Истории со смыслом. Из жизни, из интернета

[Olexara]

Бабка была тучная, широкая, с мягким, певучим голосом. «Всю квартиру собой заполонила!» – ворчал Борькин отец. А мать робко возражала ему: «Старый человек… Куда же ей деться?» «Зажилась на свете… – вздыхал отец. – В инвалидном доме ей место – вот где!»
Все в доме, не исключая и Борьки, смотрели на бабку как на совершенно лишнего человека.
Бабка спала на сундуке. Всю ночь она тяжело ворочалась с боку на бок, а утром вставала раньше всех и гремела в кухне посудой. Потом будила зятя и дочь: «Самовар поспел. Вставайте! Попейте горяченького-то на дорожку…»
Подходила к Борьке: «Вставай, батюшка мой, в школу пора!» «Зачем?» – сонным голосом спрашивал Борька. «В школу зачем? Тёмный человек глух и нем – вот зачем!»
Борька прятал голову под одеяло: «Иди ты, бабка…»
В сенях отец шаркал веником. «А куда вы, мать, галоши дели? Каждый раз во все углы тыкаешься из-за них!»
Бабка торопилась к нему на помощь. «Да вот они, Петруша, на самом виду. Вчерась уж очень грязны были, я их обмыла и поставила».
…Приходил из школы Борька, сбрасывал на руки бабке пальто и шапку, швырял на стол сумку с книгами и кричал: «Бабка, поесть!»
Бабка прятала вязанье, торопливо накрывала на стол и, скрестив на животе руки, следила, как Борька ест. В эти часы как-то невольно Борька чувствовал бабку своим, близким человеком. Он охотно рассказывал ей об уроках, товарищах. Бабка слушала его любовно, с большим вниманием, приговаривая: «Всё хорошо, Борюшка: и плохое и хорошее хорошо. От плохого человек крепче делается, от хорошего душа у него зацветает».
Наевшись, Борька отодвигал от себя тарелку: «Вкусный кисель сегодня! Ты ела, бабка?» «Ела, ела, – кивала головой бабка. – Не заботься обо мне, Борюшка, я, спасибо, сыта и здрава».
Пришёл к Борьке товарищ. Товарищ сказал: «Здравствуйте, бабушка!» Борька весело подтолкнул его локтем: «Идём, идём! Можешь с ней не здороваться. Она у нас старая старушенция». Бабка одёрнула кофту, поправила платок и тихо пошевелила губами: «Обидеть – что ударить, приласкать – надо слова искать».
А в соседней комнате товарищ говорил Борьке: «А с нашей бабушкой всегда здороваются. И свои, и чужие. Она у нас главная». «Как это – главная?» – заинтересовался Борька. «Ну, старенькая… всех вырастила. Её нельзя обижать. А что же ты со своей-то так? Смотри, отец взгреет за это». «Не взгреет! – нахмурился Борька. – Он сам с ней не здоровается…»
После этого разговора Борька часто ни с того ни с сего спрашивал бабку: «Обижаем мы тебя?» А родителям говорил: «Наша бабка лучше всех, а живёт хуже всех – никто о ней не заботится». Мать удивлялась, а отец сердился: «Кто это тебя научил родителей осуждать? Смотри у меня – мал ещё!»
Бабка, мягко улыбаясь, качала головой: «Вам бы, глупые, радоваться надо. Для вас сын растёт! Я своё отжила на свете, а ваша старость впереди. Что убьёте, то не вернёте».

2

Борьку вообще интересовало бабкино лицо. Были на этом лице разные морщины: глубокие, мелкие, тонкие, как ниточки, и широкие, вырытые годами. «Чего это ты такая разрисованная? Старая очень?» – спрашивал он. Бабка задумывалась. «По морщинам, голубчик, жизнь человеческую, как по книге, можно читать. Горе и нужда здесь расписались. Детей хоронила, плакала – ложились на лицо морщины. Нужду терпела, билась – опять морщины. Мужа на войне убили – много слёз было, много и морщин осталось. Большой дождь и тот в земле ямки роет».
Слушал Борька и со страхом глядел в зеркало: мало ли он поревел в своей жизни – неужели всё лицо такими нитками затянется? «Иди ты, бабка! – ворчал он. – Наговоришь всегда глупостей…»
* * *
За последнее время бабка вдруг сгорбилась, спина у неё стала круглая, ходила она тише и всё присаживалась. «В землю врастает», – шутил отец. «Не смейся ты над старым человеком», – обижалась мать. А бабке в кухне говорила: «Что это, вы, мама, как черепаха по комнате двигаетесь? Пошлёшь вас за чем-нибудь и назад не дождёшься».
Умерла бабка перед майским праздником. Умерла одна, сидя в кресле с вязаньем в руках: лежал на коленях недоконченный носок, на полу – клубок ниток. Ждала, видно, Борьку. Стоял на столе готовый прибор.
На другой день бабку схоронили.
Вернувшись со двора, Борька застал мать сидящей перед раскрытым сундуком. На полу была свалена всякая рухлядь. Пахло залежавшимися вещами. Мать вынула смятый рыжий башмачок и осторожно расправила его пальцами. «Мой ещё, – сказала она и низко наклонилась над сундуком. – Мой…»
На самом дне сундука загремела шкатулка – та самая, заветная, в которую Борьке всегда так хотелось заглянуть. Шкатулку открыли. Отец вынул тугой свёрток: в нём были тёплые варежки для Борьки, носки для зятя и безрукавка для дочери. За ними следовала вышитая рубашка из старинного выцветшего шёлка – тоже для Борьки. В самом углу лежала коробочка с леденцами. На ней что-то было написано большими печатными буквами. Отец повертел его в руках, прищурился и громко прочёл: «Внуку моему Борюшке».
Борька вдруг побледнел, вырвал у него коробку и убежал на улицу. Там, присев у чужих ворот, долго вглядывался он в бабкины каракули: «Внуку моему Борюшке». В букве «ш» было четыре палочки. «Не научилась!» – подумал Борька. Сколько раз он объяснял ей, что в букве «ш» три палки… И вдруг, как живая, встала перед ним бабка – тихая, виноватая, не выучившая урока. Борька растерянно оглянулся на свой дом и, зажав в руке пакетик, побрёл по улице вдоль чужого длинного забора…
Домой он пришёл поздно вечером; глаза у него распухли от слёз, к коленкам пристала свежая глина. Бабкину коробочку он положил к себе под подушку и, закрывшись с головой одеялом, подумал: «Не придёт утром бабка!»

Автор: Валентина Осеева.

[Olexara]

КОГДА СО ВКУСОМ ВСЕ В ПОРЯДКЕ

Лариса мало того что не красавица была, так ещё и попытки двух отчаянных мужчин сблизиться, несмотря на её некрасивость, пресекла на корню. Один — сантехник Фёдор Фёдорович, мужчина одинокий и неухоженный. Приходил к Ларисе кран заменить, а она в это время котлеты жарила. Уж что-что, а готовить она умела и по квартире гулял такой аромат сдобренных чесноком котлет, что у неухоженного и одинокого Фёдора помутилось сознание и он, откушав этих самых котлет, потерял бдительность и ущипнул хозяйку за попу. Лариса, женщина большая — хоть ввысь, хоть поперек, достала из кошелька тысячу, со словами: — Это тебе, малыш, за работу, — впихнула денежку Феде в нагрудный карман рубашки и вынесла его за порог своей квартиры одной рукой. Другой рукой Лариса несла Федин чемодан с инструментами.
Второй, отчаянный и весёлый Василий работал в автомастерской. Машину он Ларискину починил вне очереди, а она, услышав ровное и тихое урчание мотора, довольно улыбнулась. Василий ошибочно принял улыбку Ларисы за предлог перейти к более тесному общению и поплатился за это разбитым носом. Рука у Ларисы была тяжелая.

Возвращалась как-то зимой Лариса от друзей, живущих за городом домой. Время позднее. Дорогу, помимо фар освещает яркая Луна. И тут — нате вам! На дороге человек лежит. Лариса затормозила и к человеку подошла. Оказалось — мужчина. На голове кровь, сам без сознания. Лариса мужичка в машину на заднее сиденье закинула и в больницу привезла. На другой день позвонила, сказали что живой. Она котлет пожарила, оладушков напекла и поехала навещать найденыша. Люди вон кошечек да собачек подбирают, а тут — человек, жалко же. Напросилась к доктору про состояние дядечки узнать, а тот, описывая гематомы на теле избитого, вдруг спрашивает: — А чем это у вас из сумки пахнет? Лариса женщина строгая, но с добрым сердцем и не жадная, угостила уставшего Игоря Петровича и котлетами и оладьями и в палату ушла найденыша кормить. Через час, уходя домой Лариса заглянула к доктору, чтобы попрощаться, но Игорь Петрович крепко спал прямо за столом, положив голову на справочник по травматологии.
— Спи, спи, Игорь Петрович, отдыхай. Я завтра опять приду, пирожков принесу. Тепленьких, с капустой, — прошептала Лариса и тихонечко прикрыла дверь.
Две недели Лариса в больницу ходила, помогала найденышу на ноги подняться, кормила его сытно — на больничной то каше не скоро поправишься. Мужичок тот выздоровел, Ларису за всё поблагодарил и домой уехал. А Лариса через три месяца замуж вышла. За доктора. Игорь Петрович Ларисой с первой встречи восхищался: мимо несчастья не проехала, не бросила, на ноги мужичка поставила. А готовит как — пальчики оближешь. Доктор за две недели, что Лариса к найденышу ходила, на целый килограмм поправился. Потому что каждый день ему, доктору, и пирожки, и котлетки, и сырнички с изюмом приносила, всё тепленькое, в кастрюльке. Не женщина — мечта! Никто ещё так о нем не заботился. А когда кто-то сказал, что Лариса некрасивая, доктор пожал плечами и ответил: — Не повезло вам со вкусом. Сочувствую.
(с)Gansefedern

[Olexara]

НЕЛЮБОВЬ.

Сегодня был тяжелый день. Ваня хоронил сестру. Пусть непутевую, но все же родную. Они не виделись с ней около пяти лет и вот такая трагедия. Вика, как могла поддерживала мужа, старалась большую часть хлопот взять на себя.

Однако после похорон им предстояло ещё одно не менее важное дело. У Ирины, сестры Вани, остался маленький сын. И все родственники, собравшиеся в этот день простится с Ириной, как-то сразу переложили всю ответственность на младшего брата Иры. Кто ж, как не родной дядя должен позаботится о мальчике? Поэтому этот вопрос не обсуждался, а подразумевалось, что это и есть единственно правильное решение.

