Непростые истории знаменитых людей

[Olexara]

Cтихотворение Агнии Барто про плачущую Таню — истинный хит детской поэзии, в четырех строчках которого есть и боль утраты, и человеческое сочувствие, и начальные познания в физике и мироустройстве.

Ecли бы известный детский стишок написали другие поэты, он бы не утратил своей гениальности. Просто драматическая история с утешением в финале звучала бы по-другому.

Маяковский

В этом мире
Ничтo
Не вечно,
Вот и теперь
Матерись или плачь:
Прямо с берега
Сверзился в речку
Девочки Тани
Мяч.
Слезы хлещут
Из глаз у Тани.
Не реви!
Не будь
Плаксивою девой!
Пойдем за водой -
И мячик достанем.
Левой!
Левой!
Левой!

Блок

Безутешно рыдает Татьяна,
И слеза, словно кровь, горяча;
Ей припала сердечная рана
От упавшего в речку мяча.
То прерывно вздыхает, то стонет,
Вспоминая былую игру.
Не печалься. Твой мяч не потонет -
Мы достанем его ввечеру.

Крылов

Девица некая по имени Татьяна,
Умом изрядная и телом без изъяна,
В деревне дни влача,
Не мыслила себе досуга без мяча.
То ножкою поддаст, то ручкою толкнет,
И, заигравшись с ним, не слышит и вполуха.
Господь не уберег, случилася проруха -
Игривый мяч упал в пучину вод.
Рыдает, слезы льет несчастная Татьяна;
А водовоз Кузьма — тот, что всегда вполпьяна, -
Картуз совлек
И тако рек:
«Да полно, барышня! Сия беда — не горе.
Вот Сивку запрягу, и за водою вскоре
Помчуся вскачь.
Багор-то мой остер, ведро мое просторно -
Из речки я умело и проворно
Добуду мяч».
Мораль: не так просты простые водовозы.
Кто знает толк в воде, тот утешает слезы.

Есенин

Хороша была Танюша, краше не было в селе,
Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру,
И ногой пинает мячик — любит странную игру.
Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
«Разреши, душа-Татьяна, тоже пнуть его ногой?»
Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
Душегубкою-змеею развилась ее коса.
«Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
Я его ногою пнула, а теперь не нахожу».
«Не грусти, моя Танюша, видно, мяч пошёл ко дну,
если ты меня полюбишь, я тотчас за ним нырну».

Лермонтов

Белеет мячик одинокий
В тумане речки голубой -
Сбежал от Тани недалёкой,
Оставил берег свой родной...
Играют волны — ветер свищет,
А Таня плачет и кричит,
Она свой мяч упрямо ищет,
За ним по берегу бежит.
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

Пушкин

Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью:
Река глубOка и туманна,
Игрушку чудную свою
С моста случайно уронила...
О, как ты этот мяч любила!
Ты горько плачешь и зовёшь...
Не плачь! Ты мячик свой найдёшь,
Он в бурной речке не утонет,
Ведь мяч — не камень, не бревно,
Не погрузИтся он на дно,
Его поток бурлящий гонит,
Течёт по лугу, через лес
К плотине близлежащей ГЭС.

Гораций

Громко рыдает Татьяна, горе её безутешно;
Вниз с розопламенных щек слёзы струятся рекой;
Девичьим играм в саду беззаботно она предавалась -
Мяч озорной удержать в тонких перстах не смогла;
Выпрыгнул резвый скакун, по склону вниз устремился,
С края утеса скользнув, упал в бурнопенный поток.
Милая дева, не плачь, утрата твоя исцелима;
Есть повеленье рабам — свежей воды привезти;
Стойки, отважны они, ко всякой работе привычны -
Смело пустятся вплавь, и мячик вернется к тебе.

Горький

Над седой равниной моря
Громко стонет наша Таня.
Брошен Танею в пучину
Гордо реет Танин мячик,
Круглой молнии подобный.
«Тише, Таня, не печалься, —
— говорит ей мудрый пингвин,
Поудобнее запрятав
Тело жирное в утесах, —
Мяч — фигня, оно не тонет,
Даже если б захотело.
Слушай лучше: грянет буря —
Вот тогда и будешь плакать».

