Истории со смыслом. Из жизни, из интернета

[Schastyia]

- Сёма, Сёмааа, Сёма.... Це-це-це..
- Мама! Када вы так говорите, то у меня весь организм приходит в нервное дрожание...
- Сёма! Организм у мужчины должен приходит в устойчивое железобетонное состояние и тихое сопротивление.... Нужно учиться контролировать влияние внешней среды, а то так никаких нервей... нервОв...нЕрвов не хватит. А нервные клетки не восстанавливаются. Оно тИбе надо?!
- Мама, но вот это ваше " Це-це-це"...это ж доведёт кого угодно до белого каления!
- Ааааа!!!! Вот где собака порылась! Это не в твой адрес. Это я репетирую разговор с твоей женой.
- Так я ещё не женат!
- Это временно. МИне надо готовиться заранее. И тИбе, кстати , тоже.
- А мне шо надо репетировать?
- Я ж тИбе сказала..." тихое сопротивление".
- А почему тихое?
- Так это...кто ж тебе громко позволит.
- Так это шо, я в своём доме уже и голоса не буду иметь?
- Почему, не будешь? Будешь. Тока, как сказал один ооочень умный человек с бооольшими звёздочками на погонах " у жены офицера всегда на одну звёздочку на погонах больше, чем у мужа". А дисциплина в армии - это святое.
- А я тогда не женюсь.
- Здрасте! Тогда " Це-це-це" будешь слышать ты, а не твоя жена.
- Кошмарный кошмар! А выход из этого круга есть?
- А как же!
- Какой?
- Жениться на той, которую выбирает твоя мама.
- А другие варианты есть?
- Нетуууу.
- Це-це-це....

Автор Марина Гарник

[Наталья Устин]

Вчера прихожу домой — жена грустная грустная стоит и гладит рубашки... Я спрашиваю чего такая грустная? А она говорит что уже часов 6 гладит эти рубашки и у нее очень плохо получается, она собой не довольна и зачем мне вообще такая жена которая не умеет гладить рубашки...
Я так посмотрел... Воткнул вилку в розетку и говорю — попробуй теперь — должно получиться... :-))))
Она на это смотрит, поднимает на меня огромные печальные глаза и выдает — дорогой, последняя осталась...
P.S. Отгладить 10 рубашек выключенным утюгом... люблю тебя маленькая...

[Schastyia]

ПУСТОЙ ХОЛОДИЛЬНИК
— Две новости, — сказал Юра, — одна хорошая, другая... Тоже хорошая, но не очень. С которой начать?
— Начни с хорошей, — ответила Лида мужу.
— К нам завтра приезжает моя мама, — радостно сказал Юра. — Я так по ней соскучился. Сколько же мы не виделись?
— Три недели, — не долго думая, ответила Лида.
— Ага, как же! Три недели. Месяц, не хочешь?!
— Надолго приезжает?
— Теперь уже навсегда.
— Зачем?
— Что «зачем»?
— Приезжает зачем?
— Помогать нам жить, — ответил Юра. — Зачем же ещё-то.
— Жить помогать? Это шутка такая? Чего нам помогать? Сами не справляемся?
— Справляемся. Но с помощью мамы нам будет намного легче.
— Даже так?! И как... каким образом твоя мама облегчит нашу жизнь?
— Ты сердишься, Лида, я вижу. И напрасно. А вот ты лучше послушай. И когда ты узнаешь, как моя мама решила нам помочь, и что она сделала ради нас, ты изменишь своё мнение.
— И что же такого сделала твоя мама ради нас?
— Вот ты опять иронизируешь, Лида. А она, между прочим, продала свою квартиру в Питере! А деньги отдаёт нам. Чтобы мы полностью погасили долг за квартиру. Ну? Видишь, какая добрая у меня мама? Без неё мы бы расплачивались за нашу двушку двадцать лет. А тут — раз, и всё. И мы сможем, наконец-то, спокойно вздохнуть.
— А вторая новость? — спросила Лида, которая уже всё поняла насчёт мамы своего мужа.
— Мама приезжает в Москву не одна. Она приезжает с моим старшим братом Николаем.
— Вот как?
— Видишь ли, — пустился в объяснение Юра, — Дело в том, что Николай недавно развёлся и вернулся к маме. А теперь, когда мама продала квартиру, чтобы помочь нам, он...
— Николай тоже будет жить с нами, — догадалась Лида.
— Временно, — поспешил добавить Юра. — Пока не устроится.
— Не устроится куда? На работу?
— Какая работа, Лида, о чём ты говоришь? Николай в жизни палец о палец не ударил. Где Николай и... где работа. Эти вещи никак не связаны между собой. Они несовместимы.
— Так... А куда же он собирается устраиваться, если не на работу?!
— У какой-нибудь женщины, — ответил Юра. — Я уверен, он очень скоро найдёт себе в Москве другую жену и переедет к ней жить. А до тех пор и Николай, и мама поживут у нас. Места всем хватит. Я рассчитал. Они будут — в одной комнате, а мы с тобой — в другой. Это справедливо.
— Справедливо?
— Конечно! Ведь твои родители нам дали денег на половину квартиру. А теперь и мои родственники дадут столько же. По-моему, всё честно. Ты согласна?
— Согласна.
— А по твоему внешнему виду этого не скажешь. Ты как-то вся… Напряжена, что ли? Нет? Или мне кажется? О чём ты думаешь, Лида?
— Думаю, как встретить твоих родственников. Надо ведь всё успеть сделать до их приезда. Ужин. Комнату подготовить.
— Наших родственников! — уточнил Юра. — Не забывай! Они теперь такие же и твои, как и мои. А то, что ты уже сейчас думаешь, как их получше встретить, это правильно. Встретить нужно хорошо. По-настоящему! Как это умеют москвичи. Впрочем, кому я это говорю. Ты ведь у меня... коренная москвичка. Это я из Питера. В общем, ты всё сама понимаешь. Итак! Что мы имеем! Наши гости из культурной столицы приезжают завтра вечером. Я поеду встречать их сразу после работы. Не заезжая домой. Уверен, что к их приезду ты всё успеешь.
— Сомневаюсь, — задумчиво сказала Лида.
— Надо успеть, любимая, надо, — очень мягко сказал Юра. — Да! — радостно воскликнул он, вспомнив одну важную вещь. — Чуть не забыл. Мама ведь мне прислала деньги и попросила на них купить большой холодильник.
— Зачем?
— Нас теперь четверо. Одного холодильника мало. Да ты не волнуйся. Холодильник я уже купил. Его завтра днём привезут. Скажи грузчикам, чтобы занесли его не на кухню, а в гостиную.
— Почему в гостиную?
— Потому что мама боится, что ты станешь пользоваться её продуктами.
— Это понятно. Но почему в гостиную? Почему не в спальню?
— Потому что гостиная больше, чем спальня. И я решил, что мама и Коля будут жить в гостиной.
— Почему?
— Потому что они наши гости. А как же?! Это моя мама и мой родной брат. К тому же они нам помогут расплатиться за квартиру. Сами, заметь, решили помочь! Их никто не просил. Впрочем, это такие люди, их и просить не надо. А нам с тобой, Лида, и в спальне будет хорошо.
И всё же Юра немножко волновался.
«Успеет ли Лида до приезда мамы и брата всё подготовить? — думал, он. — Надо и ужин праздничный сделать, и гостиную для них освободить».
Но Юра напрасно волновался. Лида всё успела.
Уже за час до приезда родственников у неё уже всё было готово.
Но Юра всё равно позвонил жене и поинтересовался.
— Маму и брата встретил, — сказал он. А у тебя как дела? Всё готово? Ужин? Комната для гостей? Холодильник?
— У меня всё готово, — ответила Лида. — Можешь не волноваться. Не подведу.
В квартире, куда приехали Юра, его мама и брат, не было ничего, кроме огромного холодильника, стоявшего в комнате, которая раньше была гостиной. На холодильнике была записка.
— Я ушла, — читал Юра. — На развод подам сама. После развода квартиру продадим, а деньги поделим поровну. Половина — мне, а половина — тебе, твоей маме и твоему брату Николаю. Мебель и всю бытовую технику я забрала себе, потому что я её покупала до брака с тобой. Занавески мы покупали вместе, но половину их стоимости я тебе верну, когда продадим квартиру. То же самое касается люстры и
постельного белья. Твои вещи я сложила в мусорные пакеты. Ты легко найдёшь их в комнате, где раньше была наша спальня.
Прочитав записку, Юра посмотрел на маму и брата.
— Я есть хочу, — произнёс Николай, открывая свой большой холодильник.
Холодильник оказался пустым.