Вика все понимала, да и против она особенно не была, но было одно "но". Она никогда не хотела детей. Ни своих, ни тем более чужих. Это её решение было принято очень давно. Она честно в этом призналась Ивану перед свадьбой , а он отнёсся к этому как-то легкомысленно. Да и кто задумывается о детях в двадцать с небольшим. Нет и нет, будем жить для себя, так они решили десять лет назад.

И вот сейчас ей надо было принять совершенно чужого ребенка. Выхода не было. Отдать в детский дом племянника Ваня никогда не позволит, да Вика и не решилась бы завести такой разговор.

Она знала, что никогда не полюбит этого ребенка и тем более не сможет заменить ему мать. Мальчик был не по годам взрослым и смышленым и Вика решила сказать ему все на чистоту.

- Вова, ты где больше хочешь жить у нас или в детском доме?

- Я хочу жить дома, сам.

- Но дома тебе жить не разрешат. Тебе же всего семь лет. Так что ты должен выбрать.

- Тогда у дяди Вани.

- Хорошо, ты поедешь с нами, но я должна сказать тебе одну вещь. Я не смогу стать тебе мамой и не смогу тебя любить, но я буду о тебе заботится и ты не должен обижаться. Ведь у нас тебе все равно будет лучше, чем в детском доме.

И вот частично формальности были улажены и они наконец-то смогли вернуться домой.

Вика, посчитав, что после того разговора она уже не должна будет играть перед мальчиком заботливую тетю, а преспокойно может быть самой собой. Накормить, обстирать и помочь с уроками это ей не трудно, ну, а отдавать свои душевные силы - это уж увольте.

А маленький Вовка теперь ни на минуту не забывал, что он нелюбимый и чтобы его не отдали в детский дом, должен хорошо себя вести.

И вот они дома. Вове было решено отдать самую маленькую комнату. Но сначала там требовалось все передалать для мальчика. Выбор обоев, мебели, декор - это было то, что Вика обожала. Она с энтузиазмом кинулась в процесс обустройства детской. Вовке разрешили выбрать обои, а все остальное подбирала сама Вика. Средств Вика не жалела, она ведь была не жадной, она просто не любила детей, поэтому комнатка вышла на загляденье.

Вовка был счастлив! Жаль только мама не видит какая у него теперь комната. Эх, если бы ещё Вика его могла полюбить. Она хорошая, добрая, только детей не любит. Очень часто размышлял об этом Вова перед сном.

Вова умел радоваться всему, каждой мелочи. Цирк, зоопарк, парк аттракционов - мальчик так неподдельно выражал свой восторг, что Вика стала сама получать удовольствие от таких прогулок. Ей нравилось сначала удивить Вовика, а потом смотреть за его реакцией.

В августе они должны были лететь с мужем на море, а Вову на десять дней должна была взять их близкая родственница. Однако чуть ли не в последний момент Вика все переиграла. Ей вдруг ужасно захотелось, чтобы мальчик увидел море. Ваня немного удивился переменам с женой, но все же в глубине души был очень рад. Ведь он очень сильно привязался к мальчишке. А Вовка был почти счастлив! Вот если бы его ещё любили. Ну и ладно, зато он увидит море!

Поездка удалась. Море было теплым, фрукты сочными, а настроение отличным. Но все хорошее кончается и отпуск закончился тоже.

Начались обычные будни. Работа, дом, школа. Но что-то в их маленьком мире изменилось, появилось какое-то новое ощущение. То ли ощущение движения жизни, какой-то едва уловимой радости, ожидания чуда.

И чудо произошло. Вика привезла с моря новую жизнь. Как такое могло произойти, ведь они столько лет благополучно избегали таких неожиданностей. Что делать Вика не знала. Говорить мужу или все решить самой? После появления Вовки она уже не была уверена, что ее муж убежденный чайлдфри. Он обожал возится с мальчиком, с удовольствием занимался с ним и даже несколько раз брал с собой на футбол.

Нет, один подвиг Вика совершила, а вот на второй уже была не готова. Она сама приняла это непростое решение.

Вика сидела в клинике, когда раздался звонок из школы. Вову увезли на скорой с подозрением на аппендицит. Что ж, пока все откладывается.

Она влетела в приёмное отделение больницы. Вова лежал на кушетке весь бледный, его сильно знобило. Увидев Вику он расплакался.

- Вика , пожалуйста, не уходи, я боюсь. Побудь сегодня моей мамой. Пожалуйста, только один денечек и все. Я потом никогда никогда не буду просить.

Мальчик крепко-накрепко вцепился в ее руку, у него градом лились слезы, то ли озноб, то ли страх сотрясали его. Такое ощущение, что у мальчика началась настоящая истерика. Вика никогда не видела чтобы он плакал, только в день похорон. А сейчас его, как прорвало.

Вика придала его руку к своей щеке.

- Мальчик мой, потерпи чуть-чуть. Сейчас придет доктор и все будет хорошо. Я здесь, рядом и никуда не уйду.

Боже, как она любила его в этот момент! Этот мальчишка с восторженными глазами самое главное, что у нее есть .

Чайлдфри, какая глупость. Сегодня же вечером она все расскажет Ване о беременности. Это решение пришло в том момент, когда Вова от боли ещё сильнее сжал ее руку.

Прошло десять лет.

Сегодня у Вики почти юбилей, а точнее круглая дата. Ей 45 . Будут гости, поздравления. А пока, за чашечкой кофе, что-то накатило. Как быстро промелькнуло время. Прошла юность, молодость. Она состоявшаяся женщина, счастливая жена и мама двух замечательных детей. Вовке уже почти восемнадцать, а Сонечке десять. И она ни о чем не жалеет.

Хотя нет, есть одна вещь, о которой она очень- очень жалеет. О тех словах о нелюбви. Как бы ей хотелось, чтобы Вовка их не помнил, чтобы забыл и никогда не вспоминал. После того дня в больнице, она старалась, как можно чаще говорить ему о своей любви, но помнил ли мальчик те, первые её признания, она так и не решалась спросить.

© Светлана Иванова

[Olexara]

Раздался звонок в дверь.
«Наверное, Шурик, — подумала мама, — что-то рано он пришел с улицы!» — и открыла дверь. На пороге стоял сын, а рядом с ним — большой, лохматый и грязный пес. Он поджимал одну лапу.
— Мама, это Дружок, он поранил лапу. Надо промыть рану и сделать перевязку, — взволнованно произнес мальчик.
— Боже мой, кого ты привел? — воскликнула мама. — Он же весь грязный, до него и дотронуться страшно!
— Ничего, мама, мы его отмоем. И пусть он останется у нас навсегда, — вы же хотели подарить мне собаку!
Мама была недовольна выбором сына:
— Ну зачем тебе бездомная собака?
Но отец принял сторону мальчика:
— Чтобы собака не была бездомной, надо, чтобы кто-то ее взял, — резонно заявил он, и судьба пса была решена.
Когда мама и Шурик отмыли Дружка и он высох, то превратился в красивого белого пса с густой шерстью и умными добрыми глазами. Шурик хотел, чтобы Дружок жил в его комнате, но мама категорически воспротивилась этому. Она постелила для собаки в коридоре коврик и строго погрозила ей пальцем:
— Будешь спать только здесь!
Дружку не надо было повторять дважды. Когда его накормили и перевязали лапу, он сразу улегся на свою постель.
Пес быстро привязался к своим хозяевам, хотя относился к ним по-разному. Он преданно любил Шурика, был готов за ним, как говорится, в огонь и в воду.
К папе относился благосклонно, с удовольствием подставлял ему спину, когда тот трепал его по густой шерсти и говорил басом:
— Ну, дружище, как дела?
И только мамы побаивался. Своим чутким собачьим сердцем Дружок помнил, что именно мама была против его пребывания в этом доме. Она ни разу не погладила пса и говорила с ним только в форме приказа.
Дружок несколько раз пытался наладить с мамой отношения. Он заходил к ней в кухню, когда та готовила обед, и смотрел на нее преданно, как бы говоря: «Ну, приласкай меня, я готов полюбить тебя и стать тебе другом!» Но, встречая ее недовольный взгляд, с виноватым видом уходил.
Однажды, проходя мимо открытой комнаты сына, она заметила, что Дружок сидит около стула мальчика, положив ему голову на колени, а тот гладит его, что-то ласково приговаривая. Она только собралась прогнать пса из комнаты, считая, что он мешает Шурику заниматься, как услышала голос сына:
— Ну все, Дружок, перерыв кончился.
Пес тут же отошел от Шурика и лег недалеко от него.
«Как эта собака любит моего мальчика и как его слушается!» — растроганно подумала мама. С этого времени ей стало небезразлично отношение к ней Дружка.
— Почему он не любит меня? — с некоторой обидой спросила как-то мама сына. — Ведь именно я кормлю его и ухаживаю за ним!
— Он любит тебя, мама, очень любит, — ответил сын, — но ты сама его не любишь, и он это чувствует.
— Ну вот, теперь еще псу нужна какая-то особенная любовь, — засмеялась мама.
— Почему особенная? — возразил мальчик. — Любовь — это любовь. Полюби Дружка, и он ответит тебе тем же.
Мама замечала, как благотворно влияет присутствие Дружка на характер сына. Он стал более покладистым и послушным.
Еще больше оценила мама Дружка, когда летом они поехали на дачу. Она теперь спокойно отпускала сына с друзьями в лес за грибами и ягодами, зная, что с Дружком они никогда не заблудятся. На прощанье она всегда говорила: Дружок, приходите домой к обеду!- — и те всегда возвращались вовремя.
— Ну и пес! — удивлялась мама. — Как будто у него на лапе часы.
Как-то зимой вся семья поехала на дачу. Шурик взял с собой лыжи и отправился с Дружком
в лес. Катаясь с горы, он зацепился за какой-то корень, упал и почувствовал боль в ноге. Он хотел подняться, но не смог.
— Дружок, беги домой! Домой! — повторил Шурик. — К папе и маме!
И тот помчался. Когда родители увидели, что пес вернулся один и с тревожным лаем кидается то к ним, то от них, как бы зовя с собой, то поняли: что-то случилось с сыном. Они поспешили за собакой, которая привела их к сидящему на поваленном дереве Шурику. Отец взял его на руки и принес домой. Осмотрев сына и убедившись, что перелома нет, мама сделала тугую повязку и уложила его в постель. Затем подошла к Дружку, обняла его и стала гладить.
— Спасибо тебе, Дружок, — ласково прошептала она, — ты действительно наш общий друг. Бог не случайно дал тебя нам.
И пес благодарно лизнул ей руку.
А вечером, когда мама сидела возле кровати сына и что-то шила, Дружок подошел к ней и положил голову на ее колени...
Автор: ЛИ_Ганаго

[Olexara]

КРУГОМ ОБМАН

Началось всё с геля для душа, заменившего обычное мыло. Потом, когда этого стало мало, стал появляться гель с частичками бриллиантов(!) и экстрактом кашемира(!). Все повелись. Производители сказали: «Ооо!» И мы начали хавать.

