к тому времени замуж вышла, ребёночка ждала. Как не помочь, тем более молодые ещё студенты. Много и часто скандалила, подолгу не разговаривала и даже спать с мужем перестала, пренебрежительно бросив как-то подушку на диван в гостиной. И куда вся прежняя любовь подевалась? Вася вроде и не обижался, зная взрывной и слишком нетерпимый характер жены, но всё больше молчал и замыкался в себе…

«Ожидал же он тогда работу на лесопилке, – вдруг ясно вспомнила Маша. – Васю уважали и ценили, как работника, за порядочность, ответственность, опыт, а главное, он не пил, как основная масса мужиков... Да, наворочала она дел…»
Заехал как-то вечером к ним домой хозяин лесопилки, дело у него к мужу было, как раз по работе, а она Васю уж давно в Москву спровадила. Оставшись одна быстро поняла, как тяжело без мужчины. Нестарая ведь ещё. И… молодому гостю начала «глазки строить». Кровь вскипела от стыда, прогоняя холод, жаром залило от макушки до пят…
Долгое время он, таясь, приезжал. Молодой, самоуверенный и весь пропахший древесиной. Как же Маше нравились эти таинственные свидания! В своих развлечениях про Васю не только не думала, не вспоминала, заполняя пустоту дешёвыми суррогатными отношениями, но ещё и обвиняла в том, что он оставил её, красивую и молодую, одну.

С годами она забыла об этом. Незначительные и в целом унизительные приключения канули в прошлое, не оставив, казалось бы, и следа. Да нет, вот всплыли и больно ударили.
Когда закрыли завод, и Вася остался без работы, переживал он крепко. Всегда первый, всегда правый, уверенный в себе… и вдруг «никто». Для него завод был родным, и без работы он не мыслил жизни. Но вот случилось такое и растерянность, чувство вины, стыда выбили почву из-под ног. Постоянные скандалы только усугубляли ситуацию. Невероятным казалось ему, откуда у жены вдруг появилось столько злобы и нетерпимости к нему. Вроде в любви жили, часто, смеясь, повторяли: «В печали и радости, в богатстве и бедности…» А тут Маша начала рассказывать о высоких столичных заработках, кто и где, сколько получает, и что приобрела та или иная семья…
«Допилила…» И настал час, когда Вася с радостью уехал за полторы тысячи километров в Москву.

Устроился электро-монтажником. Устанавливал и настраивал электрооборудование на торговых площадях. Работы в столице много, желающих её получить ещё больше. Приезжий рабочий нетребовательный, на всё согласен, лишь бы заработать. Трудится народ, не ропщет и каждую копеечку экономит. Продукты покупает просроченные за полцены – очень выгодно. Живут бригадой в одной двушке. Неудобно, зато дёшево. И всё, что заработает, спешит домой отправить.
А говорят – мужик обмельчал... И Маша повторяла это ему – укоряла… «Ох, зачем?»
Огрубел Вася. Лицо обветренное, в глубоких морщинах, руки жёсткие, мозолистые. Мужик мужиком. Работяга, одним словом. А Маше всё равно – лишь бы деньги присылал.

Время летело всё быстрее, и не успевала она отсчитывать года. Внук подрастал. Дочка развелась, и как бы они жили, если бы не Васины заработки.
Но казалось ей тогда, что прошла любовь, пропало уважение. Мужа считала неудачником, и даже радовалась его редким приездам, тайно мечтая о других.
Не долгие разлуки и длинные расстояния разделили их и растоптали любовь, а глупость, взращённая на нетерпимости, алчности, эгоизме, что поработила её, и превратила в вечно недовольную скандальную бабу. Сейчас, вспоминая, поняла она это, как никогда, и увидела себя в столь неприглядном свете, что взвыла воем животным: «Какая же я дура! Первая трудность и тотчас забыла, как обещали друг другу: «В печали и радости, в богатстве и бедности…» Что за вожжа мне тогда под хвост ударила?»

И побежала со всех ног в магазин, испугавшись, что Вася не дождётся её и уедет. И уедет уже навсегда! До чего же в этот час ей стало страшно его потерять! Неожиданно пришло понимание, что нет у неё и никогда не было никого ближе и роднее, кроме мужа. И оставь он её сейчас – жизнь потеряет всякий смысл.

За свою жизнь и глупые поступки винил себя и Василий. Сидел, не раздевшись, на кухне, вспоминал и укорял себя, что не выдержал скандалов и истерик жены, не дождался работы на лесопилке, не сумел успокоить и «поставить вздорную жену на место». «Сбежал, как последний трус в Москву, – горестно вздыхал он. – Поплыл по течению, опустившись и растеряв себя на стройках. От темна до темна работа, сон в метро под стук колёс… Одно слово: «Бомж» – только с работой. За что такого любить? Какие уж такие великие деньги он ей высылал?»
Запустил пятерню себе в волосы и застонал мысленно: «Ну и дурак!»

