Истории со смыслом. Из жизни, из интернета

[Olexara]

Мужчина с не-ве-ро-ятно красивым носом и такими скулами, что любая «бросит мужа и кудрявого ребёнка»,
сидит у меня в ногах.
Хорошо, не в ногах, а просто сидит и едет в метро, а я над ним чувственно нависаю.
Так вот, из-под шляпы виден прекрасный нос, скулы и подбородок, а потом сразу шарф. Прекрасный, естессснно.

Невский, Горьковская, Петроградская — всё как во сне. Но на Чёрной Речке у шляпника в кармане звенит телефон.
— Ну, наконец-то! —(кричит он бархатным голосом на весь вагон). — А чего ты целый день не звОнишь, не понимаю? Да, не звОнишь с самого утра! Я тоже целый день по делам ездию, представь себе…

Последнее, что видят мои глаза чрез дымку слёз, это перстень-печатка на тонком пальце.

Люди, скажите мне, зачем таким продают шляпы, в которых они ездиют в метро? В метрЕ, тоись.
Ездиют и звОнят, гады, искря перстнЯми.

© Катя Прокофьева

[Schastyia]

Что скажет о мужчине его любимый алкогольный напиток?
Заходя в бар, ты словно попадаешь в настоящий зоопарк. Одни мужчины, как гепарды, накидываются на поднос, который принесла официантка, а другие сидят, как коршуны, высматривая жертву на вечер. Как же разобраться, кто в этот вечер может составить тебе достойную компанию? Достаточно посмотреть, что он себе заказал. Конечно, нельзя руководствоваться только этим, но во время знакомства каждая мелочь может дать тебе дополнительную информацию, а предпочтения в алкоголе — далеко не последняя деталь в образе. Так что, если ты совсем недавно знаешь мужчину, обрати внимание на его стакан.
ВИСКИ
Виски — это напиток настоящего мужчины, и в каком бы виде он его ни пил (если только не смешивает с соком), ты можешь смело оставить ему номер eтелефона. Такие мужчины любят хорошую компанию, спокойные интересные беседы, умных и красивых женщин.
ВИНО
Вино предпочитают романтики. Если мужчина заказывает вам обоим вино, значит, он настроен на долгое знакомство. Такие мужчины не гонятся за градусом, а любят понаблюдать, сделать пару комплиментов и, возможно, поцеловать на прощание. Но будь осторожна, ведь он может оказаться страшным педантом, помешанным на искусстве и философии, с таким уж точно не зажжешь.
КОНЬЯК
Коньяк обычно стоит очень дорого. Его предпочитают взрослые обеспеченные мужчины. Конечно, можно попробовать с таким познакомиться, но в большинстве случаев они женаты либо на женщине, либо на работе.
ДЖИН
Джин — выбор всех иностранцев. Конечно, в России их первым делом заставляют пить водку и учат нецензурной лексике, но если ты увидела одиноко сидящих мужчин, тихо потягивающих этот напиток с тоником, то, скорее всего, ребята не из местных. А знакомство с другой культурой всегда сулит новые горизонты.
ШАМПАНСКОЕ
Если мужчина несет два бокала с шампанским, один из которых предназначен тебе, значит, он джентльмен, а если это в принципе его любимый напиток, то он, скорее всего, любитель роскоши и выпендрежа, уж очень напоминает Казадоева из фильма «Бриллиантовая рука».
ПИВО
Пиво пиву рознь. Если он любитель накачиваться им в спортбарах, то позволь спросить: зачем ты вообще с ним общаешься? А вот если парень заказывает какое-то редкое пиво с мудреным названием или сидр, то, скорее всего, он хипстер и довольно молод. Такие мальчики всегда могут составить тебе приятную компанию, они часто оказываются настоящими лапочками и в большинстве симпатяги. Но если ты не хочешь быть мамочкой, то лучше двигайся обратно, вверх по списку.
ЛОНГ-АЙЛЕНД
А вот если парень предлагает вам обоим заказать «Лонг-Айленд», знай — сегодня он попытается тебя охмурить. Многим мужчинам алкоголь помогает раскрепоститься, и они начинают без какого-либо стеснения распускать руки и лезть целоваться. А нужно ли это тебе?
ШОТЫ
Шоты обычно заказывают парни, не настроенные в этот вечер на женскую компанию. Они пришли в бар, чтобы весело провести время в мужской компании. А если ты оказалась в числе приглашенных, то, скорее всего, он относится к тебе как к другу и просто хочет повеселиться. Хотя с ними всякое бывает…
НАСТОЙКИ И ЛИКЕРЫ
Настойки и ликеры вроде Jagermeister нравятся нестандартным парням. Среди них часто встречаются татуировщики и дизайнеры. Они всегда завтракают, следят за собой и слушают андерграунд. Такие мужчины могут рассказать тебе массу интересного, но по жизни они домоседы и не любят шумных компаний.
ВОДКА
Водка. Если он пьет ее в чистом виде — у него все в жизни плохо. Если с Red Bull — алкоголик. Ее часто заказывают полицейские и чиновники, наверное из-за того, что у них работа связана со стрессом. Это жесткие мужчины, после нескольких рюмок могут начать вести себя неадекватно, а что у них в голове, не скажет даже гадалка.
КОКТЕЙЛЬ
Сладенькие коктейли типа «Космополитен» или «Секс на пляже» — перед тобой, наверняка, гей. Даже если это сногсшибательный парень и тебе он кажется принцем, помни, что внешность обманчива. Ни один нормальный парень не станет в одиночку или с другом пить коктейльчик.
Настя Чупина

[Olexara]

Счacтливая жeнщина всeгда немнoго "не". Не вcя нaкрашена, нe до идеaлa уложена, не с иголoчки одета. Зато может тeреть глаза, смело ладонями откидывать нaзад волосы и не мечтать веcь вечер о том, чтобы скинуть с сeбя неудoбное платье. Она не выстaвляет напряжённое фото с ногoй на мыске, надутыми губaми, наpочитой улыбкой, она вообще не замeчает, что её фотографируют и хохочет во веcь рот. Даже если у неё кривые зубы. Она не боится выглядеть нелeпо или смешнo.

Она не говорит, что вcе пpинимают её дочь за пoдругу или сестру, пoтому что это так и есть и не тpeбует подтверждения, не рacкрашивает ногти хохломoй и гжелью, не лежит по три чaсa под лампoй и иголками, чтобы утром муж думaл, что она вcегда красавица. Не пoказывает свою кашу с овcянкой публике, потому что кaша это просто eда и она её ecт.

Не демoнстрирует свой пресс, даже еcли он есть. Не идеaлизирует своих детей, не кидает кaждый день картинки с мужeм в обнимку...
Она проcто живёт. Пусть даже нeмного и "не".

Екатеpина Бальзамoвa

[Schastyia]

