Истории со смыслом. Из жизни, из интернета

[Olexara]

«Вперед, к Победе!»:
в Волгограде состоялся забег в честь 80-летия со дня окончания Сталинградской битвы
Самым возрастным атлетом 76-го ежегодного традиционного забега в честь победы
в Сталинградской битве стал 97-летний участник Великой Отечественной войны, полковник в отставке Александр Медков.
Александр Медков во время войны служил зенитчиком. Участвовал в освобождении Донбасса, Горловки в составе 3-го Украинского фронта. После 9 мая 1945 года был на войне с Японией.
Русского воина невозможно победить!

[Olexara]

БОЛЬНИЧНЫЙ

Сегодня я занемогла. Проснулась утром – температура и мутит меня. Позвонила на работу, отпросилась. Легла и лежу.

Звонит моя закадычница Диана-ВДВ, то бишь Вдовина Диана Владимировна. Женщина необъятной души и тела, у которой сто десять килограмм улыбки и сердце доброго ребёнка.

- Салют, Стеллочка! – говорит Диана. – Как с планами на вечер? Куда пойдём, что будем пить, кого на дерево загоним?

- На сегодня облом, дорогая, - говорю. – Приболела я немножко, нездоровится мне...

Болею я редко, а Диана-ВДВ вообще не болеет никогда, но характер у неё очень чуткий. Любую чужую трагедию она воспринимает как свою. Не успев дослушать, Диана завопила, что немедленно мчится спасать и лечить меня. Приказала не подходить к окну, не стоять босиком, замереть под одеялом и не шевелиться до её прихода, а она уже летит пулей!

Мы разъединились. Потом я подумала, что неплохо бы съесть апельсинку и снова позвонила Диане – пусть заскочит по дороге на рынок.

- Да, Стеллочка? – сказала Дианочка где-то с улицы. – Фруктов хочешь? Без проблем! Погоди секунду, я под машину только что попала…

Ничего себе дела! Я чуть с кровати не свалилась.

- Диана? – кричу. – Ты попала под машину? Не пугай меня. Надеюсь, с машиной всё в порядке?

- С ней всё плохо, - говорит Диана-ВДВ. – В хлам! Я, значит, несусь к больной подруге, а он катит сбоку да ещё бибикает. Ну и ткнулся мне в ляжку, карась вакуумный. Сам виноват, от кабины одни черепки остались. А мне юбку бампером испачкало, сейчас отчищу и бегу...

- Большая была машина?

- Да не особо, - говорит Дианочка. – Какой-то автопоезд с помидорами.

- А водитель как?

- Нормально. Вылетел через лобовое на асфальт, шары вылупил, заорал «Баба-терминатор в городе!» - и бежать куда-то… О ком это он, интересно? Не волнуйся, Стеллочка. Лежи и жди меня, я уже возле рынка.

Диана-ВДВ ворвалась ко мне в дом не одна. Под её конвоем грустный рыночный торговец волок целый лоток разных фруктов: киви, мандарины, яблоки и даже манго.

- Поставь лоток у кровати, – распорядилась Диана. – Пожелай моей подруге выздоровления и бесследно растворись в мировом пространстве!

Рыночник поставил лоток и бесшумно исчез.

- Дианочка, - говорю я. – Я всего-то хотела пару апельсинок... Если бы я попросила купить аспирин, ты бы мне аптечный киоск притащила?

- Он сам виноват! – возмущалась Диана, очищая мне сразу три апельсина. – Что за день? То фурами наезжают, то на базаре пристают… Захожу в овощной ряд, а он орёт: «Дэвушка, хочешь мангой угощу? Только дай тебя за попа цап-царап?» Пришлось его тоже того… поцарапать немножко. Кушай, Стеллочка, кушай!

Диана добрая девчонка, но когда кто-то покушается на её достоинство, гнев её страшен. Я подумала, что торговец ещё дёшево отделался – всего-то помятой мордой и двадцатью килограммами фруктов.

Накормив меня витаминами и напичкав таблетками, Диана помыла пол, проветрила комнату, положила мне компресс и стала варить свежий куриный бульон. Естественно, с собой она принесла и «волшебную микстуру» по собственному рецепту, которой мы дружно остаканились.

В микстуре оказалось градусов шестьдесят и я поняла, что у моих микробов нет ни единого шанса выжить. Но Диана-ВДВ всё равно хлопотала вокруг меня, подтыкала мне одеяло, поила с ложечки и окружала всяческой заботой.

Потом наверху зашевелились соседи и кто-то начал стучать молотком. Диана замерла посреди комнаты и сердито посмотрела в потолок.