Автор: Михаил Лекс

[Наталья Устин]

Вовочка приходит домой вечером первого сентября.
- Как тебе понравилось в школе? - спросила мама.
- Пустая трата времени, мам. Читать я не умею, писать - тоже, а разговаривать они мне там не разрешают.

[Olexara]

- Скажите, а у вас парикмахерская женская или мужская?
- У нас всякняя.
- А на стрижку прийти можно?
- Вам на када надо?
- На сейчас.
- Так вы уже пришли.
- Так вы свободны?
- Если замуж, то свободна, если как мастер, то сейчас докончу этого юношу и свободна.
- Юноша! Вы шо, заснули?
- Нет, Софочка, тока задремал. Как услышал комплемент про юношу, сразу очнулся. Вы, слегка, переборщили...
- Со стрижкой?
- Нет... с комплементом про возраст.
- А скока вам стукнуло?
- Так это..., через три дня будет 72.
- Вот видите. Это ж тока будет.
- Садитесь дама у крэсло. Та не бойтесь. Я режиком не ножу, я тока ножницами. А шо это вы сели и не спросили скока стоит моя работа?
- Та..., наверное, как у всех.
- Та шо вы пришли до меня, а не пошли до всех?
- Там было занято.
- Занято бывает знаете и де? Вот вы не спросили цену, а если я постригу и скажу шо стоит миллион. Вы ж не заплатите и убежите. Будете бежать и ругаться... споткнетесь и шо?
- Ага, знаю... упал, очнулся, гипс. А сколько стоит стрижка?
-О! Не дороже денег.
- Тогда стригите.
- Опять неправильно. Деньги любят счёт.
- Хорошо. Сколько стоит стрижка?
- Вы как не в Одессе. А поторговаться?
- А шо можно?
- Ну, если вы хотите красиво и спереди и сзади..., то низзя.
- Тогда стригите.
- А поговорить? От клиент пошел... Рассказывайте...
- Что рассказывать?
- Почему пришли к мине, а не к своему мастеру?
- Та... что-то она меня в прошлый раз не совсем удачно подстригла.
- А это потому шо перед вами ей какая-то сволочница испортила настроение. А мастер без настроения, шо художник без вдохновения. Работу делает, а изюминки нету. Как вас стричь?
- Ну... вот здесь коротко, а здесь подлиннее, а челку налево.
- Конечно налево, кто бы сомневался. Направо ходют тока адиеты. Та расслабьтесь. У вас же тока два уха...
- Вот именно... тока два... и хотелось бы чтобы оба и остались.
- Хочется - перехочется... Всё! Принимайте работу. Ну?
- Ой, красота.
- А вы шо, сомневались? Софа фуфла не делает... ни-ка-му.

