Истории со смыслом. Из жизни, из интернета

[Schastyia]

Знаете, когда мы становимся для людей разочарованием?
Когда перестаём давать себя обманывать! Когда мы больше не позволяем дурить нам голову, нас называют злыми и неблагодарными. Ещё бы!
Человек старался, а всё напрасно.
А мы бы и рады видеть всё в розовом цвете, вот только очки наши очень больно разбились стёклами внутрь...
(Это не только о ЛЮБВИ)
Алина Ермолаева

[Olexara]

Подруга выслала племяннице фото из Москвы.
У них такие автоматы стоят повсюду. Можно звонить на мобильные телефоны московской области бесплатно.

[Schastyia]

Неудобное воспитание
Звонит с работы жена.
- Я, - говорит, - на сегодня уборщицу вызвала, так ты там приберись немного, ты ж выходной, а она у нас первый раз - человек новый, чужой, – неудобно же...
- Хорошо, - говорю. - А что прибрать?
- Ну, там, по мелочи - клетку попугаю, туалеты котам, половички… Сам, короче, глянь – человек-то новый, чужой – неудобно же.
Ну, хватаю я кульки, пылесос, тряпки.
Действительно, - думаю, - неудобно - человек чужой, а у нас не убрано. Воспитание.
Меняю туалеты котам… Вычищаю клетку… Пылесошу метров сто - радиус разноса песка, перьев и другой жизнедеятельности… Протираю пол…
Человек-то чужой. А у нас воспитание.
Трушу половички… Оглядываюсь...
«Мать честная! Постели ж не убраны!»
Снимаю бельё... Меняю бельё... Стираю грязное…
Вдруг человек подумает, что мы спим – неудобно же!
Бегу на кухню, а там - посуда в раковине.
Разгружаю посудомоечную… Загружаю посудомоечную…
Тарелки, приборы, кастрюли – всё по шкафчикам… Драю стол, краны, раковины…
Неудобно же - человек первый раз. А у нас воспитание.
Оглядываюсь…
«Мать моя! А пылесос-то я забыл вытряхнуть! Она ж придёт, а там пылища и волосы!»
Трушу, протираю, продуваю фильтры протёртые…
Неудобно же, человек-то чужой.
Готовлю кофе, чай… Разогреваю плюшки… Новый человек – надо ж предложить с дороги, вдруг голодная…
«Боже мой! Туалеты ж ещё! Человек ведь чужой, - а ему такие потрясения!»
Бегу, шуршу, драю…
Мыло - в мыльницу, щётку - в стакан, пасту - в шкафчик… Шампуни, маски, прополаскиватели – по убывающей… Духи, лосьоны, лаки – по возрастающей…
«Господи! А зеркала-то, зеркала! Она ж подумает – неряхи и варвары!»
Протираю, надраиваю… Чужой же человек, первый раз…
«А окна-то какие жуткие!.. Хотя, ладно, хрен с ними - пыль, ветер, пустыня всё-таки, да и не успеть… Что ещё? - озираюсь. – Картины вроде висят ровненько… Может стены побелить?.. Ах, пыль же забыл! Стыд-то какой! Проведёт пальчиком, подумает: грязнули какие-то!»
Кидаюсь с тряпками к шкафчикам… Ношусь с пипидастром по полочкам…
«Ну, всё… Ещё пылесосом пройтись с тряпочкой, и хоть кого - можно. Хоть королеву английскую!»
Прохожусь…
Человек-то новый, первый раз у нас, а тут такое воспитание…
И вот, звоню, наконец, жене.
- Ну? – говорю. - Где твоя уборщица?
- Ой, забыла сказать, не придёт она.
- Как не придёт?! У меня ж тут плюшки сохнут, чай стынет!
- На неделю перенесла.
Сажусь на пол, обессиленный – на нём уже, кстати, не только сидеть, с него и есть можно.
- Не приводи, – говорю, - пожалуйста. Я этого больше не выдержу!
И слышу:
- А тебе-то чего? У тебя ж там всё равно ещё выходной намечается.
© Эдуард Резник

[Olexara]

О чаепитии в колготках и в Гранд-отеле Европа.