По мотивам финского эпоса «Калевала»

Наша Таньен, златокудра
В кудрях, с золотым отливом,
От рыданий сотрясаясь
И от горя почерневши
Над мячом, упавшим в реку,
Слёзы льёт. Над ней кукушка,
Леса ласковая пташка,
Песнь поет для Таньен громко,
Заливается прилежно.
Так кукует эта птичка:
Тише Таньен, тише будь ты.
Мяч в потоке не утонет,
Он на дно не погрузится,
И река его не примет,
Мяч резиновый, а значит
Он судьбой своею связан
С каучуком, что из джунглей
Славный род ведет извечно.

Японский вариант

Потеряла лицо Таня-тян.
Плачет о мяче, укатившемся в пруд.
Возьми себя в руки, дочь самурая.

©Из сети

[Olexara]

Однажды друзья подарили Льву Дурову мазь от облысения — странного вида масса, сильно пахнущая чесноком. Он пытался избавиться от начинающейся лысины, поэтому возил её с собой на гастроли.
В очередной поездке он ехал в одном купе с театральной актрисой Ольгой Яковлевой, а в соседнем разместилась весёлая компания: Геннадий Сайфулин, Валентин Смирнитский, Георгий Мартынюк и Игорь Кашинцев. Вечером они постучались к Дурову с вопросом: нет ли у него закуски, а то мимо купе проходишь, и так вкусно чесночком пахнет…
— Не, ребят. Это моя мазь от облысения пахнет.
Все знали, что Дуров мастер шуток, поэтому не поверили и обиделись. Когда затянувшееся веселье в их купе начало мешать спать, Дуров пошёл наводить порядок. Постучал к соседям, они открыли дверь и шарахнулись в ужасе. Дело в том, что актёр стоял в проходе в длинноволосом кудрявом парике Яковлевой. Насладившись произведенным эффектом, Дуров поправил прядку и торжествующе сказал:
— Ну, что, не верили?!
И ушёл, а на следующий день говорил актёрам, что ничего подобно не было, а им надо меньше пить.

[Olexara]

__________________________________________________ _________________

[Olexara]

Из письма Ч.Чаплина дочери:

"Приглядывайся к людям! Смотри на вдов и сирот! И хотя бы один раз в день говори себе: «Я такая же, как они». Да, ты одна из них, девочка! Более того. Искусство, прежде чем дать человеку крылья, чтобы он мог взлететь ввысь, обычно ломает ему ноги. И если наступит день, когда ты почувствуешь себя выше публики, сразу же бросай сцену. На первом же такси поезжай в окрестности Парижа. Я знаю их очень хорошо! Там ты увидишь много танцовщиц вроде тебя, даже красивее, грациознее, с большей гордостью.
Ослепительного света прожекторов твоего театра там не будет и в помине. Прожектор для них — Луна. Вглядись хорошенько, вглядись! Не танцуют ли они лучше тебя? Признайся, моя девочка! Всегда найдется такой, кто танцует лучше тебя, кто играет лучше тебя! И помни: в семье Чарли не было такого грубияна, который обругал бы извозчика или насмеялся над нищим, сидящим на берегу Сены.
Я умру, но ты будешь жить. Я хочу, чтобы ты никогда не знала бедности. С этим письмом посылаю тебе чековую книжку, чтобы ты могла тратить, сколько пожелаешь. Но когда истратишь два франка, не забудь напомнить себе, что третья монета — не твоя. Она должна принадлежать незнакомому человеку, который в ней нуждается. А такого ты легко сможешь найти. Стоит только захотеть увидеть этих незнакомых бедняков, и ты встретишь их повсюду.
Я говорю с тобой о деньгах, ибо познал их дьявольскую силу. Я немало провел времени в цирке. И всегда очень волновался за канатоходцев. Но должен сказать тебе, что люди чаще падают на твердой земле, чем канатоходцы с ненадежного каната. Может быть, в один из званых вечеров тебя ослепит блеск какого-нибудь бриллианта. В этот же момент он станет для тебя опасным канатом, и падение для тебя неминуемо. Может быть, в один прекрасный день тебя пленит прекрасное лицо какого-нибудь принца. В этот же день ты станешь неопытным канатоходцем, а неопытные падают всегда. Не продавай своего сердца за золото и драгоценности. Знай, что самый огромный бриллиант — это солнце. К счастью, оно сверкает для всех."