Марина Гарник
Художник Ирина Бабиченко

[Schastyia]

Эта старушка приехала к нам умирать. Точнее, её привёз к нам старушкин племянник, большой, сурово-важный, обожающий себя мужчина в избыточном расцвете сил. Он так и сказал на собеседовании: "Пусть у вас умирает, вам это привычнее. И учтите, она неадекватная"
Неадекватная старушка сидела на стуле, болтала ногами и, улыбаясь, смотрела в окно. Толстая, смущённая по жизни супруга племянника занесла старушкины чемоданы и замерла на почтительном расстоянии от всех. Племянник установился посреди комнаты и не тратя силы на эмоции, объяснял мне свою незыблемую позицию.
- Моя тётушка решила остаток своих дней провести в обществе себе подобных - сказал он, покосившись на старушку. Его супруга кивнула и покраснела.
- Я уважаю её решение, чего нельзя сказать о ней самой - племянник кивнул своим словам. Супруга кивнула за компанию и шмыгнула носом.
- До сегодняшнего дня она жила с нами в нашем доме, который записан на неё - племянник снова покосился на старушку. Его супруга кивнула и побледнела.
- Мы за ней ухаживать больше не можем. Хотим... гхм... но не можем. В силу нашей занятости... гхм... натянутых отношений и быстро ухудшающегося состояния здоровья. Вы понимаете, о чём я?
- Чьего здоровья? - спросил я.
- Пациентки - объяснил племянник и застегнул пуговицы на пальто.
Супруга кивнула и громко сглотнула. Племянник покосился на супругу. Она покраснела и сжалась. Он кивнул.
- Приезжать мы будем, понимаете?
- Понимаю.
-Я не договорил! Мы будем приезжать один раз в неделю. Не чаще. В силу нашей занятости. В чемоданах её вещи. Там всего достаточно. Она сама паковала. Вещи не совсем новые, но на то время, которое ей осталось - должно хватить. А наряжаться в её состоянии уже нет смысла.
- Простите, откуда вы знаете, сколько осталось вашей тёте и какое её состояние? - гадким голосом спросил я. - Вы врач?
- Я - маклер! Занимаюсь недвижимостью! - гордо заявил племянник.
- Но ваша тётя к недвижимости никак не относится - я взглянул на невозмутимо болтающую ногами старушку. -Как раз, кажется наоборот.
- Ей осталось месяца два. От силы полгода. Если бы знающие врачи её посмотрели, они бы согласились с моей оценкой!
Супруга маклера кивнула и побледнела.
- То есть врачи вашу тётю не осматривали?
- Знающие не осматривали. Кроме того, она до последнего времени была практически здоровой. Гхм! Если возникнут вопросы, звоните. Номер телефона я оставил. До свидания! - сказал племянник и удалился.
- До свидания - прошептала его супруга, покраснела и поплелась за ним.
- Уфф... Слава богу! - оживилась старушка. - Выперлись наконец-то!
- Простите... - сказал я. - Как-то... Неудобно как-то.
- Не переживайте, я привыкла - старушка махнула рукой. - Дурак он. И жена его - дура забитая. У меня своих детей нет - бог не дал. Так я этих когда-то к себе пустила. Вот они, так сказать, и обжились. Обжилились. Вы его не слушайте.
- Понятно.
- Он думает, дом ему достанется.
- Я понял.
- Только хрен ему, а не дом! Я дом соседям продала. А деньги - часть потрачу, часть соседям. Когда-нибудь они ими воспользуются. У них внучка чудесная! Она завтра приедет, сами увидите. А этому бирюку я ничего не сказала. Вот сюрприз-то ему будет!
- Хитро! Я ваши вещи разберу, хорошо?
- Нет-нет! Это всё в мусор! Он прав, вещи тут - дрянь! В таких вещах, действительно, только помирать - сказала старушка. - Это я для отвода глаз чемоданы собрала. Чтобы он меня не дёргал. В мусор всё! Мне соседка завтра нормальные вещи привезёт. Красивые! Вместе покупали. Помирать я пока не готова, а жить в красивых вещах надо! Где тут у вас можно кофе выпить? И пирог! Непременно кусок пирога!

(Автор: Григорий Беркович)

[Наталья Устин]

Женщина в отпуске на горнолыжном курорте. Катится на лыжах с горы, падает, кувыркается, врезается лбом в дерево, поднимается и говорит: -Бл#дь, все равно лучше, чем на работе!

[Olexara]