Лет десять назад для того, чтобы хорошо накраситься, ты должна была иметь в косметичке четыре предмета: пудру, тени, помаду и тушь. Потом внезапно со всех щелей полезли какие-то хайлайтеры, которые обязана иметь всякая уважающая себя девушка, шиммеры (если девушка уважает себя ещё больше), консилеры, праймеры, базы под тени, базы под пудры, базы под базы…
Апофеозом этого обмана я считаю кондиционер для тела. Кондиционер. Для тела. Смываемый. Использовать после геля для душа.

А когда просто косметики стало мало, а вынуть из нас денег нужно было больше, ещё больше, из-под каждой табуретки полезли фитоняши.
Ты думаешь, вошедшее в моду спортивное подтянутое тело — это забота о твоём здоровье?
Нет. Это индустрия.
Это миллионы долларов, которые миллионы дурочек отнесут в фитнесс-клубы и спортивные магазины, отставят за протеины, добавки и абсолютно бесполезное приобретение — шагомер. Ты думаешь, что в тренде, владельцы фитнесс-клубов знают, что они — в шоколаде.
За последние годы из всех щелей начали вылезать миллионы девушек, которые «за собой смотрят». А на самом деле, конечно, просто относят свои деньги тому, кто лучше обработает мозг.
Для того, чтобы ты лучше относила свои деньги, вокруг надо создать жёсткий прессинг. Тебе начинают намекать на то, каким ничтожеством ты будешь, если не купишь этот хайлайтер, этот кондиционер и эту сумочку. У тебя не будет мужчины и не примет ни одно приличное общество.

Обработали всех. И женщин, и мужчин. Женщины начали покупать-покупать-покупать, мужчины стали воротить нос от тех, кто покупает недостаточно хорошо.

Косметика, шмотки, ногти, волосы, депиляторы, обёртывания, добавки, ванны, спорт. Индустрия красоты.

Для того, чтобы что-то продать, надо создать на это моду. Моду на людей. Только и всего.

И от этой моды, наконец-то, начали уставать. Только недавно начало приходить отрезвление.
Доходит, наконец-то, что пластмассовая красота не имеет ни вкуса, ни запаха, и вообще хороша только на картинке. Эстетствовать. Руками не трогать.

А ещё люди не хотят видеть рядом всё то, что слишком. Слишком идеальных или слишком ухоженных. С этим тяжело жить. Это утомляет. На это ведутся, но потом устают.

Рафинированная красота начинает раздражать и напрягать, хочется видеть, что рядом такой же человек с изъянами, рядом с которым не чувствуешь себя вечно напряжённым. И по дому должна ходить родная, в меру ухоженная и приятная, только и всего, а не фотошоп из журнала. А то, что у неё прикус не идеальный и прыщ выскочил — ну так и у тебя тоже бывает, сам стесняться не будешь.

Как они жили-то, раньше? Когда и хайлайтеров в помине не было, и Ленинградскую страшно берегли? Как вставало у мужчин в эпоху, когда не было кружевных стрингов, чулок в сетку, и даже подмышки никто не брил?

Бееедные, они, наверное, совсем не хотели своих женщин. Как можно хотеть кого-то со складкой на животе и без мерцающего шиммера на скулах?

А очень запросто у них вставало. И вставало, наверняка, лучше, чем у теперешних, привередливых, с обработанным мозгом, которые пережрали.

Он приходил домой и видел жопу. Коридор маленький, вот входная дверь, а вот дверь ванной, которая открыта потому что душно.
А в ванне стоит эта жестяная фиговина с рёбрами — стиральная доска. И ядрёная баба, нагнувшись раком, на этой доске простынь — хррр-хррр, хррр-хррр.

И жопа у неё не с кулачок, замученная спа и фитнессом пооопка, страшно в руки взять, а настоящая такая, большая женская жжопа, засадить и утонуть.
И халат аж рвётся на этой жопе.
И жопа все ближе и ближе, хрр-хрр, хррр-хррр. Моя жжопа, мояяя!
И он видит этот рвущийся халат, и тут же сиськи, мокрые, вспотевшие, под халатом колышутся, туда-сюда, туда-сюда, и волос ко лбу прилип. И пахнет эта баба не нежной полянкой, пять тыщ флакон, а домом, бельём и борщом, инстинктами пахнет.

Это же практически Родина-мать зовёт!
Иди сюда, жжжжжженщина, Давай делать стране пионеров!

Это и был секс. Нормальный животный секс, мужик и баба.
Он был таким столетиями, когда для того, чтобы возбудить, не нужно было никаких спа-салонов и прочей фигни. Он просто подходил и задирал ей подол.
И уже в этот момент у него стоял, и его не нужно было сначала поднимать, тьфу ты, бл*ть.

А сейчас — это ж не секс. Это церемония из рекламы.
Она пришла из спорт-клуба, приняла ванну с ароматическими маслами, сделала эпиляцию, вытянула волосы, надела бельё, накрасилась, расставила свечи, улеглась и приняла томную позу.
Он видит продукт маркетинга.

Поначалу восхитится: ух ты, как в журнале! Потом инстинкты спросят: ну хорошо, а баба-то, собственно, где?

* * * * *
На самом деле мужика с не замордованными маркетингом инстинктами и не нужно ничем соблазнять. У него есть «агрегат», а у тебя есть то, что этому «агрегату» нужно. И это не хайлайтер.

[Tati Tishmann]

А у меня снова котики
-----------------------------------

Огонёк

Он родился огненно-рыжим. Спустя два месяца стал самым пушистым. Ему пророчили счастливую жизнь.

Молодая пара выбрала его и назвала Огоньком. Два года его холили и лелеяли, любили и заботились, и он был счастлив. Потом в молодой семье родился малыш, и оказалось, что у ребенка аллергия на шерсть животных. Расстроенные хозяева нашли для Огонька новый дом.

Одинокая тридцатилетняя женщина с первого взгляда влюбилась в Огонька. Рыжий красавец внес в ее жизнь тепло и радость. Через год она с первого взгляда влюбилась в мужчину, тот ответил ей взаимностью, но кота не принял. Повздыхав, поуговаривав, не добившись согласия, она передала свое рыжее сокровище в добрые руки пожилой семейной пары.

Огоньку шел пятый год, когда пожилую хозяйку свалил инсульт, а ее муж не справился с уходом и за женой, и за котом. Винить его нельзя. Сам не отличавшийся крепким здоровьем, он растерялся. Казалось бы, какой там уход за котом. Выгуливать не надо, много еды не надо. Однако, даже та малость, что требовалась от него, была ему в тягость на фоне больной жены.

В пять лет Огонёк снова поменял хозяев, а семьи так у него и не было.

Потом Огонёк оказался на улице. Очередная смена хозяев закончилась неудачей. Кот попал в частный дом, прожил в нем три месяца, случился пожар. Погорельцев поселили во временное жилье, а про кота забыли. То ли за три месяца не успели привыкнуть к нему, то ли в тяжелой ситуации действительно забыли, то ли забыли специально.



Улица – это поиск укрытия, еда с помойки, разборки с котами. Повезет, найдется жалостливая бабушка, подкормит. Повезет, найдешь теплый подвал. Жизнь уличных котов – это всегда борьба за выживание. Болезни, машины, злые дети.

Второй месяц Огонёк выживал на улице. Он не сразу потерял веру в людей, нет. Первое время кот с радостью бежал на «кис-кис», терся об ноги, урчал, когда брали на руки, с благодарностью принимал еду.

Привыкший к смене хозяев, он в каждом человеке видел потенциального друга, который возьмет его к себе домой, будет с ним ласков и добр.

Однажды его отпихнули ногой, потом кинули в него палкой. Исхудавший, со свалявшейся и потускневшей шерстью, он не вызывал уже такого восхищения, как прежде, когда был домашним.

Огонёк, рожденный для счастья, постепенно затухал, остались только проблески былого пламени.

Менялся и характер кота. Он стал осторожным и грустным. Перепадавшее ему угощение от какой-нибудь жалостливой бабушки поедал быстро, постоянно оглядываясь и готовясь сорваться в бег.

Опасности поджидали Огонька на каждом шагу. Разборки с уличными котами, живущими дикими инстинктами, оставили немало шрамов на его теле. Укусы от блох нещадно зудели, длинная шерсть сваливалась. Взглянув на него, вряд ли бы кто назвал его теперь Огоньком.

Было ли счастьем то, что он до сих пор был жив? С человеческой точки зрения, наверное, да.

Ведь у нас как, попал в аварию, провалялся полгода в больнице, но это ж счастье, что остался жив. Поженились, развелись, но это же счастье, что детей не успели родить. Поехал на Олимпиаду, выиграл золотую медаль, и вот оно счастье. Встретил единственную, прожил с ней долгую жизнь, и снова счастье. Сколько же у нас счастья.

А что счастье для кота, познавшего домашний уют? Вкусная еда, мягкая лежанка, свобода хождения по квартире, ласка хозяйских рук. Так мало, подумаем мы, и так много для маленького сердечка, бьющегося под пушистой шкурой. Только вот где оно, то счастье Огонька?

Спрятавшись от проливного осеннего дождя под одним из балконов высотки, он лежал на холодном, но сухом асфальте, и дремал.

Снились ли ему веселые дни у первых хозяев, или добрые руки вторых, или бесконечное тисканье третьей, кто знает. Иногда его тельце вздрагивало, и тогда он сильнее поджимал лапы, не расслабляясь ни на миг.

Суровый мир смотрел на него мрачной серостью туч, зябкими порывами ветра, пустым равнодушием прохожих, спешащих под зонтиками укрыться в тепле и уюте. Стоит ли обвинять их в бессердечности? Конечно же, нет.

