ПОЗИТИВ! Заходите пообщаться!

[Tati Tishmann]

Сломался у меня прошлой зимой на куртке замок. Ну, думаю, дело-то копеечное, поехал в ателье. Не, в Ателье! Самое что ни на есть в нашем городе. Захожу. Всё в шубах ручной работы, потолки высокие, все "здрасте" тебе, улыбаются.
Я грю: цена вопроса?
Ну-у-у... Тут надо замок выпарывать, новый вшивать. Где-то дня два. Стоить будет полторы.
Я думаю чё судьбу испытывать, хрен с вами. Давай!
Она: Только замок надо купить отдельно, во-о-он там.
Ах тыж... Ещё и замок не входит в цену. Ну ладно. Покупаю замок за 150 и думаю. Я его и подешевле вошью!

Еду в полуподвальчик, который на Ателье не претендует. Мне заряжают 700 за всё про всё.
И тут я вспоминаю как мой корифан расхваливал одного старого китайца, который делает ВСЁ! Снимает в ТЦ какой-то закуток под самым потолком. Там какие-то принадлежности для уборки раньше хранились, а потом жадный хозяин решил и эти несчастные квадратные метры сдать.
Приезжаю, ни на что особо не рассчитывая беру куртку, замок и с трудом нахожу эту берлогу. Протискиваюсь между заготовок для ключей, каких-то ботинок, вещей...
"Здрасте!" грю. Вот тут проблемища у меня. Он такой:
"Щас собачка поменяем - и пойдёшь!"
Я рот не успел открыть, он плоскогубцами раз-два, новую вставил.
"Сколько?"
- "Семисятпять".
"СКОЛЬКО??"
- "Семисятпять рубилей".
Я так... опешил слегонца. "У меня кошелёк в машине. А вот может замок возьмёшь? Он 150 стоит".
"Халасо!" Забирает и мне сотку протягивает.
Я грю:"Оставь себе!"
- "Не! Я лишнего не возьму" и улыбается...

Вышел я с курткой и сотней в кармане, закурил и долго думал. О чём? Да обо всём! Какие мы русские справедливые, честные, друг друга в беде не бросим. И какие все другие враги и сплошные дураки.

(с)тырено с инета, первое, что в на глаза попалось боле-менее интересное

[Olexara]

С ЛИЦА ВОДЫ НЕ ПИТЬ

Танька с детства была не красавицей. Бабушка, видя что внучка переживает по поводу своей внешности, говорила : " С лица воды не пить", только Таньку это мало утешало. Глаза у нее были раскосые, как у лисы, какого-то блекло-голубого цвета, круглое лицо в конопушках, словно засиженное мухами, и большой , как у лягушки , рот. Танька с тоской смотрела в зеркало на свое отражение, понимая, что самый красивый мальчик в школе, Витька, в которого были влюблены все девчонки, никогда не обратит на нее внимание.

Школу закончила на пятерки, поступила в институт, и перебралась в город, где жила ее старшая сестра Ольга. Жила Танька в общежитии, в одной комнате с двумя деревенскими девчонками, которые постоянно таскали в гости парней, мешая Таньке заниматься. Однажды, один из парней , пристально разглядывая Таньку, неожиданно сказал : "А ты красивая ".

Танька восприняла комплимент как насмешку, и решила, чтобы меньше времени проводить с соседками по комнате, и их компанией, найти работу. И устроилась в социальную службу, помогать одиноким людям. Собирала у бабушек заказы, бегала за продуктами, ходила в поликлинику. К вечеру уставала так, что уже не обращала внимания на соседок, наскоро ужинала, и ложилась спать. Времени на переживания не оставалось, и Танька решила, пусть так, пусть она не красива, но, ведь и не красивые люди находят свое счастье? А значит, она просто будет ждать.

Через пару месяцев у нее появился новый подопечный, и Танька пошла знакомиться. Дверь ей открыл парень в темных очках . Она представилась, парень пригласил пройти в комнату, чтобы обсудить , в каком плане ему требуется помощь. Он был слепой, но по квартире передвигался уверенно, знал ,где какая дверь, где какая комната. Танька сделала вывод, что парень не родился таким. Задавать вопросы не стала, захочет-сам расскажет.

Парня звали Женя. Зрение он потерял недавно, и ему нужна была помощь , чтобы выходить на улицу, спросил, может ли она сопровождать его на прогулках. Танька утвердительно кивнула, забыв на мгновение, что он не видит, спохватилась, конечно, никаких проблем.

С того дня они вместе прогуливались по городу, много разговаривали, Женя оказался не плохим рассказчиком, не смотря на проблемы в его жизни, не утратил чувства юмора, часто смешил Таньку. Она даже не заметила, как влюбилась .

Каждый вечер, ложась спать, она вспоминала его лицо, его шутки, и думала, что ей теперь с этой нежданной любовью делать. А вдруг Женя вовсе не думает о ней? Или у него есть девушка? Нет, вряд ли, тогда приходила бы, Танька уже два месяца ходит к Жене, и ни разу к нему никто не приходил.

Однажды Женя пригласил ее поужинать вместе. Таня озадачилась, как же он будет готовить? Женя пояснил, готовит мама, она приходит каждый день днем, просто они не встретились ни разу. А маме он сказал, что ужинает с девушкой, Таня ведь не откажется с ним поужинать?