Приехала в гости. В гостях сидит мрачный мальчик Ваня, сын хозяина. Ване по литературе задали сочинить небольшую сказку в народном стиле, он бьется над ней второй час и уже озверел от добрых молодцев, ковров-самолетов и угнетённых лисами зайчиков. Сказка не вытанцовывается.
Ваня серьёзный, умный и похож на Венсди Аддамс в мужской версии. Абы какая сказка ему не подходит.
Пошли, говорю, вместе сочиним. Ты первую фразу, я вторую, и так по очереди.
За полчаса накатали сказку. Отредактировали. Принесли показать отцу.
Сказка такая:
* * *
Жил мужик, и был у него хромоногий конь. Пошел мужик продавать коня.
Подошел к нему мясник: продай коня на колбасу!
– Не для того, – отвечает мужик, – я его кормил яблоками медовыми, чтобы на колбасу пустить.
Подошел крестьянин: продай коня для пахоты!
– Не для того, – отвечает мужик, – я ему гриву расчесывал и ленты шелковые вплетал, чтобы он под старость лет с плугом мучился.
Подошла прекрасная девица: продай коня! а я о нем заботиться стану, жалеть его и копыта его хромые теплой водицей омывать.
– Не для того, – отвечает мужик, – я его всему обучил и две войны на нем прошел, чтобы он домашней игрушкой в бабских руках сделался.
Ушла девица. А конь, вслед ей глядючи, заржал потрясенно и спрашивает:
– Слушай, мужик! На смерть ты меня не отдал, в услужение не отправил, неги и счастья для меня не захотел.
Для чего ж ты меня обучал, яблоками кормил и гриву расчесывал? Вот стою я посреди рынка: учёный, холеный, красивый и с лентой в хвосте. А прок-то от меня какой?
А мужик ему отвечает:
– Это всё я делал, чтобы не одному мне такими вопросами задаваться. И чтоб было хоть одно существо, кто ношу мою поймёт и разделит экзистенциальную тоску.
Осерчал конь, заржал и встал на дыбы, чтобы треснуть мужику копытом в лоб и навсегда его от таких вопросов избавить, да и от экзистенциальной тоски заодно. Но хромыми копытами только воздух впустую рассек.
– Вот видишь! – сказал ему мужик. – Мы с тобой оба инвалиды, оба убогие, и суждено нам быть вместе.
И пошли они домой, а ленточка за ними вилась, голубая, в белую рисочку.
* * *
Ванин папа, прочитав эту сказку, помрачнел и сказал, что во мне умер педагог и слава богу.
Я возразила, что зато Ваня знает теперь слово "экзистенциальный" и выражение "мудила грешный" (вымарано из текста по соображениям цензуры).
Ванин папа сказал, что мальчик двенадцати лет вполне мог обойтись без этих знаний.
Ваня заметил, что с экзистенциализмом вопрос спорный, а вот мудилу грешного он собирается широко применять в школе.
Потом пришла Ванина мама, бывшая жена Ваниного папы, прочитала сказку, заплакала и сказала, что это про её семейную жизнь, после чего их диалог с Ваниным папой протекал в ключе, крайне далеком от вопросов литературы и школьной успеваемости.
А мы с Ваней съели пиццу и пересмотрели отличный фильм про победу добра над злом, как мы любим.

Елена Михалкова

[Olexara]

— ДА, РОМОЧКА, АЛЛО… Твоя жена на проводе. Что скажешь, дорогой?
Что-что? Слышно плохо… А, теперь поняла. Ты бросаешь меня и уходишь жить к Ангелине? Ясно. Ты надолго уходишь, Рома? В смысле, ужин тебе греть или нет?
А, ты навсегда уходишь от меня к ней?… Вот ты озадачил. Слушай, Рома, я не поняла. Я тебе сегодня тут трyсы-боксёры кyпила, две пары. Мне их теперь самой носить, что ли? Так они мне только на кулак налезут — у тебя же зaдницa как у котёнка. И такая же мoxнатая. Или на ветошь их пустить?
Что говоришь, Рома? Твоё решение окончательно и бесповоротно, потому что я cyхая и бездушная? А твоя Ангелина, значит, душная?… Нет, это всё понятно, ты только скажи — мне теперь можно твои дyрацкие стрeлялки с нoyта удалять или нет?
Рома, почему ты бубнишь, что я несерьёзно отношусь к ситуации? Я отношусь к ней очень даже серьёзно! И у меня к тебе жизненно важный вопрос: вот с утра у нас на роутере красный огонёк горит. Это не oпасно? Он не взoрвётся?
Ну что ты псиxyешь там, Ромео? Нет, я всё прекрасно расслышала. Ты считаешь, что наш семейный корабль дал течь и уходишь от меня к Ангелине… Кстати, она там далеко? Будь другом, спроси у неё: она севок на рынке вчера почём брала?