-Мадам, а у вас цветы сегодня свежие?
- Ха, они были свежие вчера, будут сегодня и даже завтра тоже будут свежие.
- Странно, они шо не портятся?
- Портятся, поэтому живут в холодильнике.
- Интересно, а при какой температуре они там живут?
- Мужчина! Шо вы имеете до моих цветов? Если интерес, так берите, если тока вопросы ,так гребите.
- Та вы меня не так поняли. Мине, таки ,нужен букет. Тока я в растерянности. У вас такая вокруг красота, но цены очень кусаются.
- Так, стойте де стоите. Щас я вас обслужу по высшему разряду. Вам для кого нужен букет? Для женщины или для мужчины?
- Опа, неожиданно, а шо и так бывает?
- Бывает по- разному. Для женщины, для мужчины, для любимой женщины, для не очень любимой. Вам для кого?
- Ой, вы миня заговорили. Мине надо приличный, ну шоб не стыдно, но в пределах суммы.
- Так. Щас я вам устрою допрос с пристрастием, как большевику в царской охранке.
- Я щас сойду с мозгов. Я шо,похож на большевика?
- Ни на кого вы не похожи. Это ж присказка. Вот скажу,шо допрос в ФСБ, обидется уважаемая контора, скажу шо СБУ, самой страшно. Ми-8, Мосад, ЦРУ, так я не знаю ни иврита, ни английского. ..... Продолжаем разговор. Кому цветы? И по какому поводу?
- Ой, девушка, ещё пять минут возле вас и уже не пойду ни на какое свидание. Мине возле вас так интересно.
- Ну, со мной ваш поезд ушел лет двадцать назад.
- И шо, кондуктор не нажмёт на тормоза?
- Мужчина, не делайте с себя мачо. Если вы торгуетесь про цветы, то шо я возле вас буду иметь? Головную боль и изжогу.
- Почему изжогу?
- Потому что с вами можно рассчитывать тока на Макдональдс. Усё! Берите вот эти ромашки и идите. И не просто идите, а с песней.
- Жаль! А с какой песней?
- В вашем возрасте тока "Марш энтузиастов". "Нам нет преград ни в море, ни на суше....." И быстренько гребите отседа до своей дамы сердца.
- Ещё один вопрос. Почему всё-таки ромашки?
- Она погадает по ним, и если её не устроит результат, испортит вам фотографию. Идите, я сверну вам вслед фигу в кармане " на удачу".

Марина Гарник

[Olexara]

__________________________________________________ ___________________________

[Schastyia]

Одно из самых счастливых решений моей жизни - это позволить людям думать обо мне всё, что им приходит в голову…
В конце концов, это их голова, их мысли, и их время, потраченное на то, на что они сочли нужным…
При чём здесь я?
И - настала восхитительная свобода…
Мне больше не страшно никого разочаровать!
Я ни минуты не потрачу на спор…
Не вступлю ни в одну дискуссию…
Не стану доказывать свою правоту, или неправоту…
Мне лень…
И я очень жалею того времени, когда было не лень…
Не лень общаться через силу с теми, с кем не хотелось этого делать…
Не лень вести тупые разговоры и переписки с неинтересными мне людьми, пожелавшими навесить на меня субъективный ярлычок СВОИХ, а не моих комплексов, или обсудить со мной то, что я не желаю с ними обсуждать…
Не лень было говорить ДА, когда всё внутри требовало НЕТ…
Не лень оправдываться за своё мнение, которое я никогда никому не навязываю, но и не прошу переубеждать меня…
Учитесь этой лени, ребята…
Потому что именно она сбережёт вас для главных людей вашей жизни…
Позволит помочь тем, кому действительно нужна ваша помощь, не выбросив на помойку время на тех, кому нужно переливать из пустого в порожнее…
Позволит дать свободу и тем, кто вас терпеть не может, но при этом упорно зачем-то лезет в вашу жизнь, чтобы доложить об этом…
И ещё эта лень произведёт чудесную генеральную уборку вашей жизни, после которой в ней будет только то, что вам необходимо…
Освободиться от лишнего на любом уровне - одно из условий сохранения психологического здоровья, да и любого другого тоже…
Потому что ничто не разрушает нас так, как зависимость от чужого мнения, и насилие над собой, в котором мы всё время стремимся оправдать чьи-то ожидания, и для всех быть хорошими…
Пожалейте себя!
Не взваливайте на себя обязанности эмоционально обслуживать тех, кто решил, что их мнение о вас должно повлиять на вашу жизнь…
Никто, кроме вас самих, на вашу жизнь влиять не должен…
Поэтому, пусть думают о нас… пока их жизнь идёт…
А мы будем жить… пока они думают…
Лиля Град

[Olexara]

Профессор дурак, но аппаратура при нём.⁠⁠

Чтобы допуститься к защите диплома в институте нужно сдать госэкзамен. У нас на кафедре он проводится в два этапа. Сначала тестирование на компьютере - 100 вопросов, три часа. Те, кто заваливают тестирование, отправляются на второй этап – устный экзамен с комиссией. «Трояк» в конце концов поставят, но нервы потерпят сильно, да и этот трояк будет вечным клеймом в дипломе. Лет десять назад двойки за тестирование получала половина группы. И вдруг резкое изменение статистики – все сдают на четыре/пять. Причину выявили сразу. Кто-то пользовался «звонком другу», кто-то «забивал» в телефон шпаргалку. За всеми не уследишь, тем более в тестах много расчетных вопросов и мобильник разрешалось использовать в качестве калькулятора (программа тестирования сделана так, что никакое другое окно, включая калькулятор windows, открыть нельзя). Телефоны было решено на тестировании запретить, калькулятор разблокировали в компьютере. Правило простое – если у студента увидят телефон (замечу, именно ТЕЛЕФОН), с тестирования выгоняют, и добро пожаловать на экзамен с комиссией.

Итак, на днях очередные будущие инженеры пришли на тестирование. Одного вскоре застукали с небольшим планшетничком неизвестной китайской фирмы, с windows mobile.
Преподаватель: было же сказано – телефонами пользоваться запрещено, уберите.
Студент: ха, а это не телефон! У него даже микрофона нет. Вот! [протягивает гаджет преподу] Если Вы сможете с него позвонить, ставьте мне двойку.
Зачем он это сделал? Если бы не стал наглеть, а просто выключил и убрал свою игрушку, у него был бы шанс сдать хотя бы на три. Преподаватель достал из кармана пиджака вluetooth-гарнитуру, которую использует за рулём. Через институтский wi-fi качает Скайп, пару минут тычет в экран планшетника, в противоположном углу аудитории звонит кафедральный телефон. Преподаватель просит наглого студента подойти и поднять трубку. В трубке прозвучала фраза из заголовка этой истории и предложение идти готовится к устному экзамену с комиссией.

/инет/

[Olexara]

6-летняя дочь перематывает весь мультик.
Отец: Нельзя просто вот так перемотать к хэппи энду.
Дочь: У меня нет времени на проблемы...
вот бы так и нам взрослым..оп..и перемотать к хэппи энду...(с)

[Schastyia]