На другой день, вечером, зашла в магазин, купила тортик, и поехала к Жене. В комнате был накрыт стол на двоих, самый настоящий романтический ужин при свечах. Танька наконец решилась спросить Женю, как он потерял зрение, и есть ли шанс, что он снова будет видеть.

Женя рассказал, что врачи обещают- он будет видеть, сейчас ждет очереди на операцию. Танька была очень рада за него. Потом они танцевали. Женя бережно ее обнимал, дважды наступил ей на ногу, Танька смеялась, немного кружилась голова, то ли от вина, то ли от того, что Женя нерешительно гладил ее по волосам.

А потом он просто признался, что любит ее. Любит ее голос, запах ее духов, запах ее волос. Нет, он ни на что не рассчитывает, он понимает, что не каждая женщина свяжет свою судьбу с незрячим. Но потом, после операции, если все пройдет удачно, как Таня на это смотрит?

Таня поцеловала его, обняла : " Я люблю тебя. И не важно, как пройдет операция, хотя, я уверена, все будет хорошо, ничто не изменит моего отношения к тебе. Вот только...Ты не видел меня...Я не красивая..."

Женя прижал ее к себе : " Для меня ты-самая красивая, самая-самая. "

Таня переехала к Жене, познакомилась с его мамой, которая была просто счастлива, что сын встретил такую чудесную девушку.

Весной Жене сделали операцию. Таня с волнением ожидала , когда снимут повязку. После института прибежала в больницу. Женя спал. Она тихонько его поцеловала, он открыл глаза, мгновение смотрел на нее, и сказал :" Я же говорил, ты у меня самая-самая красивая! "

Автор: Сольвейг@

[Olexara]

ВЕЗУЧАЯ

Райка попала в Москву в десять лет из Рузаевки.
Она там родилась, в Мордовии, и мамка с папкой тоже, и старики их, и о Москве никто даже не думал.
А думали о том, как выжить после такой войны и чем ее, Райку, кормить. Собственно, из-за жратвы все и вышло. Голодно было ужасно, но Райка почему-то росла как на дрожжах, и ввысь и вширь. И к десяти годам стала такая здоровенная и толстая, что лечившая папку после ранений участковая докторша Ольга Георгиевна, застрявшая в Рузаевке после эвакуации, напугала родителей непонятными названиями болезней и велела повезти Райку в Москву специалистам показать. А заодно и папке направление в госпиталь ветеранский выправила, он к тому моменту почти не ходил уже.
Папка в госпитале вскоре помер, Райку показывать врачам было недосуг, да и в Москве она сразу похудела, особенно как стала мамке помогать дворы мести и лестницы мыть. Жилье им ЖЭК, где мамка дворником и уборщицей оформилась, выделил на первом нежилом этаже, но Райке даже нравилось — комната большая, сухая, теплая, весь подъезд мимо тебя ходит, всех жильцов в лицо знаешь, и они тебя, многие Райкиной мамке сочувствовали и помогали, чем могли, а некоторые нанимали ее убрать там или постирать или бабушку старенькую вымыть, так что, хоть папки и не стало, но жили они даже сытнее.
Из-за первого этажа вообще-то все и случилось.
Где-то выше жила профессорская семья Брейшиц, Берта Натановна и Рувим Маркович. Райка думала, что они старые уже: он лысый, у нее одышка, оба в очках и вежливые, как при старом режиме. И вдруг оказалось, что Берта беременная! Она этому, похоже, удивилась не меньше Райки и плохо представляла, что с этим делать. Но, как положено, через девять месяцев родила мальчика. Веню. Малюсенького, тщедушного и лысого, как папа Рувим. Такого крохотного, что родители боялись его в руки взять, а он орал как резаный, дни и ночи напролет, успокаиваясь только на улице в коляске. И Берта — даром, что ли, профессорша! — нашла решение. Она за двадцатку наняла Райку Венечку в коляске катать, ну и сидеть с ним, если надо. А Райке в одиннадцать лет с куклами играть поздно, а с живым дитем — в самый раз! И денежки опять же, на платьице новое или ботинки.