Вспомнил Настю. Встретил её на пятом году одинокой жизни. Потянулся к доброй душе, отогрелся сердцем и узнал, что такое подлинная любовь. Вот она полюбила его по-настоящему – ничего не требовала и не просила, но как бы хорошо ему с ней не было, сердце его всё равно оставалось дома. И жила в нём пусть скандальная и вечно недовольная, глубоко отдалившаяся и почти потерянная, но всё-таки родная жена.
«Тряпка, слабак, – бичевал он себя. – Что же я наделал?!»
Настя была молода, смешлива и хороша собой. Девушки из Молдовы изящны, грациозны, ярко и чарующе красивы, а ещё темпераментны и горячи. Полюбила он Василия пылко, бескорыстно. «Ребёночка от тебя рожу, – говорила, любуясь им. – Мальчик у нас получится замечательный».
И родила Мишку, а после погибла…

Глупо так – отступилась на высоте. Она ведь рядом с Васей на стройке работала. Горевал он тогда крепко. Щемящей безысходной тоской сковало сердце от потери за столь раннюю нелепую смерть. Не хватало ему Настиного тепла. Не хватало любви её, радости, что несла она своим смехом задорным, никогда не унывая, и нестерпимо было жаль мальчонку.
Вначале его тётка растила, а у неё у самой трое без присмотра. После отдали какой-то бабке.
«Негоже так, – сумел, наконец-то, принять решение Вася. – При живом отце единственный сын будет у бедных родственников мыкаться».
Забрал Мишутку и поехал домой навстречу новым скандалам, но с твёрдым намерением никогда больше не оставлять сына, чтобы там Маша не сказала. Не согласна – он уедет.

Но не знал он и не догадывался, что Маша, напротив, не как женщина, а как мать, оценила поступок мужа: «С повинной головой вернулся, а дитятко не бросил».
Пока взрослые пытались разобраться в своём прошлом и принять настоящее, Миша, вконец измученный, не раздеваясь, уснул в коридоре на коврике, подложив под голову вязаную шапочку. Свернулся калачиком, словно щеночек, и крепко спал.

Ахнула, вернувшись, Маша: «Что ж ты ребёнка на полу бросил?» Скинула сапоги с окоченевших ног, протянула Василию пакеты с едой, и нежно взяла спящего мальчика на руки.
– Лёгонький какой, худенький, – сжалось сердце ее. – Ещё не пожил, а уже сиротка. А на Васю-то как похож – прям одно лицо…
Силой правильной мысли, задушила она колкую ревность и бережно, стараясь не разбудить малыша, сняла с него куртку, сапожки, уложила, заботливо накрыла.
И долго сидела рядышком на полу на коленях, разглядывая ребёнка её мужа. «Вот ведь как жизнь закрутила, – сокрушалась. – От чего начали к тому и вернулись. Снова сидим у разбитого корыта, только теперь оба без работы да в придачу с малышом. Выгнала, неумная, мужа из дома на заработки и получила… приработок…».

До чего же она устала! Устала от одиночества и пустоты, бессонных ночей и тяжёлых мыслей, устала от любопытства и осуждения соседей. Проводила мужа, обрадовалась свободе, а оказалась в неволе. И с каждым прожитым днём врозь, эта неволя её всё больше пленила. До чего же она устала сегодня! Да и промёрзла, казалось, до костей. Вася сел рядом и потёр ладонью ей спину, несмело обнял. Вздрогнула, и побежали мурашки от давно забытого прикосновения к телу крепких сильных мужских рук. А ещё таких родных, но давным-давно забытых.
Они молчали, отвернувшись, скрывая друг от друга слёзы покаяния и примирения, понимая, что виноваты оба. И каждый думал об одном и том же: кроватка нужна, игрушки, одежда, и… вся жизнь теперь пойдёт по-иному. Удивительно, но не было панического страха – они ведь с этих пор не каждый сам по себе – они вместе. Каждый день рядом и всё у них будет хорошо.

«Ёлку надо будет поставить, подарки купить… Врачу обязательно показать, – волновалась Маша. – Кто его там лечил? И плевать хотела, кто и что подумает. Пусть в своих семьях разбираются».
Она уже понимала, что оставит мальчика в семье, и только ему она должна быть благодарна, что муж вернулся домой. Верно в народе говорят: «Что ни делается – всё к лучшему».
Горько усмехнулась и запричитала:
– Что же мы с тобой натворили, Вася? Что наделали? Какими же дураками были?! Второго ребёнка родить боялись, перестройки испугались. А люди в войну рожали. Зачем ты в Москву поехал, скажи, зачем?! Зачем меня, глупую, слушал? Столько лет жизни мы потеряли?!»

Прислонилась к плечу, он крепче обнял её. Плакала навзрыд Маша и разбудила ребёнка.
Малыш спросонья не понимает, где он и что происходит. С одного на другого испуганный взгляд переводит, а глазёнки тёмные, блестящие. Остановился на Маше, смотрит, кажется, прямо в душу заглядывает, и вдруг спрашивает: «Ты будешь моей мамой?»
Она часто и быстро закивала, мол, да. Сказать не могла, горло сжало от слез. Миша перевёл взгляд на отца, ища поддержки. «Да, сынок, теперь это твоя мама навсегда», – подтвердил он.