Ах, как она радовалась! Ольга Петровна, совсем недавно ушедшая на заслуженный отдых , каждый день просматривала объявления о продаже домиков с участком. Домики, конечно, продавались, но она искала не самый дорогой. Кредит брать не хотелось, а накопленная за последние три года сумма до миллионов далеко не дотягивала. Предложила соседям по коммуналке, где она проживала, свою комнату, а они с удовольствием купили. Деньги, конечно, тоже небольшие, но лучше так, чем совсем ничего. Домик вскоре нашла, какой и хотела - маленький, но зато с печкой. И даже банька есть. Участок крайний, у самого леса и еловые лапы в снежной шубе свешиваются по-хозяйски через забор. Заселилась сразу же, в начале декабря. Не испугало, что участок занесен снегом выше колена, что дачный посёлок уже значительно опустел. Главное - дорога есть, есть своя машина, а с наступлением ранних зимних сумерек в нескольких домах всё-таки загорается свет. Эти освещенные окна, расчищенные от снега дорожки, дым из трубы, лай собак радовали Ольгу - рядом люди. А вот соседний участок пустовал.
- Наверное хозяева весной приедут, - думала Ольга, разглядывая ухоженное, выкрашенное голубой краской строение.
Когда дом от печного тепла достаточно прогрелся, Ольга принялась наводить порядок и уют. Купила красивые обои и за три дня преобразила кухню и две комнатки. Не спеша, с удовольствием подбирала тюль и шторы на окна, скатерть на столик, дорожки на пол. Расставляла на полках прозрачные баночки с крупой, с сахаром, с фасолью. Заполнила большую вазу из зелёного стекла фруктами. Любимые книги заняли небольшой книжный шкаф. Выбрала в магазине яркий чайный сервиз и такие же тарелки, уютный торшер и бра. А ещё купила много разных по размеру ярких махровых полотенец.
Каждое утро Ольга Петровна просыпалась и говорила себе:
- Как же я счастлива в своём маленьком доме. В коммуналке у неё были неплохие соседи, но общая ванна, туалет, кухня - не дают уюта, приходилось подстраиваться под чужой ритм жизни.
А здесь, в полюбившемся с первого взгляда домишке, она впервые почувствовала себя полностью спокойной и счастливой. И даже рано проснувшись, не хотелось поваляться в постели, потому что не терпелось на своей уютной кухонке сварить в медной узорчатой турке любимый напиток - кофе с корицей, добавить к нему в красивую чашку сливки и пить его, смакуя и не спешa маленькими глоточками, глядя в окно на заснеженный двор. Потом, тепло одевшись, выходила чистить дорожки и любовалась шустрыми белками, которые с удовольствием разбирали угощение из кормушки, подвешанной на еловую лапу: орехи, семечки, сухофрукты. С улыбкой наблюдая за рыжими зверьками, Ольга снова ловила себя на мысли: как же здорово жить в своём доме, иметь свой участок, где только ты хозяйка.
Ближе к концу декабря ударили морозы. Невидимый художник разрисовал окна, раскидал по сугробам искрящиеся алмазы, каждую веточку одел в шубку из инея. Снег хрустел под ногами, словно крахмал, из которого в детстве мама варила клюквенный кисель. Вот в такой морозный день на участке Ольги появился кот. Он скромно сидел около калитки, будто ждал приглашения. Весь в инее, замерзший, худой.
- Привет, малыш! Проходи, не стесняйся, здесь тебя никто не обидит, - позвала Ольга Петровна гостя. Он послушно потопал за хозяйкой в дом. Не отказался ни от куриного супа, ни от вермишели. Заглянул Ольге в глаза так, будто спросил: - А остаться можно? Она погладила его со словами: - Если ты ничей, то оставайся. Будешь Митрофан. И мне веселее. Митрофан проспал до вечера около тёплой печки, поужинал и запросился на улицу. Ольга выпустила кота и занялась делами. Периодически выглядывала во двор - кота не было. Мороз крепчал.
- Может у кота есть хозяева? Просто в гости заходил? - говорила она себе. Когда в последний раз решила проверить, не вернулся ли Митрофан, глазам не поверила! На крыльце, кроме Митрофана сидели ещё четыре котенка! Разномастные, тощие, облезлые, заиндевевшие.
- Ну, заходите, гости дорогие, - пригласила Ольга. - Что с вами делать? Митрофан, я надеюсь ты всех собрал?
Было понятно, что это брошенные и никому не нужные котята. Такие всегда есть на дачах, оставленные, кинутые на самовыживание. Скорей всего малышня прибилась к взрослому коту, а он помогал им выжить: птичек и мышей ловил. Но усиливающийся мороз вынудил несчастных идти к людям. Ольга Петровна вылила оставшийся суп в миску и все четверо принялись за еду. Митрофан устало прикрыв глаза сидел рядом. Ольга принесла к печке коробку и решительным голосом объяснила:
- Так, ребята, сегодня ночуете здесь, а завтра топим баню, моемся, обрабатывается и тогда посмотрим. Может даже на диване разрешу спать. Митрофан не заставил себя долго уговаривать, затащил самого мелкого котёнка в коробку, остальные забрались самостоятельно.
... Котята спали. В печке догорали последние угли, отдавая жаркое тепло гостеприимному дому. Ольга Петровна сидела у стола и плакала: это же дети, им по 6 - 8 месяцев. Позвоночник и ребра можно без рентгена смотреть, хвостики словно крысиные. Один черный, один рыжий и два серых. И все чумазые, как будто в печке жили.
Рано утром Ольга была уже в городе. Записала все рекомендации ветеринара на листочек: как кормить, чем обработать, дозы. Закупила разной крупы, мяса, ряженку и мисочки разных цветов. Вернувшись домой протопила баню и всех пятерых, одного за другим обработала и намыла. Варила кашу с фаршем, кормила по часам, всё остальное время котята спали, сил набирались. Митрофан тоже спал, наверное снял с себя ответственность за чужие жизни, расслабился. В туалет ходили на улицу гуськом, малышня не отставала от "папочки" ни на шаг.
Ольга Петровна вскоре тоже успокоилась: кушали все хорошо, не болели, а вес со временем наберется. Вон через четыре дня уже Новый год, пора к празднику готовиться, надо ёлочку нарядить, гирлянды развесить. А ещё у неё дед Мороз есть, который песенку про ёлочку поёт. Надо только кнопочку нажать и он тебе обязательно споет.
Ничто в мире не случается просто так, всё зачем-то нужно.
Я та самая соседка из голубого домика. Уже август. Я варю малиновое варенье и смотрю в окно. На соседнем участке Ольга Петровна ходит вокруг яблони, собирает спелые плоды в корзинку. На крылечке лежат пять красавцев-котов. А я смотрю и думаю: может мне остаться зимовать на даче?
©Gansefedern

[Olexara]