- Стелла! – сказала она, сдвинув бровь. – Похоже, твои глупые соседи не в курсе, что больной женщине нужны покой и тишина? Сейчас мы это исправим!

Диана вышла из квартиры. Отсутствовала она недолго, но через несколько минут наш дом словно вымер. Диана виртуозно владеет даром убеждения. После её визита у соседей даже краны капать перестали.

- Прикинь, душечка, - сказала Диана, вернувшись. – Там наверху какой-то чудак залез на стремянку и вешает ковёр! Нашёл время долбиться, огрызок патиссонный!

- И что? – спросила я.

- Ничего, - успокоила меня верная подруга. – Все живы. Просто я пообещала засунуть ему эту стремянку в одно место и раскрыть. Кажется, помогло.

Мы ещё выпили и Диана опять потрогала мне лоб. Температура не спадала.

- Моя микстура – зверь-напиток, - сказала Диана. – Но всё-таки, Стеллочка, болезнь – не шутка. Нужно вызвать специалиста! Я набираю неотложку!

Мы набрали неотложку, но там заявили, что очередь на выездного доктора расписана до следующего года, поэтому ждать придётся долго.

- Ошибаетесь, змеи гремучие, - сказала Диана в телефон, сверкнув глазами. – Если моя лучшая подруга умрёт, вы там и подавно не жильцы!

Неотложка что-то пробурчала и бросила трубку. Диана-ВДВ одёрнула мне подушку и сказала:

- Крепись, Стеллочка. Сейчас всё будет. Где у вас ближайшая поликлиника?

Участковая поликлиника была рядом. Глотнув чудо-микстуры, Диана подкрасила губки и ушла крейсерским шагом. Спустя короткое время она вернулась с дядькой в белом халате.

Дядька выглядел недовольным, и я его понимала. Трудно выглядеть довольным, когда Диана-ВДВ тащит тебя за ухо как шкодливого щенка.

- Я буду жаловаться! – орал мужик в халате. – Это произвол! Отпустите моё ухо!

- Не дребезжи крышкой, чайник! – сказала Диана, подталкивая врача к постели. – А то носик оторву! Живо, дядя, раз-два, к осмотру пациентки – приступить!

- Ну ты даёшь! – восхитилась я. – Где ты его откопала? Он кто? Терапевт? Лор? Акушер-гинеколог?

- А фиг его знает, - Диана пожала могучим плечом. – Захожу я в вашу клинику. Народу – тьма! У регистратуры – бойня. Ну, прошлась по кабинетам. Смотрю – все врачи заняты, у всех пациенты сидят, один этот паратрупер без дела в кабинете прохлаждается… Взяла.

- Вы не имеете права! – завыл мужик с красным ухом. – Я главный врач поликлиники Цыцкин!

- Это хорошо, что ты главный, Цыцкин! – одобрила Диана. – Чем главнее – тем лучше! Посмотри сюда, гнусное белковое соединение! Видишь эту тяжелобольную девушку?

- Вижу, - сказал главврач Цыцкин, ощупывая ухо. – Но я не практикующий врач, я несу начальствующие функции…

- В данный момент у тебя лишь одна функция, - мягко сказала Диана. – Ты должен лечить Стеллу. Если ты немедленно её не вылечишь, то лечить будут тебя самого.

- Женщины! – снова заныл Цыцкин. – Это не мой профиль! У меня даже инструментов нет, чем мне ставить диагноз?

- Поверь мне, крылышко моей прокладки, - промурлыкала Диана, поправляя богатырскую грудь. – Если ты не займёшься Стеллой, у тебя тоже будет целый набор диагнозов, из которых «оторванная башка» - ещё не самый смертельный, вник?

Поохав, главврач Цыцкин сдался. Он вызвонил нам нормальную врачиху с чемоданчиком, которая тут же определила у меня ОРВИ и выписала больничный на неделю.

- Отлично, Стеллочка! – закричала Диана, узнав, что моя жизнь вне опасности. – Я остаюсь жить у тебя всю неделю и обещаю ухаживать за тобой, как за родной матерью! Я буду твоей сиделкой, стоялкой, кормилкой и поилкой, только выздоравливай!

Вскоре главврач Цыцкин успокоился. Мы дали ему отведать волшебной микстуры в 60 градусов, обменялись телефонами и он совсем оттаял, потому что на нашу миролюбивую Диану-ВДВ нельзя долго дуться.

