Истории со смыслом. Из жизни, из интернета

[Tati Tishmann]

Поворчу.
Был вчера в одной общественной приёмной - красивый после ремонта зал, новая информационная стойка, девочки в блузках, все дела. Возле стойки стулья высокие типа барных, а у окна кресла-мешки расставлены. Такие популярные сейчас, грушами кожаными.
У стойки стоит бабулька и разговаривает с девочками, а у окна её ожидает дед, супруг видимо. Она руками за спинку стула держится, а он за подоконник. Залезть и сесть на такой высокий стул бабка явно не может, как не может и дедок упасть в кресло у окна. С такого ему просто не встать.
И сразу ясно - тут поработал молодой и талантливый дизайнер интерьера.

А вечером ужинали в новом кафе - практически все люди постарше вертят меню у носа с фонариками на телефонах. И тоже понятно, что подобный гений надизайнил тут модное световое зонирование и в темноте людям нихера не видно.

Нет, я понимаю, что все сейчас к проектам как к лотку приучены, ремонт толчка без них сделать не могут.

Но, в итоге люди тратят кучу бабла на стильный интерьер, а на выходе получают какой-то форт боярд для своих же посетителей.

Одна надежда, что сами дизайнеры повзрослеют, состарятся и начнут лепить чего-нибудь удобное.

[Olexara]

__________________________________________________ __________________________

[Olexara]

Классика жанра. Уж мы то знаем, что почтальона надо на чай пригласить и...

[Olexara]

__________________________________________________ ________________

[Olexara]

Миллиардер Авдеев, усыновивший 17 детей, лишил их наследства.
На сегодняшний день Роман Авдеев является одним из самых богатых людей в мире. Он миллиардер, который прославился также благодаря своему большому и доброму сердцу.
Сам Авдеев рос в маленькой коммунальной квартире с родителями. В студенческие годы он женился и в скором времени у него родился первый ребенок. Чтобы его как-то содержать мужчина устроился работать сторожем. А вот 90-е стали самым успешным годом для Авдеева. Он начал бизнес, который сделал его не просто богатым человеком, но и миллиардером.
С тех пор, как Роман начал зарабатывать большие деньги, он решил, что обязан помогать тем, у кого нет такой возможности.
Изначально Авдеев помогал многочисленным детским домам финансово. Но один раз его попросили сделать для детского дома ремонт кухни. Роман лично пришел посмотреть, в каком она состоянии и был удивлен увиденным. По словам Авдеева, дети, которых он там встретил, никогда в жизни не видели сахара, не знали самых обычных вещей и просто были не готовы к жизни за стенами детского дома.
Тогда Роман для себя решил, что спасет столько детей, сколько сможет. На сегодняшний день у него 23 ребенка, 17 из которых приемные.
Недавно Авдеев заявил, что не оставит своим детям наследство, так как всем им он дает достойное образование, благодаря которому они смогут заработать на жизнь.
Также Авдеев открыл фонд «Арифметика добра», который находит детям-сиротам новые дома. Также у них есть специальные люди, которые помогают родителям перед усыновлением.

[Olexara]

Познакомилась Марфа с мужчиной. Одинокая по-женски она уже давно являлась - с супругом Генкой развелась из-за его бытового пьянства еще лет десять назад. И даже дружеского общения они не поддерживали. Какое уж тут общение? Марфа бы с Генкой на один гектар ногой не ступила.
И вот жила себе эта женщина спокойно - дети у нее росли и кот с проблемой пищеварения на руках имелся. Работа еще нервная присутствовала. До возвышенных чувств ли тут человеку? До серенад ли?
Но вот дети из гнезда отчего вылетели, а кот счастливо помер - и стала Марфа гораздо свободнее. И открыла свою душу для любви. Захотелось ей простого женского счастья. Такого, о каком певица одна исполняла. Чтобы рука об руку лямку тянуть. Вместе то, небось, веселее по жизни следовать будет.
А этот мужчина будто и почувствовал чего - взял да и возник на Марфином жизненном пути.
Конечно, из себя не принц он на белом скакуне. Обычный такой человек - на пятнадцать лет Марфу старше и вдовец. Пузцо есть. Лысинка обширная светится. Взор уже, конечно, без искры. Брыльки висят и ушки морщатся. Но и Марфа, если разобраться, тоже уже не сильно Клаудия Шиффер. Тоже вполне заурядная женщина с жизненным багажом.
Приехал кавалер в село из далекого края. Сразу домишко себе приобрел и в автомобиле кататься по селению начал. Едет на "Москвиче" красном, за заборы таращится - с местными одинокими дамами знакомится. И с Марфой этак тоже познакомился. Сразу предупредил, что уж с год как безутешный вдовец и на женщин смотрит придирчиво. “Мне, - сказал он, - хозяйственная и ласковая женщина в дому требуется. Абы кого даже не рассматриваю. Память дорогой супруги случайными связями пачкать не намерен”.
“А чего, - Марфа тогда подумала, - довольно неплохой вариант и подвернулся. Плешивенький, но это и не страшно. Дети там взрослые и далече. Возраст вот, конечно. За шестьдесят ему приличненько. Но авто водит - в заборы, вроде, не въезжает. Нормальный еще вполне мужчина. И пенсия, небось, имеется. Чем не кадр? Очень кадр. И на огороде мне чуток поможет, и для душевных бесед будет”.
Огород у Марфы от матери остался - в соседней деревне.
Мужчину этого звали Аркадием Аркадьевичем. И он к Марфе проникся. Каждый день зачастил - на домашние ужины. И уже третий месяц на такой манер у них отношения строятся.
Сидит кавалер на ужине, с аппетитом ест жаркое. А Марфа напротив устраивается. Щеку подопрет и сидит. Смотрит как Аркадий питается. Хорошо ей, но скучновато делается.
- А ежели нам завтра на огород поехать, - спросит иногда, - на урожай поглядеть? И сарайку, мабуть, подправить там? Завалилась та сарайка на бок. Требует мужского участия. Едемте, Аркаша, на свежем воздухе потрудимся. Труд людей крайне сближает.
- А чего девки твои, - кавалер про детей сразу интересуются, - сарайку эту кособокую не ремонтируют? Чай, их наследство. Все замужем девки, у всех супруги. Приехали бы. Помогли бы единственной матери. Что за дети нынче пошли равнодушные?
И дальше угощается сидит. Будто так и положено. Еще и добавки прикажет.
Порой Марфа и про отдых речь заведет.
- А вот ежели завтра, - скажет она робким голосом, - в райцентр нам выехать? Проветриться. Прошвырнемся по парку с каштанами. Кинофильм хороший поглядим. К ребятам моим в гости зайдем на знакомство. Внучок малой Петруша такой уж у нас забавный. Похохочемте, Аркаша.
А Аркадий мимо ушей пропускает. Только про бензина дороговизну скажет что-то неразборчивое. И про супругу почившую вспомнит вдруг.
А Марфе обидно в душе на такое. Приходит, получается, и питается домашней едой. Бельишко свое грязное приносит в баульчике - у самого стирального агрегата не имеется в хозяйстве. Получает помощь посильную в ремонте домишки - Марфа потолок там белила и пол красила аккуратно - как для себя. На ремонт автомобиля "Москвич" просит еще поучаствовать. А как чего взамен - так и поворачивается филеями. И лицо с претензией делает. Будто даже оскорбленное такое. Про супругу, опять же, высказывается. "Галя моя, - говорит, - святая женщина была. А хозяйка какая! Эх, Галя".
И вот так с полгода отношения у них происходят. Не безумство чувств, конечно. Нет, не безумство вовсе. Но и они, если разобраться, давно не дети. У всех жизненный багаж.
А потом сбежал кавалер. Марфа ногу сломала - сарайку ремонтировать сама полезла. Со смещениями сломала.
- А кто за мной ухаживать будет, - так Аркадий напоследок спросил, - я мужчина довольно требовательный. А тебе доктор с полгода рекомендовал квашней сидеть. А картофель у меня не сажен по сей день. Самая ведь горячая страда огородная. А ты себе болячку сообразила. Далась тебе та сарайка. Понял я, Марфа, что разные мы люди по характеру. И никем мне супругу не заменить. Прощай, наша встреча ошибка роковая.
И ушел. Набор разделочных досок, что Марфе на Международный женский преподнес, с собой прихватил.
И через пару дней уже с другой дамой схлестнулся. Нашел себе пенсионерку одну, Макарову. И, видимо, все там превосходно складывалось. Макарова, новая любовь Аркадия Аркадьевича, даже на работу вдруг вышла. И в домишке занавески уже развешивает - так сил ей чувство придало.
Плюнула тогда Марфа на женское счастье. И кота себе завела. Хорошего такого, лечебного. Васей назвала. А потом еще одного - чтоб веселее было. Живет. Про женское счастье не вспоминает. "Глупости, - говорит, - певицы выдумывают. Им-то чего, певицам этим. У них сарайки, небось, не заваливаются".
Автор: Каналья