Прямой эфир

Лавашов вошел в квартиру, арендованную для него конторой, и ноздрями втянул затхлый воздух и осевшую на желтых стенах пыль.
— Ну здравствуй, новый сарай, — поприветствовал Лавашов свое пристанище на ближайшие восемь месяцев и звонко чихнул.
Новый сарай ответил скрипом деревянных полов и шумом с улицы.
В Пресноводинск Лавашов приехал в командировку. Его фирма недавно снесла частный сектор и гаражный кооператив, а теперь должна была взять лопату и рассечь город высокоскоростной магистралью надвое, как червяка.
На чехословацкий письменный стол лег ноутбук, скромный гардероб Лавашова поместился на стуле и частично на подоконнике. Остальные вещи сами собой распределились по поверхностям в процессе обживания.
Кроме старой мебели и вываливающихся розеток был тут еще пузатый телевизор марки LG, покоившийся под кружевной салфеткой.
— Винтаж! — присвистнул Лавашов.
Этим же вечером он включил телек, чтобы тот работал фоном. Не любил мужчина тишину, в ней зарождались мрачные мысли. Лавашов начинал думать о том, что ему уже сорок, а он всё так же безнадежно холост, об обстановке в стране и мире, о том, что Брюс Уиллис больше не снимется в новых фильмах…
По всем каналам показывали только серую рябь. Лавашов нажал на кнопку девяносто девять раз — ничего. И только на сотый появилась картинка.
— О какая, — по́шло улыбнулся телезритель, заметив на экране привлекательную ведущую местных новостей.
Молодая, чуть старше двадцати, она отвечала всем параметрам вкуса Лавашова: в нужных местах стройная, в других, наоборот, объемная. Милая, естественная — в общем, мечта, до которой Лавашову никогда не добраться с его-то скромностью.
Сделав погромче, мужчина уселся за стол, включил лампу, ноутбук и, отхлебнув кефира из бутылки, принялся работать.
— Сегодня мэр города Пресноводинска Илья Колычев торжественно перерезал ленточку новой школы по адресу: Сырокопченова, 4а. Школа рассчитана на восемьсот учащихся, — вещала с экрана ведущая, когда Лавашов сверял спецификацию проекта.
Услышав краем уха информацию, он оторвал взгляд от ноутбука и взглянул в окно. В сумерках чернела общеобразовательная школа номер тринадцать, о которой говорилось в новостях. Судя по недавно перекрашенному козырьку и по количеству проделанных детьми дыр в заборе, работала она не один год.
Ну да, всё правильно. Лавашов со своей профдеформацией сразу обратил внимание на подпорченный вентфасад.
Бросившись к телевизору, он решил проверить, не ошибся ли адресом.
На экране была та самая школа, что и за его окнами, только выглядела она действительно новой, а пышные клены, высаженные по периметру, торчали хлипкими низкорослыми саженцами.
Дальше шел какой-то странный реклaмный ролик. Лавашову показалось, что он видел его сто лет назад. «Таких шоколадок уже, кажется, и не продают», — раздалось где-то у него в голове.
Снова на экране возникла ведущая.
— С вами Алиса Бакланова, мы продолжаем выпуск новостей. Горводоканал обещает провести полную замену оборудования в северной части города уже к две тысячи девятому году. Как сообщает глава департамента… — мурлыкала красотка-дикторша, а Лавашов всё никак не мог взять в толк, что происходит. Кажется, это были новости из позапрошлого десятилетия.
«Запись, что ли, какую показывают?» — подумал он про себя.
Прослушав информацию о водоканале и о предстоящих концертах в местной филармонии, он дождался момента, когда на экране возник телефонный номер студии. Текст предлагал позвонить в прямой эфир и обсудить острые социальные вопросы города.
Смеха ради Лавашов набрал номер на своем смартфоне и, ожидая ответа вроде «номер не существует», глупо улыбался. Но тут пошли гудки.
— А у нас первый звонок в эфире, — произнесла Бакланова. — Добрый вечер, представьтесь, пожалуйста, — послышался ее голос в динамике телефона Лавашова. От неожиданности мужчина чуть не метнул телефон в стену, но, вспомнив о цене гаджета, передумал.
— А-а-ал-ло, — поздоровался он, и голос его прозвучал в телевизоре.
— Представьтесь, пожалуйста, — повторила Бакланова.
— Д-д-дмитрий.
— Дмитрий, вы хотите поговорить о том, возможно ли строительство новой магистрали на месте частной застройки?
— Нет. Не хочу. Я ее уже строю, — сообщил дрожащим голосом Лавашов. — Простите, а какой у вас сейчас год?
На секунду лицо ведущей стало пунцовым. Психов в прямом эфире ей только не хватало.
— У нас прервалась связь с Дмитрием, мы ждем новых звонков от наших телезрителей, — включила профессионала Бакланова, но тут снова раздался голос Лавашова:
— Вообще-то я тут.
— Так, Лёва, что там у вас? Отсоедините его, — прошипела ведущая сквозь натянутую улыбку.
— Алло, Алиса, это Дмитрий. Простите, я сам не понимаю, что происходит, но тут явно творится какая-то ерунда, — продолжал портить эфир Дима.
— Дорогие телезрители, у нас технические неполадки, приносим извинения.
Бакланова встала со стула и вышла из кадра. Дальше послышался противный женский мат и громкий стук в металлическую дверь.
— Лёва, вашу ж налево, я вас сейчас на британский флаг порву, открывай!
Наблюдая за происходящим, Лавашов потянулся к бутылке кефира и внимательно посмотрел на срок годности и на процент содержания алкоголя.
— Чё происходит-то? — снова появилась в кадре взбеленившаяся Бакланова. — Смешно вам, твари? Прикольчики, да?! — кричала она куда-то мимо камеры.
— Алиса, послушайте, кажется, у нас с вами тут временной мост выстроился, — совершенно серьезно сказал в трубку Лавашов.
— Какой еще, к чёрту, мост?! Единственный мост выстроился в деревне Верхняя Каменка, в семидесяти километрах от райцентра, — вернулась к своим новостям перепуганная до смерти Бакланова. — Выпустите меня, прошу! — выла она и стучала ногами по полу.
— Я... я не знаю как! Подождите!
Обойдя телевизор, Лавашов убедился, что с техникой всё в порядке. Правда, ни антенны, ни ТВ-приставки не было: прием шел буквально из ниоткуда. Вытащив штепсель из розетки и вернув его обратно, мужчина нажал на кнопку. Бакланова всё еще была в студии и, сидя за рабочим столом, хныкала, упершись в него лбом.
— Алиса, послушайте, какой у вас сейчас год? — повторил вопрос Лавашов.
— Две тысячи седьмой, — прогундосила Бакланова.
— Алиса, вы, главное, не паникуйте. Клянусь, я тут ни при чем! Ну, может, разве что в церковь не хожу и на Крещение не купаюсь, но в целом веду образцовую жизнь.
— Я похищена, да? — обреченно спросила Бакланова, всё еще не поднимая головы.
— Нет. Но вы, кажется, застряли во времени!
— Как это? — спросила Бакланова, подняв наконец зареванное лицо и осмотрев свою одежду. — Я вообще-то слежу за модой! — Да при чем тут это? На дворе сейчас две тысячи двадцать четвертый.
— Зачем вы издеваетесь?
— Да не издеваюсь я! — прикрикнул Лавашов, и это подействовало на Бакланову как пощечина. — Как называется ваш телеканал?
— «Баланс»…
— Минуту, я сейчас в интернете гляну, что у вас там за сбои.
— Только не пропадайте, умоляю!
— Да я с телефона гляну, сейчас на громкую связь поставлю.
— Как это — с телефона? — удивилась Бакланова.
— Да тут нормально 4G ловит. Жаль, Wi-Fi нет, — тыкал Лавашов по сенсору.
— Ни хрена не поняла… — только и ответила Бакланова.
Проштудировав несколько сайтов, Лавашов почувствовал, как постепенно выпадает из реальности.
— У меня для вас плохие новости… — произнес он бесцветным голосом.
— Дожили. Ведущая новостей в прямом эфире слушает плохие новости от телезрителей, — вздохнула Бакланова. — Валяйте.
— В общем, телеканал ваш закрыли в две тысячи седьмом после пожара на студии. Тогда погибло пять человек. В том числе…
— Да не тяните вы!
— В том числе телеведущая прямого эфира новостей «Пресноводинск 24» Алиса Бакланова.