Мальчонка сдвинув бровки, уже спокойней взглянул на Машу и потянулся рукой к её лицу. Улыбнулся и ладошкой бережно вытер на маминых щеках слёзы.

Людмила Колбасова

[Olexara]

Прочла у мужчины статус, смеялась долго...
У меня 27.02 был День Рождения. Я проснулся очень радостный и бегом побежал в душ. С улыбкой на лице, я вышел на кухню с мыслью, а что же мне подарит жена. Но она даже забыла меня поздравить.
- Ни фига себе - подумал я - ну ничего. Дети не забудут.
Но дети тоже забыли... Вы представляете с какими чувствами я ехал на работу. Но когда я зашёл в свой кабинет, секретарша Юля, сказала мне нежно:
- Доброе утро, Виктор Леонидович. С Днём Рождения!
И я почувствовал себя немного лучше. Где-то в середине дня, Юля постучалась ко мне и сказала:
- Виктор Леонидович, давайте пойдём, пообедаем вместе! Это ведь ваш День Рождения!
И мы пошли... После третьего мартини Юля сказала:
- Виктор Леонидович, поехали ко мне домой, ведь дел на работе нет, а у вас День Рождения!
И мы поехали... Когда приехали, Юля прошептала мне на ухо:
- Садитесь вот здесь на диван, а я схожу и надену на себя что-нибудь более удобное!
И она ушла... Через минут пять открылась дверь, вошла Юля с тортом, за ней шли моя жена, дети, родители, тёща, внуки, коллеги, друзья и многие другие... А я сидел на диване голый... И думал: УВОЛЮ С*КУ...

[Olexara]

Сегодня в метро видел старушку. Помните, в фильме «Морозко» Иван, в образе медведя, нёс на спине бабушку? Слепую бабушку? Так вот, сегодня я встретил ее «двойника». Маленькая, сгорбленная, очень худенькая, опирается на костыль. Лицо – морщинистое, милое...
Проблема была в том, что она никак не могла решиться ступить ногой на эскалатор. Входила в метро на станции неглубокого залегания. А выходить нужно было на «Чкаловской». А там – длинный эскалатор. СтоИт бабуля, переступает с одной тоненькой ножки на другую. В левой маленькой ручке – костыль, а правой она держит сумку на колёсиках. Вот как на ленту встать? Обе руки заняты. А она, лента, бежит скоро и бойко. И не останавливается.
Я подошёл и предложил помощь. Старушка не решилась. Она трогательно отрицательно головой покачала. А глаза испуганные. Затем ко мне присоединились мужчина и женщина. Мужчина сказал, что возьмет сумку на колесиках, а мы с женщиной будем придерживать саму бабушку за руки. Уверяли, что она ни в коем случае не упадет. Бабушка вроде решилась, подошла к эскалатору и в ужасе отпрянула. Понимаете, на старческом личике был настоящий, неприкрытый ужас.
Что делать? Мы даже растерялись. Говорить о том, что старый человек один в метро — дело пустое. Нужно было как-то эту проблему решить. Вдруг подошли двое парней. Как из сказки — честное слово! Богатыри. Высокие, сильные, я бы сказал — мощные. Железные мускулы: торжество молодости и силы. Один ласково поинтересовался, в чем дело. И, не говоря ни слова, взял бабушку на руки.
Осторожно, как ребенка. А второй подхватил ее сумку. И мы всей гурьбой — на эскалатор.
Едем. Парень бабушку на ленту не поставил. Продолжал нежно держать ее на руках. Слышу, он говорит, что поставит ее на ноги, когда поднимутся наверх. А она ничего, помалкивает. Поднялись. Богатырь опустил старушку на пол. Второй вручил ей сумку и костыль.
Я подумал, что, интересно, она им скажет? Ситуация очень нестандартная. А бабушка лукаво улыбнулась и сказала, что в последний раз мужчина носил ее на руках лет семьдесят назад. И вот она вспомнила, что такое сильные мужские руки.
Парни посмеялись. А тот, который нес на руках, наклонился и чмокнул ее в сморщенную щечку. И парни пошли. Смотрю, тот, который «отвечал» за сумку и за костыль, вдруг вернулся и чмокнул бабушку в другую щечку. А она сказала так: «Ну вот, старуху расцеловали». А сама такая довольная.
Я, мужчина и женщина, которые предлагали помощь там, внизу, все мы празднично себя почувствовали. На душе стало легко и радостно. Я бы сказал — оптимистично. Что и говорить, приятно видеть милую, отзывчивую, неравнодушную и добрую молодежь!
А бабушка потихоньку пошла в сторону автовокзала. Видимо, ей нужно было куда-то в область ехать…

Автор #ГеоргийЖаркой