Где-то в глубине души проскальзывала жалость к коту, но она лишь проскальзывала, не оставляя следа. Кто-то не готов брать ответственность, кому-то не позволяют жилищные условия, кто-то не знал, что делать дальше, а кому-то так и не привили любовь к животным.

Огонёк лежал на сухом холодном асфальте, и, уже не надеясь, все-таки ждал свое счастье.

Смеркалось. Дождь усилился, молнии сверкали одна за одной. Костя возвращался с работы. Натянув капюшон куртки на голову, он уже не обходил лужи, шлепал по воде безнадежно промокшими кроссовками и думал о горячей кружке чая с мамиными пирожками.

Они давно уже жили вдвоем. Отец ушел из семьи, когда Косте исполнилось семь лет. Мама так больше и не вышла замуж. В 22 года парень, отслужив в армии, работал системным администратором.

Ему нравилась его работа, он прилично разбирался и в «железках», и в программировании. Самоучка, Костя после армии поступил в универ на заочное, чтобы подтвердить свои знания.

Все складывалось нормально. Вот только в личной жизни не везло. Худенький, небольшого роста, он не вызывал восхищения у противоположного пола. Более того, он до сих пор не встречался ни с одной девушкой.

Мать утешала, подбадривала. Она говорила ему так: «Твое счастье мимо тебя не пройдет!».

Яркая вспышка молнии заставила Костю вздрогнуть и поднять взгляд от луж. Это было всего лишь мгновенье, но он успел заметить под крайним балконом высотки желтое пятно, выделившееся на сером фоне в свете молнии.

Парень подошел и заглянул. Когда-то рыжий, кот лежал, свернувшись калачиком. Костя позвал его, сказав «кис-кис». Резко вздрогнув, кот затравленно посмотрел на парня и зашипел.

– Ну-ну, не шипи. Ты ж посмотри, какой ты красавец. Не дело такому котяре под балконами шариться.
Парень говорил тихо, ласково, потихонечку протягивая к Огоньку руку. Кот, застигнутый врасплох, перестал шипеть, но глазами следил за рукой человека.

Странно, но до этой встречи Костя никогда не заводил животных. А сейчас ему почему-то очень хотелось взять этого продрогшего кота и принести в дом.

Видимо почувствовав желание парня, кот дал себя погладить, и еще, и еще. Потом заурчал. Улыбнувшись, Костя без опаски взял кота на руки, расстегнул куртку, укрыл его, и быстро зашагал домой.

Мать, едва услышав шевеление ключа в замке, встретила сына, как обычно, на пороге.

– Мам, у меня неожиданный сюрприз, – виновато улыбаясь, сказал парень.
Вода стекала с куртки и кроссовок, но он не обращал внимания. Расстегнув молнию, Костя откинул капюшон, и мать, всплеснув руками, как-то очень тепло сказала:

– Два мокрых солнышка.
Рыжая шевелюра Кости слежалась под капюшоном и слегка промокла. Шерсть Огонька выглядела похуже, стыдливо обозначаясь потускневшей рыжиной.

Потом они умывались, сушились, пили чай и молоко…

Прошло три года. Наступило лето. Костя взял отпуск, и семья Приваловых отправилась на дачу. День прошел в заботах по дому и участку. Вечером они собрались на веранде на чай с пирожками.

Мама, укрыв плечи ажурной шалью, сидела в уголке дивана и счастливыми глазами смотрела на свое семейство.

Костя пил уже вторую кружку чая и нахваливал пирожки. Соня сидела в другом уголке дивана, держа на руках уснувшую семимесячную Алинку с рыжим пушком на головке, а между ними устроилось рыжее пушистое солнышко с пронзительно голубыми глазами, в которых, как и у мамы, плескалось счастье.

(с)нета - Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА

[Tati Tishmann]

То ли былина, то ли сказка, то ли притча, то ли жизнь наша))


— Дракон! — дрожащим голосом позвал Мужик.
— Я! — отозвался Дракон из пещеры.
— Выходи на свет божий, нечисть поганая.
Дракон высунул из пещеры удивлённую голову. Мужик выронил из рук дубину.
— Повтори?
— Выходи на свет божий, нечисть поганая, — испуганно прошептал Мужик. — Пожалуйста.
Дракон вышел.
— Ну?

Мужик собрался с духом.
— Биться будем. Не на… Как же там? Минутку.
Выудив из-за пазухи листок бумаги, Мужик развернул его, прочитал и убрал обратно.
— Биться будем, не на жизнь, а на смерть!
— Уверен? — уточнил Дракон.
— В чём?
— В необходимости битвы.
— Да, — ответил Мужик. — У любого действия есть последствия. Я — твоё последствие за похищение царской дочки.

— Ух ты! — восхитился Дракон. — Даже не запнулся ни разу. Репетировал?
Мужик скромно кивнул.
— А тебе-то самому это зачем надо? Ты не из Богатырей, судя по запаху. Я прав?
— Почти. Я вольнонаёмный Богатырь.
— Вольнонаёмный? — удивился Дракон. — Это как?
— Ну вообще я горшечник, — пояснил Мужик, — но иногда берусь за разную работу, не связанную с изготовлением горшков.
— Зачем?
— Деньги нужны. У меня одиннадцать детей.

— Понятно, — ухмыльнулся Дракон. — А про защиту не слышал?
— Почему же? — Мужик встал в защитную стойку. — К бою я хорошо подготовился. Две книги прочитал.
— Про сражения?
— Одна про сражения, другая по кораблестроению.
— А её-то зачем?
— Интересная.
— Чудак, — улыбнулся Дракон. — Ладно, пора бой начинать, у меня ещё дел полно.

— Да, — согласился Мужик. — Мне тоже ещё крышу чистить и конюшню перестилать.
— Нервничаешь?
— Заметно, да?
— Очень, — кивнул Дракон. — Нападай.

Мужик поднял дубину с земли. Глубоко вдохнув, он зажмурился, поднял дубину над головой и, издавая громкий клич, побежал на Дракона.
— Глаза открой, — подсказал Дракон. — Мимо пробежал.

— Это тактическая хитрость, — смущённо ответил Мужик. — Так надо.
Размахнувшись, он ударил Дракона по лапе: дубина отскочила Мужику в лоб.
— Зелье забыл выпить? — предположил Дракон.
— Зелье? — переспросил Мужик, потирая лоб.
— Для силы. У тебя же нет богатырской силы, значит, тебе нужно зелье. Ты у Бабы-Яги не был, что ли?
Мужик покачал головой.

— Чудак! — вздохнул Дракон. — Без зелья тебе меня не одолеть.
— Совсем никак? — расстроился Мужик.
— Совсем. Оставь это дело Богатырям, а сам ступай перестилать крышу. Чего вот ты вообще сюда пошёл? А если бы я был в плохом настроении и сжёг тебя?
— Деньги же нужны. Одиннадцать детей. А за освобождение Царевны обещали приличную сумму. Перестилая крыши столько не заработаешь.

— Делай больше горшков, — предложил Дракон.
— Мои горшки уже в каждом доме есть, — сказал Мужик. — Они хорошие, новые людям ещё не скоро понадобятся.
— А ты делай так, чтобы они быстрее приходили в негодность, тогда чаще покупать будут.

Мужик возмущённо фыркнул:
— Я лучше на Драконов ходить буду.
— Смотри-ка, какой правильный! — захохотал Дракон.
— Зато мне ни перед кем не стыдно, — ответил Мужик. — И никто про меня ничего плохого не скажет.

— Чудак. Слушай, Царевну я тебе не отдам. У меня на неё планы.
— Съешь?
— Нет. Мне нужно иноземного Принца выманить, Царевна приманкой будет. Потом домой её верну.
— А если Богатыри придут? — спросил Мужик.
— С ними я договорюсь, — подмигнул Дракон. — А тебе я вот что скажу: бросай-ка ты свою вольнонаёмную деятельность. Если тебя съедят или с крыши упадёшь, кто о твоих детях позаботится?
— А кормить чем?
— Горшки будешь делать. Сейчас, погоди.

Дракон зашёл в пещеру и вернулся с увесистым мешком в лапе.
— Мне нужно десять тысяч горшков, — сказал он. — Это задаток. Будешь приносить по горшку в месяц. Понял?
— Я столько не проживу, — развёл руками Мужик.
— Наверняка ты этого не знаешь, — махнул лапой Дракон. — Что, берёшься за мой заказ?
— Спрашиваешь!
Мужик схватился за мешок и, пыхтя, потащил его в сторону деревни. Дракон проводил его взглядом, усмехнулся, и пошёл обратно в пещеру.

— Тебе правда нужно десять тысяч горшков? — спросила Царевна.
— Нет, не нужно, — ответил Дракон.
— Я так и думала. Помочь захотел?
Дракон кивнул.

— А чего просто так золота не дал?
— А он бы не взял. Он правильный. Письмо для Принца дописала?
— Ага, — Царевна зевнула. — Вон, на сундуке лежит. Жалобное, чуть сама не поверила. А не боишься, что твоё золото того Мужика испортит?

— Таких ничем не испортить, — улыбнулся Дракон. — А если он хотя бы половину своих детей вырастит такими же, как он сам, то именно ими будут восхищаться и ставить в пример остальным. А если в мире всё будет плохо — из них получатся отличные ориентиры добра. Посмотрим через пару сотен лет, что из этого выйдет.

(с)интернета, как всегда стыбзино))

[Olexara]

Однажды, еще на заре наших с Изей отношений, когда Изя был уверен, что никогда не женится, а к тому же еще и считал себя идейным чайлдфри, я в каком-то разговоре, так между прочим, сказала что умею собирать и разбирать автомат калашникова. Нет, я вовсе не угрожала и даже не намекала, честное слово, я и сама жениться не рвалась ни разу, просто к слову пришлось. Мы говорили о противогазах.

Мое умение правильно и быстро надеть противогаз почему-то не произвело на Изю впечатления, видимо он и сам был мастер надеть противогаз. Тогда я ему сообщила, что одним противогазом мое высокосветское воспитание не ограничилось.

- а я, - говорю, - умею разбирать и собирать автомат калашникова.
- схематически? - без всякого интереса и чисто в целях поддержания разговора спросил Изя.
- в смысле? - удивилась я.
- ну теоретически, - уточнил Изя.
- чойта теоретически, - возмутилась я бывший пионер и даже комсомолец.
- а как? - вдруг проявил интерес Изя.
- обыкновенно, - важно ответила я, - берешь автомат калашникова и разбираешь вот так, вот так, а потом собираешь обратно.