Даже через выпуклый экран старого телевизора с низкокачественной картинкой было отчетливо видно, как покраснели глаза у Баклановой.
— Так это что, получается, я тут застряла навечно, что ли?..
Лавашову словно старых тряпок напихали в горло: ни слова сказать, ни вздохнуть нормально.
— Дмитрий, вы чего молчите? Вы тут? Дмитрий!
— Я здесь. И это… Можно уже на ты.
— Действительно, чего это я. Вежливый, блин, полтергейст. Вот ведь угораздило. Не могла я застрять в прогнозе погоды у Журавлева? У того хоть бутылка коньяка всегда под столом. Так и вечность скоротать можно… — рассуждала сама с собой Алиса.
— А что у вас там еще за новости? — решил отвлечь новую знакомую от мрачных мыслей Дима.
Собравшись кое-как и растерев слезы вместе с тушью по щекам, Бакланова зачитала остальные новости.
— Дачник из Пресноводинска вырастил самую большую в стране тыкву. Пятьдесят процентов жителей региона в этом году собираются провести предстоящий отпуск на море. В очередной раз побежден злостный ротавирус, и в очередной раз без единой жертвы. Налажен экспорт продукции Пресноводинского Завода биметаллических радиаторов отопления, — девушка рассказывала, а на экране сами собой включались заготовленные сюжеты и старая реклама.
— Какие прекрасные новости, — с легкой тоской произнес Лавашов.
— А у вас там что творится в мире? — спросила Бакланова.
— Да так… Примерно то же самое. А у тебя семья есть? Муж, дети? — поспешил сменить тему Лавашов.
— Нет. Я хотела сначала карьеру сделать, мир посмотреть. Посмотрела, блин…
— Я тоже не женат. Хотя мир удалось немного глянуть.
— И как он тебе, мир этот?
— Красиво. Жаль только, что один смотрел, не с кем было моменты разделить.
— А чего не женился?
— Да я знакомиться не умею. Стесняюсь.
— А «аська» на что? — удивилась Бакланова.
Лавашов немного посмеялся, а затем рассказал, как далеко шагнул интернет.
Они проболтали почти до самого утра. Лавашов рассказал о себе всё, что вспомнил. Да и Бакланова, не стесняясь, поведала свою историю.
— Знаешь, Дим, а мы ведь с тобой почти одногодки, получается, — закинув ноги на стол, сделала вывод Алиса.
— Ага. Жаль, что раньше не узнали друг друга. Может, подружились бы.
— Может, — задрала голову к потолку Бакланова, раскачиваясь на своем стуле.
— Слушай, а ты вообще никак выбраться не можешь из студии? — спросил Дима.
— Я пробовала, ты же видел. Ощущение, что дверь заварена. Может, прикипела от температуры. Пожар-то, видимо, всё же случился.
— Жаль… Может, удалось бы спастись. Я бы хотел тебе помочь, но машину времени так и не изобрели.
— Ну, может, ты тогда ее изобретешь? — грустно хихикнула Бакланова.
— Ага, только я больше по 3D-моделированию. Хотя, как знать, к чему приведет наука через пяток лет.
Утром Лавашов выпил литр кофе и отправился на работу. А вернувшись, понял, что перед уходом машинально выключил телевизор. Включив его, он судорожно начал перещелкивать каналы, пока не нашел «Баланс». Бакланова была на месте и плевала шариками из бумаги через шариковую ручку в потолок.
Лавашов набрал номер студии, поздоровался, и они снова пропали на несколько часов за беседой. Затем он поспал некоторое время, поработал, поужинал и вернулся к Баклановой, чтобы помочь ей хоть немного скоротать вечность.
— Слушай, а когда я выключаю телевизор, ты где?
— Не знаю, я не замечаю, что ты его выключаешь, как будто ты никуда не уходил. Вот бы взглянуть на тебя хотя бы разок...
— Да уж, мне везет больше — я вижу, какая ты красивая…
— Да ну тебя! Кому теперь эта красота нужна?
— Мне нужна.
Так за разговорами прошла неделя. Лавашов каждый день стремился как можно скорее попасть домой, не тратя времени на долгие покупки в магазинах, на социальные сети, на звонки. Бакланова занимала всё его время, пока однажды он случайно не узнал, что ежедневно проходит мимо здания бывшего телеканала «Баланс».
Окна и двери были заколочены, вывеска наполовину содрана, на стенах все еще виднелась копоть после пожара. Перемахнув через глухие ворота во двор, Дима чуть не подарил собаке охранника левую ногу. Пес был на длинной цепи.
Пройдя вдоль стенки, Лавашов добрался до служебного входа, который, на удивление, был не заперт. Попав внутрь, он включил фонарик на телефоне. В помещении воняло человеческими экскрементами и гарью. На полу валялись давно истлевшие венки и ленточки «От коллег», «От друзей», а еще огарки растаявших свечей, какие-то обломки декораций, пустые бутылки и шприцы.
По лестнице Лавашов поднялся на второй этаж, где находилась студия. Дверь оказалась открытой. Внутри было очень мрачно и пусто: отсутствовал стол, не было освещения. В одном из углов Лавашов обнаружил наполовину расплавившуюся при пожаре камеру, прикипевшую к сильно деформированному штативу. Прибор был мертв, как и всё вокруг. Но, подойдя ближе, Лавашов заметил, что у камеры осталась целой линза, и направлена она была точно на то место, где стоял стол Баклановой.
Что-то кольнуло Лавашова в сердце. Странное наваждение потянуло его к полу, где он отыскал небольшую железяку и взял ее в руку. «Бей!» — раздалось у него в голове, и он ударил. «Спасена!» — снова раздалось где-то в сознании.
— Кто здесь? — послышался голос во мраке.
Выключив фонарь, Лавашов помчался прочь… Так он бежал до самого дома, а добравшись, не переводя дыхания, включил телевизор. Он нервно жал на кнопку, сменяя телеканалы: 98… 99… 100. Баклановой нигде не было. Повторив операцию раз десять, Лавашов улыбнулся, вытер подступившие слезы и завалился спать прямо в одежде. Спасена!
Проснулся Дима от звонкого детского смеха. Он открыл глаза и никак не мог понять, где находится. Какой-то незнакомый потолок, незнакомое постельное белье, незнакомая собака лает в незнакомой соседней комнате и там же смеется незнакомый ребенок.
Тут Лавашову на грудь легла женская рука. Осторожно повернув голову, он вскрикнул. Рядом лежала она — Бакланова. Только старше, чем он ее помнил.
— Я умер, что ли? — спросил Лавашов, когда Алиса открыла глаза.
— Дим, ты чего? — посмотрела на него испуганно Алиса.
— Ты же погибла… При пожаре… В две тысячи седьмом. Что происходит?!
— О как, — села в кровати Бакланова. — Я так понимаю, вернулся другой мой муж, который спас меня.
— Спас?
— Ну да. Ты спас меня. Больше некому. Правда, я не знаю как. А как?
— Я… Я не помню… Помню только, как забрел в здание бывшего телеканала и разбил там камеру.
Дима рассказал в подробностях свой поход на место пожара, а Алиса в свою очередь поведала, как вернулась в день пожара, но уже со знанием того, что вот-вот должно случиться страшное. Она помнила странный эфир, звонки телезрителя — всё это было как во сне. Бакланова всех предупредила и, действительно, пожар чуть было не случился, но обошлось. А потом она разыскала и самого Лавашова, только молодого выпускника института. Он ее истории, разумеется, не поверил, как и тому, что она хочет с ним познакомиться поближе.
— Как видишь, у нас все хорошо. Двое детей, собака, большой дом, — поцеловала она в щеку Диму.
Память Лавашова из двух реальностей начала постепенно смешиваться. Он вспомнил день свадьбы, медовый месяц, и пока на этом всё.
Они снова проболтали весь день, как тогда, во время прямого эфира. Бакланова посвятила Лавашова во всю их общую историю, рассказала о своем резком повышении, о том, как вышла на большое телевидение, о долларах, в которые она вложилась, помня рассказы Димы, звонившего в студию.
— Разве так бывает? — спросил Лавашов, гладя по волосам свою красивую и совершенно счастливую жену.
— У нас в Пресноводинске и не такое бывает. Один мужик такую большую тыкву вырастил неделю назад, я тебе сейчас покажу, — улыбнулась Бакланова и достала телефон.