[Olexara]

Сообщение от Olexara

Из письма Ч.Чаплина дочери

Ч.Чаплин - гениальный актер-комик, режиссер, сценарист, продюссер. Но,как бы он оценил трюк с похищением гроба с его телом, прогремевшим на весь мир. Чаплин умер во сне от инсульта в возрасте 88 лет, в декабре 1977 года, а у же в марте 1978 года мир узнал о похищении останков актера с кладбища под Лозанной в Швецарии. Похитители потребовали 600 тыс.долларов, но вдова Уна, четвертая жена Чаплина младше него на 36 лет и имевшая от актера 8 детей ( известное письмо, приведенное здесь, адресовано старшей дочке Джеральдине) ответила отказом. Стали поступать звонки всем членам семьи Чаплина с постоянным снижением цены выкупа. В это время полиция не стояла на месте и через 5 недель схватила похитителей, эммигрантов, поляка и болгарина. Гроб был закопан в пшеничном поле в 15 км.от кладбища. Повторно похоронив Чаплина, могилу залили бетоном...

***
Чарльз Спенсер Чаплин был не только гениальным актëром, но и отцом двенадцати детей. Дочь Джеральдина стала известной киноактрисой, сын Сидни прославился как театральный актëр. Внук и внучка Чаплина тоже стали актëрами.

[Tati Tishmann]

---------------------------------------------------------------------------------------------

[Olexara]

106-летняя тату-мастер из Калинги по имени Апо Ванг-Од для Vogue.

Это самая возрастная модель на обложке Vogue. Раньше рекорд принадлежал актрисе Джуди Денч.
Она появилась на обложке глянца в возрасте 85 лет.

[Olexara]

На эту фотографию можно смотреть бесконечно. Все-таки красота –страшная сила. Молодые актеры Жанна Прохоренко и Владимир Ивашов снимались для обложки французского журнала после триумфа фильма "Баллада о солдате" на Каннском фестивале (специальный приз жюри за лучший дебют).
Так мало сейчас красивых актеров и актрис… Некрасивость возведена в какой-то немыслимый фетиш. Конечно, главное не красота, главное талант. Но и гениальных молодых актеров тоже что-то не наблюдается…
Кто-то из съемочной группы показал фильм Алексею Аджубею, тогдашнему главреду «Известий» и зятю Хрущева. Аджубей немедленно связался с тестем. После просмотра Хрущев приказал отправить ленту в Канны. Через год Чухрай получил Ленинскую премию.
А «Балладу» только в СССР посмотрели 30 миллионов человек. Ошеломляющий успех имел фильм во всем мире и получил 101 международную награду. Знаменитый режиссер Паоло Пазолини назвал фильм «чудом классики», а Лайза Минелли подростком смотрела «Балладу» шесть раз подряд с начала до конца…

[Olexara]

«Я спросил друга, который перешагнул через 70 и приближается к 80, какие изменения он чувствует в себе?
Он прислал мне следующее:
1. Полюбив своих родителей, братьев и сестер, супруга, детей и друзей, теперь я начал любить себя.
2. Я понял, что я не «Атлант». Мир не лежит на моих плечах.
3. Я перестал торговаться с продавцами овощей и фруктов. Еще несколько пенни не сломят меня, но они могут помочь бедному парню накопить на оплату школы его дочери.
4. Я оставляю своей официантке большие чаевые. Дополнительные деньги могут вызвать улыбку на ее лице. Она зарабатывает на жизнь гораздо усерднее, чем я.
5. Я перестал говорить пожилым людям, что они уже много раз рассказывали эту историю. История заставляет их пройтись по переулку памяти и заново пережить свое прошлое.
6. Я научился не поправлять людей, даже если знаю, что они не правы. Бремя сделать всех совершенными не лежит на мне. Мир дороже совершенства.
7. Я делаю комплименты свободно и щедро. Комплименты поднимают настроение не только получателю, но и мне. И небольшой совет получателю комплимента, никогда, НИКОГДА не отказывайтесь, просто скажите: «Спасибо».
8. Я научился не обращать внимания на складку или пятно на рубашке. Личность говорит громче, чем внешность.
9. Я ухожу от людей, которые меня не ценят. Они могут не знать моей ценности, но я знаю.
10. Я сохраняю хладнокровие, когда кто-то играет грязно, чтобы обогнать меня в «крысиных бегах». Я не крыса и не принадлежу ни к какой расе.
11. Я учусь не смущаться своих эмоций. Мои эмоции делают меня человеком.
12. Я понял, что лучше отбросить эго, чем разорвать отношения. Мое эго будет держать меня в стороне, тогда как в отношениях я никогда не буду одинок.
13. Я научился жить каждый день так, как будто он последний. Ведь он может быть последним.
14. Я делаю то, что делает меня счастливым. Я несу ответственность за свое счастье, и я обязан им самим. Счастье — это выбор. Вы можете быть счастливы в любое время, просто решите быть!»
Энтони Хопкинс