Сначала Изя не поверил, типа ха-ха-ха где бы ты взяла автомат калашникова, у вас что дома был. Дома не был, а в школе был. И не один, а несколько. Тут Изя совсем проникся и вкрадчиво спросил если я не шучу. Конечно же я не шутила, какой пионер советского союза не умел разбирать и собирать автомат калашникова?! Всякий умел!

- прям вот что в каждой советской школе учили собирать АК? - недоверчиво спросил Изя.
- ну конечно! - твердо ответила я и добавила: - разобрать надо было за восемнадцать секунд, а собрать за двадцать пять! я была самая быстрая в классе, раз-раз и уже с автоматом!
- май гад! - только и сказал Изя.

- да! а про радиацию и ядерный взрыв мы знали все! и в какую сторону ложиться головой ...
- а? - удивился Изя, - какой еще головой после ядерного то взрыва!
- ты ничего не понимаешь, - высокомерно сказала я, тренированный и подготовленный бывший пионер, и объяснила: - самое главное во время ядерного взрыва упасть головой в противоположную сторону от взрыва и спрятать автомат под себя!
- зачем под себя? - совсем ошалел Изя от такого обилия милитаристических трюков выживания.
- чтобы не РАСПЛАВИЛСЯ!

Тогда Изя еще не умел говорить пилять и песдес, поэтому он просто схватился за голову и в ужасе пытался осознать нахрена спасать автомат во время ядерного взрыва, если все равно все умрут. Не понять ему буржуйскому ребенку, что за госимущество, которое автомат, ты отвечал своей головой, даже если она, голова эта, сама расплавилась от ядерного взрыва.

Через много лет я узнала, что этот наш разговор произвел на Изю неизгладимое впечатление и он немедленно пересмотрел свое твердое решение никогда не жениться.

- как можно было на тебе не жениться, - рассказывал Изя, - ведь ты была готова спасать автомат калашникова от ядерного взрыва, значит на тебя точно можно было положиться во всем и перестать быть чайлдфри!

Так уроки НВП в советской школе повлияли на всю мою дальнейшую судьбу. И Изину тоже.

(c) Natalya Enünlü

[Olexara]

ПРЕДЫСТОРИЯ

Месяца три назад встала посреди ночи попить водички. Выхожу в коридор и вижу ЭТО! На полу сидит что-то размером с телефон, с туловищем королевской креветки, с усами, с лапами, а на спине яйцо размером почти с перепелиное. Я завизжала так, что проснулся весь дом. Слышно было как соседи сверху затопотили по комнате. В шоке схватила тапок и пришлёпнула исчадие. Раздался хруст, из под тапка выглядывали шевелящиеся конечности. Для надёжности попрыгала сверху.

На трясущихся ногах дошла до кухни, забралась с ними на стул и в отчаянии совершила в три ночи "звонок другу". Он как раз из таких, кому обычно звонят с шоу Диброва, где миллион выигрывают. Знает всё про всё. Описала проблему. Друг, ни секунды не сомневаясь, уверил меня, что это "добрый сверчок" и это очень хорошая примета, он счастье и богатство в дом принёс. Верилось с трудом. Друг ещё минут двадцать терпеливо отвечал на мои истеричные вопросы и клялся, что он только один и у него нет гнезда, и остальные не придут за него мстить, и они не пьют кровь и не кусаются. Чуть подуспокоилась. Залезла в яндекс - картинки. Вроде похож. Стало интересно про примету и останутся ли счастье с богатством, если принесшего их сразу неуважительно ёбнуть.
И тут мне открылся новый тайный мир. Кошатники меркнут в сравнии со "сверчатниками". Оказалось, что есть куча сайтов, где люди обмениваются опытом как их разводить в домашних условиях, чем кормить, лечить, что они любят. Дают им имена и хвастаются питомцами друг перед другом. С моим циклоидным складом ума, про сверчков я теперь знаю всё, включая то, что кто с яйцом на спинке, тот беременная самочка. Инфа про примету тоже подтвердилась. Во многих восточных странах сверчок вообще считается священным и если сам пришел в дом - это неимоверная удача и почёт. Ему заводят отдельную клеточку, холят и лелеют.
Прониклась. В последующие дни, когда натыкалась на новых сверчков, то радовалась им и проводила воспитательную беседу, что если они не будет меня пугать и заходить в комнату, то я их не трону и могут жить спокойно. Удивительно, но после этого они переставали меня бояться, сидели спокойно и позволяли потрогать усики. Условия договора соблюдали неукоснительно. Стала оставлять для них на кухне блюдечко с угощениями.
И главное! Примета работает! Каждый раз на следующий день после того, как я обнаруживала ночью своего домочадца, на меня валились какие-то неожиданные денежные поступления, срастались подвисшие сделки и вообще во всём везло. Даже стала приходить к мысли, что если почаще их встречать, можно вообще не работать.

В нашем доме поднялся кипиш. Как выяснилось, сверчки жившие в подвале, от холода поломились в квартиры первых этажей. Люди стали собирать жалобы и подписи, чтобы соответствующая инстанция их протравила.
Зашли ко мне. Я отказалась подписывать и объяснила как нам на самом деле всем повезло. Соседи роптали: "Да мы в ванну боимся заходить и вообще ночью передвигаться по квартире". Некоторых чуть кондрашка не хватила от вида такого почётного гостя.
В ответ я им поведала, что сверчкам пить из лужиц неудобно и для своих я оставляю чистую влажную губочку где-нибудь в углу.
И если им не надо богатств, то могут их не убивать, а ловить и нести ко мне. Отстали. Но, видимо, всё-же добились, чтоб сверчков изничтожили, так как они стали попадаться мне всё реже и реже.

Недавно зашла соседка, попросила отсыпать кофе. Поделилась. Она спрашивает:
- Юль, я тебе что-нибудь должна?

Отвечаю:
-Нет, конечно.

Соседка недоверчиво посмотрела и говорит:
-Ну ладно, я тебе кузнечиками отдам.

Смеялась. Похоже в доме за мной плотно закрепилась репутация чокнутой.

На днях.

Я сейчас определяюсь с новым местом работы и с исчезновением сверчков с финансами стало как-то совсем туговато.
Вечером звонок в дверь. Открываю. На пороге мой давний поклонник. Увидел свет в окне и решил заявиться без предупреждения. Дяденька из таких, про которых говорят, что легче дать, чем объяснить почему ты этого не хочешь. Не давала. Но достал. Нудит и нудит годами. Я и так и эдак ему объясняла, что без шанса и никогда нам не быть вместе. Но не понимает, мол "намерен жениться и от своего не отступлю". Видок у него был довольно жалкий. Промок, замёрз, с кепки что-то капает. В руках плюгавенькие гвоздички. В глазах мольба и страдание. Ладно, думаю, пусть полюбуется на мой светлый лик, напою по-быстрому чаем и выпровожу. Не тут-то было. Сидит и сидит. Опять завёл старую песню о серьезных намерениях и уходить не собирается. Я совсем затосковала. Отлучилась в уборную. Захожу, а там сверчковая девочка! Я так ей обрадовалась!

- Это кто тут у нас такой сладкий? Ты знаешь, что ты очень хорошенькая?

Самочка раскокетничалась и довольно засипутила лапками и усиками.

- Да ты ж моя прелесть! Денежку мне принесёшь. Дай поглажу. Тебе же нравится, да?

Вышла счастливая, уже мечтаю на что деньги тратить буду. Смотрю, жених весь какой-то напряжённый, лицо вниз, в глаза не глядит, сидит на краешке стула готовый стартануть.
И тут до меня дошло с каким местом он подумал, я так мило поговорила!)))
Подавила гомерический смех и решила ничего не объяснять.
Ну и вообще, а что?! И правда всё весьма симпатично))).
Короче он быстро свернулся и ушёл. Надеюсь больше не объявится и жениться передумал...

Автор: Юлия Токарева

[Olexara]

Из серии рассказов о Саре и Казимире.

"БЕЗЕ".

Сара курила на балконе.
В уральском городе почти наступило лето.
Уже с конца апреля температура часто поднималась выше двадцати градусов тепла, чем бесконечно радовала горожан.

Вот и сегодня, время ещё только чуть больше десяти утра, а на улице уже во всю жарит солнце и птицы голосят, как ошалелые.
На деревьях массово проклевываются молодые почки и ветки начинают отсвечивают зеленым.

Сара переступила с ноги на ногу.
Суставы привычно захрустели, а стопы сжало от боли.
Как ни крути, а восемьдесят с хвостиком - это вам не баран чихнул!
Тот тут болит, то там, а в некоторых местах и вовсе - боль стала постоянной и по-своему привычной.

С каждым годом тело женщины стремительно старело.
Болячки одолевали, сердце барахлило и Сара приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы находить причины радоваться новому дню.

Раньше, пока была жива подруга Ханна, жить было веселее.
Обычно женщины созванивались с раннего утра и за чашкой кофе, щедро приправленной дозой никотина от выкуренных сигарет, со вкусом перемывали косточки этому миру.

Но Ханны, вот уже три года, как нет и Саре больше некому звонить ни по утрам, ни по вечерам.

Сара Залмановна смахнула слезу и медленно выдохнула очередную струйку дыма.
Все уходят.
Ещё никто в целом свете не смог пережить старость.

Через двор по бетонной дорожке ведущей его подъезду, неторопливо шагал Казимир Исаакович - заклятый друг и по совместительству сосед.

Упругой походкой, удивительной для старика его возраста, он шёл из магазина, держа в руках увесистую авоську и что-то насвистывал себе под нос.

Сара прищурилась.
В желтой сетке образа 70-х годов, прижавшись друг к другу ютились батон белого хлеба, пакет молока и две грохотки яиц.
Две!!!

Сара перегнулась через перила балкона:
- Доброе утро, Казимир Исаакович! Как удивительно бодро ви несёте свои яйца!

Казимир хмыкнул и, задрав подбородок кверху, ответил:
- Здравствуйте , Сара...Таки, как зорко ви рассматриваете то, что приличная женщина никогда нет. Хотя чему я удивляюсь? Ви всегда были женщиной из другого сервиза.

Сара прищурилась:
- Казимир, ви наверное не в курсе, но Пасха уже была и Иисус неделю, как вознесся..
- А с чего, стесняюсь спросить, ви взяли, шо я не знаю за Пасху?
- С того, шо прикупили столько яиц!
- А шо, Сара, ви едите яйца только раз в год?
- Я их ем каждую неделю. Но не по двадцать штук зАраз! Ни в нашем с вами возрасте так наседать на печень, она может обидеться и отомстить церрозом.