Александр Райн

[Наталья Устин]

Сообщение от Olexara

Прямой эфир

Лавашов вошел в квартиру, арендованную для него конторой, и ноздрями втянул затхлый воздух и осевшую на желтых стенах пыль.
— Ну здравствуй, новый сарай, — поприветствовал Лавашов свое пристанище на ближайшие восемь месяцев и звонко чихнул.
Новый сарай ответил скрипом деревянных полов и шумом с улицы.
В Пресноводинск Лавашов приехал в командировку. Его фирма недавно снесла частный сектор и гаражный кооператив, а теперь должна была взять лопату и рассечь город высокоскоростной магистралью надвое, как червяка.
На чехословацкий письменный стол лег ноутбук, скромный гардероб Лавашова поместился на стуле и частично на подоконнике. Остальные вещи сами собой распределились по поверхностям в процессе обживания.
Кроме старой мебели и вываливающихся розеток был тут еще пузатый телевизор марки LG, покоившийся под кружевной салфеткой.
— Винтаж! — присвистнул Лавашов.
Этим же вечером он включил телек, чтобы тот работал фоном. Не любил мужчина тишину, в ней зарождались мрачные мысли. Лавашов начинал думать о том, что ему уже сорок, а он всё так же безнадежно холост, об обстановке в стране и мире, о том, что Брюс Уиллис больше не снимется в новых фильмах…
По всем каналам показывали только серую рябь. Лавашов нажал на кнопку девяносто девять раз — ничего. И только на сотый появилась картинка.
— О какая, — по́шло улыбнулся телезритель, заметив на экране привлекательную ведущую местных новостей.
Молодая, чуть старше двадцати, она отвечала всем параметрам вкуса Лавашова: в нужных местах стройная, в других, наоборот, объемная. Милая, естественная — в общем, мечта, до которой Лавашову никогда не добраться с его-то скромностью.
Сделав погромче, мужчина уселся за стол, включил лампу, ноутбук и, отхлебнув кефира из бутылки, принялся работать.
— Сегодня мэр города Пресноводинска Илья Колычев торжественно перерезал ленточку новой школы по адресу: Сырокопченова, 4а. Школа рассчитана на восемьсот учащихся, — вещала с экрана ведущая, когда Лавашов сверял спецификацию проекта.
Услышав краем уха информацию, он оторвал взгляд от ноутбука и взглянул в окно. В сумерках чернела общеобразовательная школа номер тринадцать, о которой говорилось в новостях. Судя по недавно перекрашенному козырьку и по количеству проделанных детьми дыр в заборе, работала она не один год.
Ну да, всё правильно. Лавашов со своей профдеформацией сразу обратил внимание на подпорченный вентфасад.
Бросившись к телевизору, он решил проверить, не ошибся ли адресом.
На экране была та самая школа, что и за его окнами, только выглядела она действительно новой, а пышные клены, высаженные по периметру, торчали хлипкими низкорослыми саженцами.
Дальше шел какой-то странный реклaмный ролик. Лавашову показалось, что он видел его сто лет назад. «Таких шоколадок уже, кажется, и не продают», — раздалось где-то у него в голове.
Снова на экране возникла ведущая.
— С вами Алиса Бакланова, мы продолжаем выпуск новостей. Горводоканал обещает провести полную замену оборудования в северной части города уже к две тысячи девятому году. Как сообщает глава департамента… — мурлыкала красотка-дикторша, а Лавашов всё никак не мог взять в толк, что происходит. Кажется, это были новости из позапрошлого десятилетия.
«Запись, что ли, какую показывают?» — подумал он про себя.
Прослушав информацию о водоканале и о предстоящих концертах в местной филармонии, он дождался момента, когда на экране возник телефонный номер студии. Текст предлагал позвонить в прямой эфир и обсудить острые социальные вопросы города.
Смеха ради Лавашов набрал номер на своем смартфоне и, ожидая ответа вроде «номер не существует», глупо улыбался. Но тут пошли гудки.
— А у нас первый звонок в эфире, — произнесла Бакланова. — Добрый вечер, представьтесь, пожалуйста, — послышался ее голос в динамике телефона Лавашова. От неожиданности мужчина чуть не метнул телефон в стену, но, вспомнив о цене гаджета, передумал.
— А-а-ал-ло, — поздоровался он, и голос его прозвучал в телевизоре.
— Представьтесь, пожалуйста, — повторила Бакланова.
— Д-д-дмитрий.
— Дмитрий, вы хотите поговорить о том, возможно ли строительство новой магистрали на месте частной застройки?
— Нет. Не хочу. Я ее уже строю, — сообщил дрожащим голосом Лавашов. — Простите, а какой у вас сейчас год?
На секунду лицо ведущей стало пунцовым. Психов в прямом эфире ей только не хватало.
— У нас прервалась связь с Дмитрием, мы ждем новых звонков от наших телезрителей, — включила профессионала Бакланова, но тут снова раздался голос Лавашова:
— Вообще-то я тут.
— Так, Лёва, что там у вас? Отсоедините его, — прошипела ведущая сквозь натянутую улыбку.
— Алло, Алиса, это Дмитрий. Простите, я сам не понимаю, что происходит, но тут явно творится какая-то ерунда, — продолжал портить эфир Дима.
— Дорогие телезрители, у нас технические неполадки, приносим извинения.
Бакланова встала со стула и вышла из кадра. Дальше послышался противный женский мат и громкий стук в металлическую дверь.
— Лёва, вашу ж налево, я вас сейчас на британский флаг порву, открывай!
Наблюдая за происходящим, Лавашов потянулся к бутылке кефира и внимательно посмотрел на срок годности и на процент содержания алкоголя.
— Чё происходит-то? — снова появилась в кадре взбеленившаяся Бакланова. — Смешно вам, твари? Прикольчики, да?! — кричала она куда-то мимо камеры.
— Алиса, послушайте, кажется, у нас с вами тут временной мост выстроился, — совершенно серьезно сказал в трубку Лавашов.
— Какой еще, к чёрту, мост?! Единственный мост выстроился в деревне Верхняя Каменка, в семидесяти километрах от райцентра, — вернулась к своим новостям перепуганная до смерти Бакланова. — Выпустите меня, прошу! — выла она и стучала ногами по полу.
— Я... я не знаю как! Подождите!
Обойдя телевизор, Лавашов убедился, что с техникой всё в порядке. Правда, ни антенны, ни ТВ-приставки не было: прием шел буквально из ниоткуда. Вытащив штепсель из розетки и вернув его обратно, мужчина нажал на кнопку. Бакланова всё еще была в студии и, сидя за рабочим столом, хныкала, упершись в него лбом.
— Алиса, послушайте, какой у вас сейчас год? — повторил вопрос Лавашов.
— Две тысячи седьмой, — прогундосила Бакланова.
— Алиса, вы, главное, не паникуйте. Клянусь, я тут ни при чем! Ну, может, разве что в церковь не хожу и на Крещение не купаюсь, но в целом веду образцовую жизнь.
— Я похищена, да? — обреченно спросила Бакланова, всё еще не поднимая головы.
— Нет. Но вы, кажется, застряли во времени!
— Как это? — спросила Бакланова, подняв наконец зареванное лицо и осмотрев свою одежду. — Я вообще-то слежу за модой! — Да при чем тут это? На дворе сейчас две тысячи двадцать четвертый.
— Зачем вы издеваетесь?
— Да не издеваюсь я! — прикрикнул Лавашов, и это подействовало на Бакланову как пощечина. — Как называется ваш телеканал?
— «Баланс»…
— Минуту, я сейчас в интернете гляну, что у вас там за сбои.
— Только не пропадайте, умоляю!
— Да я с телефона гляну, сейчас на громкую связь поставлю.
— Как это — с телефона? — удивилась Бакланова.
— Да тут нормально 4G ловит. Жаль, Wi-Fi нет, — тыкал Лавашов по сенсору.
— Ни хрена не поняла… — только и ответила Бакланова.
Проштудировав несколько сайтов, Лавашов почувствовал, как постепенно выпадает из реальности.
— У меня для вас плохие новости… — произнес он бесцветным голосом.
— Дожили. Ведущая новостей в прямом эфире слушает плохие новости от телезрителей, — вздохнула Бакланова. — Валяйте.
— В общем, телеканал ваш закрыли в две тысячи седьмом после пожара на студии. Тогда погибло пять человек. В том числе…
— Да не тяните вы!
— В том числе телеведущая прямого эфира новостей «Пресноводинск 24» Алиса Бакланова.