[Olexara]

Спасатель.

Он работал спасателем... Когда единственное твоё достоинство - это накачанный торс и умение плавать, то, сами понимаете, вариантов не много.

А деньги нужны каждый месяц - кормить себя и своих друзей, кота и собаку. Да и платить за квартиру надо, так что...

Бесконечное сидение перед большим бассейном и наблюдение за детьми без родителей, которые так и норовят прыгнуть в воду, и за родителями, флиртующими направо и налево.

Короче, возненавидеть эту работу просто. Да и от жары и солнца особо деваться некуда… Вот только единственная отдушина. Друг.

Ну, как друг. Так себе, товарищ... И всё же, больше поболтать и отвести душу было не с кем. Так они и работали. Вдвоём на один огромный бассейн. А когда было время, то собирались и за бутылочкой колы обсуждали женщин. Вот и всё.

Вся предыстория. Если только не учитывать того факта, что его друг был явно не того сложения. И взяли его только потому, что он когда-то выиграл первенство города по плаванию...

Кот и собака люто ненавидели друг друга. Кот считал собаку глупой от рождения, а пёс всегда был готов куснуть заносчивого и трусливого кота за загривок.

Кот, естественно, боялся воды. Согласитесь, это основание для презрения. Тем более, что ты проводишь всё своё время у воды вместе с хозяином...

Так вот оно и случилось...

Кто-то повернул вентиль слива воды. Наверное, какой-нибудь противный ребёнок, которому спасатель запретил без родителей спускаться в воду.

А второй спасатель, тот, что послабее, как назло проверял дно. Ему показалось, что там находится утонувший круг.

Знаете, какой получился результат? Естественный. Его присосало к сливной трубе. Хозяин в целях экономии не поставил решетку.

Первый спасатель увидел это и нырнул в надежде спасти товарища. Но сосало воду так, что об этом не могло быть и речи...

Когда он пришел в себя в больнице, то выяснилось, что друга его уже похоронили. Теперь парень приходил на своё место, садился на наблюдательный стул и, тупо уставившись в сливную трубу, не мог оторвать взгляда.

Речи о том, чтобы прыгнуть в воду, не шло. Он боялся её, как огня. И хозяин бассейна уже стал подбирать ему замену...

Парень худел на глазах. Кот, который терпеть не мог пса, подошел к нему и сказал:

- Уволят ведь. Сопьётся. И куда мы пойдём?

- Не твоего кошачьего ума дело! - огрызнулся пёс и попытался, как всегда, куснуть противное кошачье существо за загривок.

- Помрёт он, - вздохнул кот. - Но куда твоим собачьим мозгам понять это. Да и что от вас, собак, ожидать можно?

Пёс зарычал и уже собрался погнаться за наглой кошачьей мордой, но кот вдруг спросил:

- А если бы я тонул? Ты бы меня спас?

- Ещё чего! - возмутился пёс. - Тони себе на здоровье. Воздух только чище станет.

- Вот и славно, - вдруг успокоился кот. - Значит, так тому и быть...

- Чего, чего?! - изумился пёс.

Но ответа не получил. Потому что кот, который не подходил к воде ближе чем на метр, чтобы не замочить лапки, а когда на него случайно брызгали, то морщился так, будто увидел преисподнюю...

Так вот, этот самый кот вдруг разогнался со всей своей кошачьей мочи, оттолкнулся от края бассейна задними лапами, подпрыгнул и, пролетев добрых четыре метра, плюхнулся прямо посреди купающихся!

Он дико взвизгнул, а за ним дико залаял пёс и стал носиться по краю бассейна. К своему огромному стыду, он не умел плавать. Ну, во всяком случае, думал, что не умел…
Все купающиеся, предположив, что случилось что-то страшное, бросились к бортам. И только сидевший спасатель, уставившийся на воду, вдруг ожил.

Увидев, что его кот тонет посреди бассейна, а пёс дико воет и скребёт землю лапами, он вскочил со стула, опрокинув его, и прыгнул в воду...

Вытащив мокрого и хрипящего от воды кота, он стал ругать его и вытирать полотенцем. Новость быстро разнеслась, и врач с начальником уже мчались со всех ног к месту происшествия.

Увидев, что случилось, начальник сперва хотел разразиться руганью. Но громогласные аплодисменты и восхищенные женские взгляды остановили его.

- Ну, так... - сказал он. - Судя по всему, ты вернулся. Чтобы завтра как штык с семи утра на вышку. Понял?

- Понял, - ответил спасатель и пошел в раздевалку, где стал вытирать кота, а потом вернулся на своё рабочее место.

- Ну, ты это... - сказал пёс смущённо. - Я ведь плавать-то не умею... А ты герой. Ей-Богу, герой!

- Ну, уж прямо, герой, - смутился кот. - Просто освежиться захотелось...

- Освежиться? - спросил пёс.

Он подошел к своему давнему врагу и лизнул его в нос, а потом...

Свернулся вокруг него своим большим телом и стал согревать его.

- Уж мне эти собачьи нежности... - проворчал кот. - А плавать я тебя научу. Обязательно.

И они заснули, прижавшись друг к другу. Два старых врага...

А спасатель бегал по краю бассейна и всем улыбался. И даже с детьми не ругался, а женщины говорили:

- Какой приятный мужчина. И как мы раньше не замечали. Ведь, самый настоящий герой.