По сорок пять? Нормально. Это в третьем ларьке от западного входа, да?… Рома, не пcихуй, это мне надо псиxoвать, потому что я надеялась на Людкин севок, а она, мымра дальневосточная, уже Анатольичу весь сплавила. Вот, блин, комики, с вами не только без мужа, но и без лука останешься.
Что ты, Рома, такой недовольный? Чего-чего?… Ждёшь, когда я спрошу, почему ты ушёл к Ангелине? Хм. Вообще-то я хотела поставить вопрос по-другому. Рома, в чём ты ушёл к Ангелине?
В клетчатой рубашке? Рома, у тебя хоть воротник не грязный? А обшлага проверил? Не подставляй меня пожалуйста, ты же не каждый день от жены уходишь. Мог бы и чистую рубаху надеть, не переломно, небось.
Что говоришь, Ромчик? Ты всё-таки ждёшь, когда я спрошу, почему ты ушёл к Ангелине? Вот въедливый ты прыщ! Ну хорошо-хорошо, считай, что спросила, раз тебе так надо. Итак, почему?
Потому что Ангелина – крeaтивная в пocтели? Вот так номер! И в чём это выражается, Рома? Она поперёк койки спит, что ли? Или чо?
Говоришь, Ангелина большая выдумщица?… Вау! Нет, Ромочка, о вкусах, конечно, не спорят, но странные у тебя прихоти, как я погляжу. Спали мы с твоей Ангелиной вместе, когда у Петровых на крестинах насвинячились. Ноль! Рома, она была в пocтели полный ноль!
Твоя Ангелина вся раскорячилась на диване как курица гриль, всю ночь чмокала, жевала мой туфель, а под утро oписалась. Веришь – нет, но никакого удовольствия мне её креатив не доставил. Оригинал ты, милый Ромочка.
Что-что? Ты досадуешь, почему я не закатываю сцен и не вою в голос? Муж, ты время видишь? У меня парикмахерская на шесть. По-твоему, я должна идти на стрижку зaрёвaнная?
Рома, ты всё-таки считаешь, что я безалаберно отношусь к потере мужа? Ладно, давай отнесусь алаберно. Эксклюзивно для тебя. Рома, своим уходом ты действительно выбил у меня почву из-под ног. Напрочь!
Подлец ты, Рома. Ты ушёл к Ангелине, хотя прекрасно знаешь, что у Вовки завтра родительское собрание, а у меня в семь часов дeпиляция. Ты, значит, будешь кyвыркаться в кoйке со своей креативной и обoccанной Ангелиной, а я тут хоть разорвись?
Что ты говоришь, Ромео? На разделе имущества настаивать не будешь? Ура, слава тебе господи! То есть твою зарядку теперь можно Вовке отдать, а то у него старая накрылась? Хороший папа, хвалю.
Рома, о чём ты там ещё ноешь? Хочешь, чтобы я вспомнила все совместно прожитые годы, взгрустнула и поплакала заодно с тобой? Ё-пэ-рэ-сэ-тэ, вот прибило-то тебя не вовремя! Ты знаешь, что у меня две банки с огурцами помутнели и вздулись? Вот где настоящая мелодрама, обе банки переделывать придётся, а у меня парикмахерская на носу.
Вижу, Рома, тебе хочется какого-то движа и серьёзного супружеского разговора? Ну, выкладывай бегом, а то у меня пельмени закипают и скоро будет не до тебя.
Ты говоришь, отношения с Ангелиной у вас длятся уже давно и она ждала тебя целых полгода? Рома, ты меня yбивaешь! Полгода – разве срок? Я вон пять лет ждала, когда ты полку для обуви приколотишь, и то не рассыпалась.
Слушай, Ромик. Я понимаю, что у тебя сейчас сентиментальное настроение, но ты передай своей Ангелине. Вам, конечно, надо сейчас строить совместный быт, нести расходы и прочее… Но пусть не забывает, что она мне за крем триста пятьдесят должна. Я вам не племянница oлигарха — крем налево и направо раздавать.
Ну вот, с этим разобрались, Ромчик. Что-то я ещё хотела спросить… вспомнила! Рома, ты меня ещё хоть капельку ценишь? Ты меня хоть чуточку любишь? Испытываешь ко мне остатки прежних чувств? Умничка. Тогда объясни, как aнтивирycник в ноутбуке обновлять? Тебе ничего не стоит и мне приятно.
Ну чего ты там зубами скрипишь, Рома? Говоришь, я веду себя как бревно, как будто и не было этих пятнадцати семейных лет? А ты ждал бурной реакции и реки слёз?
Гaдство, Ромка, я бы с радостью, но у меня в одной руке черпак, а другой я майонез в холодильнике ищу. Ты его к Ангелине в приданое не унёс? Кто тебя знает, там же целых полпачки было.
А вот, нашла! Молоток, Ромка, майонез нам оставил, не совсем ты пропащий. Слушай, если тебе ни жить ни быть телефонного скандала надо – набери меня где-нибудь после девяти? Я спрошу Людку, о чём она со своим бывшим скандалила, пусть хоть конспект мало-мальский набросает?
Я ж по жизни бaбa мирная. Не такая креативная, как некоторые…