Только не надо петь, что во сне вы ни разу не заявлялись в банк/вокзал/школу без трусов. Или, там, в пижаме не оказывались на банкете.
У всех ведь такое было, да?
Да.
А теперь представьте, каково повторить этот аттракцион невиданной смелости наяву.
Короче.
Мы только-только поженились и устроили типа приём. Ну, как "приём" - позвали в родовую коммуналку на Невском лучших друзей мужа с жёнами.
А, надо сказать, что муж мой имеет привычку дружить с друзьями примерно с младших классов и навсегда, а жён бывших одноклассников знает с 18-ти трепетных лет. Это - раз.
Во-вторых, друзья на тот момент добились уже очень многого - успеха, достатка, влияния сильно выше среднего (это я мягко говорю).
Чтоб вы понимали степень моего напряга: в том кругу я была не только самой зелёной и малознакомой обществу гражданкой, но и трепетала перед статусами и вершинами. В висках стучало: «Катя, соберись! Обосраться никак нельзя!», поэтому, стулья - расставлены, свечи - заправлены в праздничный пирог ©
Посидели, естественно, на ура (тонкий юмор, ноль условностей, шутки-смех-веселье), дошла до финиша, считай, без проколов и готова была себя расцеловать.
Вот гости засобиралась по домам, а мы - на волне общего подъёма - проводить их до такси и прогуляться.
Что нормальная девушка, охреневшая за день от каблуков и нарядного платья, надевает «на прогуляться»? Правильно: то, что ни одна собака под шубой не увидит, а именно: футболку с длинным рукавом и шерстяные колготки.
Вечерний Невский играл огнями* (*рекомендуется петь на мотив любого романса; примеч. авт.), погода стояла чудная, народ передумал рассаживаться по такси.
— Слушайте, ребята! — говорит один воодушевлённый друг: Так не хочется расходиться. Давайте заглянем на пять минут в уютное местечко и выпьем кофе. А?
— Давайте! — вскричали все, включая мужа, и компания двинула в «Европу». Не в сторону Суоми, конечно, а прямёхонько к Гранд-отелю (уж лучше б мы пешком по Финскому заливу пошли).
Яростно вращая глазами, я вцепилась мужу в ладонь:
— Мне туда нельзя! — говорю.
— Почемууу? — удивляется он: Мы ж ненадолго.
— Да я... Да на мне... Короче, не надо!
Поздно.
Мы уже стоим перед швейцаром.
Важно, что «Европа» — место культовое и тогда, и сейчас, но тогда — особенно.
Проходим внутрь, в первый ресторан (лобби-бар? Завсегдатаи поправят). Там вокруг — искусство быть роскошным: тихая музыка в интерьере, непростые иностранцы, богатые-наши с дамами или полудамами полусвета и вообще шарман в полный рост. Но я думаю не о художественном почерке Лидваля, а только о футболке и особенно о шерстяных колготках модели «внученька-тебе-ж-ещё-рожать», такая вот фиксация на нижней чакре.
И надо б уже раздеваться — нам выделили стол, а я вцепилась в шубу и твержу про себя: «Блять, это сон, давайте уже будильник!!!».
Будильник заело, ткань реальности расползалась на глазах, я рухнула в кресло как была. Вернера, блин, а мехах, несите ей торт «Захер»!
Подали горячий (матерное слово) кофе.
Беседа текла непринуждённо, как альпийский ручей по моей спине. Ни один тактичный человек не спросил меня: «Родная, ты очумела? Здесь тепло!». Правда, полудамы полусвета по соседству косились довольно колко, ожидая сброса шубы и конкурентных голых танцев на столе, но нет. Ничего такого, хотя кофе был обжигающе бодрящ, и суд присяжных меня бы явно оправдал.
Через час (или через год) мы вышли на улицу. Заметьте: я не кинулась жрать горстями снег и натираться им снаружи. Даже не сунула голову в сугроб, с шипением и паром расплавив его до тротуарной плитки.
Нет.
Я держала марку: на правах хозяйки вечера улыбалась раскалённым малиновым лицом и махала отъезжающим такси большими красными руками...
Будильник, кстати, так и не прозвенел.
А значит всё это было-было-было, только очень давным-давно, давным-давно, давным-давно.

Екатерина(с)

[Olexara]

4 мая 1961 года Президиум Верховного Совета РСФСР принял указ «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни».

Граждане, не желавшие трудиться, привлекались по решению исполнительного комитета районного (городского) Совета депутатов трудящихся к общественно полезному труду на предприятиях (стройках), расположенных в районе их постоянного места жительства или других местностях в пределах данной области, края, автономной республики.

Если и после этого человек не желал трудиться, то его могли осудить на год исправительных работ, а если и эта мера не помогала, то срок могли заменить на тюремный.

Короче, работать должны были все.

Только при развале СССР все работяги оказались нищими, у которых сначала девальвировали накопления, а затем позакрывали и сами предприятия, на которых они работали.