[Olexara]

Эххххх.., ушедшая эпоха,как же часто тебя вспоминают...
__________________________________________________ ___________

[Tati Tishmann]

Вот бы и нас такое поставили Не, пляжи у нас довольно чистые, даже теперь и окурков нет, но сама идея интересна, детки бы ходили и подбирали все, что плохо у народа лежит

[Olexara]

В блокадных дневниках одна девочка написала, что хочет поймать мышку. Нет, не для того, чтобы съесть, хотя тогда ели и мышей, и крыс, если удавалось поймать. И людей некоторые ели. Смертное страшное время было тогда. И у девочки умерла от голода мама, старенькая няня, которая была как бабушка; одноклассники; все умерли, почти все. И девочка-подросток осталась одна. Бомбежки и лютая зима, блокада Ленинграда.
И вот она мечтала о мышке. У неё была пустая банка. И она думала, что если мышку поймает и посадит в банку, то сможет ее прокормить. Мышке мало надо еды. Ей можно давать крошечки от пайка. И тогда можно будет выжить, если будет мышка, с которой можно делиться крошечками. Живая душа.
Вот пока есть хоть одна живая душа, с которой человек готов делиться крошками от своего хлеба в смертный голод, человек сохранит психическое здоровье. Свою душу сохранит. Останется человеком. Не просто выживет, а останется душевно здоровым человеком. Который может делиться с тем, кого любит. И может любить.
…А девочка выжила и ее эвакуировали. Может, мечты о мышке ее спасли и позволили дожить до эвакуации. До спасения.
Вот и вся история насчёт года Крысы или Мыши. Такой вот был у одной девочки спасительный символ. Пока есть живое существо, с которым мы способны поделиться последним, мы остаёмся людьми. Даже если это мышка. Даже если это пустая банка для мышки, место в усталом и разбитом сердце для кого-то ещё…

Анна Валентиновна Кирьянова

[Olexara]

Богиня

Когда мне стукнуло сорок пять, я загрустила. Уж климакс близится, а Германа все нет! Чтобы успеть запрыгнуть в последний вагон, надо было срочно, не отходя от кассы, искать мужика, оглушать гантелей и тащить в Загс, оставалось одно – найти жертву.
Претенденты на руку, сердце и прочий ливер в очереди не толкались, и штабелями у ног не укладывались – сволочи, че.
«Что со мной не так?» - мотала я на красный нос пьяные сопли, приставая к подружкам-собутыльницам. «Да вроде все норм, - лицемерно отвечали те, - живенько...» - и тут же переводили разговор на другую тему.
Когда интернет угодливо прислал мне приглашение на курсы коуч-тренера Ярослава Самойлова «Путь женщины», я восприняла это, как ЗНАК. Вселенная меня услышала и послала мудрого терпеливого гуру, который разберется со всеми моими проблемами и комплексами, и обязательно передаст с рук на руки шикарному, умному, красивому и богатому слепо-глухо-немому миллионеру!
Заплатив каких-то двадцать пять тысяч, я пошла на он-лайн курсы учиться «на богиню».
- Положите перед собой листок и делайте пометки – сказали мне, я положила и начался «морской бой».
- Женщина должна вдохновлять мужчину – не критиковать и троллить, а восхищаться его достоинствами, - возвестил гуру.
- Мимо! – заорала я и поставила первый жирный минус.
- Она должна быть скромна и тиха, как лесной ручей – не повышать голоса, говорить нежно и плавно, пахнуть вкусно и ненавязчиво, одеваться в пастельные тона и уметь выразить свои чувств одним только взглядом.
- Мимо, мимо, мимо, - шептала я, выводя минусы на листке.
- Чтобы добиться успеха, женщина должна уметь стойко и с достоинством принимать отказы – умение проигрывать лишает нас страха.
- Ой йооопт, - я нарисовала еще один минус на бумаге.
В концу вводной лекции мой листок был исписан минусами, так что стало понятно, почему корабли противников – потенциальных мужей – спокойно фланируют в моем фарватере, проплывая мимо даже слегка не подбитыми.
Это я удачно зашла! – размышляла я, приготовившись кардинально измениться.
Первое задание было направлено как раз на то, чтобы перестать бояться отказов. Я пришла к подружке Натахе и позвала ее с собой «на задание» - мне требовалась группа поддержки.
Надо было отправиться на Невский, выбрать самый дорогой и пафосный магазин, игриво и сексуально слоняться у витрины и просить всех проходящих мимо мужчин купить мне воооон то платьишко.
Когда мы припарковались у магазина, Натаха справедливо заметила:
- В этом магазине самое большое платье 48 размера, оно тебе даже на шею не налезет, но ты можешь сказать, что собираешь вещи погорельцам.
- Дура ты что ли, - возмутилась я, - в условиях задания сказано: это должна быть вещь именно для меня, подарок, понимаешь?
Подруга еще раз окинула взглядом витрину и резюмировала:
- Тогда выпрашивай шарфик.
Красивый розовый шарфик на манекене стоил 7 тысяч рублей – преступно мало, нам велели просить вещи не дешевле тридцати тысяч. Но – что делать, я вздохнула и стала бродить у витрины, с тоской рассматривая пробегающих мимо мужиков.
Подруга осталась сидеть в машине со словами: «Когда тебя начнут вязать менты за приставание на улице, я должна это заснять»
Я простояла минут двадцать, замерзла, но так и не решилась ни к кому подойти.
- Мне страаашнаа, - ныла я, отогреваясь в машине, - ладно если просто пошлют, а ежели еще и наваляют?
Да, путь богини оказался опасен и проходил через лопухи и тернии.
- Не дрейфь, - ободрила меня подруга, - на вот возьми газовый баллончик.
- Задания уничтожать противника на подступах еще не было, - вяло отбивалась я. – Может ну его, поехали в бар?
- Нет уж, я должна досмотреть это шоу до конца, - нервно хихикала та, и мы решили, что она будет выбирать мужиков, тыкать в них пальцем, а я разводить на подарки.
Первый, на кого она показала, был такой роскошный мужчина, что к нему, пожалуй, постеснялась бы подойти Эль Макферсон в лучшие свои годы. Высокий, холеный, в дорогущем пальто, с густыми темными волосами и синими, как крымское небо, глазами. Ой, мамочки – мне было гораздо проще войти в клетку к голодным тиграм, чем подойти к такому мужику.
Красавец замешкался у витрины, и я стала нервно нарезать вокруг него круги, как голодная акула, уменьшая расстояние.
Мужчина заметил мои маневры и уставился в упор своими прекрасными синими глазами.
- Красивый шарфик, - дергая плечом, начала я беседу и, как лошадь, мотанула башкой в сторону манекена.
Тот перевел на витрину равнодушный взгляд, скользнул по манекену и снова уставился на меня.
- Я такой хочу, - промямлила я, растирая ногой об асфальт чей-то окурок.
Тут у мужика зазвонил телефон: «Да, дорогая, я почти на месте», - сказал он в трубку, еще раз бросил на меня удивленный взгляд и скрылся в толпе.
Видимо, у него уже была своя богиня, закончившая курсы Самойлова раньше меня.
- Надо бухнуть, - ободрила меня Натаха, - тогда и дело пойдет. Только не перебери, а то точно проснешься в ментовке.
Я быстро опрокинула в соседнем баре пару коктейлей для храбрости и снова вернулась на пост - дело пошло веселее. Первый мужчина, у которого я попросила шарфик, сильно нервничал и пытался выяснить, почему я прошу подарок именно у него. Аргументы, что он показался милым и щедрым, его не удовлетворяли, он подозрительно спрашивал, не Светка ли меня подослала, и просил передать ей, чтобы мы обе пошли к черту.
Второй долго цокал языком, возмущался, как какой-то вонючий шарфик может стоить семь косарей, и предложил поехать к нему в Девяткино выпить разливного пива.
Третий долго ржал, спрашивал на чем я сижу и просил телефон диллера.
Мужчины пугались, сердились, смеялись, спрашивали, где скрытая камера, но совершенно не горели желанием меня одаривать.
Я окончательно замерзла, Натаха уссывалась в машине, желание быть богиней таяло, как мороженое на жаре. Хотелось выпить, поругаться с кем-нибудь на Мамбе и поспать. Но подруга заблокировала двери и пригрозила, что без шарфика меня не впустит.
Наконец, я увидела его! Мужчина лет пятидесяти, кажется, под шофе, шел присвистывая, с блаженной улыбкой глядя по сторонам, и явно никуда не спешил. Я бросилась ему наперерез, включив всю свою женственность и обаяние и заорала хриплым простуженным голосом:
- Мужчина, купите мне воон тот шарфик!
- Шарфик? – отчего-то не удивился тот, разглядывая меня с приветливой улыбкой.
- Да, шарфик, - заиграла я бровями. – Знаете, проснулась сегодня, выпила кофе на веранде, покормила ручных канареек и так захотелось новый шарфик. Ну не самой же покупать – я тааак люблю подааарки от крааасссивых незнаакомцев…
- А знаете, - пожевал губами тот и взял меня под локоть, - пойдемте! - и потащил по Невскому.
Я оглянулась на Натаху – та с интересом смотрела на наш тандем и показывала мне одобряющие знаки.
«Наверное, в ресторан поведет, - думала я, когда меня решительно волокли по проспекту. – Или в кино…»
Мужчина свернул в арку, твердой рукой таща меня за собой.
«Щас зажимать начнет!» - решила я и зажмурилась. Но мы вошли в двор-колодец и меня потянули куда-то вниз по ступеням в подвальное помещение.
«Насильничать будет!» - подумала я и окончательно расслабилась. В подвале оказался магазин «Дикси». Кавалер купил мне пачку макарон, сосиски «Папа может», десяток яиц и бутылку молока.
- Вы не смущайтесь, - ободрительно похлопал он меня по плечу, - у всех в жизни бывают тяжелые времена. Но на работу все же устроиться надо.
Когда я вернулась к машине с пакетом из «Дикси», Натаха уже не просто ржала, она хрюкала и поскуливала, стукаясь лбом о руль.
Через месяц курсы закончились, нам прислали в почту дипломы, подтверждающие, что мы теперь дипломированные богини. Все благодарили гуру, хвастались успехами и достижениями, и выставляли фото с кавалерами. Я уныло бродила по комментариям и везде задавала вопрос: «А мужика-ка где взять? Эй!.. Мужика-то где найти? Я ж теперь все знаю, все умею, на ком навыки оттачивать? Людииии! Мужики-то гдеее?» - но мои стенания потерялись на фоне всеобщего ликования.