[Наталья Устин]

В автобусе две тётки кричат на пьяного мужика: - Я тебе покажу! - Я тебе дам! Мужик: - Даже и не знаю, кого из вас выбрать...

[Schastyia]

ЛОГОПЕД
Однажды родня попросила меня сводить к логопеду младшего кузена Сашку. Крепким здоровьем он не отличался. Зато неплохо играл в дурака и шахматы. Разница в возрасте между нами – 12 лет, поэтому я спокойно мог выступить взрослым родственником в беседе с врачом.
В назначенный день мы пришли в поликлинику и заняли место в конце длинной очереди. Казалось, весь город, сговорившись, искал логопеда. Принимала она небыстро, то и дело из кабинета были слышны крики и ругань. Мамаши выскакивали в коридор, как ошпаренные, таща за руку заплаканных детей. Мой брат и так не отличался смелым нравом, а тут и вовсе притих. Я тоже сильно не шумел.
Примерно через два часа подошла наша очередь. Все это время мы еле слышно болтали или играли на щелбаны в «камень, ножницы, бумага». Пытались сыграть в карты, но соседняя малышня начала просить красивые картинки. Пришлось спрятать колоду.
В медкарте брата было указано: «Иногда заикается. Необходима консультация логопеда». Чем ближе к заветной двери, тем страшнее нам становилось. Оттуда порой доносились жёсткие удары твердого о твердое. Врач орал без умолку. Дети плакали, мамочки вопили. После очередного пациента медсестра выглянула в коридор и сказала пока не входить.
Впереди нас оставался один человек. Бабушка привела на прием внучку. Судя по набыченному виду, старушка могла запросто перекричать сенегальского льва. Она уверенно разминала пальцы и делала круговые движения шеей. Так перед схваткой разогревают себя самбисты-профессионалы. Внучка не отставала. В драке с моим брательником я бы поставил все деньги на нее.
— Чай пьют, контра! – просипела пожилая амазонка. — Хоть бы у них там мочевой пузырь лопнул. Мы тут уже полдня волокитимся. Да, Харакири?
Девочка злобно кивнула. С таким именем ей никто не страшен. Даже логопед. Кулаки малютки внушали уважение.
Мой кузен, услышав редкое имя, прыснул со смеху. От неминуемого пинка под дых его спасло появление медсестры.
— Следующий!
Самурайские бабка с внучкой, зыркнув по сторонам, вошли в кабинет. Почти тотчас же там началась какая-то возня. Никто не кричал. Потом снова застукало твердое о твердое. Мы с братом вжались в стену. Вся очередь мигом притихла.
Дверь шумно распахнулась. Самураи вышли с победным видом, держа в руках какие-то бумаги. Оказалось, за них уже попросили. Поэтому битвы «гризли – бенгальский тигр» не получилось. Медсестра пригласила нас войти.
Логопедом оказалась плотная краснолицая женщина средних лет. Ее дикий взгляд мог отправить в нокаут людей и посмелее нас.
Я робко протянул ей Сашкины документы. Врач сердито схватила их и начала листать.
— Как зовут?
Я вежливо представился.
— Да не тебя, олень ламповый! – логопед заорала так, что хлопнула форточка. — Брата твоего как зовут?!
— Шаша, – промямлил кузен.
Врач еще больше побагровел.
— Чего?! А?! Шта?! А ну, повтори!
Сашка перевел дух и издал самый глупый звук в своей жизни:
— Саса.
Тетка открыла рот и приготовилась к крику. Мы с братом мысленно попрощались. Сейчас нам непоздоровится.
Внезапно врач начала смеяться. Вернее, мы позже поняли, что звук, похожий на рев подбитого фокке-вульфа, на самом деле является смехом. Медсестра тоже похрюкивала, не забывая что-то строчить в медкарте брата.
Логопед прекратила смех так же быстро, как и начала.
— Клоуны, блин. Ты заикаешься, что ли? – медик в упор посмотрела в лицо Сашке. Брат перестал дышать от страха. Даже если бы он не заикался, в тот момент легко мог начать. — А ну, прочти-ка несколько строк. Громко!
С этими словами тетка вытащила из ящика стола старый букварь.
Проблема была в том, что Сашка еще не умел читать, хотя ходил уже во второй класс. Почему-то на них испытывали какую-то новую учебную программу, по которой дети к концу года только начинали складывать буквы в слоги. Сказать врачу об этом нюансе мы не решились, и Сашка внезапно научился читать.
— Ма-ма мы-ла ра-му, - прозвучало в кабинете легендарное предложение родом из СССР. Медик ободряюще хлопнула брата по плечу.
— Ну, понятно все с тобой. Смотри не заикайся. А не то будешь ко мне ходить каждый день на лечение. Мы тебе электрический ток к телу подключим, и ты сразу начнешь нормально говорить. Показать?!
Кузен побелел. Врач вытащила огромный прямоугольный штамп, подула на него, примерилась и со всей дури хлопнула по Сашкиной медкарте. Потом перевернула страницу и опять мощно приложилась. Я втайне зауважал мастера, сделавшего ее рабочий стол. На нем можно было рубить индеек.
— Всё, вон отсюда, клоуны. Шаша, смотри мне, еще раз увижу, будем лечиться.
Саса пулей вылетел из кабинета. Очередь и медсестры в регистратуре смотрели на нас с уважением. Еще никому не удавалось рассмешить злобного врача. Иногда доходило до драки. А у нас получилось.
Необычный поход в поликлинику имел несколько последствий. Сашка резко перестал заикаться и вообще болеть. В школе он быстро исправил двойки на тройки и даже четверки, особенно по чтению. В его медкарте твердой рукой логопеда было написано: «Здоров». И спорить с ее диагнозом доселе часто болевший брат как-то не хотел.
И кто бы мог подумать, глядя спустя годы на бравого вояку, что когда-то этот крепыш едва не упал в обморок в кабинете логопеда и сдуру назвал себя «Шаша». Оказывается, иногда нужны и такие врачи.
/Рассказ основан на реальных событиях/
Автор:
Евгений Шовунов

[Olexara]

__________________________________________________ _______________

[Schastyia]