[Olexara]

Из книги воспоминаний Людмилы Гурченко:

«В пьесе Василия Аксенова «Всегда в продаже» мы играли в дуэте. Олег исполнял роль трубача-джазмена, а я его подружку — стиляжку в черных чулках и короткой малиновой юбочке. История знакомая: поженились, ребенок, бедность. Их соединила музыка. И они жили музыкой: «А помнишь, Элка, как ты стояла у сцены, а я играл…» Мы пели с Далем на два голоса нашему ребенку колыбельную — популярный американский рождественский блюз. Зал притихал. И от этого мы пели еще тише. И чувствовали, что «туда, туда»… Когда публика была особенно тонкой и чувственной, нас награждали аплодисментами. Но когда Даль выходил на свое соло, когда он появлялся на авансцене с трубой, когда его длинная, неправдоподобно узкая в бедрах фигура изгибалась вопросительным знаком — никто не верил, да и не хотел верить и знать, что это звучит из динамика фонограмма.

Конечно, это играл сам артист. Трубач в исполнении Олега Даля был образом музыканта — артиста, взлетевшего высоко и прекрасно понимающего свою высоту. В этом своем соло он всегда был разным. И в каждом спектакле, глядя на него, я испытывала новые и новые ощущения, делала новые и новые открытия. Один раз — да, Олег любит, он счастлив! А другой — нет, он счастлив, когда он один. Его много, очень много. И он никогда не скучает с самим собой. А однажды поняла точно, что главным для Олега была свобода. Роль трубача для него была очень символичной. В ней был Даль-артист и Даль-человек — мудрый и тонкий, который видел реально то, что есть. И никогда не заблуждался в поисках того, чего хочется».

[Olexara]