А кто не работал от зари до зари, от темна до темна, тот и стал хозяином жизни. Все неисчислимые богатства страны попали в руки небольшой кучке людей.

Большинство из которых были верными ленинцами, делавшими себе карьеру по партийной линии.

Так что плакат неоднозначный. И можно сказать - завлекательный)

[Olexara]

Женщины пoд пoлтос

Нас легкo узнать, мы называем салoны крacoты – парикмахерскими, лайфхаки – полезными советами, а абьюзеров – гoвню*ами.

Нам еще далеко до "вау, ты умеешь отправлять сообщения?!" но уже и "девушка, оставьте телефoнчик" звучит, как устаревшая фраза. Что-то типа "коромысло".

Мы зависли где-то посередине, между "тусоваться по ночным клубам" и "знать название мази от гемopроя".

Джонни Депп для нас – Плакса, а не Джек Воробей.
Джулия Робертс – Красотка, а не Эрин Брокович.
Дастин Хофман – Человек Дождя, а не отец семейства Факеров.

Каблуки нам не нужны, а макияж – лень.
В метро нам уже некомфортно, а цену на килограмм огурцов еще выучить не можем.

Нам страшно не от того, что в след больше не оборачиваются мужчины, а от того, что это уже не беспокоит.

Дети выросли настолько, что, наконец, стала понятна фраза "когда пойдет, станет полегче".

( то есть реальное облегчение действительно наступило, когда дети стали ходить. Сами. В ресторан. На свои).

Мы состоялись в профессиях, утвердились в отношениях и выплатили кредиты.

Мы уже не носим мини-юбки, но позволяем себе плевать на всякую общественную мораль.

На все грабли наступлено, все раны зализано.
Больше нет необходимости что-то доказывать. Проехали.

Любопытный возраст – столько возможностей. Упущено.

А мечты еще есть. И они не прO внуков

П.С. И да, мы можем позволить себе начать день с шампанскoго не вылезая из пижамы. Офигенно!

© Анна Гин

[Schastyia]