Я пришла в гости к подруге Тане и обомлела...
Все так идеально и так красиво, что хочется спросить, где купить билет в этот музей. Все так чисто, что хочется достать скальпель и немедленно начать оперировать. Не квартира, а рай перфекциониста.
Книги стоят в порядке убывания размера. Разноцветные свечки на полочках сочетаются с рисунком на шторах. Конфеты в вазочке под цвет обоев. Шарманнн.
— Извини, я не успела прибраться, — сказала подруга и поправила несимметрично лежавшую декоративную подушку на модном диване.
«Издевается, что ли? — подумала я. — Кокетничает?»
— Ничего, как-нибудь выдержу, — подыграла я.
Я сама ни дня не жила в таком порядке и, видимо, не буду. Мой дом — это обитель хаоса: все куда-то бегут, что-то роняют, забывают чашки с недопитым чаем, две кучки носков пугливо выглядывают из-под кровати, по полу в красивом беспорядке раскиданы куклы — Катя, убери!!! — и учебники сына — ты уроки сделал? — и кто-нибудь, снимите уже белье с сушилки, вы же видите, мне некогда, я убираю за кошкой, которую стошнило шерстью на диван.
Уходя в гости, я уронила вешалку для верхней одежды, на которую навешана целая гора одежды, причем не обязательно верхней.
«Со мной что-то не так, — думала я, наслаждаясь чужим уютом. — Наверное, только сверхлюди живут вот так, как на открытке...»
Я никогда так не смогу.
На следующий день утром я поругалась с дочерью. Ей два года, а это возраст протеста.
В саду планировалось торжественное фотографирование, требовалось нарядно одеться. Моя нехочуха отвергала одно платье за другим, требовала любимую «юбочку», которую я вчера бросила в стирку, когда дочь заляпала ее супом.
Я объясняла, умоляла, убеждала. В итоге психанула, достала из стирки юбочку, на которой суп подсох и стал незаметен, чем немедленно осчастливила дочь. Та весело и покорно оделась и, счастливая, отправилась в сад.
Красивое платье я взяла с собой в пакете, на случай, если передумает.
В саду в районе шкафчиков клубились родители и дети. Девочки-принцессы, с бантами и заколками, в шикарных бальных платьях хныкали оттого, что «мама взяла не те туфельки» или «мне жарко».
Моя гоняла в суповой юбке и хохотала над игрушечным ежом.
Мамы обсуждали, стоит ли гладить трусики и маечки. Большинство склонялись, что стоит, потому что «ткань после глажки становится мягче», и вообще «я каждый день глажу».
Я тихо сползала от стыда под скамейку. Я никогда в жизни не погладила ни единых трусов, ни своих, ни чужих, а главный критерий при выборе одежды — удобно и не мнется.
Одна мама прямо в раздевалке отпаривала дочке... бант.
«Со мной что-то не так, — думала я, глядя на идеальные платьица девочек. — Наверное, только сверхлюди живут вот так, гладят каждый день...»
Я никогда так не смогу.
Я поцеловала дочку в макушку. Она пахла копченостями. Суп был гороховый.
— Кать, давай платье наденем? Красивое! А?
— Неть, не хочу! — заупрямилась моя принцесса.
Я не стала настаивать. Я хочу, чтобы на фотографии она была в отличном настроении, как сейчас. А не красивая, но заплаканная. Через много лет я буду смотреть на эту фотографию и радоваться ее сладкой кокетливой улыбке и блестящим глазкам, а юбочку даже не замечу и про суп забуду.
По пути на работу я заехала сделать мейк к Юляше. Юляше, на минуточку, под пятьдесят, но выглядит она на 25. Поэтому Юляша, а не Юлия Михална.
Когда я ее вижу, я спрашиваю:
— Ты в холодильнике спишь, Юляш? Или молодильные яблоки жрешь? Или у тебя есть портрет Дориана Грея, который за тебя стареет?
Потому что это невозможно — так выглядеть в полтос.
— Это ботокс, детка. Гимнастика для лица. Косметология. Тебе, кстати, тоже пора. Вон мимические уже распоясались, — говорит Юляша и склоняется ко мне близко-близко, наносит тоналку на мои прыщики.
«Со мной что-то не так, — думаю я, глядя на ее идеальную кожу. — Наверное, только сверхлюди живут вот так, всегда молодые и свежие...»
Я никогда так не смогу.
Потом, уже напомаженная, я побежала на работу. Точнее, на встречу с читателями. Недавно вышла моя вторая книга, и теперь я провожу встречи с теми, кто меня читает, балагурю со сцены и всегда с недоверчивым восторгом раздаю автографы: «Вам правда понравилось?»
Я делаю то, что мне нравится, а меня за это еще и благодарят, ну счастье же!
После мероприятия я пришла в гардероб и присела за стойку, переобуваясь из туфель в сапоги. Получилось, будто я спряталась.
К стойке подошли две барышни. Они вдохновенно болтали, и я не сразу поняла, что речь обо мне.
— Я когда на таких людей смотрю, мне кажется, что со мной что-то не так, — сказала одна.
— Ага, и я, — поддерживает другая. — Я бы вышла и умерла там, на этой сцене. А она шутит, хохочет, будто не перед залом, а дома. Смотрю на нее и думаю: «Это какие-то суперлюди. Я никогда так не смогу!»
Я вынырнула из-за стойки с криком «Сможете!», ударилась коленкой и напугала девчат. Чудом не сломала стойку.
— Сможете! Сможете!! Сможете!!! — заорала я, потирая ушибленную коленку. — Но есть одно «если».
— Какое? — улыбнулись девочки.
— Если захотите!!!
Моя подруга Таня — дизайнер, и ее дом — это ее визитка. Создание этой визитки отнимает все ее время, силы и талант, потому что ее работа — это ее призвание.
Остается только на фитнес, потому что такому дому надо соответствовать. На другое не остается, но Таня рада, что каждый день может полностью посвящать любимой работе, что ее ценят клиенты, что у нее много проектов.
Это ее выбор, и он делает ее счастливой.
А у тех мам из раздевалки призвание — быть мамами. Жить интересами и потребностями своих детей.
Они так быстро растут, эти дети, и скоро совсем взрослые дочери и сыновья уйдут на свидания, поэтому эти мамы ловят момент и кайфуют от возможности гладить платьишки и трусики своим детям, которые, конечно, этого не запомнят.
Зато мамы запомнят. Запомнят этот сладкий период как самый трогательный, когда у них было так много возможностей быть рядом с детьми, чувствовать себя мамами, нужными, хорошими, идеальными. Самыми лучшими.
Это их выбор, и он делает их счастливыми.
Я пишу тексты. И это мое призвание. Я выбираю именно эту деятельность, потому что я эгоистка и хочу быть счастливой.
Потому что в этот момент я не просто счастлива, я учу этому навыку своих детей. Передаю им эти флюиды — внутреннего ликования. Хоть и делаю это в домашнем беспорядке, в халате и с морщинками, рассыпанными по лицу.
Мы все эгоисты. Мы делаем то, что делает нас счастливыми, интуитивно выбирая это из миллиона других дел... И это прекрасно.
Это означает, что со всеми все так!
Со всеми все нормально!
Просто кто-то сегодня в неглаженых трусах.
Ольга Савельева

[Olexara]

Как отмечали Новый Год в Санкт-Петербурге в 1724 году?

31 декабря 1723 года в 12 часов ночи герольды и ночные сторожа возвещали на всех улицах полусонным жителям звуками труб и громкими песнями окончание старого и наступление Нового Года.

За герольдами и ночными сторожами следовали музыканты шести гвардейских батальонов, немецкие гобоисты гвардии, царские певчие и барабанщики Петербургского гарнизона, одетые в различные костюмы.