Казимир ничего не ответил, лишь тяжко вздохнул.
Какая она, всё же, вздорная баба!
С этой мыслью он шагнул в прохладную темноту подъезда.

Сара живо заинтересовалась зачем Казимиру такой стратегический запас яиц , да в одно лицо.
Сосед давно жил один, похоронив свою жену Иду много лет назад.

Женщина вернулась в квартиру, вошла на кухню и поставила на плиту турку, чтобы сварить себе свежий кофе.

Через некоторое время она осторожно прошла в комнату с небольшим серебренным разносом в руках, на котором стояли чашка кофе смешанного с молоком и несколько конфеток «Птичьего молока» в маленькой хрустальной вазочке.

Сара аккуратно поставила разнос на полированную поверхность стола и медленно присела в стоящее рядом кресло.

Привычным движением включила компьютер, чтобы заняться своим любимым утренним занятием - читать новости на разных сайтах и листать ленту в Фейсбуке.

С улицы послышался мужской голос:
- Сара!

Женщина вышла на балкон.
Увидев на соседнем балконе стоящего Казимира, спросила:
- Шо?
- А ви делали когда-нибудь безе?
- Безе?? Делала. Давно, лет двадцать назад. А вам зачем воздушное понадобилось?
- Понадобилось. Премного благодарен.

Сара вернулась к компьютеру.
Хмыкнула.
Безе ему захотелось!

Готовить Сара никогда не любила, а может просто было не для кого.
С тех пор, как Моисей ушел от неё к титястой блондинке, обладательнице необъятной попы и птичьего ума, Сара перестала готовить разносолы.

Уже много лет её стряпня больше напоминала монастырскую трапезу в период Великого поста – сплошь диетическая и без излишеств.

Следующие час -полтора Сара серфила по новостным каналам.
Не найдя ничего интересного, закрыла компьютер и начала гладить выстиранное белье.

Быстро устала, выключила утюг и пошла отдохнуть на кровать.
Незаметно для себя, уснула.

Проснулась от того, что с улицы отчетливо несло горелым.
Сара вышла на балкон и увидела сизый дым, валивший из открытого окна Казимира.

Перевесившись через балкон, истерически закричала:
- Казимииир! Ви горите! Казимир Исаакович, чтоб ви оглохли!!!

Из кухонного окна высунулась лысая голова соседа:
- Сара, шо ви орете? Никто не горит, это я готовлю.

Сара посмотрела на него непонимающим взглядом:
- Тогда почему у вас дым валит, хуже чем из крематория?
- Сара, идите ви уже.. в хату!

Казимир раздраженно махнул рукой в которой держал мокрое полотенце и занырнул обратно в кухню.

....Случилась оказия.

Учитывая обширный запас яиц, имеющийся в холодильнике, Казимир захотел себе безе.

Нацепив на рубашку фартук, он умело отделил желтки от белков, затем потянулся в навесной шкаф за сахаром.

И вот тут-то его ждал крутой облом.
Сахара не было.
Ни крупинки.
Закончился еще пару дней назад, а он забыл об этом напрочь!

Идти за сахаром в магазин по жаре, да по второму кругу – не было ни малейшего желания.
Сладкого тут же расхотелось.

Казимир принял решение сделать себе заливной пирог с яйцом.
Благо молоко , сметана, и зеленый лук были в изобилии.

Придумано - сделано.
Поставив пирог выпекаться, Казимир вышел перекурить на балкон.
Затянулся сигареткой.

Солнце слепило глаза, жизнь за деревянными перилами текла безмятежно и ровно.
Казимир посмотрел на ясное голубое небо в легких барашках облаков.

Завтра День Победы.
Радостный и горький праздник.
В глазах защипало.

...Когда началась война маленькому Казимиру шел седьмой год.

В многодетной семье он был младшим и любимым ребенком.

Конечно, мальчик мог и свиней накормить, и корове сена задать, и на покос летом с отцом сходить, и дрова к зиме помочь заготовить, и на рыбалке карасей зараз ведро наловить..
Многое умел.

И всё же, родители его жалели и сильно не нагружали, тем более, что в семье кроме Казимира было двое взрослых сыновей, которым вот-вот идти в армию, да дочери-близняшки, выпускницы деревенской школы.

Когда война случилась, хата сразу опустела.
Сначала на фронт ушли отец с братьями, а через два года призвали сестер.

На хозяйстве остались Казимир с мамой, да старая бабушка - мать отца.

Бабушка померла в третью военную зиму, когда ночью кто-то увел со двора единственную корову.
Это была катастрофа.

Старая женщина не снесла голода и горя, сердце отказало.
Перед глазами отчетливо всплыла картинка, как в пустом стойле рыдает и бьётся в истерике его мать.

Казимир вспомнил, как зимой мама отваривала картофелины в мундире, и они ели их еще горячими, перекатывая из руки в руку.

А потом, поздней весной она два или три дня аккуратно чистила картошку, чтобы сохранить на тонюсенькой кожуре вытянувшиеся «глазки».

Затем, вместе с остатками самой мелкой картошки, которую всю зиму специально откладывали для посева, они с мамой закапывали эти очистки с проросшими «глазками» в подготовленные земляные лунки.

Мелкую картошку тоже резали на две-три части.
Конечно, из таких шкурок картошка вырастала мелкая, но всё ж какой-никакой задел на зиму они заготавливали.

В начале июня 1944 года не стало и мамы.

Одним, особенно ветреным днём она пошла полоскать на реку белье, голова у голодной женщины закружилась.
Ну, и упала она с мостков-то прямо в ледяную воду..

Выбралась, дополоскала стиранное.
Ну, а кто ж его дополощет? Кроме неё некому.
Так и простудилась.
Ушла скоропостижно, в горячке.

Всё, что она добывала съестного - до последней крошки, отдавала сыну, а сама перебивалась с лебеды на воду.
Истощенный женский организм не выдержал затянувшегося горя, голода и непосильного деревенского труда.
Надорвался.

В том же сорок четвертом, с весны Казимир начал работать трактористом в колхозе – больше работать было некому.

Именно там, в поле кто-нибудь совал в руки трудолюбивому и худющему пацану с постоянной синевой под глазами - то вареное яйцо, то картофелину, то кусок запечённой брюквы, то щепотку сухарей.

Казимир выжил благодаря молодому организму, сердобольным сельчанам, да картошки, которую они посадили с мамой.

В середине июля, уже после смерти матери угрюмый сосед зашел к мальчику в гости.
Он принес небольшой глиняный горшочек меда со своей пасеки, молча поставил на стол и ушел.
Казимир уже не помнил, когда пробовал что-то по настоящему сладкое.

Он ел мёд и плакал.
От того, что вкусно.
От того, что остался один в пустом доме.
От того, что любимая мамка померла.

Летом и осенью всё ж, было полегче.
Спасали ягоды, грибы и свежевыловленная рыба.
В саду поспевали яблоки, груша, малина, вишня и крыжовник.

В зиму сорок пятого за свой тяжелый труд на тракторе Казимир был награжден медалью «За трудовую доблесть».

Не смотря на все трудности и страшное одиночество, мальчик страстно ждал с фронта отца, братьев и сестер.
Надеялся и верил, что прежняя жизнь ещё вернется.

Иногда он доставал из коробочки медаль и тряпицей натирал на ней красную звезду с золотистыми серпом и молотом.
Представлял как покажет потом родным свою награду, чтобы они знали, что он тоже боролся за Победу .

Казимир хорошо помнил, как в селе узнали про окончание войны.
Девятого мая с шести часов утра люди бегали из хаты в хату, обниматься.
Несли друг другу радостную весть.
Смеялись и плакали.

К вечеру собрали нехитрые столы прямо на улице, пели песни и снова обнимались.
Кто-то оплакаливал погибших, кто-то танцевал.

Казимир тоже радовался, подсвистывал под гармошку угрюмого соседа-пасечника, глядя как танцуют и радуются те, с кем он пережил страшное военное время.

А потом...

Первыми пришли похоронки на отца и старшего брата, оба погибли при взятии Берлина.

Отец восьмого мая, брат – девятого.
1945 года.

Летом пришла похоронка на сестру.
Погибла при обстреле санитарного поезда в апреле.
Сорок пятого года.

Последней была похоронка на среднего брата.
Тоже, в сорок пятом.
Парень подорвался на мине, оставленной фрицами на проселочной дороге.
Брат был сапером.Расчищал дороги для наших войск.

Всю войну прошли и. .вот.

Вернулась с фронта только сестра - незнакомая, молчаливая, суровая тетка, пропахшая табаком и металлом.

Она была совсем не похожая на его любимую сестрёнку - веселую розовощекую хохотушку, которую они с мамой и бабушкой пару лет назад провожали на войну.

Стали жить вместе.
Вроде, и не чужие друг другу люди, но уже и не близкие.
Позже они переберутся в соседний город, где сестра устроится работать на завод, а Казимир будет заканчивать школу.

Ещё через несколько лет парня призовут в армию.
К сестре Казимир больше не вернётся.
Демобилизовавшись, он останется жить неподалеку от того места, где проходил службу.
На Урале.
.

...Казимир Исаакович вздохнул и достал очередную сигарету.
Да.. Так жизнь и прошла.

Не успел обернуться и вот он - стоит на этом балконе уже вдвое старше своего отца, навсегда оставшимся под берлинскими стенами.

И всё же, несмотря на все потери, День Победы был для Казимира Исааковича святым праздником.
Хоть и скорбным.

С головой погрузившись в воспоминания, которые казалось бы давно похоронены в душе, Казимир вернулся в квартиру и прилег на диван.
И вроде уже всё давно отболело, а ишь ты..
Всё равно щемит.

Незаметно для себя, старик задремал.
Проснулся от того, что почуял запах горелого.
Пирог, мать его!

Большая комната была затянута зыбкой полупрозрачной пеленой, а на кухне смрад висел плотным туманом.
Вонь в квартире стояла страшная.

Казимир засуетился.
Дрожащими руками выключил газ.
Открыл дверцу духовки.
Лицо овеяло жаром, а в нос ударил запах сожженной еды.

Внезапно за окном раздался истеричный вопль:
- Казимиииир!

Мужчина поморщился от досады.
Её ещё только не хватало!

- Казимииир! Ви горите? Казимир Исаакович, чтоб ви оглохли!!!

Высунувшись в кухонное окно, старик вступил в короткую перепалку с вредной Сарой, затем вернул себя обратно в кухню и с помощью мокрого полотенца ухватился за горячий противень.
Вытащив его из духовки, швырнул остывать в раковину.