Она родилась в Виндзорском замке совершенно глухой. «Голубая кровь» европейских монархий давно требовала разбавления, но генетика еще проигрывала геральдике.
Фотография
Мать Виктория, затянутая в железный корсет условностей внучка одноименной королевы, просила не повторять для девочки фразы: пусть учится читать по губам с нормальной скоростью. Это было правильным решением. И Алиса вскоре уже знала, о чем говорят те, чьи рты она могла видеть. Иногда говорили нелицеприятное о ней, особенно на дальнем конце длинных столов.
К восемнадцати годам высокородная красавица Алиса Баттенберг (Маунтбаттен) достигла такой виртуозности в чтении по лицам эмоций и слов, что никто не мог догадаться о ее глухоте, пока она не начинала говорить — гортанно и монотонно. Поэтому больше молчала, росла созерцательной и серьезной.
В восемнадцать лет в ее жизни появился Андреас, сын датского принца — короля Греции — и русской княгини Ольги (внучки Николая I). Андреас страдал близорукостью, что тоже считалось инвалидностью в век, когда важнейшим качеством мужчины-аристократа являлось умение хорошо стрелять. Однако даже очки не испортили его беззаботного характера, и в 1903 году веселый гусар увез молодую жену в Афины. У них рождались только девочки. Маргарита, Теодора, Сесилия, София. Наследника не было. Алиса полюбила шумные, восточные, пыльные Афины, в которых все было иначе. И была свобода.
Но надвигался тяжелейший век. Как тектонические плиты, сдвигались представления о нациях, иерархиях, экономике, долге, условностях, свободе, достоинстве, боге, человеке. Отчаянно хотелось перекроить мир по новым лекалам. Резались эти «выкройки» по живому, как, впрочем, и всегда.
Когда в Греции разразилась война с Турцией, длившаяся почти десять лет, Алиса оставляет детей и едет с мужем на фронт, разворачивает полевые госпиталя, ассистирует на операциях. Она видит такие ужасы, от которых можно сойти с ума. Примитивнейшие условия, в которых происходят ампутации. Куски тел, залитые кровью коридоры. Ее окружают разверстые в диком вое и реве рты. Она не слышит, но от этого еще сильнее чувствует всю эту боль.
Война окончится тяжелейшим поражением Греции. Народ, в поисках виноватых, восстанет, обвинив в катастрофе недостаточно греческую элиту, и потребует свержения иностранной монархии. Андреаса приговорят к смертной казни. Алиса, беременная пятым ребенком, родит первого сына и наследника престола Филиппа на кухонном столе виллы Монрепо на Корфу в июне 1921 года.
Иллюзий нет. Она понимает, что их может ждать самое страшное. Она тяжело пережила гибель тетушки Эллы. Ей рассказали. Эллу, вместе с ее придворными, привели к какой-то уральской шахте (в это время казнимые пели молитвы), столкнули в шурф, потом бросили в шахту гранату, которая взорвалась столбом пламени пополам с землей... И завалили камнями. Алиса уже знает, что вторую ее тетушку, Аликс (императрицу Александру) вместе с супругом-императором и детьми, тоже где-то на Урале, уничтожили большевики.
Беспокойство за детей, новорожденного сына, сводит с ума. Алиса в отчаянии просит о помощи короля Великобритании Георга V. Георга до сих пор мучает совесть и будет мучить всегда. Он дал большевикам погубить родную кровь — Эллу и Аликс... В декабре 1922 года, когда угроза становится критической, Британия отправляет на Корфу канонерку «Калипсо». Это не Екатеринбург и не Пермь, сюда может дойти британский флот.
Под проливным декабрьским дождем Алиса садится в шлюпку. Матросы бережно ставят рядом коробку из-под апельсинов. В ней — импровизированной люльке — полуторагодовалый наследник престола, принц Филипп. На борту британского корабля. В безопасности.
Отсутствие вины принца Андреаса настолько очевидно даже революционному суду, что задним числом казнь ему заменяют пожизненным изгнанием.
Семья из семи человек оказывается в Сен-Клу, под Парижем. Их приютила на одной из своих вилл родственница Мария Бонапарт. Ситуация унизительная. Продают драгоценности и перебиваются подачками от британских родственников. Для Филиппа Мария Бонапарт оплачивает американскую частную школу. Так проходит почти восемь лет. От всего пережитого Алиса начинает погружаться в безумие. Ее религиозность превосходит все мыслимые пределы. Она сообщает, что у нее установились особые, интимные отношения с Иисусом и вскоре, через нее, он сообщит миру новое откровение. Ее уговорят полечиться в «санаториуме» под Берлином, где осмотревший ее доктор Фрейд вдруг изменит обычной практике психоанализа и пропишет облучение матки и яичников сильными дозами рентгена. Принудительное «лечение» совершенно разрушит гормональный баланс несчастной Алисы, которая попытается из клиники бежать. Ее поймают на вокзале и вернут.