[Olexara]

ХОРОШЕЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

– Сил моих больше нет! Опять нажрался как скотина. Позоришь меня на весь посёлок. Всё, хватит с меня, натерпелась. Завтра же пойду подавать на развод! – крикнула рассерженная Кузьмовна.

– Ой, да иди. Кто тебя держит? Тоже мне напугала, – смакуя папироской, равнодушно махнул рукой выпивший Валерич.

– Думаешь, шучу? Не подам? Не схожу? Плохо же ты, муженёк, меня знаешь! – ещё громче в сердцах рявкнула Кузьмовна.

– Да подавай! Подавай! Я, может быть, всю жизнь об этом мечтал. Вот как ты меня своими нотациями достала! – психанул Валерич, резким движением руки затушил в пепельнице окурок и вышел из кухни.

– Завтра же пойду в администрацию и отдам заявление лично Ольге Петровне! – крикнула ему вслед Кузьмовна.

И она сдержала своё слова. С самого утра пошла и подала на развод. И они развелись. Потому что гордость, как это чаще всего бывает, оказалась выше разумных слов.

Написали объявление о продаже трёхкомнатной квартиры, а пока процесс не пошёл, разбежались по разным комнатам. Каждому свой угол. Стали жить как сожители. Как соседи, как случайные знакомые. Как будто и не было этих долгих лет счастливой совместной жизни.

Кузьмовна была на пенсии, а Валерич продолжал работать и зарабатывал хорошие деньги.

На следующий день после развода мужчина вернулся домой. По привычке прошёл на кухню, чтобы поужинать, и только там вспомнил, что ничего не приготовил. Заметив, как бывшая супруга с удовольствием уплетает свежесваренный борщ, решил попытать удачу.

– Плесни-ка супцу, Кузьмовна, – по-свойски попросил он.

– С чего вдруг? Кто ты мне такой, чтобы я тебя супом кормила? – с гордостью ответила женщина.

– Ну, как это кто такой? – замешкался Валерич. – Хотя бы хороший знакомый.

– Ой, – рассмеялась Кузьмовна, – насмешил, старый дурак. У меня таких знакомых половина посёлка будет. И что мне прикажешь всем супы варить и столы накрывать?

– Ну хорошо, – не растерялся мужчина, – а если я тебе заплачу? Накормишь?

– Заплатишь? – удивилась женщина, не ожидая такого поворота событий. – А что, хорошая идея. Одной мне всё равно всю кастрюлю не съесть, придётся в унитаз выливать, а так хоть деньги получу, да и продукты зря не переведу. Только учти, что цена будет ресторанная! Сам ведь говорил, что я готовлю не хуже любых поваров.

– Ну ресторанная, так ресторанная, – согласился Валерич. – Хватит рассусоливать, наливай скорей, есть страшно хочу.

– А что это вы мне тыкаете, мужчина? Попрошу не хамить!

– Да ладно тебе, не перегибай. Совсем разошлась, как я посмотрю! – отмахнулся Валерич и принялся жадно уплетать суп, который почему-то показался ему вкуснее, чем был раньше, когда он не рассчитывался за него собственной зарплатой.

Каждый день после работы он приходил домой и платил за ужин, как в ресторане. И всем было хорошо. Ему удобно, что не надо покупать продукты и возиться с этими кастрюлями и черпаками. А ей – дополнительная прибавка к пенсии. Да и готовить всё равно бы пришлось, что одной, что на двоих – невелика разница.

Так и потянулись дни. Постепенно Валерич совсем обленился и стал пользоваться заказом готовых блюд ещё и на завтрак, а по выходным – на обед. Благо доходы позволяли. Кузьмовна тем временем вошла во вкус и полностью увлеклась идеей домашнего ресторана. Она специально сходила до трассы и посетила несколько придорожных кафе, где внимательно изучила интерьер заведений, сервировку столов, оформление меню и форму персонала. В общем, запомнила всё до мелочей, а то, что не запомнила – записала.

Однажды Валерич пришёл домой и застыл при входе на кухню. До боли знакомое помещение было не узнать. На окне висели новые занавески, стол был накрыт белоснежной скатертью, которую украшала ваза со свежими цветами. Из салфетницы торчали ровно выложенные салфетки, около тарелки блестели приборы, а посередине стола вальяжно располагалась толстая кожаная папка с элегантной иностранной надписью: «Menu».

– Тьфу ты бабка, навыдумывала, – выругался мужчина, но всё-таки взял меню и внимательно изучил каждую строку. Больше всего его привлекла последняя страница, на которой красовалась манящая надпись: «Водка – 100 грамм – 150 рублей». Валерич размечтался.

– Добрый вечер. Что будете заказывать? – услужливым голосом вернула его в реальность вошедшая хозяйка.

Мужчина поднял голову и не поверил своим глазам. Бывшую жену было не узнать. Блестящее платье обтягивало откуда-то взявшуюся фигуру, поверх которого был надет отглаженный белый фартук. На губах сияла красная помада, а голову украшали пышные кудри. А главное – её лицо озаряла улыбка. Валерич обомлел.

– Мне, пожалуйста, всё самое дорогое. И… наверное, водочки грамм сто возьму. Нет, гулять, так гулять! Пожалуй, все двести пятьдесят!

Тут-то Кузьмовна не сдержалась и быстро вышла из новой роли.

– Ага, алкоголик проклятый! А говорил, что завязал. Тебе лишь бы водку жрать. Я уж грешным делом решила, что образумился, дай, думаю, проверю!

– Проверю? Эх ты, не доверяешь постоянному клиенту. Опять старую шарманку завела? Я, может быть, с тобой посидеть хотел, по душам поговорить, молодость вспомнить. Вечер в приятной компании скоротать, – грустно ответил Валерич.

– А чего мне с тобой водку пить? Делать мне больше нечего, как клиентов развлекать. У меня тут не варьете, – огрызнулась Кузьмовна, а потом взглянула на понурый вид бывшего мужа, и внезапно почувствовала, что ей его очень жаль.