Даже через выпуклый экран старого телевизора с низкокачественной картинкой было отчетливо видно, как покраснели глаза у Баклановой.
— Так это что, получается, я тут застряла навечно, что ли?..
Лавашову словно старых тряпок напихали в горло: ни слова сказать, ни вздохнуть нормально.
— Дмитрий, вы чего молчите? Вы тут? Дмитрий!
— Я здесь. И это… Можно уже на ты.
— Действительно, чего это я. Вежливый, блин, полтергейст. Вот ведь угораздило. Не могла я застрять в прогнозе погоды у Журавлева? У того хоть бутылка коньяка всегда под столом. Так и вечность скоротать можно… — рассуждала сама с собой Алиса.
— А что у вас там еще за новости? — решил отвлечь новую знакомую от мрачных мыслей Дима.
Собравшись кое-как и растерев слезы вместе с тушью по щекам, Бакланова зачитала остальные новости.
— Дачник из Пресноводинска вырастил самую большую в стране тыкву. Пятьдесят процентов жителей региона в этом году собираются провести предстоящий отпуск на море. В очередной раз побежден злостный ротавирус, и в очередной раз без единой жертвы. Налажен экспорт продукции Пресноводинского Завода биметаллических радиаторов отопления, — девушка рассказывала, а на экране сами собой включались заготовленные сюжеты и старая реклама.
— Какие прекрасные новости, — с легкой тоской произнес Лавашов.
— А у вас там что творится в мире? — спросила Бакланова.
— Да так… Примерно то же самое. А у тебя семья есть? Муж, дети? — поспешил сменить тему Лавашов.
— Нет. Я хотела сначала карьеру сделать, мир посмотреть. Посмотрела, блин…
— Я тоже не женат. Хотя мир удалось немного глянуть.
— И как он тебе, мир этот?
— Красиво. Жаль только, что один смотрел, не с кем было моменты разделить.
— А чего не женился?
— Да я знакомиться не умею. Стесняюсь.
— А «аська» на что? — удивилась Бакланова.
Лавашов немного посмеялся, а затем рассказал, как далеко шагнул интернет.
Они проболтали почти до самого утра. Лавашов рассказал о себе всё, что вспомнил. Да и Бакланова, не стесняясь, поведала свою историю.
— Знаешь, Дим, а мы ведь с тобой почти одногодки, получается, — закинув ноги на стол, сделала вывод Алиса.
— Ага. Жаль, что раньше не узнали друг друга. Может, подружились бы.
— Может, — задрала голову к потолку Бакланова, раскачиваясь на своем стуле.
— Слушай, а ты вообще никак выбраться не можешь из студии? — спросил Дима.
— Я пробовала, ты же видел. Ощущение, что дверь заварена. Может, прикипела от температуры. Пожар-то, видимо, всё же случился.
— Жаль… Может, удалось бы спастись. Я бы хотел тебе помочь, но машину времени так и не изобрели.
— Ну, может, ты тогда ее изобретешь? — грустно хихикнула Бакланова.
— Ага, только я больше по 3D-моделированию. Хотя, как знать, к чему приведет наука через пяток лет.
Утром Лавашов выпил литр кофе и отправился на работу. А вернувшись, понял, что перед уходом машинально выключил телевизор. Включив его, он судорожно начал перещелкивать каналы, пока не нашел «Баланс». Бакланова была на месте и плевала шариками из бумаги через шариковую ручку в потолок.
Лавашов набрал номер студии, поздоровался, и они снова пропали на несколько часов за беседой. Затем он поспал некоторое время, поработал, поужинал и вернулся к Баклановой, чтобы помочь ей хоть немного скоротать вечность.
— Слушай, а когда я выключаю телевизор, ты где?
— Не знаю, я не замечаю, что ты его выключаешь, как будто ты никуда не уходил. Вот бы взглянуть на тебя хотя бы разок...
— Да уж, мне везет больше — я вижу, какая ты красивая…
— Да ну тебя! Кому теперь эта красота нужна?
— Мне нужна.
Так за разговорами прошла неделя. Лавашов каждый день стремился как можно скорее попасть домой, не тратя времени на долгие покупки в магазинах, на социальные сети, на звонки. Бакланова занимала всё его время, пока однажды он случайно не узнал, что ежедневно проходит мимо здания бывшего телеканала «Баланс».
Окна и двери были заколочены, вывеска наполовину содрана, на стенах все еще виднелась копоть после пожара. Перемахнув через глухие ворота во двор, Дима чуть не подарил собаке охранника левую ногу. Пес был на длинной цепи.
Пройдя вдоль стенки, Лавашов добрался до служебного входа, который, на удивление, был не заперт. Попав внутрь, он включил фонарик на телефоне. В помещении воняло человеческими экскрементами и гарью. На полу валялись давно истлевшие венки и ленточки «От коллег», «От друзей», а еще огарки растаявших свечей, какие-то обломки декораций, пустые бутылки и шприцы.
По лестнице Лавашов поднялся на второй этаж, где находилась студия. Дверь оказалась открытой. Внутри было очень мрачно и пусто: отсутствовал стол, не было освещения. В одном из углов Лавашов обнаружил наполовину расплавившуюся при пожаре камеру, прикипевшую к сильно деформированному штативу. Прибор был мертв, как и всё вокруг. Но, подойдя ближе, Лавашов заметил, что у камеры осталась целой линза, и направлена она была точно на то место, где стоял стол Баклановой.
Что-то кольнуло Лавашова в сердце. Странное наваждение потянуло его к полу, где он отыскал небольшую железяку и взял ее в руку. «Бей!» — раздалось у него в голове, и он ударил. «Спасена!» — снова раздалось где-то в сознании.
— Кто здесь? — послышался голос во мраке.
Выключив фонарь, Лавашов помчался прочь… Так он бежал до самого дома, а добравшись, не переводя дыхания, включил телевизор. Он нервно жал на кнопку, сменяя телеканалы: 98… 99… 100. Баклановой нигде не было. Повторив операцию раз десять, Лавашов улыбнулся, вытер подступившие слезы и завалился спать прямо в одежде. Спасена!
Проснулся Дима от звонкого детского смеха. Он открыл глаза и никак не мог понять, где находится. Какой-то незнакомый потолок, незнакомое постельное белье, незнакомая собака лает в незнакомой соседней комнате и там же смеется незнакомый ребенок.
Тут Лавашову на грудь легла женская рука. Осторожно повернув голову, он вскрикнул. Рядом лежала она — Бакланова. Только старше, чем он ее помнил.
— Я умер, что ли? — спросил Лавашов, когда Алиса открыла глаза.
— Дим, ты чего? — посмотрела на него испуганно Алиса.
— Ты же погибла… При пожаре… В две тысячи седьмом. Что происходит?!
— О как, — села в кровати Бакланова. — Я так понимаю, вернулся другой мой муж, который спас меня.
— Спас?
— Ну да. Ты спас меня. Больше некому. Правда, я не знаю как. А как?
— Я… Я не помню… Помню только, как забрел в здание бывшего телеканала и разбил там камеру.
Дима рассказал в подробностях свой поход на место пожара, а Алиса в свою очередь поведала, как вернулась в день пожара, но уже со знанием того, что вот-вот должно случиться страшное. Она помнила странный эфир, звонки телезрителя — всё это было как во сне. Бакланова всех предупредила и, действительно, пожар чуть было не случился, но обошлось. А потом она разыскала и самого Лавашова, только молодого выпускника института. Он ее истории, разумеется, не поверил, как и тому, что она хочет с ним познакомиться поближе.
— Как видишь, у нас все хорошо. Двое детей, собака, большой дом, — поцеловала она в щеку Диму.
Память Лавашова из двух реальностей начала постепенно смешиваться. Он вспомнил день свадьбы, медовый месяц, и пока на этом всё.
Они снова проболтали весь день, как тогда, во время прямого эфира. Бакланова посвятила Лавашова во всю их общую историю, рассказала о своем резком повышении, о том, как вышла на большое телевидение, о долларах, в которые она вложилась, помня рассказы Димы, звонившего в студию.
— Разве так бывает? — спросил Лавашов, гладя по волосам свою красивую и совершенно счастливую жену.
— У нас в Пресноводинске и не такое бывает. Один мужик такую большую тыкву вырастил неделю назад, я тебе сейчас покажу, — улыбнулась Бакланова и достала телефон.