К тому времени Андреас самоустранится и поселится с любовницей на Лазурном берегу, а дочерей выдадут замуж за мелких немецких аристократов. Алиса на их свадьбы допущена не будет. Более того, ее мать, Виктория, обманом заключит ее в другой «санаториум», уже в Швейцарии. Потом будет еще один, в Италии...
После этого «лечения» Алиса будет годами инкогнито странствовать по Европе, жить в маленьких отелях отшельницей и избегать всяких личных контактов с семьей. Правда, будет все же переписываться с матерью, получать маленькое содержание. Тихая, умиротворенная, она будет сидеть на террасах дешевых пансионов и смотреть на небо. Филипп в это время учится в Англии, дочери живут в Германии.
В 1937 году, в Бельгии, в тумане, упадет самолет. В нем летела ее беременная дочь Сесилия, с мужем и двумя детьми, и Алиса, впервые за годы, поспешит к семье. На этих похоронах, в Берлине, все они и встретятся. В черном пальто идет за гробом незнакомый, высокий подросток — Филипп, идут дочери с «истинно арийскими» мужьями (в нацистской форме и сияющих сапогах) и шагает какой-то посеревший, уже совершенно чужой, Андреас. После облучения «фрейдовским» рентгеном Алиса пережила очень раннюю менопаузу и тоже выглядит старухой.
Гибель дочери странно пробудит ее. Она переедет в Грецию, где была когда-то так счастлива. Поселится в маленькой квартирке и позовет сына. Но Филипп, вечно бездомный, уже нашел себе приют — он учится в Шотландии, в частной школе Гордонстоун. Школа прекрасная. Филипп не представляет, чем будет заниматься в маленькой афинской квартирке матери, он не приедет. К тому же, вскоре Филипп, по совету дяди и опекуна Луиса Маунтбаттена, поступает в элитную академию для военных моряков Дартмут. Вскоре начнется мировая война, разделившая детей Алисы, как это часто делают войны. Сын будет сражаться в британском флоте против нацистов, а мужья дочерей — наоборот.
Алиса Баттенбергская не уедет из Афин во время нацистской оккупации. Она будет собирать деньги и организовывать суповые кухни для голодающих, устраивать приюты для беспризорных детей и сирот, ездить в Швецию за медицинским оборудованием.
Когда дальнейшая работа Красного креста станет невозможной, Алиса закроет окна ставнями, но нацисты будут знать: тут, в полумраке, живет глухая, полубезумная аристократка. Эта репутация очень ей поможет, когда она укроет в подвале своей запущенной, полной сквозняков, трехэтажной резиденции еврейскую семью.
Это была семья члена парламента Хаймаки Коэна. Сам он к тому времени уже умер, и его вдове с четырьмя взрослыми детьми грозила депортация в Аушвиц. Мужчины Коэны решили бежать морем в Турцию и Египет, а для матери и сестры, слабого здоровья, такое путешествие они сочли слишком опасным. За укрывательство евреев грозил расстрел. Вряд ли для Алисы сделали бы исключение. Как раз наоборот, могли сделать из нее пример в назидание и «послание» для Черчилля: Британия сражалась отчаянно.
Внучка Рахили Коэн, Эви Коэн — сейчас художница в Париже — инициировала присвоение Алисе звание «Праведницы мира». Принимать это звание от имени покойной матери в Яд ва-Шем, в 1994 году, приехал принц Филипп, первый представитель британской монархии, посетивший Израиль.
Но это будет потом, а пока, после оккупации, Алиса, решит основать на острове монашеский орден Марфы и Марии. Орден будет помогать больным, кормить голодных, поддерживать тех девочек и женщин, кому не на кого рассчитывать.
Во время войны, в Монако, от сердечного приступа умрет ее давно уже номинальный супруг Андреас. На свадьбу Филиппа и британской принцессы Елизаветы, в 1947 году, Алиса Баттенбергская привезет в подарок невестке, по обычаю, кольцо с большим бриллиантом, сделанное из своей последней, оставшейся от прежних времен, тиары. Чтобы британская королевская семья не думала, что принимает бедного родственника. И, после свадьбы сына, Алиса с достоинством возвращается к себе в монастырь.
В 1967 году, когда в Греции произошел военный переворот, и пребывание там Алисы опять стало опасным, уже королева Елизавета прислала за свекровью самолет.Так Алиса Баттенбергская поселилась в верхних покоях Букингемского дворца, носила облачение марфо-мариинской аббатисы, и ее приближение все угадывали по неистребимому запаху крепчайших сигарет. Внуки ее обожали именно за то, что она была так непохожа на всех остальных. Она больше никому и ничего не рассказывала о Голосе, который всю жизнь ее вел. Иногда глухими казались ей другие...
Алиса Баттенбергская умрет в 1969 году. Все ее имущество составят Евангелие и два халата. Ее похоронят в Иерусалиме, в православной церкви на Масличном холме.
Девятого апреля 2021 года Алиса встретится с сыном Филиппом, там, где не бывает разлук.
Автор: Карина Кокрэлл-Фере
Памяти Филиппа Эдинбургского — с Инной Пятак.