Братьев и сестер у Райки не было, к Венечке она привязалась, как к родному, видя в нем и братика и сыночка одновременно, нехотя бегала в школу и спешила обратно к Брейшицам, чтобы с малышом возиться. И все были счастливы. Мамка — потому что копейка шла и кормилась Райка в богатом доме, да еще Берта с ней английским занималась, когда Венечка спал. Берта с Рувимом — потому что сынок орать перестал, улыбался все время, щеки от долгого гулянья были как красные яблочки, а у родителей опять появилось время науку свою жевать. Венечка — потому что рос в любви, на свежем воздухе, в теплых, ловких и заботливых Райкиных руках. И сам любил ее так, что первое слово сказал: «Яя». Брейшицы подумали, что это он о себе говорит: «Я, мол, это, я!», но Райка твердо знала, что это он ее имя повторяет. Ведь это она меняла ему подгузники, кормила кашей, у нее он впервые сел и сделал первые неуверенные шаги. Кого же ему звать, когда слова стали складываться?!
Когда Венечке было года три, дом неожиданно пошел под снос, по этому месту должен был пройти новый проспект, жильцов расселили, Райка с мамкой получили квартиру далековато, зато отдельную и двухкомнатную, а Брейшицы, ясное дело, в центре, поэтому хочешь не хочешь — пришлось расстаться, тем более что Райка была уже в девятом классе и времени с трудом хватало только на учебу. Венечка так и не понял, куда делась Яя, и довольно долго звал ее и грустил, но что поделаешь! Да и Райка, хоть и проплакала несколько ночей и потом около каждого незнакомого малыша останавливалась, но, стремительно становясь старше, обратила интерес на куда более взрослых парней и только изредка улыбалась, вспоминая слабенькие Веничкины ручки, обнимавшие ее за шею.
Время летело — не успевали поворачиваться. Райка окончила школу, неожиданно для самой себя поступила в экономический институт, окончила и его, стала работать в проектной организации. Появился мужчина рядом, неплохой, добрый, жаль — женатый. Но правда неплохой. А потом заболела мама. И быстро как-то все случилось. Она ведь пахала всю жизнь, лежать-то не привыкла. Поэтому полежала всего десять дней. Райку все за руку держала. Жалела ее, не себя, что Райка одна остается. Райка надеялась, что обойдется, но не обошлось... И дружок сердечный пропал. То ли боялся, что с мамой надолго, то ли дома поприжали, но звонить и приходить перестал. И Райка действительно оказалась совершенно одна.
Такая тоска навалилась — жуть! Ни одной родной души! Домой ноги не шли, иной раз после работы все по улицам ходит, ходит, пока совсем темно не становится или не замерзнет до дрожи, лишь бы в пустые стены не возвращаться. Вот в такой день она и столкнулась с Бертой Натановной. Та очень постарела, высохла как-то, голова седым одуванчиком, но Райку узнала и рада была страшно. Рассказала, что Рувим вскоре после переезда от инфаркта умер, а они с Венечкой держатся. И похвасталась — Венечка-то уже — двадцать один год, студент МГУ, круглый отличник! И затащила Райку к ним.
Они сели пить чай, вспоминать общий подъезд, Раину мамку, а тут пришел Веня. Он ужасно был похож на Рувима — невысокий, щуплый, рано начавший лысеть. И такой родной, что Райка вдруг почувствовала себя солдаткой, дождавшейся с фронта сына и мужа в одном лице. А Веня сначала смутился, но увеличенные стеклами очков глаза сияли, он сел рядом с Райкой близко-близко и старался все время ее коснуться, словно проверял, настоящая ли она, и не мог все надышаться таким знакомым ее запахом. Потом он пошел ее провожать. Потом пригласил в кино. И в театр. И в Сокольники. И еще в кино. И замуж. И опять все были счастливы. Берта — потому что могла спокойно отправиться к Рувиму, ведь Венечка был в надежных и верных руках. Веня — потому что любил Райку с того момента, как открыл глаза, и вдвойне — с того момента, как увидел снова. А Райка — потому что у нее была родная семья, в которой ничего не надо было изображать и доказывать. Веня спас ее от случившегося сиротства, а она его — от грядущего.