А тем временем по объявлению о продаже квартиры никто не звонил. Так они и жили. Вечерами ужинали, смотрели телевизор, разгадывали кроссворды, играли в карты, иногда в домино, а на ночь расходились по своим углам.

Одним длинным морозным вечером бывшие супруги сидели на кухне. Валерич, в очередной раз «оставшись в дураках», тасовал карты и думал о чём-то своём, а потом неожиданно отложил колоду в сторону и осторожно спросил:

– Послушайте, Кузьмовна, а что это вы всё одна да одна?

– А вам, Валерич, одному не скучно?

– Скучновато.

– Да и я временами скучаю. А вы с какой целью интересуетесь?

– Переживаю, что такая хозяйственная женщина пропадает без мужика.

– А что, у вас есть какие-то предложения?

– Слушайте, Кузьмовна, а не хотите открыть собственный придорожный ресторан? – наконец собрался с мыслями Валерич. – Я бы вам денег на первое время дал. У меня как раз немного скопилось. А вы бы меня там бесплатно кормили. Да и вообще, выходите-ка за меня замуж, всё равно ведь живём в одной квартире.

– А что, хорошее предложение, надо подумать, – кокетливо ответила она...

Автор: Анастасия Меньшикова

[Olexara]

- Алименты? - Николай округлил глаза, - у меня нет детей.
Николай Митрохин собирался улететь в отпуск, но неожиданно узнал, что он должник и обязан выплачивать алименты. Больше всех была удивлена жена.
Уверенный в том, что это ошибка, Митрохин отправился к судебному приставу. Но его ответ ещё больше удивил Николая.
У рассказа неожиданный конец, впрочем, как всегда у меня. Приятного чтения.

Отпуск. Какое-то магическое слово из шести букв. Оно отпускает все проблемы и погружает тебя в радость и безмятежность, а иногда погружает в море, самое настоящее.

Голубой новенький чемодан стоял в прихожей, дожидаясь своего часа. Второй красный чемодан жены, с которым Митрохины путешествовали в предыдущие годы, стоял тут же рядом и тоже ждал. Почти все вещи были упакованы, оставалось три дня до отлёта. Отпуск. Море.

- Коля! - подойти ко мне, - попросила жена из другой комнаты. - Николай! - требовательно воскликнула Алёна.

Митрохин заглянул в комнату, дожёвывая бутерброд.

- Я тут решила проверить перед вылетом наши долги, а то вдруг что...

- У меня точно долгов нет, а ты что втихаря три купальника за полтинник купила и до сих пор кредит не отдала? - пошутил Николай.

- Не смешно. У меня нет кредитов и долгов. А у тебя есть.

- У меня? - Николай удивился и подошёл к жене, которая сидела за столом перед компьютером.

- Вот, смотри, алименты на тебе числятся.

- Алёна, это шутка какая-то, ну там шараш-монтаж.

- Нет, Коленька, до такого я точно не додумаюсь. Это дети на стороне я так понимаю?

Николай от услышанного перестал жевать бутерброд и, вытолкав жену со стула, сел перед компьютером.

- Долг. Небольшой, по решению суда, но есть. Алименты.

- Бред какой-то. Ошибка какая-то.

- Ко- ля! Если до пятницы ты не решишь вопрос, мы никуда не полетим. Там в аэропорту ты никому не докажешь, что детей у тебя нет. Или нет, не так. Не полетишь ты. Билеты я думаю надо отменить, хоть какие-то деньги сэкономим.

- Завтра всё узнаю и решу вопрос. Полетим вместе, - ответил Николай.

Но до пятницы вопрос так и не был решён. Выловить судебного пристава, чтобы ознакомиться с делом оказалось той ещё задачей.
Жена благополучно улетела отдыхать одна, оставив Митрохина решать свои вопросы в полном одиночестве.

- Как только разрешат, сразу вылетай, я буду ждать, - кокетливо подмигивала Алёна мужу.

- Отдыхай за нас двоих, я скоро прилечу, - с явным разочарованием высказался Николай, подавая жене соломенную шляпку.

***

Через знакомых Митрохин всё же добился встречи с неуловимым приставом и, разглядывая необычный рисунок простенькой штукатурки в рабочем кабинете последнего, представлял, что сейчас он всё перепроверит и скажет: "Извините, были неправы" и отпустит плескаться в солёном море.

- Ошибки нет, всё верно, - спокойно подтвердил пристав.

Ошарашенный Митрохин только и выдохнул.

- Как?

- Так. Ваш отец Митрохин Яков Вениаминович подал на вас в суд на алименты. Вы уклонялись, на запросы не отвечали, ему не помогали, а он нуждается. Сыновний долг никто не отменял.

- Подождите... Какой он мне отец. Они с матерью развелись, когда я ещё и не родился. Другой у меня отец. И не получал я ничего.

- Ну, не знаю. Все документы вам были направлены по адресу регистрации: Мичурина, 17. Знаю только то, что вы обязаны каждый месяц теперь выплачивать своему отцу определённую сумму.

- Я там не проживаю, только прописан в общежитии, поэтому и не получал ничего. А если я не хочу ничего платить?

- Идите в суд, оспаривайте. Или решайте полюбовно у нотариуса, так тоже можно.

- Копию постановления можно мне получить на руки, я его не видел даже.

- Да, конечно, - ответил пристав.

***

По дороге домой Николай ещё раз посмотрел на адрес регистрации отца и, задав его в навигаторе, сменил маршрут. "Какая разница сегодня или завтра я туда поеду, всё равно выходные придётся сидеть дома".

Ситуация казалась Митрохину какой-то нелепой. Вот алименты на детей - это понятно, от этого самого отца алименты он получал, мать говорила об этом как-то. Но чтобы алименты выплачивал сын, с таким он столкнулся впервые.

В ярко освещённом переулке Николай остановил машину и вышел на улицу. Двухэтажный дом, окружённый кирпичным забором, удивил. Большой, добротный. Не вязалась нужда и алименты с таким домой.

Николай нажал на кнопку звонка. Собака поддержала доносившиеся откуда-то из дома трели. К воротам вышла женщина и сказала, что Николай ошибся. Здесь адрес 51/2, дом 51 находиться чуть дальше за следующим поворотом.

Николай завернул за угол и пошёл вдоль улицы. За заросшими кустами просматривался покосившийся дом, скорее напоминающий сарай, состаренный временем. Обшарпанный номер указывал, что это тот самый дом.

Калитка была распахнута и, видимо, никогда не закрывалась. Повсюду лежал старый мусор, заросший травой, какие-то кучи хламья, грязные трёхлитровые банки, которых было много.

Дверь в дом была открыта. Коля поднялся по скрипучим ступенькам и вошёл. Тухлый запах вперемешку с чем-то непонятным вызывал отвращение.

- Есть кто дома? - громко спросил Митрохин.

В углу за накренившейся печью кто-то зашевелился и закашлял.

Николай сделал несколько шагов вперёд, так и не вынимая руки из карманов.

- Вы Митрохин?

- Я-я-я, - захрипел обросший мужчина на кровати, чуть пристав на локтях.

- Я Николай.

Мужчина молчал, не понимая ничего.

- Я Николай Яковлевич Митрохин.

- Ого, - отреагировал мужчина и попытался сесть. - Николаша, какими судьбами?

- Как какими? Вы на меня в суд подали на алименты, с чего вдруг? Я вам ничего не должен.

- Сын же ты мне, а я тебе отец.

- Отец? Отец мне Борис Александрович Агеев. Он меня вырастил, выучил и женил. Он мне читал сказки на ночь, водил в детский сад и школу, учил рисовать, пилить, возил на рыбалку, рассказывал что хорошо и что плохо. Он отец. А вы не знаю кто, но точно не отец.