[Olexara]

Твое лицо, когда хочешь сказать что "все подонки, однозначно", но рядом мама.



Владимир Вольфович Жириновский с мамой.

[Olexara]

Oднaжды кo мнe в кyпe (вaгoны были yжe зaбиты дo oткaзa) пoлoжили paнeнoгo пoлкoвникa. Cтapший вoeнный вpaч,
кoмaндoвaвший пoгpyзкoй, cкaзaл мнe:
— Boзьмитe eгo. Я нe xoчy, чтoбы oн yмep y мeня нa пyнктe. A вaм вce paвнo. Дaльшe Пcкoвa oн нe дoтянeт. Cбpocьтe eгo
пo дopoгe.
— A чтo y нeгo?
— Пyля oкoлo cepдцa. He cмoгли вынyть— инcтpyмeнтoв нeт. Яcнo? Oн тaк или инaчe yмpeт. Boзьмитe. A тaм — cбpocитe...

He пoнpaвилocь мнe вce этo: кaк тaк — cбpocить? Пoчeмy yмpeт? Kaк жe тaк? Этo жe чeлoвeчecкaя жизнь. И вoт, eдвa
пoeзд тpoнyлcя, я пoлoжил пoлкoвникa нa пepeвязoчный cтoл. Haш eдинcтвeнный пoeзднoй вpaч Зaйдиc пoкpyтил
гoлoвoй: paнeниe былo зaмыcлoвaтoe. Пyля, пo-видимoмy, былa нa излeтe, вoшлa в вepxнюю чacть живoтa и, пpoдeлaв
xoд к cepдцy и нe дoйдя дo нeгo, ocтaнoвилacь. Bxoднoe oтвepcтиe— нe бoльшe зaмoчнoй cквaжины, кpoви пoчти нeт.
Зaйдиc пoщyпaл пyльc, пocлyшaл дыxaниe, cмaзaл зaпeкшyюcя paнкy йoдoм и, eщe paз пoкaчaв гoлoвoй, вeлeл
нaлoжить бинты.

— Kaк этo? — вcкинyлcя я.
— A тaк. Bынyть пyлю мы нe cyмeeм. Oпepaции в пoeздe зaпpeщeны. И пoтoм — я нe xиpypг. Cпacти пoлкoвникa мoжнo
тoлькo в гocпитaлe. Ho дo ближaйшeгo мы дoeдeм тoлькo зaвтpa к вeчepy. A дo зaвтpa oн нe дoживeт.

Зaйдиc вымыл pyки и yшeл из кyпe. A я cмoтpeл нa пoлкoвникa и мyчитeльнo дyмaл: чтo дeлaть? И тyт я вcпoмнил, чтo
oднaжды мeня пocылaли в Mocквy зa инcтpyмeнтaми. B мaгaзинe xиpypгичecкиx инcтpyмeнтoв «Швaбe» я взял вce, чтo
мнe пopyчили кyпить, и вдoбaвoк пpиoбpeл длинныe тoнкиe щипцы, кopнцaнги. B cпиcкe иx нe былo, нo oни мнe
пoнpaвилиcь cвoим «дeкaдeнтcким» видoм. Oни были нe тoлькo длинными, нo и кpивыми и зaкaнчивaлиcь двyмя
пoпepeчными игoлoчкaми.

Пoмню, кoгдa я вылoжил кyплeнный инcтpyмeнт пepeд нaчaльникoм пoeздa Hикитoй Toлcтым, yвидeв кopнцaнги, oн
cпpocил:
— A этo зaчeм? Boт зaпишy нa твoй личный cчeт — бyдeшь плaтить. Чтoбы нe cвoeвoльничaл.

И вoт тeпepь я вcпoмнил oб этиx «дeкaдeнтcкиx» щипцax. Былa нe былa! Paзбyдив caнитapa Гacoвa (oн дo вoйны был
мopoжeнщикoм), вeлeл eмy зaжeчь aвтoклaв. Haшeл кopнцaнги, пpoкипятил, пoлoжил в cпиpт, вepнyлcя в кyпe. Гacoв
пoмoгaл мнe. Былo чaca тpи нoчи. Пoлкoвник был бeз coзнaния. Я paзpeзaл пoвязкy и cтaл ocтopoжнo ввoдить щипцы в
paнкy. Чepeз кaкoe-тo вpeмя пoчyвcтвoвaл, чтo кoнцы щипцoв нaткнyлиcь нa кaкoe-тo пpeпятcтвиe. Пyля? Baгoн тpяcлo,
мeня шaтaлo, нo я yжe нayчилcя paбoтaть oдними киcтями pyк, ни нa чтo нe oпиpaяcь. Cepдцe кoлoтилocь, кaк бeшeнoe.
Зaxвaтив «пpeпятcтвиe», я cтaл мeдлeннo вытягивaть щипцы из тeлa пoлкoвникa. Haкoнeц вынyл: пyля! Kтo-тo тpoнyл
мeня зa плeчo. Я oбepнyлcя. Зa мoeй cпинoй cтoял Зaйдиc. Oн был бeлый, кaк мeл:
— Зa тaкиe штyчки oтдaют пoд вoeннo-пoлeвoй cyд,— cкaзaл oн дpoжaщим гoлocoм.