По двору разнесся очередной вопль:
- Казимир, я вам ещё раз скажу. Мы, таки горим, или уже нет?

Спешно открыв окна в обеих комнатах, Казимир вышел на балкон.
Сердце колотилось как бешеное, а кожа лица стала горячей.
Наверное, от духовки.
Мужчина посмотрел в сторону балкона соседки:
- Сара, шо ви орёте, как бешеная? Я вам уже ответил. Мы, таки, не горим.

Соседка не унималась:
- А чем, скажите нам, так воняет? Вашим безе?
- Пирогом.
- Из безе делают пироги?

Казимир почувствовал, что ему стало не хватать воздуха.
Лицо горело огнем, сердце колотилось, а руки предательски подрагивали.

Сара внимательно посмотрела на соседа.
- Казимир, вам нехорошо?

Старик мотнул головой.
- Нормально. Наверное, дыма надышался.
- У вас лицо, как у той вишни. Вы пили сегодня?

Казимир усмехнулся:
- Пил. Молоко. Я пойду..

Держась за косяк двери, вышел с балкона.

Сара тоже вернулась к себе.
Что-то во внешности соседа её настораживало.
Снова вышла на балкон .
- Казимир Исаакович, как ви там?

Сосед не отзывался.
Тогда она набрала номер его телефона.
Через пару-тройку гудков раздался хриплый голос Казимира:
- Алло!
- Ви чего не отвечаете?
- Сара, дайте мне умереть спокойно.
- Я вас ещё раз спрашиваю, как ви себя чувствуете?
- Хорошо.
- А шо ви дышите, как та мышь, убегающая от кошки?
- Да, что-то сердце, как взбесилось..

Сара бросила трубку и пошла собираться.
Сосед врал, что ему хорошо.
Дышал он хрипло и часто.
И голос такой.. ломкий.

Наскоро надев на себя платье и кофту, женщина направилась к выходу.

Когда она поднялась на нужный этаж, то нажала на дверной звонок и не отпускала палец с пластмассовой пимпочки до тех пор, пока за дверью Казимира не послышались шаркающие шаги.

Щелкнул замок и открылась дверь.
Казимир смотрел на соседку мутным взглядом.
- Сара, шо вам тут надо, если я вас не звал?
- Шо надо, то и надо! Буду я объяснять, будто у меня есть время!

Она подхватила Казимира под руку и осторожно довела до дивана, помогая мужчине присесть.
- Тонометр есть?
- Есть..
- Где?
- Вон, на столе.

Сара надела манжетку на предплечье Казимира и нажала кнопочку на светлом приборе.
Аппарат загудел.
Слушая пульс, который считывал тонометр, Сара сбилась со счета.
Манжета сдулась и на дисплее показались циферки.

Сара ахнула.
- 190 на 120!! Пульс 138!! Да, шоб ви сдохли.. ви же можете умереть! Скорую, срочно!

Казимир снял манжетку от тонометра и махнул рукой:
- Какая скорая?! Сейчас съем таблеточку и полежу. Идите, Сара , домой. Я тут сам..

Сара уперла руки в бока.
- Счас!! Вот всё брошу и пойду домой!

...Скорая приехала в рекордно быстрые десять минут.
Врач сказала, что это гипертонический криз.

Казимиру Исааковичу поставили укол.
Молодая фельдшерица сидела на табуреточке около дивана, ожидая когда у старика спадет давление.
Наконец, оно нормализировалось.

Больному предложили проехать в стационар, но от госпитализации Казимир решительно отказался.
Подписав необходимые бумаги, старик распрощался со спасительницами.

Сара проводила врача и медсестру до двери и вернулась обратно к соседу.
У Казимира нормализовался цвет лица и дыхание снова стало ровным.

Сара встала напротив дивана и уперла руки в бока:
- Ну, шо..? Таки, не сдохли? А ведь, вполне могли себе позволить порадовать соседку.. Так, говорите в глаза мне! Как ви себя чувствуете?

Казимир невольно улыбнулся.
- Чую себя хорошо! Представьте, не издох!
- Как ваше давление? Таки, есть или уже нет?
- Давление - есть. Особенно, с вашей стороны. Сара, вам чисто случайно, домой не надо?
- Мине надо. Но я не хочу до завтра ночевать с трупом через стенку!

Казимир слабо улыбнулся:
- Но я же, как видите, жив! Хочь ви и мечтали за мой труп последние пятьдесят лет!

Сара повела бровью:
- Шо б ви знали - не все мечты сбываются...Шо ви сегодня ели?

Казимир потер подбородок:
- Кашу ел. Утром.
- А безе?
- Да, не делал я никакого безе! Я делал пирог. Он сгорел. Сара, я устал. Мне бы поспать.

Сара Залмановна недовольно посмотрела на мужчину.
- Спите, кто вам мешает! Я пошла домой. Но я вам ещё позвоню и не смейте мне не отвечать!

Женщина вздохнула и пошла на выход.
С соседями может повезти, а может - как всегда.

Казимир был где-то посредине.
Ни туда, ни сюда.
Как бы не плохо, но и не булочка с изюмом.
Конечно, не дай Бог, могло быть и хуже!
Но свезло.

Сара Залмановна вернулась к себе домой, взяла сумочку , надела на голову широкополую шляпу, водрузила на нос солнцезащитные очки и снова вышла на улицу.

....Ближе к вечеру с балкона и из распахнутых окон потянуло прохладой, благодаря чему квартира Казимира Исааковича почти проветрилась.

Лежа в кровати, он чувствовал себя на удивление хорошо, сердце билось ровно, из рук ушла противная дрожь и в ушах больше не шумело.

И тут зазвонил телефон.
- Ну, шо.. Живы?
- Жив.
- Уже ходите?
- И хожу, и сижу, и даже стою!

Сара хихикнула:
- Стоит он...Тогда жду вас на лавочке.
- Где?
- На вашей лавочке у подъезда.
- Когда?
- Сейчас.
- Зачем?
- Мужчина, вас женщина приглашает на лавочку. Таки, шо ви кочевряжетесь?

Казимир вздохнул.
- Пятнадцать минут.

Сара Залмановна сидела на скамейке в нарядном синем платье с отложным белым воротником, украшенным вышивкой ришелье и в синих кожаных башмачках, когда-то сшитых на заказ.
В ушах поблескивали жемчужные серьги.

Сбоку от женщины пристроился непрозрачный белый пакет, который она заботливо придерживала рукой.

Стукнула деревянная дверь подъезда.
Казимир Исаакович вышел на крыльцо и, увидев Сару, удивленно присвистнул.
Вот как она это делает, зараза?

Сара удовлетворенно хмыкнула, довольная произведенным эффектом и тоже окинула взглядом соседа.

Казимир побрился, надел на себя темные вельветовые брюки и светлую рубашку .

Не спеша подошел к лавочке, присел рядом с Сарой и, положив ногу на ногу, небрежно спросил:
- И шо вам от меня надо, несносная ви женщина?!

Сара улыбнулась.

Достала из пакета две фарфоровые чашечки с золотыми ободками и с розовыми цветками, художественно нарисованными на выпуклых боках.
Одну подала Казимиру.
Тот с удивлением взял тонкостенную кружку в руку.

Затем Сара выудила из пакета термос и осторожно разлила по чашкам хорошо заваренный ароматный чай.

Казимир втянул носом воздух.
- С мятой и душицей?
- Ага.

Заключительным жестом она извлекла из пакета коробочку, в которой на вощеной бумаге прижавшись друг к другу, лежали белейшие меренги , обсыпанные свежими ягодами и украшенные листочками зеленой мяты.

Казимир не смог сдержать улыбки, растекшейся по его лицу.
- Сара...Это шо ви себе удумали?

Соседка пожала плечами:
- Таки, каждый раз, когда ви будете хотеть сделать себе безе - ви будете палить свою квартиру! Меня это может довести до инфаркту.. Ви знали, шо покупать воздушное в кондитерской - гораздо безопаснее?

С этими словами она осторожно вынула из коробочки одно пирожное и подала его Казимиру.

Чокнувшись своей чашечкой об соседскую, улыбнулась:
- Завтра праздник..За Победу?

Казимир кивнул:
- За Победу!

Откусил меренгу.
Зажмурился от удовольствия.
После этого игриво посмотрел на Сару:
- Могу я пригласить вас завтра на парад?

текст Лора Расторгуева

[Olexara]