А многие ведь не хотят селиться на первом этаже...

(Татьяна Хохрина)

[olgakyzmina]

Если у вас чешется левая ладонь – это к деньгам. Если у вас чешется нос – это к выпивке. А если у вас чешется и то, и другое – то это к выпивке на халяву! Если муж подарил вам букет цветов без причины – значит, у него есть на то свои причины. Наукой доказано, что шуруп, забитый молотком, держится куда лучше, чем гвоздь, закрученный отверткой. Если в семье всего одна жена – она вырастает эгоисткой. Не так страшен русский БТР, как его пьяный экипаж! Если у вас есть прекрасная жена, заводная любовница, солидная машина, нет проблем с налоговыми органами и бандитами, а прохожие вам улыбаются – Скажите НЕТ нарк@тикам… В природе есть три способа сделать что-то. Первый – это подсуетиться самому, второй – нанять человека, а третий – запретить детям делать это! В жизни состоятельного мужчины всегда настает такой момент, когда чистые носки проще купить, чем постирать грязные… Попасть в историю трудно, а вот вляпаться — легко…

[Olexara]

Я лежала на сохранении много лет назад, к моей соседке по палате постоянно ездил муж...
Мы были такими молодыми, что нас трудно было назвать женщинами. Но называли: в больнице всех так называли. Мы все ждали рождения ребёнка в палате на двенадцать человек.
Называлось это "лежать на сохранении". И была такая некрасивая Света с большим животом. Ну, у всех был живот, все были не очень красивые - там ни душа, ни зеркала не было. Но Света была нехороша собой и очень полная, отёкшая.
Палата была на первом этаже. Мужья приходили к женам и разговаривали через подоконник. Телефонов не было, и женщины гадали и тревожились: придет ли их муж? Не ко всем приходили. Это понятно; работали все, ехать далеко, на окраину...
И некоторые женщины плакали ночью. В больнице очень грустно. А когда муж всё-таки приходил, они выражали любовь и заботу. И спрашивали: "Ты покушал? Ты нашел чистую рубашку?".
А к этой Свете ходил рыжий маленький паренёк в кепке. Немножко кривоногий и тоже не очень красивый. И каждый день, каждый день! - приносил маленькую кастрюльку. Он ее привозил, замотав в одеялко старенькое. И в кастрюльке была вареная картошка, ещё теплая. Или суп с макаронами. Тёплый. Он приезжал после работы на заводе, когда часы приёма посетителей кончались. Но мы же на первом этаже были. Он молча передавал кастрюльку Свете, а она ела.
Она и меня угощала, мой муж в армии был.
Потом этот молчаливый рыжий парень ехал с кастрюлькой и одеялом обратно. Часа два надо было ехать. И они почти не говорили. А потом меня выписали.
И эту Свету я лет через пятнадцать снова встретила на улице. Она снова была в положении. И у нее уже было трое детей. И она красивая стала! Полная, но очень красивая. И машина красивая. Дети тоже красивые, она так сказала. И жизнь хорошая, красивая! А за рулём сидел этот рыжий парень, муж. Он остался некрасивым, как та алюминиевая помятая кастрюлька. Но в мужчине главное - не красота. Главное, что внутри. Как в кастрюльке, в которой картошка оставалась тёплой...
И это тепло не исчезает, даже если ехать два часа. Даже если всю жизнь ехать - вместе.
( Анна Кирьянова).

[Tati Tishmann]

Давненько Масяньку не смотрела Тут наткнулась, узнала, что Маша с Сашей взяли гепарда еще (девочку) из зоопарка Сочи.
Ой, тоже чудо-девочка, вся такая мурчалка-тарахтелка.

Вот, Масяню потихоньку знакомят с ней. Может не видели еще ролик об их первой встрече



П.С. и как же у них красиво там все в новом доме стало

[Olexara]

Сообщение от Tati Tishmann

Может не видели еще ролик об их первой встрече

Я ничего не пропускаю, смотрела с самого начала, когда Герду привезли и выгружали в вольер.
У неё теперь свой канал есть!
Дмитриевы продали квартиру и магазин косметики, чтобы купить в Сочинском
зоопарке эту красотку!

[Tati Tishmann]

Сообщение от Olexara

продали квартиру и магазин косметики

Удивительные люди Молодцы, имхо!

Это не трогать, это всем-всем салфеточка от Кузи на утро!

смотреть утром!

[свернуть]

[Olexara]

Накормите бабу перед сексом,
Что тащить голодную в кровать?
Крабами, тефтелями, бифштексом,
Лишь бы надоело ей кусать.

Напоите бабу перед этим:
Водкой, самогоночкой, вином,
За нее теперь в большом ответе
Вы на этом свете и на том.

Уложите бабу на постелю,
Одеяльца подоткните вал,
И свою заприте крепче келью,
Чтоб никто никак не помешал.

А когда уснет она, отрада,
Бабочка, летящая на свет,
Тут падет последняя преграда -
Отправляйтесь смело в Интернет.

[Tati Tishmann]

В течение каждой минуты, когда вы сердиты, теряется шестьдесят секунд счастья. (c) Бернард Шоу

Не сердитесь, просто улыбнитесь

[Sou]

Сообщение от Tati Tishmann

Не забывайте выбрасывать мусор: … из ведра… из головы… из жизни!

Надо эти заповеди взять себе, на холодильник!)))

[Olexara]

Помню эту историю и фотку Нади во всех газетах, а вот протпесню не знала.

«ЗВЕЗДОЧКА МОЯ ЯСНАЯ»...

Наверное, все помнят песню «Звездочка моя ясная», но мало кто знает, что эта популярная песня посвящена юной 19-летней девушке, убитой террористами всего за 3 месяца до ее свадьбы…

15 октября 1970 года, взлетев из батумского аэропорта, самолет АН-24 (рейс 244) с 46 пассажирами на борту должен был приземлиться в Краснодаре.

Через несколько минут после взлета, на высоте 800 метров, двое пассажиров — отец и сын Бразинскасы вызвали бортпроводницу Надежду Курченко и передали записку для пилотов с требованием изменить маршрут и лететь в Турцию. Она бросилась в кабину и закричала: ‘Нападение!’

Преступники кинулись за ней и, в попытке прорваться в кабину пилотов, начали стрелять. Позже в обшивке насчитают 18 пробоин.

Несколько пуль были выпущены в сторону салона; никто из пассажиров не пострадал. Первому пилоту Георгию Чахракия пуля попала в позвоночник, и у него отнялись ноги.

Превозмогая боль, он обернулся и увидел страшную картину: Надя без движения лежала в дверях пилотской кабины и истекала кровью.

Штурману Валерию Фадееву прострелили легкое, а бортмеханик Оганес Бабаян был ранен в грудь. Больше всех повезло второму пилоту Сулико Шавидзе — пуля застряла в стальной трубе в спинке его сиденья.

Старший Бразинскас достал гранату и, угрожая взорвать ее, потребовал от пилотов подчиниться и лететь в сторону Турции…

В октябре 1970-го, СССР потребовал от Турции незамедлительно выдать преступников, но данное требование выполнено не было. Турки решили сами судить угонщиков и приговорили 45-летнего Пранаса Бразинскаса к восьми годам тюрьмы, а его 13-летнего сына Альгирдаса — к двум.