Словом, день проходил весело, разнообразно и микстуро-наполненно. Болеть под опекой Дианы-ВДВ не скучно, она лучшая в мире нянька.

Поздно вечером, когда мы уже готовились ко сну, в дверь к нам тихонько поскреблись. Диана накинула халатик, вышла, с кем-то переговорила и сказала: «Ну ладно, разрешаю».

- Кто там был? – спросила я.

Диана легла рядом и растянулась как большая тёплая медведица.

- Соседка сверху приходила, - пояснила она. – Спрашивала: можно ли её мужу уже спуститься со стремянки? С утра там стоит, не шевелясь, в туалет очень хочется.

© Дмитрий Спиридонов

[Olexara]

«Злолушка»

— Ну что, розы посадили Обед приготовили Платье мне сшили
Злолушка сурово посмотрела на сводных сестёр.
— Всё сделали, — девушки потупились, — только розам нужно время, чтобы прижиться
— Ох, смотрите мне, — Злолушка погрозила кулаком. —Ладно, показывайте, что с платьем. Мне сегодня ехать с принцем знакомиться.
В комнату заглянула Мачеха и натянуто улыбнулась.
— Милая доченька, я отчистила все котлы. Будешь смотреть
— Потом, — отмахнулась Злолушка, — я платье примеряю. С бала приеду и проконтролирую.
Оставшись довольной нарядом, Злолушка ущипнула сестёр за щёки.
— Молодцы! А я вам развлечение придумала, чтобы нескучно было ждать меня с бала.
Злолушка одной рукой вывернула мешок с пшеном на пол, а сверху на него — мешок с гречкой.
— Перебрать и рассортировать.
— А нам нельзя, — пискнула младшая сводная сестра, — тоже на бал
Нахмурившись, Злолушка погрозила ей пальцем.
— Хочешь мне веселье испортить Работать, сёстры, солнце ещё высоко! Всё, я поехала, а то без меня всё выпьют.
Оставшись в одиночестве, сёстры немного поплакали и сели перебирать рассыпанные крупы. Скоро, закончив домывать полы в доме, к ним присоединилась Мачеха. Работали молча — до возвращения Злолушки с бала времени было совсем немного.
— Весело тут у вас…
В кухню вплыла Крёстная Фея, в мятом платье и с фингалом под глазом. Мачеха всхлипнула и спросила:
— Может, ты приструнишь свою крестницу, а Ведь спасу никакого нет!
Фея развела руками:
— Уже пробовала. Она мне палочку сломала и тыкву об меня разбила. Больше я к ней даже подходить не буду.
— Синяк тоже она тебе
Крёстная потрогала глаз и отрицательно качнула головой.
— Нет, это я с лестницы упала.
— А я говорила, не нюхай ты эту волшебную пыльцу. Лучше абсент продолжала бы пить.
Фея отмахнулась.
— Ерунда. Мы, волшебницы, всегда нюхаем, — Фея хихикнула и запела: — Раз дорожка, два дорожка, будет весело…
— Помогай лучше, раз пришла. Это ты, между прочим, виновата — с твоей подачи Злолушку в секцию вольной борьбы записали.
Мачеха передразнила голос Феи:
— “Деточке нужен спорт. А от борьбы только характер укрепляется”. Доукреплялась
— Не злись, — Крёстная присела к куче и тоже стала перебирать крупу, — я ведь не знала.
Дверь скрипнула, и в кухне показалось улыбающееся лицо Принца.
— Работаете Ну-ну!
— Ты чего пришёл Злолушка к тебе поехала.
— А то я не знаю. Выпила всё шампанское, побила кучера за то, что в крысу не превращался, искупалась в фонтане и перевернула трон. Хотела меня заставить из туфельки пить, но я отказался, потому что не хрустальная.
— Сюда зачем явился Она дворец разнесёт, пока тебя нет.
— Я радостную новость принёс. Уехала она!
— Как уехала
— Маловато, говорит, королевство. Разгуляться негде. Поеду, сказала, по другим сказкам. Там простору больше, и злодеи есть, с кем силой можно померяться.
— Господи! А в какую сторону поехала
— М-м-м-м… Кажется, на юг, к “Властелину колец”.
— Крёстная! Срочно отбей им телеграмму: “САУРОНУ ТЧК ВАМ ЕДЕТ ЗЛОЛУШКА ТЧК ПРИМИТЕ МЕРЫ ТЧК”.
— Надо добавить, что мы соболезнуем. Слабоват Саурон Морготович против неё.
— Некогда нам. Собирайте всех, будем нашу сказку маскировать, чтобы она обратно дорогу не нашла.
Вся компания побежала искать маскировочные сети и фальшивые дорожные указатели. А младшая сводная сестра осталась заканчивать переборку круп на всякий случай, если Злолушка всё-таки вернётся.