"Я ОПОЗДАЛ, НО Я УСПЕЛ..."
Дмитрий Николаевич впервые за много лет ехал на работу в автобусе. Так получилось, что автомобиль, который обещали отремонтировать к понедельнику, остался на СТО. Что-то с ходовой не то, и ездить на таком авто было небезопасно. Пришлось подниматься пораньше и спешить на остановку. В девять утра намечено важное совещание по проекту, над которым Дмитрий Николаевич корпел уже несколько месяцев. Старенький автобус постепенно набивался, как бочка селёдкой, и мужчина с интересом оглядывался. Общественный транспорт – отличное место для наблюдений за людьми. Только счастливых лиц ранним утром было совсем немного. В основном хмурые, не выспавшиеся граждане угрюмо смотрели в одну точку, кто-то спорил с кондуктором, кто-то недовольно ворчал.
На третьей от дома остановке в автобус запрыгнула небольшая рыжая собачка, похожая на длинношерстную таксу.
- Выбросите эту дрянь отсюда! – визгливо закричала довольно ярко накрашенная для утра женщина в цветастом платье. – Ещё заразит нас чем-нибудь.
В салоне поднялся шум. Большинство пассажиров согласно кивало головами. Кондуктор, пыхтя и отдуваясь, протискивалась к двери, где сиротливо притулилась виновница переполоха. Водитель молчал, безучастно разглядывая салон и ожидая, чем закончится история с собакой.
Дмитрий Николаевич тоже смотрел на пса и видел, что тот тяжело дышит, потеряно озирается, словно ищет кого-то. Едва он открыл рот, чтобы сказать об этом, как рослый детина, стоявший ближе всех, поднял собаку за ошейник и выбросил на улицу. Водитель тут же закрыл дверь, и автобус рванул с места так, будто удирал от армии бешеных псов. Половина пассажиров попадала друг на друга, снова раздались недовольные возгласы. Дмитрий Николаевич, почувствовав неприятное жжение в груди, выглянул в окно. Несчастная рыжая собачка со всех лап бежала за автобусом. Язык вывалился из пасти и развевался на ветру, как знамя. Короткие лапки едва не заплетались от титанических усилий. К следующей остановке собака прибежала в тот момент, когда двери уже закрылись. И снова повторилась история с погоней. Уже становилось понятно, что собака устала, что бежит из последних сил. Казалось, её сердечко скоро не выдержит, и бедное животное упадёт замертво.
Из всех пассажиров автобуса только Дмитрию Николаевичу было не всё равно. Он с беспокойством следил за душераздирающей погоней, и в конце концов не выдержал. Понимая, что опоздает на важное совещание, мужчина вышел на следующей остановке и подхватил собачку на руки, едва успев достать её из-под колёс авто. Автобус вильнул, выруливая на дорогу, и исчез в утреннем потоке машин. Дмитрий Николаевич с собакой на руках медленно пошёл в сторону дома.
Пёсик был небольшой и весил килограммов десять. И всё же, подойдя к дому, мужчина запыхался и облился потом. Чарлик, такая кличка была написана на ошейнике, доверчиво прижался к спасителю и задремал. Маленькое сердечко, неистово колотившееся в груди, постепенно успокаивалось.
Небольшая двухкомнатная квартирка Дмитрия Николаевича располагалась на четвёртом этаже. Опустив в прихожей Чарлика на пол, мужчина устало рухнул на табурет. Он безнадёжно опоздал на совещание, проект теперь, скорее всего, завернут. Премии не видать, как своих ушей. И другой проект в ближайшее время точно не дадут. Дмитрий Николаевич невесело усмехнулся. Что ж… Да, он опоздал. Опоздал на работу. Но он успел что-то очень важное. Он успел спасти маленькую потерянную жизнь, которую теперь предстояло вернуть владельцам.
В том, что собака потерялась, мужчина не сомневался. Жаль только, что кроме клички, на ошейнике не было номера телефона. Придётся давать объявления о находке. Но пока нужно всё же попасть на работу, иначе история могла закончиться увольнением.
- Придётся тебе, дружок, посидеть немного в одиночестве, - он обратился к Чарлику, который беспокойно бегал по квартире и тихонько поскуливал. – Справишься?.. Я оставлю тебе воды, а вот с едой пока не очень. Я как-то не был готов к твоему появлению. Вечером зайду в магазин и что-нибудь куплю. Договорились?
Чарлик доверчиво посмотрел на спасителя своими огромными тёмными
глазами и как будто кивнул. Дмитрий Николаевич с тяжёлым сердцем снова отправился на остановку. Его ждал ковёр шефа.
Вечером мужчина забежал в супермаркет, купил еды себе и собаке и поспешил домой, где застал настоящий разгром. Чарлик успел разорвать диван, подрать обои в спальне, разгрызть ручку кресла и старые домашние тапочки хозяина. Учинив беспорядок, маленький разрушитель наконец заснул и проснулся только тогда, когда в замке повернулся ключ.
- Ой-ой-ой! – воскликнул Дмитрий Николаевич, переступив порог. – Вот это да!
Дверь осталась открытой, и через пять минут вошла соседка, пожилая женщина по имени Римма Андреевна.
- Дмитрий Николаевич, вы завели собаку?! – начала она с порога. – Ваша псина выла сегодня весь день и не давала мне смотреть сериал! Я требую, чтобы вы прекратили подобное безобразие! Велите своей собаке вести себя подобающим образом или избавьтесь от неё!
Дмитрий Николаевич после довольно безрадостного рабочего дня и увиденного разгрома в квартире был не в настроении выслушивать претензии соседки, поэтому только махнул рукой и нетактично выставил её вон.
- Это безобразие! – послышался из-за двери визгливый голос. – Я буду жаловаться!
- Всегда пожалуйста! – прокричал Дмитрий Николаевич. – Сколько угодно! Хоть президенту!
А потом посмотрел на виновника переполоха и сказал:
- Ладно уж, непоседа, пойдём есть.
После ужина и основательной уборки квартиры, мужчина с собакой вышли на вечернюю прогулку, на которой совместили важные собачьи дела и расклейку объявлений о находке.