В 1974 году в этой стране случилась всеобщая амнистия, и, тюремное заключение Бразинскасу-старшему заменили на… домашний арест на роскошной вилле в Стамбуле, а оттуда американские спецслужбы их вывезли в США.

Это был первый случай в общемировой практике воздушного терроризма с убийством члена экипажа, угоном самолета в соседнюю страну и невозвращением преступников,чему способствовала явная двойная западная мораль.

В 1980 году Пранас заявил в интервью «The Los Angeles Times», что был активистом движения за освобождение Литвы и бежал за границу, поскольку на родине ему грозила смертная казнь. Однако он почему-то забыл рассказать, что сидел на родине не за патриотизм, а получил два срока за воровство и злоупотребление служебным положением.

В Америке Альгирдас официально стал Альбертом-Виктором Уайтом, а Пранас — Фрэнком Уайтом. Они поселились в городке Санта-Моника в Калифорнии, где работали малярами.

Казалось бы, сбылась американская мечта двух ублюдков, однако Фемида их не оставила безнаказанными. Под старость характер Альгирдаса стал невыносимым и они с сыном часто ссорились.

Во время одного из таких конфликтов 45-летний сынок насмерть забил своего 77-летнего папашу бейсбольной битой.

В ноябре 2002 года жюри присяжных в суде Санта-Моники признало Альберта виновным в преднамеренном убийстве и он был приговорён к 16 годам тюрьмы.

P.S. В память о смелой девушке поэтесса Ольга Фокина, написала стихотворение под названием «Песни у людей разные» о погибшей бортпроводнице от имени её молодого человека.

Стихотворение Ольги Фокиной попалось на глаза начинающему тогда композитору Владимиру Семенову. Он и написал в 1971 году песню «Звездочка моя ясная», ставшую хитом на века.

А первым и популярнейшим исполнителем ее стала группа Стаса Намина «Цветы»

Песни у людей разные,
А моя одна на века.
Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоём вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
Облако тебя трогает,
Хочет от меня закрыть.
Чистая моя, строгая,
Как же я хочу рядом быть.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоём вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
Знаю, для тебя я не бог,
Крылья, говорят, не те.
Мне нельзя к тебе на небо
А-а-а прилететь.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоём вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
А не то, что жить на земле.

источник: liveinternet

[Olexara]

Интересный ролик про Брестскую крепость, посмотрите.



Только вчера узнала про этот канал. Очень жаль, что автор видео ( который в кадре ) погиб прошлым летом,
снимая ролик в питерской подземке...

[Olexara]

Утро в "коммуналке" Знаков Зодиака...������

6:00 - Просыпается ДЕВА. Первая. Сразу идёт мыть ванную, чтобы нормально принять душ. Тщательно чистит зубы, ещё более тщательно прячет зубную щётку в защищённый от микробов футляр.
6:15 - Просыпается КОЗЕРОГ. Встаёт, уткнувшись в рабочий телефон, идёт в ванную. Быстренько делает нужные дела и отключает обогреватель - воду и электричество нужно экономить.
6:20 - Встаёт ВОДОЛЕЙ и сходу отправляется на утреннюю пробежку. А просыпается он значительно позже.
6:30 - Просыпаются ВСЕ, поскольку ссора между ЛЬВОМ и ВЕСАМИ за обладание зеркалом начинает переходить в повышенные тона.
6:40 - Народ старается не заходить на кухню, поскольку там ТЕЛЕЦ. Ест. Суп, вприкуску с шоколадом. Ему в кайф, но смотреть на это невозможно.
6:45 - СТРЕЛЕЦ, наконец-то, встаёт и идёт включать водонагреватель. К чёрту экономию.
7:00 - На кухню всё же приходится заходить. РАК приступает к заготовке промышленного количества бутербродов, ДЕВА выжимает себе сок, остальные толпятся у холодильника. ТЕЛЕЦ ест. Хлопает дверь - это ушёл КОЗЕРОГ.
7:05 - БЛИЗНЕЦЫ вылезают из кровати, закончив проверять все социальные сети, почты, сообщения и ленты картинок с котиками.
7:10 - Просыпается ОВЕН. Тянется к секундомеру и включает его.
7:11 - Безукоризненно одетый, умытый, помытый и побритый ОВЕН стоит в коридоре и выключает секундомер.
7:15 - ТЕЛЕЦ заканчивает есть. И чувствует, что чего-то не хватает. Начинает искать заначку шоколада. Из ванной доносится громкий крик вернувшегося с пробежки ВОДОЛЕЯ - КОЗЕРОГ перед уходом снова выключил обогреватель.
7:20 - У зеркала в коридоре опять война - снова ЛЕВ и ВЕСЫ не могут вдвоём перед ним уместиться. Их пытается отпихивать СТРЕЛЕЦ.
7:30 - ДЕВА в очередной раз проверяет, всё ли на месте. Кажется, уже десятый раз, но сомнения всё никак не развеиваются. РАК занят тем же самым.
7:40 - ВСЕ уходят, двери закрываются.
7:45 - БЛИЗНЕЦЫ возвращаются за забытым телефоном. Одним из трёх, но крайне нужным.
7:50 - БЛИЗНЕЦЫ возвращаются за кошельком.
7:55 - БЛИЗНЕЦЫ возвращаются за документами по работе.
8:00 - Просыпаются РЫБЫ. Смотрят на часы, чертыхаются и заваливаются спать дальше. Всё равно уже опоздали, да и двери закрыты. Снаружи. А ключи РЫБЫ уже которую неделю найти не могут..)))