- По документам отец.

- По документам..., - усмехнулся Николай. - Знал бы я, что так сейчас выйдет, я бы отказался от фамилии и отчества. Я буду оспаривать в суде решение. Алименты платить не буду.

- Рад я, что ты пришёл. Повидал хоть в конце жизни.

- Для этого не нужно было подавать на алименты, надо было приходить, когда я нуждался в родном отце. Мать не была против, сказала, что ты пил сильно, поэтому и развелась.

Митрохин старший закашлялся.

- Ты присядь, я на тебя посмотрю. Последний раз в 10 классе видел, вырос то как.

- В каком 10?

- Ну так, в 10.

Мать твоя не разрешала мне с тобой видеться, поэтому я тайком, чтобы ты не заметил. Не хотел пугать. У тебя же был отец... Боря... зачем тебе ещё один...

Мы с Борисом дружили в юности, вместе поехали отдыхать в Сочи. Познакомились на берегу моря с двумя девушками. Одна из которых и была твоя мать. Сначала Боря всё за ней ухаживал, но потом он как-то переключился на подружку, уже и не помню, как её звали, потом ещё на кого то. Так получилось, что я за твоей матерью стал тоже ухаживать, сначала вроде как утешил, потом больше, ну и утешил так, что ты родился. И тут Боря... мой сын и всё тут. Бросай Якова. А мы с матерью уже поженились. Она в слёзы. Призналась, что когда со мной встречалась, то и к Боре бегала. Да. Борин сын и всё тут. Я и подал на развод. А когда ты родился, стало ясно, что мой ты. Ни на мать, ни на Борю не похож, вылитый я.

Но куда уж там. Назад дороги нет. Лезть в семью не стал. Боря и, действительно, тебя принял как родного, вырастил, за что ему спасибо. Говорил и буду говорить спасибо, пока живу. Думаешь, не хотелось мне тебя за руку в детский сад водить? Хотелось. И на рыбалку и в кино. Помнишь, вы все вместе ходили в кинотеатр "Победа" на улице Ленина? А я тихонько сидел за вами выше и смотрел на тебя.

Мать ни в какую. Не надо нам жизнь портить. Живём и хорошо. Не мешай Яша. Я и не мешал. Только наблюдал. Писал всё тебе. Но верно ты письма не получал.

- Не получал, - тихо сказал Николай.

- Ну это ничего. Главное, что ты хорошим человеком вырос, теперь можно и помирать. Болею я. Давно уже. Недолго осталось. Но ты мать и Бориса не ругай, не сердись на них. Они как лучше хотели. Так и вышло.

А я. Ты прости меня, что я на алименты подал, думал, что не придётся тебе их платить, думал, что узнаешь обо мне хоть так. Сильно захотелось, чтобы хоть после смерти знал, что я у тебя был. Не подумал о последствиях. Деньги на карточке будут, я с них ни копейки не возьму, если взыщут.

Ну, посмотрел на тебя и хорошо, не буду задерживать. Мне ничего не надо. Ни продуктов, ни условий никаких. Ничего. Не бери в голову.

Николай от такого объёма информации даже растерялся. Всё, что он знал раньше - никак не вписывалось в его представления о кровном отце.

- Телефон у тебя есть?

- Есть старенький. Медсестра приходит уколы ставить с ней созваниваюсь.

Николай достал из бумажника визитку и положил на тумбочку рядом с кроватью. Потом сел рядом с отцом на кровать и обнял его.

- Если бы не обнял, не простил бы себя никогда... А может ко мне?

- Нет. Не надо. Зачем всё это, я никуда не поеду, один хочу, я всю жизнь один, - ответил старший Митрохин. - Ты иди, я посплю, устал сильно, - и Яков лёг на кровать.

- Звони, если нужно будет... или не нужно, а просто так, - уже в дверях сказал Николай и вышел из дома.

По дороге домой он набрал телефон матери.

- Вы с отцом дома?

- Дома, сыночек.

- Я заеду.

Разговор был тяжёлый. Отец с матерью не отпирались. Рассказали всё, как было, всё подтверждая и подтверждая слова отца Яши. Пытались даже оправдываться, уверяя, что так было лучше.

Николай молчал. Он слушал и думал, что ему делать. Как жить дальше и как поступить. Обижать родителей не хотелось, но хотелось справедливости.

Уже собираясь домой, Николай вдруг спросил:

- Мам, а раскладушка осталась моя?

- Да, Коленька, на балконе за шкафом.

Доставая раскладушку, Николай уже знал, что будет делать дальше.

По дороге он заехал в магазин и купил продукты.

- Пап, спишь?

- Николаша, ты?

- Я, я тут продукты привёз.

- Спасибо, сынок, не надо было. Я не ем почти.

- Свет есть?

- Есть, слева от двери.

Николай включил свет.

Тусклая жёлтая лампочка осветила небольшую комнатку.

Николай поставил посередине комнаты раскладушку, разложил её и кинул одеяло с подушкой.

- Я сегодня у тебя ночевать буду, можно?

Митрохин старший зашёлся кашлем, потом ответил:

- Можно, зачем спрашиваешь.

- Ты прости, что грязно. Но сил у меня убираться уже нет. Зимой со мной бомж местный живёт, топит, готовит, убирает. А летом у него отпуск. Уходит в вольную жизнь.

- Завтра приберу немного.

- Никому эта уборка не нужна, сынок, - так протяжно и сладко словно пропел последнее слово Митрохин отец.

- Подожди, забыл совсем, сейчас мысль уйдёт, забуду. Шкаф в той комнате. Там в левом отделении под постельным документы все.

- Хорошо, пап.

- Медсестра ещё знает где документы и карточка. Она там же в документах. Оля хорошая, строгая, но хорошая. А теперь ты. Расскажи о себе. Всё расскажи, всё хочу знать.

Николай кашлянул в кулак, собираясь мыслями, и потом начал свой рассказ. Рассказывал не спеша, смакуя смешные случаи и обстоятельства. Иногда прислушиваясь и посматривая, не спит ли отец. Но он лежал на боку с открытыми глазами и тяжело дышал, иногда пытаясь прокашляться.

Было далеко за полночь, когда Николай понял, что сам заснул. Он встал, посмотрел спит ли отец, и выключил свет. Утром встал пораньше и принялся за уборку.

- Николаша, неудобно просить тебя. А баньку сможешь затопить, хочу помыться?

- Не вопрос! - обрадовался Николай.

- Вы кто? - в дверях на него чуть не налетела девушка.

- Николай, - ответил Коля.

- Оленька, это сын мой, помнишь, рассказывал? - опередил сына отец.

- А-а-а, это хорошо, - протянула девушка и вошла в дом.

Николай же отправился топить баню. Вечером, после бани, сын с отцом сидели за столом и пили чай. Опять долго разговаривали.

- Кота съезжу, покормлю и ночевать к тебе, - засобирался Николай. - Потерял меня, наверное.

- Поезжай, конечно.

Николай вернулся поздно, отец уже спал. Приоткрыл глаза, когда тот копошился на своей раскладушке.

А утром. А утром Николай понял, что Митрохина старшего больше нет.

Долго сидел на кровати рядом, забыв о времени. Потом пришла Оля. Проверила и молча села на стул рядом.

- Хорошо ушёл. Счастливым. Там документы в шкафу.

- Я знаю.

- Ему врачи и года не давали. А он почти пять лет ещё прожил... И ключи, сейчас я отдам, они в другом месте.

- Ключи?
- Ну да. Он свою квартиру давно ещё продал, вложился в новостройку и вот эту хибарку купил. Вам квартиру отписал. Трёшка вроде. Все документы есть. В той папке.