- Глядишь, отыщется твой хозяин, - добродушно усмехаясь в усы, приговаривал Дмитрий Николаевич, наклеивая очередное объявление. Чарлик суетливо бегал рядом и путался под ногами.
Спустя неделю вечером раздался телефонный звонок и взволнованный женский голос спросил про Чарлика. Ещё через час приехала женщина с заплаканной девочкой лет девяти.
- Понимаете, Алина пошла в школу, а дверь не захлопнула, и Чарлик выбежал за ней, - объясняла женщина, гладя рыжую голову. Девочка плакала навзрыд, не веря своим глазам.
- Нашёлся, миленький, - шептала она.
- Мы с ног сбились, но никаких следов. Вы даже не представляете, что с нами было, когда мы увидели ваше объявление.
- Малыш на автобусе решил покататься, - с тихой грустью в голосе проговорил Дмитрий Николаевич.
- Я в школу на автобусе езжу, - поднимая заплаканное лицо, сказала Алина. – Он за мной побежал, а я даже не заметила…
И снова заплакала.
- Ну, будет, будет, - успокаивающе проговорил Дмитрий Николаевич. – Нашёлся твой любимец. Больше не теряй…
- Обещаю! Я теперь всегда буду внимательно следить за Чарликом. Я так его люблю!
- Подождите, я сейчас, - женщина полезла за кошельком. – Вознаграждение…
Дмитрий Николаевич замахал руками:
- Ну что вы, что вы! Не нужно никакого вознаграждения! Я рад помочь!
- Спасибо вам огромное!
Так Чарлик вернулся домой, а Дмитрий Николаевич к своему одинокому существованию. Снова начались обычные дни: дом – работа – порой магазин – дом. Раньше это его вполне устраивало. После развода с женой он перебрался в квартиру, доставшуюся ему после смерти родителей. Бывшая укатила на Дальний Восток и, кажется, продолжала жить там. Отношения они давно не поддерживали, детьми не обзавелись. Много лет Дмитрий Николаевич жил себе в одиночестве, и смыслом существования стала работа, которую мужчина очень любил. Но всего неделю понадобилось Чарлику, чтобы перевернуть весь его устоявшийся мир с ног на голову.
Дмитрий Николаевич вдруг осознал, что стоит посреди коридора с поводком в руках. Он усмехнулся. Вечер, время идти на прогулку.
- Что ж, - вслух сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Не будем нарушать традиции. Пойдём выгуливать… поводок.
Прогуливаясь по улицам, на которые уже стали наползать вечерние сумерки, мужчина размышлял обо всём случившимся с ним за неделю. Но главное, о том, какие переживания всколыхнулись в душе с появлением Чарлика. Как приятно было заботиться о нём; возвращаться домой, зная, что он его ждал; прижимать к себе, даже разговаривать. Казалось, Чарлик всё понимает! Только словами сказать не может. Сколько любви
вмешал в себя этот маленький шерстяной комок!
- Да уж, старею, - под нос себе проговорил мужчина, - становлюсь сентиментальным…
Делая круг по микрорайону, Дмитрий Николаевич прошёл мимо помойки. В разорванном пакете ковырялась тощая дворняга. Шерсть свалялась и местами вылезла. Тело было настолько худым, что выпирали рёбра. Под многодневным слоем пыли и грязи невозможно было понять, какого она окраса. А глаза, когда она подняла голову и затравленно взглянула на Дмитрия Николаевича, ожидая окрика, а то и удара, казалось, вместили в себя всю вселенскую скорбь. И взгляд этот прошил сердце мужчины насквозь.
- Боже мой, - прошептал он, присаживаясь на корточки. – Боже мой…
Собака сжалась в комок и приготовилась к худшему, а Дмитрий Николаевич почувствовал, что по щекам покатились слёзы. Как была непохожа эта бродяжка на упитанного и ухоженного Чарлика! Сколько страданий выпало на её долю. Что она пережила, знали только её бездонные глаза. Так и сидели они рядом: сжавшаяся в комок собака и человек, вдруг увидевший другую сторону жизни. И, наверное, если бы не Чарлик, эту собаку он бы не заметил.
Кто пошевелился первым, так никто и не понял. То ли собака устала бояться, то ли человек принял какое-то решение. А может быть они оба пошли навстречу друг другу: Дмитрий Николаевич протянул руку, собака её обнюхала.
- Пойдём со мной, - просто сказал он.
И она пошла.
- Вы привели ещё одну псину?! – на площадке их встретил визгливый голос Риммы Андреевны. – Вы совсем с ума сошли?! Вы кого вообще привели в наш чистый дом?! Бродяжку! Она, наверняка, больная! У неё куча блох! Из-за неё в доме заведутся тараканы!..
Что ещё хотела сказать противная соседка, осталось неизвестным. Дмитрий Николаевич впервые повысил голос и почти прокричал:
- Это у вас в голове…тараканы! Прекращайте смотреть глупые сериалы. Лучше сделайте что-нибудь полезное.
С этими словами он захлопнул перед её носом дверь. Римма Андреевна осталась стоять с открытым ртом.
Дмитрий Николаевич назвал бродяжку Альмой. После купания и расчесывания стало понятно, что шерсть у неё серебристая и очень мягкая. Новенький ошейник с адресником выдавали принадлежность собаки к домашним питомцам. Каждый день утром и вечером мужчина выходил с ней на прогулку и наблюдал, с какой гордостью шла на поводке бывшая бродяжка. Дмитрий Николаевич открыл для себя новый мир собачников и посетителей ветеринарных клиник, волонтёров и просто неравнодушных граждан, пытающихся сделать мир вокруг себя хоть немного добрее. Это была какая- другая жизнь: неизведанная, полная разных чувств и эмоций и потому невыразимо интересная. А ещё через полгода, продав квартиру, Дмитрий Николаевич вместе с Альмой переехали в небольшой дом, который он сам же и спроектировал. На участке мужчина разбил сад с небольшим прудиком, в котором так понравилось плескаться его любимице. И каждый раз, глядя, как она счастливо носится по зелёной траве и припадает на передние лапки, приглашая поиграть, Дмитрий Николаевич говорил сам себе:
- Я опоздал, но я успел…
Автор: Наталья Кадомцева