(с) Горбов «Котобус»
Книга «Таблетка от понедельника»
Художник Брайан М. Виверос

[Tati Tishmann]

Вспомнил случай, как курьером работал в доставке пиццы.
======
Под конец смены поступил заказ, я забираю 2 пиццы, и мне дополнительно сообщают что попросили позвонить когда поеду, мол объект охраняется (здание администрации), там нюансы есть. Выезжаю на заказ, звоню уточнить что да как, на той стороне мужик представляется по имени и отчеству, далее диалог примерно такой:
-У меня к Вам небольшая просьба есть, удружите?
-Ну смотря какая..
-Видите ли, в чем дело, я не из Вашего города, приехал в командировку, завтра уже уезжать, у нас тут небольшое застолье, не могли бы Вы взять немного фруктов нам к столу?
-У меня денег совсем нет, не могу, к сожалению.
-Но у Вас же рабочие деньги должны быть, которыми Вы сдачу даёте?
-Есть, но они же не мои..
-Купите на них, пожалуйста, я Вам все верну, и сверху 500 дам, главное все чеки сохраните.

Тут мой 18- летний мозг просто вскружило от таких чаевых, так как в 12 году это был очень ощутимый бонус к зарплате для меня. Но мне все равно было как-то неудобно чужими деньгами платить, я пытаюсь соскочить, но жажда легкой наживы уже пустила корни..

-Не знаю, а вдруг что..
-Уважаемый- перебивает собеседник- ну мы же не дети, в самом-то деле, Вы поймите, что мы выйти не можем, тут система с пропусками, и если за турникет вышел, то до утра уже не пустят обратно, я бы не стал Вас просить, если бы была возможность все купить самим.. Земля круглая, сегодня Вы помогли нам, завтра мы Вам..

И тут я согласился, деньги, эмпатия, а теперь еще и возможность обратиться к дяде из администрации сделали свое дело. Далее, все время разговаривая по телефону со "своим человеком в администрации", я хожу по магазинам, покупаю разные фрукты, которые он тщательно выбирает. Через 15 минут у меня уже даже сомнений не остается что он не жулик, а самый настоящий серьезный дядька-депутат.

-Все купил, через 5 минут буду у Вас- радостно докладываю я
-Отлично, мы уже очень сильно, Вас ждем. Друг мой, у меня к Вам еще одна маленькая просьба..
-Какая?
-Роуминг все деньги съел, пополните, мне пожалуйста баланс на телефоне, ну хоть на 2 тысячи, Вы очень сильно меня выручите, а я, в свою очередь, к обещанным 500, добавлю Вам еще 500, ну и конечно все расходы компенсирую, чтобы у Вас не возникло проблем.
-Две тысячи- слишком много, может хоть 500?
-Любезный, я семью давно не видел, только по телефону с ними, пока я в поездках, завтра не успею сам заплатить- поезд рано. Хотите, еще больше доплачу?
-Нет, спасибо, я и тысячи буду рад, о которой договорились, сейчас все сделаю..

Пополнил ему баланс, и надо ли говорить что этот разговор был последним..
Далее картина маслом: Поздний вечер, закрытое здание администрации, и лох с пакетом фруктов и двумя пиццами, судорожно звонящий на номер, по которому уже никто и никогда не ответит))

В целом, получил хороший урок, сейчас вспоминаю с улыбкой на лице) Всем добра! ))

(с) интернета

[Olexara]

Офигеть!
А у нас все общественные туалеты платные и вообще без наворотов, только очко и раковина,
в которой часто никакой воды не бывает. Поэтом народ по-старинке ссыт под кустом!

[Olexara]

__________________________________________________ ______________

[Olexara]

Друзья мои, давайте правду говорить, что мы мало, недостаточно часто говорим о наших героях, о тех подвигах,
которые они совершают.

Представляю вашему вниманию очерк об одном из забайкальских героев специальной военной операции – Павле Кочеве, который отдал свою жизнь ради спасения боевых товарищей.

Текст написан читинским автором Валентиной Борисовной Корниловой. Настоятельно рекомендую уделить 15 минут времени, узнать больше о жизни и подвиге героя, его судьбе, семье и друзьях.

⬇️Читать тут⬇️
https://telegra.ph/ANGEL-PEHOTY-02-06

[Olexara]

Мы будем первым поколением, что не оставит от себя следов.