Николай взял ключи и опустил глаза в пол.

Отец...

Конец

Автор Наталия Русова

[Olexara]

Пушистая

- Бабушка, а когда мама с папой приедут? – Лиза стояла рядом и пристально наблюдала, как бабушка переворачивает очередной блин. - А почему ты плачешь?
- Потому что ты скоро уедешь от меня.

- Я же буду приезжать. И мне тоже плакать хочется. – Лиза убежала в комнату.

- Говорил, надо было сразу сказать. – Дедушка положил на тарелку недоеденный блин и расстроено отвернулся к окну.

- Николай отец, пусть и решает, когда сказать дочери. – Галина вытерла уголком полотенца глаза. – Ох, горюшко-то, какое.

Ночью Лизе приснилась мама. Она что-то говорила, а потом ушла. Лиза плакала, звала и никак не могла догнать её.

– Тш-ш-ш. Тебе сон приснился. Всё хорошо. – Бабушка сидела на краю кровати в ночной рубашке и гладила Лизу, успокаивая.

- Ма-а-ма. Она ушла-а. Я не могла её догна-ать… - Рыдала Лиза, коротко и судорожно всхлипывая. – Я к маме хочу-у-у.
Когда утром она размазывала ложкой по тарелке кашу, приехал папа. Лиза выскочила из-за стола, с криком бросилась к нему. Папа подхватил её на руки, прижал к груди, а Лиза заглядывала за папино плечо, но мамы там не было.

- Мама дома меня ждёт? – с надеждой спросила она.

- Нет. солнышко. Прости, надо было сразу тебе сказать. – Папа опустил Лизу на пол, не глядя ей в глаза. – Мама… она стала ангелом.

- А как же я? – До Лизы, наконец, дошло, что у неё больше нет и не будет мамы.
Хоть ей всего шестой год, она замечала, как шептались часто бабушка и дедушка. Бабушка часто плакала и называла Лизу сиротинкой. А папа вдруг стал грустным и молчаливым, не похожим на себя. Вот почему её отправили к бабушке.

Лиза ждала объяснений, но их не последовало. Она медленно пошла в маленькую комнату, прижала к груди своего любимого зайку, подаренного мамой, свернулась на кровати калачиком и заплакала, совсем как во сне. Она слышала, знала, что папа сел рядом на кровать и гладил её по спине. Постепенно она успокоилась, наплакавшись, и заснула.

Только несколько лет спустя отец расскажет ей, что мама поехала с подругой в магазин на машине. Они собрались на даче отпраздновать её день рождения. Никто не помнил, зачем им понадобилось ехать, стол уже был накрыт. Да и неважно это. На них выскочил грузовик. Водитель заснул за рулём. Мама и её подруга погибли на месте, недалеко от дачного посёлка.

Лиза не помнила ничего. Она играла в саду с Павликом, сыном маминой подруги. Он старше её на два года. Не видела, как отцу позвонили по телефону, как он изменился в лице и уехал куда-то. Помнила, что плакала, потому что праздник почему-то отменили, и Павлик не играл больше. Они ехали домой, в город, и отец молчал всю дорогу.

- Коля, а может, мне к вам на первое время приехать? Как вы справитесь одни? – Переживала бабушка.

- Нет, мам, всё равно нужно привыкать жить вдвоём. – Отец взял сумки с Лизинами вещами и отнёс их в машину.

Всю дорогу Лиза надеялась, что приедет домой, а мама встретит её, обнимет. С замиранием сердца она вошла в квартиру. Отец убрал с глаз вещи мамы.

Прошёл год.

Однажды к ним в гости пришла коллега отца. Он так и представил её Лизе. Высокая, худая, с прямыми тёмными волосами, похожими на атласный шёлк, блестящий и переливистый. Лизе она не понравилась. От неё веяло холодом, и от её улыбки не становилось теплее. Когда отец уложил Лизу спать, коллега ещё не ушла.

Ночью Лиза пошла в туалет. Обычно отец оставлял включенным ночник в прихожей, чтобы она не боялась. Но сегодня он забыл его включить. Лиза забралась на стульчик и включила свет. На вешалке висело пальто коллеги, а на полу стояли её сапоги, такие длинные, что сложились пополам. Лиза пнула их, и они упали в разные стороны. С чувством удовлетворения она вернулась в свою кровать.

Коллега ещё пару раз приходила к ним в гости. Лиза злилась, ревновала и в последний раз устроила скандал с рёвом и угрозой убежать из дома, если отец не любит её, Лизу. Она действительно убежала бы, если бы на улице не было так темно и холодно. Ночью Лиза не увидела длинных сапог в прихожей. Только на полу остались грязные следы. Вечером шёл дождь.

Утром недовольный отец разбудил Лизу, поторапливал одеваться побыстрее. Машина не завелась. Пришлось бежать на остановку маршрутки. Лиза спотыкалась, но отец крепко и больно держал её за руку. Раньше он сказал бы, что Лиза неуклюжая как медвежонок. А теперь с раздражением бросил, что она косолапая как медведь. Лиза молчала и изо всех сил старалась не расплакаться от обиды.

В маршрутке было много народу и тесно. Папа усадил Лизу напротив девушки, круглые коленки которой касались худеньких острых коленок Лизы. По плечам девушки рассыпались пышные кудряшки волос, а на голове надет смешной берет. Ярко красный, он закрывал половину лба и торчал, как тарелка. Лиза во все глаза разглядывала девушку. Она сидела не у окна, а больше ничего интересного не было вокруг, кроме этой девушки напротив.

Она тоже иногда поглядывала на Лизу. Её глаза улыбались, а на щеках то появлялись, то исчезали ямочки.

На следующей остановке Лиза с папой вышли из маршрутки. На миг, через открытую дверь, она снова увидела девушку. Та помахала ей рукой. Но в следующий момент двери закрылись, и девушка уехала.

Весь день Лиза вспоминала пушистые кудряшки, смешной берет и ямочки на щеках. Вечером она спросила отца, понравилась ему та девушка в маршрутке?

- Какая девушка? – Отец даже взгляда не оторвал от компьютера.

- В красном берете. Ты не мог не заметить её. – Настаивал Лиза.

- Ты говоришь про толстушку? Не отвлекай, мне срочно нужно доделать кое-что, – ответил он, продолжая печатать.

- Она не толстая, а пушистая. – Лиза обиженно отошла от отца.
- Надо же, пушистая. – Механически повторил отец.

На следующий день они ехали в сад на машине. Коллега отца больше не приходила к ним в гости. После дождливой осени наступила снежная зима. Каждый день по утрам Лиза мечтала, что бы машина снова не завелась, и они поехали бы на маршрутке. Мечтала снова встретить ту пушистую девушку. Но машина заводилась исправно.

Или Лиза очень хотела, или кто-то сверху услышал и решил помочь, только однажды машина снова не завелась. Лиза обрадовалась, но отец вызвал такси. Только на обратной дороге из садика они сели в маршрутку. Отец взял Лизу на руки, чтобы её не затоптали тесно набившиеся в салон пассажиры.

- Садитесь, пожалуйста. – Услышала Лиза звонкий голос, повернула голову и задохнулась от счастья.
Она узнала бы из тысячи это круглое лицо, улыбающееся глаза и ямочки на щеках. Только в этот раз на девушке надет не смешной берет, а вязаная шапочка, из-под которой в разные стороны торчали мелкие кудряшки.

Отец усадил Лизу на сиденье, а девушка встала рядом с ним.

- Пап, папа, - звала Лиза и дёргала отца за рукав.

- Что? – Он чуть наклонился к ней, насколько позволяла теснота в маршрутке.

- Это она. – Заметив не понимающий взгляд отца, Лиза напомнила. – Ну та, пушистая девушка.