[Olexara]

СВОДНАЯ

Дашка в очередной раз восхищенно смотрела на брата и сестру. Какие они были красивые! Высокие, черноволосые, голубоглазые. Их снова награждали. Победили в очередной раз в соревнованиях. Она встала, чтобы успеть первой. Припадая на правую ногу, устремилась туда. Она связала братику и сестре двух зайчиков. В юбочке и клетчатых штанишках. Хотела подарить. Неуклюжая, очень полная, редкие волосы чуть заколоты, на губах блуждала бесхитростная улыбка. Кристина и Марк сделали вид, что не видят сестру. Она изо всех сил пробивалась к ним.

— Пропустите, пожалуйста. Это мои брат и сестра! Пустите! — говорила радостно Дашка.

— Крис, там какая-то девка толстая. Кричит, что ваша сестра. Это че, правда? — обратилась к Кристине подруга, белокурая Лиза.

Кристина чуть обернулась и увидела Дашку.

— Дура жирная! Приперлась. Мать, поди, сказала. Позорище! — подумала она про себя.

А вслух сказала:

— Нет, конечно. У меня только один брат. Марк.

— Ну, так и подумала. Примазаться, что ли, захотела. Убожество какое! Сует вам еще какие-то игрушки, — хохотнула Лиза.

— Наверное, наша местная фанатка. Возьми у нее игрушки, Лиз. И догоняй нас, мы с Марком пошли! — Кристина послала воздушный поцелуй и подхватив за руку брата, стала выбираться из толпы.

Лиза взяла у Даши зайчат, заверив, что передаст.

— Хорошо! А я дома их ждать буду! Ватрушек напеку! — и девочка, неловко ковыляя, пошла в сторону.

— На, передала тебе. Сказала, что дома вас ждать будет. Ватрушек напечет. Сама как ватрушка. Крис, это точно не ваша родня? Чего она к вам лезет? — допытывалась Лиза.

— Нет! Не знаю я ее! К нам многие лезут, поближе к славе хотят быть, наверное. Все, пошли! — кинув зайчиков в мусорное ведро, Кристина вместе с подругой и Марком устремились на награждение.

Она обманула подругу. Даша действительно была ее сестрой. Сводной. Мать Кристины и Марка, Инесса Ивановна взяла ее в дом, когда не стало ее дальней родственницы. Ехали с отдыха всей семьей, ну и... Осталась одна Дашка. Маленькая, с травмой. На самом деле Инесса Ивановна была родней-то очень дальней — седьмая вода на киселе. И фамилии разные. Более близкие родные и то отказались. А она взяла Дашку. Перед этим вытерпев истерику от мужа и детей. Те узнав, что у них появится сестренка, визжали просто в голос. Кристина и Марк росли избалованными, родители им ни в чем не отказывали.

— Мам, не бери ее к нам! Она толстая, хромая, глупая. С ней даже идти рядом стыдно!

— Дочка, сыночек. Жалко девочку. Совсем одна. Собачек с кошками берут в дом, а тут живой человечек, маленький. Не помешает нам, у нас дом большой! — уговаривала Инесса Ивановна.

Скрипя сердцем, согласились. Она работала директором магазина и доход-то в семье был от нее. Отец детей был заместителем у жены и особо никогда не напрягался. Заводя вечные интрижки у той за спиной. Если Инесса Ивановна и знала об этом, то молчала — ее Леонид был красавец как с картинки, дети в него пошли.

Дашка росла. Маленькая, смешная. Белокурые волосы. Глаза. Как у брата и сестры, вроде бы оттенка голубого, но почти прозрачные.

— Они у нее как молоко с синькой. Водянистые. Толстуха! — смеялась Кристина.

Даша была как булочка. Сдобная, хорошенькая, с ямочками на щеках. Очень добрая.

Только вот играть ей приходилось одной. Брат с сестрой в свои игры не брали. Да и вообще, доставалось ей по полной. Марк вазу дорогую разбил, пока бежал. Кристина сказала, что это Даша. Сама она мамину модную кофточку решила примерить, зацепила за гвоздь, опять все на Дашку свалили.

А та не отпиралась. Головой только кивала да извинялась. Она знала, кто виноват. Но не хотела, чтобы брата и сестру ругали. Потому что они такие красивые!

Впрочем, названная Дашкина мама, Инесса Ивановна, Дашку тоже не ругала. А вот отец срывался.

— Зачем, ну зачем ты взяла в дом это пугало! Перед гостями стыдно! Ходить нормально не может, весит как слоненок. Сын и дочка у нас неземной красоты, на контрасте, что ли ты эту убогую пригрела? Другие-то умней тебя оказались, не взяли. А ты... Взвалила на шею. Кому она нужна будет, когда вырастет? Это чучело страшное? — кричал Леонид.

Дашка слушала у закрытой двери. Потом шла к зеркалу. Она не любила свое отражение. Ей хотелось бы стать такой же прекрасной, как Марк и Кристина. Но...