[Olexara]

__________________________________________________ ________________________

[Olexara]

Когда волк проигрывает бой с другим волком и понимает, что шансов на победу нет, он спокойно предлагает сопернику свою яремную вену, как будто говорит «Проиграл, давай покончим с этим».
Однако в этот момент происходит нечто невероятное: волк-победитель, необъяснимо, парализует сам себя.
Тысячелетия силы мешают ему убить того, кто имеет смирение признать поражение.
Базовый механизм, заложенный в ДНК или за ее пределами, запускает волка-победителя и напоминает ему, что вид важнее удовольствия от ликвидации соперника.
Никто не назовет волка, который сдается, трусом. Никто не назовет того, кто мог убить, но сдался.
Просто нет победителя.
Два волка расстаются, а жизненный круг продолжается.
Если бы только люди учились у волков не убивать друг друга из гордости и стремления к власти!
Все ответы мы находим, соблюдая язык природы.
Сатия Кыстаубаева

[Schastyia]

Я встречаю безмерное количество светлых людей.
Именно светлых, а не идеальных, не образцово живущих, не подчиняющихся всем замшелым правилам, не соответствующих скучным стереотипам. Свет несут те люди, которые не пропустили черноту дальше себя, друзья мои. Не мстили мстительным, не испытывали ненависти к ненавидящим, не жадничали с жадными, не завидовали завидующим, не били жестоких. Им удалось не принять того, что им так яростно пытались навязать носители разрушения. И это не пришло к ним с кровью матери. Это пришло с мудростью испытаний, встреченных лицом к лицу, а не пересиженных за чужими спинами.
Простая мудрость, полученная от самой жизни, а не от тех, кто учит управлять Вселенной, используя её в качестве поставщицы халявы, куда как более ценна, чем все виды наимоднейших учений, придуманных для тех, кто хочет всего, не делая ничего. Светлые люди не имеют потребности искать в других изъяны для того, чтобы лучше чувствовать себя на чём-то фоне. Знаете, почему?
Потому что они и так хорошо себя чувствуют. Живите на светлой стороне
Лиля Град

[Olexara]

__________________________________________________ __________________________

[Olexara]

Как-то разговаривала с дочкой подруги. Девчонке 25 лет. Вышла замуж, покупают всякие необходимые вещи в своё с мужем гнёздышко. В частности, стиральную машинку. Перебрала кучу информации, в растерянности, какую выбрать.
А меня вдруг понесло.

- А знаешь, детка, как я в твои годы (ха-ха-фразочка!) стирала постельное бельё? Для этого нужен был выходной день. Как минимум - один. Всё постельное бельё было белым. Цветное бельё не существовало и вызвало бы удивление.

Накануне вечером бельё замачивалось в ванной. Если удавалось купить стиральный порошок Лотос - это была удача. Порошок экономили. Для этого натирали на тёрке хозяйственное мыло и посыпали им бельё. Вода должна была быть очень горячей.
Утром бельё как следует выстирывалось (да-да, руками или на специальной ребристой доске), а потом выкладывалось в большую кастрюлю, носящую гордое название выварка и опять посыпалось стружкой хозяйственного мыла. Бельё кипятилось.

Периодически нужно было открывать крышку выварки и деревянными щипцами переворачивать бельё. Пододеяльники перевернуть было сложнее всего. Пар вонючими клубами заполнял кухню.

После вываривания бельё выкладывалось в ванну, заливалось водой и прополаскивалось. Первый раз. Потом вода сливалась, наливалась новая и опять прополаскивалось. И так до тех пор, пока из белья не вымоется всё мыло.
Бельё выжимали и клали в таз. А в ванну опять набирали чистую воду, капали несколько капель синьки или сыпали, если она была в сухом виде. И в этой голубой воде полоскали бельё. Опять отжимали (да, руками). И развешивали на верёвки белоснежное, чистое.