Они переходили отдельными толпами от дома к дому, поздравляли хозяев и шумным образом требовали вознаграждения за свои поздравления.

В 6 часов утра Пётр I и вся императорская фамилия отправились из Зимнего дворца в крытых санях на Петербургскую сторону слушать обедню в собор Св.Троицы, где государь пел на клиросе с певчими и читал Апостол.

По окончанию службы гром пушек с Петропавловской крепости и выставленный на одном из её бастионов желтый флаг с двуглавым орлом, державшим в лапах четыре моря, возвестил жителям о начале праздника.

Далее Петр отправился угощать гвардию, поднося каждому солдату по ковшу водки, черпаемому из ушатов, которые несли денщики. Государыня пошла к деревянной галереи поздравлять дам и остальных гостей.

Поздравления их и угощение войска продолжались до 4 часов дня, после чего император отправился в Сенат, располагавшийся тогда в шести плотно приставленных друг к другу мазанках , каждая их которых была в два этажа и четыре окна.

Во всех комнатах были накрыты столы. Дамы заняли одну, а мужчины другую половину.

Для всякого стола был особенный буфет с винами, большей частью венгерскими. Это было любимое вино Петра и он постоянно подливал его своим соседям по столу.

В 6 часов государь отправился на половину дам, а со столов сняли скатерти, насыпали кучи табаку и принесли трубки, после чего клубы дыма наполнили комнаты.

В это время на помосте перед Сенатом для народа поставили жареных быков с позолоченными рогами. Быки были наполнены всякого рода дичью.

В 7 часов государь вышел на помост к собравшейся толпе, взял нож, отрезал от быка кусок, предложил его императрице, великим княжнам и вкусил от оного сам.

После чего начался народный пир. По окончанию которого солдат Преображенского полка поднес государю оставшиеся от быка позолочённые рога и получил от императора серебряный рубль.

В 8 часов начался фейерверк. Россия находилась тогда в войне с Персией и между ракет и разного рода увеселительных огней находились разрушенные стены Дербента и Баку, лежавшие у ног победителей.

Сама Персия была представлена в виде женщины, изнемогающей под бременем внутренних междоусобиц, поднятая из бездны разрушения мощною рукой Российского Монарха.

Потом все пошли спать.

[Olexara]

В 17 веке до Петра Новый год тоже праздновали.

Только именовался он Новолетие, а не Новый год.

И справляли его 1 сентября в день Симеона Столпника Летопроводца.

Год тогда у нас начинался осенью.

Летописание, летоисчисление. Исчисление каждого нового года. Потому что лето, это жизнь.

А зима смерть.

Празднование Новолетия в Российском государстве открывалось вечерней службой, проводившейся 31 августа.

После нее совершалось молебное пение «О начатии нового лета» и в полночь церковный колокол возвещал о наступлении Нового года.

Важным элементом официального празднования Нового года было «действо нового лета или многолетнего здравия» (другое название – «чин препровождения лету»).

Оно отправлялось 1 сентября.

Действо нового лета в XVII веке проходило со строгим соблюдением церемониала.

В столице на Соборной площади против северных дверей Архангельского собора устраивался помост.

Помост покрывался турецкими и персидскими цветными коврами.

На помосте устанавливали три столика, два – для двух Евангелий и один – для иконы Симеона Столпника Летопроводца.

Патриарх выходил на «действо» из западных ворот Успенского собора в сопровождении духовенства, которое несло перед ним иконы, кресты и хоругви.

Несколько позднее из дворца начиналось царское шествие.

Придя на место, царь прикладывался к Евангелию и иконам, потом принимал от патриарха благословение «крестом и рукою».

Духовные власти становились «по чину» по обе стороны места государева и патри- аршего, бояре и весь синклит по правую сторону государя и за его местом по чину.

Соборная площадь еще задолго до царского выхода вся покрывалась служилыми людьми, стоявшими парадно в разных местах по заранее утвержденному регламенту.

Помимо них на кровле Архангельской и Благовещенской церквей и на Ивановской колокольне и по всей площади стояло множество простого народа.

После службы патриарх осенял крестом царя и желал ему здравствовать.

Царя и патриарха поздравляли с Новым годом духовные власти, подходя по два и низко кланяясь. Государь отвечал поклоном головы, а патриарх благословением.

Затем царя поздравляли бояре и все светские сановники.

Когда оканчивались эти обоюдные поздравления гражданского и церковного синклита с «новым летом», царя поздравлял народ с площади.

За обменом благопожеланиями между царем и народом следовали раздача царских подарков: пирогов приближенным и царской милостыни (денег) простому люду.

На этом официальная часть празднования заканчивалась.

После окончания «действа нового лета» объявлялся благовест к обедне, и население расходилось по своим приходским церквам.

В этот день люди не только посещали храмы, но и навещали старших в семье, поздравляя их с наступлением Нового года.

Новолетие начинало церковный год и приравнивалось в допетровской Руси к великим праздникам.

Потому благочестивые люди считали своим долгом в первый день сентября не только побывать на всех богослужениях, но и помочь бедным, сирым, больным и убогим.

С этой целью они посещали странноприимные дома и остроги, посылали туда милостыню и гостинцы.

В последний раз обряд новолетия в России был совершен 1 сентября 1699 года.

В этом же году указами Петра I порядок летоисчисления стали вести не от сотворения мира, а от Рождества Христова.

Начало светского года было положено с 1 января, а церковного осталось без изменения – с 1 сентября.

В этой связи произошло отделение светского начала от церковного, что способствовало постепенному превращению новогоднего праздника в сугубо гражданское торжество.