Пpoмыв paнy, зaлoжив в нee мapлeвyю «тypyндy» и пepeбинтoвaв, я впpыcнyл пoлкoвникy кaмфapy. K yтpy oн пpишeл в
ceбя. B Пcкoвe мы eгo нe cдaли. Дoвeзли дo Mocквы. Я был cчacтлив, кaк никoгдa в жизни! B пoeздe былa книгa, в
кoтopyю зaпиcывaлacь кaждaя пepeвязкa. Я paбoтaл тoлькo нa тяжeлыx. Лeгкиe дeлaли cecтpы. Koгдa я зaкoнчил cвoю
cлyжбy нa пoeздe, нa мoeм cчeтy былo тpидцaть пять тыcяч пepeвязoк!

— Kтo этoт Бpaт Пьepo? — cпpocил Гocпoдь Бoг, кoгдa eмy дoклaдывaли o дeлax чeлoвeчecкиx.
— Дa тaк... aктep кaкoй-тo,— oтвeтил дeжypный aнгeл.— Бывший кoкaиниcт.
Гocпoдь зaдyмaлcя.
— A нacтoящaя кaк фaмилия?
— Bepти?нcкAй.
— Hy, paз oн aктep и тpидцaть пять тыcяч пepeвязoк cдeлaл, пoмнoжьтe вce этo нa миллиoн и вepнитe eмy в
aплoдиcмeнтax.

C тex пop мнe cтaли мнoгo aплoдиpoвaть. И c тex пop я вce бoюcь, чтo yжe иcчepпaл эти зaпacы aплoдиcмeнтoв или чтo
oни yжe нa иcxoдe. Шyтки шyткaми, нo paбoтaл я в caмoм дeлe, кaк звepь...

Aлeкcaндp Bepтинcкий

[Olexara]

Ко дню рождения БЕЛЛЫ АХМАДУЛИНОЙ
Ее называли «женщиной-загадкой», «существом неземным и ангелоподобным», а стихи ее сравнивали с очаровательной музыкой и «божьей правотой». Для всех тех, кого Ахмадулина имела «дерзость и нежность называть своими читателями»...

По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоём лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда - из слёз, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
1959

[Olexara]

Что Никулин, что Ширвиндт – жуткие люди, оба негодяи. Я, например, никогда не ношу галстук. Знаете, почему? Однажды мне позвонили по телефону и сообщили, что я награждаюсь каким-то орденом, и должен приехать в «Белый дом» в назначенный час 24 апреля.
Я вымыл шею, надел галстук, и поехал.
Приезжаю, а часовые интересуются: вы что здесь? Я сказал, за орденом приехал. А они в ответ: сегодня не наградной день.
Я попросил уточнить: приглашали-то из администрации Президента!
Они стали звонить, и чем больше, тем у них погоны сильнее в недоумении подниматься стали: знаете, в администрации президента перевернули все наградные листы на полгода вперед, вас там нет…
Ну я начал спускаться вниз по ступенькам. Вижу, стоит Никулин. «Приехал все-таки, дурачок», — сказал мне старый, добрый друг.
Я его чуть не убил. Мы бегали вокруг машины.
Я его все пытался ногой достать, и постоянно кричал: ну что, получил. Несмотря на то, что над «Белым домом» развевался государственный флаг, я слова всякие нехорошие кричал.
А чуть позже я получил письмо… из Голливуда на английском.
А я этого языка не знаю, в школе немецкий учил.
Стал искать переводчика, нашел. Он мне сообщил, что кроме меня приглашается еще и Никулин, а также Дастин Хофман, Аль Пачино и Пол Ньюман. Я подумал, компания неплохая.
Звоню Юре, говорю, что мне пришло письмо из Голливуда. Никулин удивился и поинтересовался, не разыгрываю ли я его. Зашел к нему после репетиции, показал. Потом и Никулин нашел такое же послание в почтовом ящике.
Но на этом все и закончилось.
Мне не позвонили ни через неделю, ни через две. Я связался с Юрой по телефону, а он и говорит, у тебя печать стоит на конверте. Я ответил, да. Он говорит, читай.
Я читаю английскими буквами по-русски: счастливого пути, дурачок.
Но я однажды тоже над ним подшутил: отправил его в Санкт-Петербург в его законный выходной на кинопробы, которых не было.
Он мне тогда минут 15 по телефону объяснял, кто я такой.
©️ Лев Дуров