В общем, приезжала я в Тбилиси 4 числа, на 3 дня.......
Бабушка мне сказала обязательно заехать к ее старой знакомой тете Нане, она в Тбилиси тоже живет, дети, внуки, собаки. Ну на второй день я в гостинице позавтракала и звоню ей. Она как услышала чья я внучка, мать моя, что тут началось. «Людына внучка! В Тбилиси! И в гостинице!! Горе моей седой голове! Лали, Мери, вы это слышали?! Зовите Зуру скорее, дети все сюда, галопом за Аней!».
У меня чуть мобильник из рук не вывалился от ее эмоций. Я ей говорю: «Да не переживайте, я хорошо устроена, я просто заехать хочу на часик передать от бабушки посылку». В трубке что-то заклокотало. «На часик?! Да ты что, деточка, приезжай жить у нас!». Я говорю: "Диктуйте адрес, я такси возьму, приеду". Она про такси как услышала, ее там чуть на месте не парализовало. "Даже не думай, - кричит, - сейчас мой сын Зура за тобой приедет, в какой ты гостинице?!»
Думаю, что ж бабушка такую подругу близкую скрывала. Вот это дружба. Только две вещи могли так сплотить людей – или они воевали вместе или кого-то вместе убили и закопали. И хранят тайну 40 лет... Других причин так нечеловечески переживать за внучку старой знакомой я не придумала.
Приехал Зура. С букетом цветов. Туфли надраены, в салоне машины чище, чем в операционной. Одеколон на всем – на Зуре, на его куртке, на сиденьях, на гортензиях из букета. Зашел так, что казалось идет забирать невесту. Открыл мне все двери.
Приехали к тете Нане. Старая огромная квартира, потолки, по-моему, 5 метров. Посередине накрыт стол..
Вот как тебе описать этот стол.. Вбей в гугл «грузинская кухня», и первые 3 страницы результатов поставь в два этажа и частично на рояле. Все. Во всех вариациях.
Тетя Нана вызвала второго сына и дочку с семьями срочно к себе. Еще племянников и каких-то дедушек. Потом зашли с тазами хачапури одни соседи, присоединились. Вторые соседи интеллигентно занесли 3 канистры каких-то жидкостей.
Я говорю: «Тетя Нана, мне завтра вечером улетать, я это все до августа есть буду». Она при слове «улетать» грозно взялась за сердце.
За бабушку мою пили три раза отдельными тостами. Мужчины вставали. Я подумала, что бабушка сейчас, подметая дома полисадник и гоняя дворовых кошек, обикается........
Не выдержала, спрашиваю: «Тетя Нана, а вы с бабушкой сильно дружили наверно, долго?». "Нет, - говорит, - деточка. Я Люду видела два раза в жизни. Молодая я тогда была, у меня Джемалу два года было и кашлял он сильно, два месяца исходил ребенок. Ничего не помогало, кому только не возили. А бабушка твоя у нас педиатром по распределению была в Тбилиси, только после мед института, девочка совсем. И она спасла мне сына. Я после этого всю жизнь за ее здоровье свечку ставлю."
Все гости там чуть не рыдали, господи. Джемал подошел, поцеловал мне руку, как будто это я его вылечила.
Осталась я у тети Наны на ночь, куда уж было ехать. Она зашла меня поцеловать на ночь и принесла теплые носки.
Утром Зура варил кофе. Я сказала, что выпью кофе и пойду. Он спросил: «А как же завтрак?», - и кивнул на 8 полных хозяйственных сумок у холодильника. У меня помутился рассудок. 9954 вчерашние калории пока что плотно за меня держались.
«А когда у вас день рождения?», - поинтересовался вдруг Зура. «27 февраля», - ответила я. «О, совсем скоро. Надо бы его как-то немного отметить пока вы тут.. - задумчиво продолжил он, - пока давайте завтракать, а потом совершим легкую прогулку по городу, я покажу вам хорошие места и хороших людей».
Завтрак длился 4 часа и закончился ручной лепкой хинкали всем подъездом. Легкая прогулка по городу переросла в осмотр всех достопримечательностей страны в радиусе 250 км. Мы облазили два города, четыре храма и три музея. А хорошие люди звонили Зуре каждые пол часа и мы ехали то к одним, то к другим знакомиться, есть шашлык, пить лучшую чачу в Тбилиси, петь под гитару и даже играть в подкидного дурака. В 4 утра мы ели мороженое на каком-то красивом мосту.
Я вылетела только через 3 дня.

Вчера Зура позвонил и сказал, что билет на вечер 26 февраля он мне уже взял.. ......

Автор: Валентина Семилет

[Olexara]

Ох, какая поучительная притча..))

У одного султана было четыре жены.
Больше всех он любил свою четвертую жену – самую юную и ласковую. Султан дарил ей богатые одежды, драгоценности, холил ее и лелеял.

Он любил и свою третью жену – исключительную красавицу. Отправляясь в другие страны, он всегда брал ее с собой, чтобы все видели ее красоту, и всегда боялся, что однажды она оставит его и сбежит к кому-то другому.

Султан любил и свою вторую жену – хитроумную и искушенную в интригах. Она была его доверенным лицом, всегда умна, доброжелательна и терпелива. Когда у султана были проблемы, он доверял их второй жене, и она помогала мужу выйти из сложной ситуации, пережить тяжелые времена.

Первая жена была самой старой и досталась ему в наследство от покойного старшего брата. Женщина была очень предана мужу и делала все возможное для сохранения и приумножения богатств как самого султана, так и всей его страны. Несмотря на это, султан не любил свою первую жену, и даже то, что она глубоко его любила, султана не трогало. Он не обращал на нее никакого внимания.

Как-то султан заболел. Вспомнил он тогда свою жизнь, полную роскоши, и подумал: «Сейчас у меня четыре жены, но когда я умру, останусь один». И он спросил свою четвертую жену:

– Я любил тебя больше всех остальных, Я отдавал тебе все самое лучшее, берег тебя с особым старанием. Сейчас, когда я умираю, ты готова следовать за мной в царство мертвых?

– И не думай! – ответила четвертая жена и удалилась, не обронив больше ни слова. Ее слова , как кинжал, поразили сердце мужчины.

Опечаленный султан спросил свою третью жену:

– Я восхищался тобой всю мою жизнь. Сейчас, когда я умираю, ты готова следовать за мною в царство теней?

– Нет! – ответила его третья жена. – Жизнь так прекрасна ! Когда ты умрешь, я думаю выйти замуж!

Султан загрустил – такой боли его сердце еще никогда не знало. Тогда он спросил свою вторую жену :

– Я всегда приходил к тебе за помощью, и ты всегда помогала мне и была для меня лучшим советником. Сейчас, когда я умираю, ты готова следовать за мной туда, где бледные тени стонут и молят властителя душ о пощаде?

– Очень жаль, не могу тебе помочь в этот раз, – ответила вторая жена.
– Самое большее, что я могу сделать – это с честью тебе похоронить.

Ее ответ поразил султана, как тысячи громов и молний. В этот момент он услышал голос:

– Я пойду с тобой и последую туда, куда ты уйдешь, до конца!

Султан посмотрел в сторону голоса и увидел свою первую жену – истощенную и изможденную горем, почти неузнаваемую. Пораженный султан проговорил:

– Я должен был внимательнее относиться к тебе, пока мог это делать!

У каждого из нас есть четыре жены.
Наша четвертая жена – это наше ТЕЛО ; не важно, сколько сил и времени мы вкладываем в то, чтобы выглядеть хорошо, оно нас оставит, когда мы умрем.
Наша третья жена – это наша КАРЬЕРА, положение, деньги, богатство, социальное положение. Когда мы умрем, они отойдут другим.
Наша вторая жена – это наша СЕМЬЯ и родственники. Не важно, сколько они нам помогали здесь, самое большее , что они могут сделать для нас – это сопроводить до могилы.

И наша первая жена – ЭТО НАША ДУША, часто игнорируемая нами из-за погони за удачей, властью, богатством и удовольствиями.
Несмотря на это, душа – единственная, кто сопровождает нас всюду, куда мы ни ушли. Относясь к ней с заботой и вниманием, оберегая и развивая ее, мы можем подарить миру и себе самый большой подарок.

[Olexara]

Из мoнолога сeмидесятилетней жeнщины.
— В двaдцать я зaдыхалась от жeлания получить любовь... В сорок стaла почётным донором, из которого любовь пили литрами муж и дети. В шестьдесят я задыхaлась от устaлости, и уже не хотела никакой любви. А сейчас, в сeмьдесят, я взяла в приюте собаку — молодую дворняжку, трижды прeданную хозяевами на час, и впервые узнала, как это, когда тебя любят по фaкту сущeствования. Даже родители любили меня на условиях моей послушности, а не такой, какой я была на самом деле. Жулька утыкается в меня мокрым носом, смотрит в глаза, и я для неё краше и умнее всех на свете. Она ждёт меня так, как никогда не ждал мужчина, ради которого я была готова на всё. Знаете, Лиля, я раньше тоже смеялась над одинокими женщинами с их сорока кошками, а сейчас понимаю, что смеяться надо над собой, когда мы проигрываем животным в отдаче любви... Есть над чем подумать...

© Лиля Град

[Olexara]

__________________________________________________ ____________________________________

[Olexara]

Он просто влюбился в женщину по её письмам. Он не знал, кого увидит при встрече...
На Центральном вокзале, Джон Блэнчард посидел на скамье, затем встал и поправил свою армейскую куртку. Он пришёл, чтобы встретиться с девушкой, в которую как ему казалось был влюблён. Знаком, по которому он должен был её узнать, была роза.
А заинтересовался он этой особой, когда посетил библиотеку штата Флорида. Там, взяв в руки книгу, его внимание привлекли заметки на полях, сделанные карандашом.
Джон понял, что у этого человека богатый внутренний мир и острый ум, и ему понравилась душа этого человека. На одной из страниц он увидел имя. Холлис Мэйнел оказалась предыдущей владелицей издания.
Блэнчард приложил немало усилий, чтобы разыскать женщину. Оказалось, что она была жительницей Нью – Йорка. Молодой человек начал вести с ней переписку. Так продолжалась их дружба.
Затем он был вынужден поехать по службе за границу. В течение года переписка между ними продолжалась. Эти двое узнавали друг о друге всё больше. Чувства их становились сильнее. Это было началом любовных отношений.
Когда мужчина попросил выслать, ему фотографию, Холлис не согласилась сделать это. В письме она заявила, что если чувства сильны, внешность человека не должна играть никакой роли.
Джон должен был вернуться домой. Они договорились, что встретятся на вокзале. Девушка сообщила, что прицепит на лацкан пиджака красную розу. По этому предмету моряк должен был узнать её.
Вокзал. 7 часов утра. От волнения, молодой человек не мог найти себе места. Он всё думал о том, какая внешность у девушки? Он увидел, как к нему подходит красивая стройная блондинка, с небесно-голубыми глазами. Её светло-зелёный костюм, делал её образ похожим на весну. Увидев красавицу, Джон к ней подошёл. Ему было не до розы!
Девушка иронично улыбнулась и сказала:
– Я пройду, если вы не возражаете.
Когда красотка прошла вперёд, за ней Блэндчард увидел автора писем. Он онемел… Женщина, на пальто которой красовалась роза, оказалась зрелой дамой, лет за 40, полной. Её очень толстым ногам, было тесно в туфлях. Седые волосы нетрудно было разглядеть под старенькой шляпой.
А девушки уже не было видно. Моряка одолевали двойственные, сильные чувства. С одной стороны, ему показалось, что он влюбился в белокурую красавицу в зелёном костюме, и хочет отправиться на её поиски, немедленно.
С другой стороны, он помнил, какие сильные чувства испытывал, когда переписывался с Холлис, и каким родным человеком, она за год стала для него.
И тут мужчина принял решение. Он крепко сжал копийный экземпляр книги, из-за которой они познакомились с Холлис. Он понял, что ничто не может быть важнее настоящих, искренних чувств. Да, внутри он был сильно разочарован внешностью дамы, но что поделать…
Представившись даме, он спросил:
– Вы – Холлис Мэйнел? Хорошо, что я вас всё-таки, встретил. Можно с вами поужинать?
Дама улыбнулась:
– Морячок, ты ошибся. Девушка, которую ты только что встретил, дала мне розу и попросила к плащу её прицепить. Она сказала, если ты меня куда-нибудь пригласишь, я должна буду сообщить, что она ждёт тебя в кафе, напротив.