Александр Райн

Красивая сказка))

[Olexara]

Сегодня в магазине обратил внимание на бабушку — долго выбирала консервы подешевле. Обратил внимание что в плюс 2 градуса она была в резиновых тапочках… Подошёл, встал рядом, помог разобраться с ценниками, потом повёл по магазину, кидал в корзину всё, что попадалось на глаза)
Купили ей полную корзину продуктов, а она причитала: «Ой, не надо, меня на кассу не пустят, они знают что у меня нет денег». Когда поняла что это не шутка, что я всё оплачу и что можно взять всё, что ей хочется, взяла сливочное масло и рис. СЛИВОЧНОЕ МАСЛО И РИС!!!
Спросил чего дома нет из продуктов, чтобы понять что ещё взять, оказалось, что дома вообще ничего нет. Когда кинул в корзину пару плиток шоколада в глазах появился такая детская радость… у сестренки 3х лет такие же глаза когда шоколадки разрешают есть… Шоколад бабушка очень любит, только вот покупать его накладно уже 6 лет как.
Не знала что делать пока до кассы шли — то отказывалась брать продукты, то говорит «тогда скажите, что Вы мой племянник, а то нас не пропустят на кассе», то благодарила и крестилась. Раз она так боялась кассы мне было очень интересно найти того урода, который, когда-то её не пропустил на кассе с её-то покупками: 2 консервы и хлеб. 120 рублей.
Она не выходила из дома месяц. Ела консервы, они закончились пару дней назад.
Такими блестящими глазами мне говорила: «Вы знаете, сынок (так и называла на Вы и „сынок“) я когда из дома выходила, просила Отца небесного послать мне 100 рублей на еду. Я иногда нахожу деньги на дороге, а Вы мне вон сколько купили».
Я иду и мне стыдно. Отвёз домой, поднял продукты.
Живёт она в доме бизнес класса — кирпичные башни на пересечении Ленинского и Удальцова. Удивился. Оказалось, что квартиру там получила после сноса пятиэтажки, которая стояла на этом месте. Жила с сыном. Сын умер 6 лет назад, осталась одна.
И вот что интересно — ведь в доме много людей обеспеченных живёт, они ж знали её сына, видят, что бабушка давно живёт одна и ходит осенью в тапках, что не ест нормально… Поднял продукты, прошёл в квартиру.
На полу картон, на кухне вырвана вся бытовая техника (видно что именно вырвана из кухни и боковины кухни поломаны). Объяснила, что это невестка и сестра бабушки вместе сразу после смерти сына вынесла всю мебель, всю технику и больше не появляются — ждут когда бабушки не станет, чтобы заняться квартирой. Вы бы видели как она живёт, что у неё было на столе…
Я понимаю, примерно, почему денег с пенсии не хватает на еду — коммуналка в этом доме, консьерж (попробуй не сдать деньги) и прочее стоит раза в 2 больше, чем в пятиэтажке, а другого жилья у бабушки нет, заниматься обменом квартиры страшно — пожилых то убьют, то обманут, в общем поменять квартиру шансов нет. Да и не важно все это.
Важно то, что эта несчастная корзина продуктов, которой ей на месяц хватит стоит 2000 рублей. 2000 ДОЛБАННЫХ РУБЛЕЙ!
В 19 этажном двух подъездном доме бизнес класса люди не могут скооперироваться и не дать умереть бабушке с голоду.
А бабушка—то какая!))) Работала в ЦНИИ космонавтики (кажется так назывался), научный сотрудник, кандидат наук. Пела в Большом когда-то. Посмотрел на фотографии из далекой молодости — какая была красивая женщина!) И такая старость…
Сестра её звонит раз в полгода узнать умерла она или нет. И каждый раз когда «родственница» слышит, что бабушка ещё жива, проклинает её и кладёт трубку. У неё есть внук, невестка, которая так же ждёт когда она нас покинет. В общем, товарищи родственники, хrен дождетесь. Будет у бабушки всё хорошо. И еда, и одежда, и в санаторий поедет, и вас, всех переживет, я постараюсь.
На прощание услышал столько добрых слов… не знала бабушка, что делать — то ли благодарить, то ли не задерживать, то ли плакать. Сказал, что буду иногда заезжать. Вернулся домой, открыл FB, тут же увидел у друга описание похожей ситуации в магазине, ещё раз убедился, что ситуация просто ахтунг.
Одинокий старый человек может умереть от голода в доме, где все соседи в курсе, что человек недоедает и у каждого есть возможность без напрягов для своего бюджета продлить жизнь бабушки.
Всем плевать. Даже не так — всем плеееееевать...
Приедут врачи, оформят как-нибудь и нет человека. На космонавтику человек работал, разрабатывал начинку аппарата на котором Гагарина в космос отправили. Всё равно.
Умрёт от голода и всё — никому не интересно.
21 век, чо...
Друзья, у меня в конце этого длинного текста одна просьба — давайте каждый раз когда видим в магазине бабушек оплачивать их корзины. Вы эти корзины видели? Они там на 300 рублей максимум наберут сами.
Сегодня Вера Дмитриевна пришла в магазин с 60 рублями. Просто подходим, закидываем бабушке в корзину продуктов и на кассе оплачиваем. 500−1000 рублей для тех, кто у меня в друзьях пустяк, а для бабушки, которой вы поможете, возможно, вопрос жизни и смерти. Сейчас думаю над тем как запустить в сети акцию на эту тему.
Мы ведь и сами стареем, и не знаем, какой она будет — наша старость…
Автор Александр Григорьев

[Schastyia]

...«Представляешь, вскакиваю по привычке утром с тёплых подушек, а мне мой:
«Куда? А потянуться, как леди? А где лёгкое и непринуждённое пробуждение разума и органов? А где радость улыбки? А где утреннее глядение в даль через призму линз-моноклей? А?».
Только хочу вчерашнего холодного кофе по-быстрому хлебнуть, а мне мой:
«Куда? Кофе с пенкой у рта пьётся медленно и непринуждённо, с оттопыренным мизинчиком на правой руке...».
Только собралась бутерброд глотать, а мой:
«Милейшая! А бутерброд кусается передними резцами, маленькими кусочками, неторопливо двигаясь по пищеводу, а не цельным куском во весь рот».
Схватила шапку, да на помятую харизму напяливаю, а мне мой:
«Унылость и мятость вашего образа никак не касательно! Лицо с глазами, губы на месте, брови вразлёт! И никаких там «ой, опять началось!». В женщине должен быть рэбус! Хороший такой рэбус! Пусть будет на всю волшебную голову, но рэбусу быть!».
Только кроссовки надевать, а мой:
«Походка должна быть свободная от сапога на шпильке. А в кармане деньги. Деньги - ещё не крылья, но походку меняют».
Подхожу к стиральной машинке, а мне мой: «Отойди. Твоё место на Канарах!»
- А «Твой» - это кто?
- Внутренний голос!»...
Кира Рингольд

[Olexara]

Отдыхал я летом у бабки в деревне. Как-то ночью ребята предложили на фермерское поле сходить, гороха нарвать. Он как раз созревать начал. Дождались полночи и потопали (поле в паре километров от села находится).

Пришли и залезли подальше, чтоб с дороги нас не видно было — луна тогда хорошо поле освещала. Сидим в зарослях гороха, рот и карманы набиваем. И тут метрах в двадцати от себя шум услышали. Выглянули — на середине поля темный силуэт виден. Стали вглядываться, даже сначала убежать хотели подобру-поздорову, а то мало ли что — может, хозяин сторожа нанял... Потом все же решили подобраться поближе, посмотреть, кто там.

А это козел оказался. Большой такой козел, с роскошными рогами. Ну, мы засмеялись в голос, пихая локтями друг друга — мол, вот ты, брат, обделался, козла испугался.

А козел обернулся на нас, уставился своими желтыми глазами и пасть тоже в улыбке растянул. А в пасти — большие, квадратные желтые зубы, которые при свете луны очень хорошо видно было.

От удивления мы смеяться перестали. А скотина эта вдруг на задние ноги поднялась, в человеческий рост, и зашагала к нам. Лично у меня голос пропал враз — ни смеяться, ни кричать я не мог. От осознания неправдоподобности происходящего я даже потерял ориентацию в пространстве и помчался с поля совсем в противоположную от деревни сторону. Ребята, мыча и всхлипывая, мчались за мной. Мы бежали, не помня себя, и слышали, как сзади стебли гороховые хрустят под козлиными копытами...

Пару раз мы падали всей гурьбой, спотыкаясь об друг друга, но вскакивали на ноги и продолжали бежать, не оглядываясь. Остановились только тогда, когда нечем уже было дышать, легкие разрывались от такого спринта. Погони за нами уже не было. Широко раскрытыми глазами мы уставились друг на друга. Говорить не могли, пытались отдышаться. Да и обсуждать увиденное не хотелось — штаны и так у всех оказались мокрыми...

Домой мы попали только после рассвета, так как ночью обратно в деревню мимо этого поля идти не решились.

Зато горох теперь я есть не могу — поперек горла он мне становится.

[Schastyia]

Когда начинаешь жить для себя, делать то, что нравится, — все остальное в мире подтягивается, чтобы соответствовать. Все очень просто: если душа и разум пребывают в согласии, остальное налаживается автоматически.
Вадим Зеланд