В школу ее отдали в другую. Близнецы настояли. Сказав матери, что будут сбегать с уроков и перестанут приносить хорошие отметки. Пришлось Инессе Ивановне согласиться. Она видела, что тот хрупкий мостик, который она всеми силами налаживала между родными детьми и приемной дочкой, почти рухнул... И ничего не могла с этим поделать.

Время шло. Марк и Кристина уехали учиться. А Дашка попросила мать остаться дома.

— Что ты, дочка. Ты в любое место можешь поступить, я все оплачу! Хочешь? Дизайнером можешь быть, переводчиком, ну кем, Дашенька? — Инесса Ивановна прижала ее к себе.

Дашка, словно котенок, потерлась о ее щеку и обняла. И женщина сразу успокоилась. Родные дети изредка могли чмокнуть мать и то нехотя. Почему-то не было с ними той душевной теплоты, что возникала с Дашкой.

Она и с работы ее всегда встречала. Бывало, возвращается Инесса Ивановна, пусть даже поздно, а Дашка во дворе стоит. Даже когда холодно. Или в прихожей сидит на пуфике. А муж и дети кто чем заняты, даже могут не спуститься, «привет» не сказать. Пробовала замечание сделать, что можно же выходить к матери, на что Кристина выкрикнула:

— Мама, ну мы же заняты! А эта дура ждет тебя как собачка, потому что ей делать нечего! И ни о чем она не мечтает.

Дашка подняла на мать свои прозрачные глаза. И прошептала:

— Мам, можно я животных буду лечить? Собак, кошек. Хомяков, поросят. Я ветеринаром хочу быть. И у нас можно выучиться.

Выбор ее был, в принципе, объясним. Дашка вечно всех подбирала и несла домой. Котят, щенков. Выхаживала, потом пристраивала. Один пес, большой, мохнатый, похожий на кавказца, у них остался. Кристина возмущалась, ей хотелось породистую собаку, но Инесса Ивановна взяла сторону Дашки.

Так и жили. Вскоре из-за здоровья Инесса Ивановна была вынуждена сидеть дома. Муж, увидев, что финансовые вложения могут вскоре иссякнуть, резво переметнулся к подруге жены, владельце парикмахерской.

Приезжающим детям в основном были нужны мамины деньги. Благо, накопления имелись. С ней рядом осталась только Дашка. Подволакивая ногу, готовила маме вкусности каждый день. Делала массаж. Заваривала травы. Вечерами они могли сидеть под яблоней и пить чай. И не было никого в этот момент счастливей Дашки.

Кристина и Марк завели семьи. Мать помогла обоим с покупкой жилья. Но вскоре грянул гром. Сын приехал в четыре часа ночи и чуть ли не рыдая, сказал матери, что в долгах. Отдавать нужно очень большую сумму.

— Что же это? Где взять-то столько. У отца спрашивал? Нету? Хотя, откуда у него тоже. Сынок, даже если я все отдам, десятой доли не наберется. Как быть-то? — прижимая руки в груди, вскрикнула Инесса Ивановна.

-Мам, ну все тогда. Сына у тебя больше не будет, — усмехнулся Марк.

— Как это? Что ты говоришь такое? — мать прижала его к себе.

Выход Марк подсказал. Коттедж продать. Тогда, вместе со всем, хватит, чтобы рассчитаться.

— Но сынок... А мы как же? С Дашей? Мы куда жить пойдем? — оторопела мать.

— Куда пойдет эта толстая дура, мне совсем неинтересно. Она взрослая, путь сама на себя зарабатывает. Хватит, тянули всю жизнь. А ты... ты к нам! Ко мне! Лерочка рада будет! — улыбнулся Марк.

Лерочка была его жена. И если честно, очень сомневалась Инесса Ивановна, что та будет рада. Но спорить не стала. Сына надо было спасать! Только поставила условие — Дашка с ней едет. Марк был вынужден согласиться. Только Дашка потом подошла к матери и сказала:

— Мам... Ты езжай одна. А я... Я к одному человеку перееду. Мы с ним встречаемся. Он меня к себе давно зовет. Ты не переживай за меня!

— Как же это? А кто он? Мы же познакомится должны! Ты чего молчала, Дашенька? — улыбнулась Инесса Ивановна.

— Позже. Познакомишься. Не переживай, мама! — обняла ее Дашка.

Даже у Марка настроение улучшилось. Не пришлось подключать Кристину, чтобы придумать, как избавиться от Дашки, пускать домой которую ему совсем не хотелось.

А она обманула. Никого не было у нее. Только своей чуткой душой Дашка поняла, что не рады ей там. Из-за этого у мамы могут быть проблемы, переживать начнет, а здоровье и так слабое. Нет, не хотела ее волновать Дашка. Потому что любила больше всех на свете.

Она себе комнату сняла. По объявлению, в своем доме. Там старичок одинокий жил, дед Прохор.

Самому стало тяжело, вот и искал жильцов. Потому что одинокий был. А дома — куры, козы, поросята. Можно сказать, что с Дашкой они идеально друг друга нашли. Узнав, что его жиличка — ветеринар, дед так обрадовался, что решил даже плату не брать. Но Дашка настояла. А он все равно ей деньги обратно в сумочку совал.