Я не стала уже рассказывать несчастному ребёнку о процессе накрахмаливания постельного белья. У неё и так глаза стали больше обычных в два раза, а рот минут пять был открыт.

- Мне мама как-то пыталась рассказать, я подумала что она бредит, смеялась. Ка-а-ак вы жили???

- Да, детка, мы прошли сложную школу жизни, - проскрипела я. Но зато нас практически невозможно напугать какими-то трудностями. По-сравнению со стиркой белья в 70-80-е годы, осваивание смартфонов, компьютеров, горных лыж и кофемашин - это так... пыль для моряков.

Чувствую себя динозавром...)))

©️ Светлана Печенкина

[Schastyia]

ЗЛОСТЬ ОТ НЕХВАТКИ ЛЮБВИ
— Мама, девочки меня дразнят, обзываются…
— Сашуль, люди говорят о других то, чем сами являются. Девочки дразнят тебя от того, что у них не хватает любви и тепла в душе, чтобы сказать что-то доброе, что-то приятное. Ты можешь только посочувствовать. Жаль, что они таким отношением делают мир вокруг себя не таким радостным и светлым, как наш с тобой…
— Понятно… Значит, если Марина говорит, что я плохая, значит, она сама плохая?
— Не совсем. Значит, ей никто не рассказал о том, насколько она хорошая. То, что человек говорит о тебе, не имеет отношения к тебе. Так что, если говорят плохое — это о них, а не о тебе.
— Мне теперь хочется с ней дружить, чтобы рассказать о том, что она добрая на самом деле. Мама, а если человек говорит мне, что я хорошая — это тоже не имеет отношения ко мне?
— Если честно, то да. Человек видит только то, чем сам является, и еще часто то, чем хотел бы быть. Добрый видит доброту, тот, кто хочет стать добрым, но пока не достаточно добр, по его мнению, с чистой душой видит хорошее в окружающем мире…
— Мам, значит, вообще не важно кто и что говорит, важно просто быть и делать самое хорошее, на что способен?
…Тут я заплакала от счастья.
Аня Харазьян

[Olexara]

Прoпал мyж!

Вoзраст: По дyху 90. По паспортy 52.

Приметы: Лысоват, умeн, придирчив. Отзывается на имя Тoлик, хотя зовут Кoндрат Степаныч.

Из дома ушел в парусиновых туфлях и обиде на весь мup.

Особые примeты:
Родинка на подбородке, радикулит, оттoпыренная гyбëшка. На завтрак любит сырнички со сметанкой. На обед куриный супчик с тефтелями. Два дня одно и то же не ест и не носит. Брюки предпочитает со стрeлками, сандалии с носками, скандал со слезами. По вечерам привык к массажу пяток и почухонькам за ушком. Жалобы на шефа нужно выслушивать молча, поддакивать, говорить, что все вокруг сатрапы, один он ромашка. Целовать в темечко. Нежно дуть в ушко. Нашeдшему придётся все это исполнять, так что имeйте в виду.

Если решите оставить у себя, просьба по нижe указанному телефону не жаловаться. Если нет, приму обpатно за вознаграждение.

ПО ИТОГАМ ОБЪЯВЛЕНИЯ: Мyж Толик, он же Кондрат Степанович, был найден, скручен и приведён тремя женщинами. Женщиной из отдела розыска домашних животных, женщиной из отдела по борьбе со здоровым образом жизни и ещё однoй женщиной из сырного отдeла.

Объект был обнаружен возле бочки с пивом, куда пошёл, по его словам, за арбузом. При задержании сопротивления не оказывал, а оказывал знаки внимания, хихикал и сыпал анекдотами, за что получил дома в лоб и двое суток на даче yсловно.

В данный момент состояние задeржанного удовлетворительно. Супчик откушал, пижaмку натянул, губëшку закатал.

Убедительная пpoсьба! Перестать тащить своих мужей! С попыткой выдать за Толика были приведены три Васи, пять Серёж и четыре мужчины с труднопроизносимым имeнем. Зафиксирована одна попытка дать взятку в особо крупном размере коровой Милкой. Окститесь, женщины! Участкового на вас нет! Кто дaeт взятки коровой? Сообщаю, дверь забapрикадирована, телефон отключен...

П.С. Истeрики под окном беспoлезны у меня 30 лет семейного стaжа и рогатка с пульками.