Отец недовольно выпрямился, но всё же посмотрел на макушку шапки рядом. На следующей остановке пассажиры пробирались к выходу, то и дело толкали, прижимали отца и девушку друг к другу.

Отец извинялся, девушка улыбалась в ответ, и Лиза не могла определить, кто из них выглядит радостнее.

- А меня Лиза зовут. А вас? – Лиза решила не упустить возможность познакомиться с девушкой.

- Василиса, - ответила та и улыбнулась.

- Прекрасная?! Вам очень подходит имя. А моего папу зовут Николай.

- Очень приятно. – Улыбнулась Василиса и подняла глаза на Николая.

Вид у папы был виноватый, словно он извинялся за Лизину дерзость.
- А вы замужем? – выпалила Лиза и с надеждой уставилась на Василису.

- Прекрати. Так нельзя разговаривать с взрослыми. – Папа сердито посмотрел на Лизу.

Она опустила глаза. Василиса наклонилась к ней, серьёзно и тихо сказала: «Не замужем».

Сердце Лизы расширилось от радости, она хотела сказать что-то важное, но отец уже подталкивал её к выходу. На улице он заметил слёзы на глазах дочери, заволновался, не отдавили ли ей ногу. Лиза плакала и мотала головой.

Вечером отец ругал Лизу за поведение в маршрутке.

- Она на маму похожа. А твоя тощая коллега нет. – Лиза капризно топнула ногой. – А тебе она не нравится, потому что толстая.

- Пушистая. - Поправил её отец. – Нельзя вот так взять и заставить человека стать твоей мамой. У неё могут быть свои планы, муж и дети. Ты не знаешь её. И я… Мама только одна.

- Но её нет! Нет! – Лиза убежала в ванную и заперлась там.

- Лиза, открой. Я обещаю, когда мы её снова встретим…

- Мы всё время ездим на машине. Как мы встретим её?! - Лиза распахнула дверь.

В субботу утром они с папой поехали на машине в Торговый центр. Лиза смотрела в окно от нечего делать. Вдруг она заметила знакомое лицо.

- Папа! Останови! – закричал она, глядя назад.

Завизжали тормоза, машина остановилась у тротуара.

- Что? Где болит? – заволновался отец, но Лиза не ответила.
Она открыла дверцу, выбралась из машины и побежала назад.

- Василиса! – Лиза врезалась в неё, уткнулась в живот, потом подняла счастливое лицо.
Василиса тоже радостно улыбалась ей.

- Простите её. Лиза вбила себе в голову, что вы подходите ей в матери. – Послышался смущённый голос отца.
Лиза по-прежнему прижималась к Василисе.

- Это вы меня простите. Я ждала вас с Лизой. Думала, если вы поедите куда-нибудь на маршрутке, то мы встретимся на остановке. А у вас машина, оказывается. – Просто призналась Василиса. - Я поняла, что у Лизы нет мамы. Я всё время думала о ней, - искренне, без смущения сказала Василиса.

- А поедемте с нами. Что мы стоим посреди улицы? – Николай с надеждой посмотрел на Василису.

Они весело провели время. Отец впервые много улыбался и шутил, совсем как раньше. А Василиса совсем оказалась не толстой. Просто пушистые кудряшки и объёмное пальто создавали такое впечатление. Но и не тощая, как коллега.

Теперь, когда Лиза выходила ночью в туалет, всегда проверяла, висит ли на вешалке её пальто. Не приснилась ли она. И засыпала счастливая. Ведь у неё теперь есть мама. Пушистая.

Свою первую маму она помнила и любила. Но ведь она стала ангелом. Лиза была уверена, именно она устраивала поломку машины и встречи с Василисой. Ведь жизнь продолжается. И взрослеющей девочке нужен кто-то рядом, с кем можно делиться женскими секретами.
Галина Захарова

[Olexara]

Вeчepoм муж пoвeл пёсю пpoгуляться. Чepeз минут 30 звoнoк: "Гaля, мнe твoя пoмoщь нужнa, oдин нe спpaвлюсь. Вoзьми пoкpывaлo икeeвскoe нa нижнeй пoлкe и спускaйся кo мнe. И пoбыстpee eсли мoжнo" и oтключился.
У мeня всe упaлo. Сoбaкeн у нaс oчeнь стapeнький и и oчeнь плoх.
Кaждoe утpo, пepeд кaждoм oтлeтoм в кoмaндиpoвку oбнимaюсь с ним, тeплым и poдным, пoдoлгу. Пoтoму чтo ... "и кaждый paз нa вeк пpoщaйтeсь, кoгдa ухoдитe нa миг"
A кoгдa вoзвpaщaюсь, a oн лeжa испoняeт джигу-дpыгу, oбнимaeмся oпять "я дoждaлся тeбя! Дoждaлся!"
Пpыгaть и скaкaть oт paдoсти тeпepь мoжeт тoлькo eгo хвoст. Нo oн oтдувaeтся зa всe oстaльныe, ужe нe слушaющиeся eгo, лaпы.
И вoт я нa улицe. Уф. Живoй. Лeжит хвoстoм мaшeт.
- oн нe встaeт. Пoднимaю, сpaзу пaдaeт. Шaгa сдeлaть нe мoжeт. A хoлoднo ужe. Скoлькo мoжнo нa зeмлe пoд хoлoдным вeтpoм лeжaть. Зaстудим.
- и чтo пpeдлaгaeшь?
- нa oдeялo зaвaлим и пoнeсeм. Я oдин нe утaщу сo свoeй спинoй.
Скaзaли - сдeлaли. Пepeкaтили eгo нa oдeялкo. #опусы Взялись зa кoнцы. Пoтaщили. 30 кг живoгo лaбpaдopскoгo счaстья снaчaлa кaк мoгли пpoтивились тaкoму спoсoбу пepeдвижeния.
Вepтeл бaшкoй, мaхaл хвoстoм, фыpкaх и кpяхтeл... чeм тoлькo зaтpуднял eгo пepeмeщeниe.
Мы тoжe кpяхтeли.
Сo стopoны зpeлищe нaвepнoe eщe тo!
Я, нa пoлусoгнутых бoльных кoлeнях и мужик мoй с пoлусoгнутoй бoльнoй спинoй. Идeм, шapкaя нoжкaми, тaщим oдeялo в кoтopoм зaвepнутa сoбaкa.
Сoбaкa тoжe в oхpeнeнии. Ибo тaк oн eщe нe гулял.
И eму вoлнитeльнo и нe пoнятнo.
- дa нe дepгaйся ты, пpидуpoк, - вopчу я
- нe кpичи нa нeгo, oн всe paвнo глухoй, - oтвeчaeт муж
- я нe кpичу, ну чeгo oн кaк нepпa блин кpыльями мaшeт.
Нepпa нaшa глухaя, хoть и нe услaшaлa, нo улoвив мoe нeдoвoльствo, зaмep.
Фыpкнул. Чихнул... и гpoмкo пукнул.
Pжaть мы нaчaли oднoвpeмeннo. Пpoстo сoгнувшись oт смeхa и oпустив oдeялo с сoбaкoй ужe нa кpыльцe пoдъeздa.
Мимo выхoдили и вхoдили сoсeди, кoсились нa нaс, нe пoнимaя чтo пpoисхoдит и пoчeму мы pжeм нaд лeжaщeй нa oдeялкe и счaстливo мaхaющeй хвoстoм, сoбaкoй.
В итoгe дoмoй мы eгo дoнeсли, нaкopмили, лaпы пpoмaссaжиpoвaли.
Спит.
Кaк утpoм гулять...
Я пoдумaю oб этoм зaвтpa.

Автор Гaля Aнтoнeц