У нее все хорошо складывалось. Жилье нашла, работа была, люди ее уважали. А животные обожали! Не вырывались, не боялись. Для каждого Дашка ласковое слово находила. И даже угощала после процедур, покупая со своей зарплаты лакомства.

— На-ка, Шарик, ой ты, солнышко. Вот, тебе что Даша припасла! Не бойся, маленький. Капельки я вам положила. А мне звоните в любое время суток, если мало ли что! — говорила Дашка тем, кто к ней приходил.

— Ой, милая. Меня в больнице так не встречают, как ты моего Барсика! Золотая ты девка! — качала головой Анна Петровна, хозяйка шикарного пушистого кота.

И Дашка расцветала. Только сердце тревожилось — как там мама? Она звонила, часто. Но мать словно не хотела с с ней разговаривать. А в последние разы телефон и вовсе брал Марк, который грубо отвечал, что мать отдыхает.

— Не знаю. Соскучилась так. Полгода ее не видела, — вздохнула Дашка во время вечернего чаепития с дедом.

— А чего? Чего не съездишь-то? Давай, и я с тобой. У меня же «Жигуленок» есть. Старый, как и я. Но на ходу! И я с правами, — предложил дед Прохор.

Дашка обрадовалась. Адрес Марка у нее был. И они поехали. Долго стучали. Наконец дверь распахнулась. На пороге стояла высокая блондинка в коротком халатике и зевала.

— Вы кто? Продаете что-то? Нам ничего не надо! — она попробовала захлопнуть дверь.

— Вы, наверное, Лера? Жена Марка? — предположила Дашка.

— Дааа, — протянула девушка.

И тут же добавила:

— А вы кто?

— Я Даша! Сестра его! — Дашка попробовала пройти, но Лера встала на дороге.

— Хм. Понятно. А что здесь тебе надо? Я сейчас к косметологу, мне некогда, — подняла бровь Лера.

— Я ненадолго совсем. Это дедушка Прохор, он со мной. Где мама? Я к ней. Повидаюсь и сразу уйду, я вам не помешаю, — стала просить Дашка.

— Так нет ее здесь. Марк отвез. Куда? В приют. Она ж слегла совсем. Кто ухаживать будет? Он на работе, у меня свои дела. Куда? Откуда я знаю, я там не была ни разу. Сейчас позвоню. Алле, Марк? Тут эта приперлась. Даша ваша. С каким-то замшелым стариком. Адрес им надо. Хорошо. Ладно. Вот, напишу на бумажке. И к нам больше не приезжайте! — говорила Лера, обдавая Дашку запахом дорогих духов.

А та не слушала. Схватила бумажку и с дедом, по лестнице вниз.

— Как же это... Почему мне не сказали? Я бы... Что же это? Ну да, у меня же жилья своего нет, поэтому, может. Но я бы придумала что-то, — шептала Дашка.

— Ты что говоришь? Да мамку бы к нам! У меня дом большой! Еще комната пустует! Обязаны были доложиться! Что за дела нехорошие! — возмущался рядом дед Прохор.

Они приехали на место. Неужели эта маленькая, худенькая старушка с ввалившимися глазами — Дашкина мать? Та была высокая, полная, добродушная. Все хлопотала, решала дела и проблемы. А эта бессильно лежала на подушке, глядя в потолок.

— Мама! Это я, Дашка! Мамочка, прости, что не приезжала. Я думала... Мам, мне нет прощения! Мама, слышишь! Я тебя заберу! Мы домой поедем, к дедушке вот этому! У него знаешь, курицы есть. Буду тебя яичницей кормить! И молочком козьим, вот увидишь, сразу поправишься. Мамочка, не молчи! Я тебя люблю! Мы домой поедем, мама! — плакала Дашка, держа в руках невесомую руку Инессы Ивановны.

Им удалось забрать ее домой. Все-таки по документам Дашка — дочь. И дед Прохор внес свою лепту, вещая о том, что он фронтовик. Обещая позвонить другу-генералу, если маму Дашки с ними домой не отпустят. Поскольку Марк договорился, чтобы мать тут оставалась навсегда...

Инесса Ивановна встала на десятый день. Подошла к окну. Во дворе свинка Фекла чинно шествовала. Петух кукарекал. Пахло травой и молоком. А еще ватрушками. Их Дашка пекла. Вбежала в комнату, припадая но ногу, увидела мать. А та стояла и плакала. Неуклюже подошла Дашка. И все обнимала ее, просила прощения, что так долго не приезжала. Извинялась, что с ней жить придется, а не с Марком и Кристиной.

Инесса Ивановна молча прижимала ее к себе. Будто снова видела маленькую смешную девочку. Не родную ей по крови. Добрую и заботливую. Единственную, оказавшуюся рядом на склоне жизни, когда она стала не нужна своим красивым и успешным детям.

— Ничего, Дашенька. Все у нас теперь хорошо будет. Ничего, дочка, — шептала Инесса Ивановна.

— Девчонки! Ну чего, чаевничать-то идем? — вошел в комнату дед Прохор.

И засмеявшись, взявшись за руки, все трое пошли в комнату. И в новую жизнь...

Автор: Татьяна Пахоменко