[Schastyia]

Ещё вчера Лялечка жила повседневными заботами : на рынок — за свежими продуктами, в парикмахерскую — за свежим настроением.
Завтраки, обеды, ужины.
Взрослые дети, почти любимый муж…
Но в тот душный июльский вечер дорогой муженёк появился на пороге дома не один. Возле него качалось на длинных тощих ножках, чуть прикрытых юбчонкой вульгарно-розового цвета некое создание, с волосами, выкрашенными в блонд, личиком, необременённым интеллектом, и губами, напоминающими вареники, которые Лялечка ныне приготовила на ужин.
— Лариса, — официально начал муж, — я давно собирался тебе сказать, но…
Он театрально развёл руками. Лялечка скривилась — она всегда не любила склонность благоверного к театральным жестам и фразам.
— Так вот, Лариса..! Я люблю Оленьку и принял решение прожить оставшиеся дни рядом с ней.
— Ну… — протянула Лялечка. Сие заявление не стало для неё открытием. Она давно подозревала, что у муженька кто-то появился.
— Лариса..! Я решил, что этот домик с видом на море я оставлю себе. Конечно, я выплачу тебе половину стоимости. И квартира, которую подарил сын, отойдёт тебе. Но прошу тебя за три дня освободить дом. Лялечка … — он смущённо запнулся. — Оленька любит утренний вид на море из окна и запах утреннего бриза.
Лялечка промолчала... Лялечка не стала спорить. Если бы Лялечка была похожа на свою бабу Фаю, то она бы закатила такой скандал, такую истерику, что новой пассии мужа пришлось бы бежать до Владивостока.
Но Лялечка пошла характером в покойного дедушку Шмуля, адвоката и карточного шулера.
Ни один мускул не дрогнул на лице Лялечки, смотрящей вслед удаляющейся парочки. Милая улыбка коснулась её губ — в голове Лялечки уже созрел план изощрённой мести...
Она собрала только необходимое. Прощаясь с кустами нежных гортензий в саду, Лялечка шепнула цветам:
— Спокойно, мои дорогие..! Спокойно! Самое позднее, через месяц я вернусь.....!
Вызвала такси и умчалась с двумя небольшими сумками на квартиру, подаренную сыном.
Прошло две недели. Настойчивый звонок потревожил Лялечку ранним утром, когда ночная прохлада ещё дремала на улочках и улицах Одессы.
— Ляля..! Ляля, ведьма ты, чёртова..! —захлёбываясь, орал в ухе голос мужа.
— В доме невозможно жить! Это ад! Это истинное пекло! Оленька рыдает день и ночь! Я потратил уйму денег, но эта вонь, эта адская вонь не исчезает! Ляля, что ты сделала.....?! Что воняет в этом проклятом доме....?!
— Наверное, это слегка протухла твоя совесть, милый … — выдержав паузу, нежно проворковала в трубку Лялечка.
— Ляля..! Я ненавижу тебя, Ляля..! Оленька не хочет тут жить! Оленька требует уехать из этого адского, вонючего дома немедленно! Забирай этот чёртов вонючий дом себе! Я ни копейки тебе за него не дам!
— Да, милый! — ещё нежнее проворковала в ответ Лялечка. — Когда подъехать к адвокату и забрать документы на дом?!
Прошло чуть меньше недели. Лялечка поставила две сумки на дорожку, ведущую к дому, и направилась в сад к любимым гортензиям.
— Здравствуйте, дорогие..! — ласково дотронулась лепестков.
— Вот я и дома, как обещала.....!
Дом встретил Лялечку распахнутыми дверями, окнами и жуткой, непередаваемой вонью, которая, казалось, струилась из стен.
Зажав пальчиками нос, Лялечка прошествовала в библиотеку, где стоял старинный антикварный стол покойного дедушки Шмуля. Нажав на резную виньетку возле ножки стола, Лялечка открыла тайник под столешницей. Зловоние хлынуло с новой силой.
— А… Слегка перестаралась… — брезгливо поморщилась Лялечка. Она гадливо извлекла из тайника камбалу... Здоровенную черноморскую камбалу в пакете: почти сгнившую и жутко воняющую.
— Она, видите ли, любит утренний вид на море и запах утреннего бриза … — злорадно прошептала Лялечка, выбрасывая вонючую рыбу в мусорный бак.
Нашли с кем тягаться..! С внучкой покойного адвоката Шмуля...
Ой-вей, мир…!
Какие глупые пошли нынче мужья.
Светлана Перч