Мы не оставим своих писем. От себя из юности, когда так остро и неразделённо, а позже понимаешь, что не с тем. Мы не оставим писем от себя постарше, для друзей, с которыми тоскуем по неважным прежде дням. Мы не оставим своих почерков, затертой, мятой, сложенной бумаги, конвертов с адресами, штемпелями, именами тех, кому и от кого.

Мы не оставим фотографий. Они все сгинут в электронной суете. Нам и сейчас уже не вынуть свой фотоальбом, нам и сейчас не надписать на обороте - нету оборотов. Мне негде написать, что это я, а это Женька, это Машка, это мы. Тогда-то, там-то, было хорошо.. Не повертеть в руках, не помолчать, не вспомнить. А как уйдём - не передать другим. Мы не оставим своих лиц. Себя и тех, кто был для нас вселенной, жизнью, мыслью по ночам.

Мы не оставим дневников. Коротких, длинных, умных или нет. Никто не сможет прочитать, в чём были мы и наши дни. Уже мы сами, через время, их не сможем прочитать. Не завели и не продолжили, не вывели в бумагу на печать, ни для себя, ни детям, никому.

Мы будем первыми, кто не оставит от себя следов.
Вся наша жизнь хранится в электронном виде. В компьютерах, которые стареют и горят, на дисках, флешках, серверах каких-то соцсетей, которые пропали если - что тогда?

Не будет мемуаров, дневников, записок, писем, фотографий разных лет. Не будет биографий, почерков, всего, что для кого-то остаётся нитью к нам, ушедшим навсегда. Мы будем первыми, кто растворится без следа.

Привет, эпоха гаджетов, компьютеров и соцсетей.
Ты умудрилась нас стереть.

(Павел Субботин)

[Olexara]

Тридцать лет назад работала я психологом в северном финском городке. Недалеко от полярного круга. Вокруг бескрайние леса, холмы и озера. Еще не тундра, сосны высокие и березы, но все же настоящий север. Народ живет на хуторах и в маленьких селах. От села до села можно ехать час и никого не встретить.
Два раза в месяц я принимала клиентов в самой дальней деревне. Машины у меня не было, приходилось ездить на попутных или на автобусе. Чаще на автобусе – мало кто ездил из деревни, особенно, зимой. Продукты привозил магазин-фургон.
Для приема клиентов мне предоставляли кабинет ветеринара. Сам он давно был на пенсии. Клиентам помещение нравилось, успокаивало и наводило на приятные мысли. На стенах висели старые плакаты с толстыми коровами и козами, похожие на те, что я видела в детстве у бабушки в колхозе: хорошее здоровье и веселое настроение дадут нам пахта и простокваша!
31 декабря я закончила прием раньше обычного — клиенты с утра уже праздновали, так что явился только один, пожилой человек, у которого пришельцы с Юпитера уже лет десять нахально воровали стаканы и ложки, а также отливали бензин – им не хватало на обратный путь. Зимой он себя чувствовал лучше, пришельцы являлись реже, видимо, боялись морозов.
В три часа я уже была свободна, оделась и побежала к шоссе по узкой дорожке между сугробов. Мороз был крепкий. Солнце уже село.
Скоро пришел автобус. Людей в нем было человек десять, все, по финской привычке, сидели по одному, молча, уткнувшись в окна и газеты. Я тоже села у окна. Помню, как я была рада, что скоро приеду домой и успею приготовить новогодний ужин.
Автобус мчался по расчищенной дороге, мимо заснеженных холмов, машин навстречу не попадалось. В то время еще не было мобильных телефонов, так что тишину нарушал только мягкий гул мотора и тихое бормотание радио у шофера. Я рано встала в тот день, поэтому задремала. И не сразу поняла, почему окно вдруг оказалось подо мной. Финны — люди сдержанные, так что никаких криков не было, раздались только несколько сдавленных восклицаний непечатного характера. Радио продолжало тихо играть польку.
Какой-то высокий парень помог мне выбраться, я выпрыгнула из двери в сугроб и сразу провалилась по пояс. Автобус полулежал, упершись в толстенную сосну. Вокруг был темный лес. Над деревьями ярко горели звезды.
Кто-то успокаивал водителя, который явно был не в себе. Он методически стучал кулаком по своей голой голове. Во мне проснулся психолог, я сказала:
— Дайте ему шапку, будет мягче.
Удостоверившись, что никто из нас не пострадал и находится в полном порядке, за исключением некоторого нервного расстройства у водителя, мы решили идти вперед по шоссе и искать людей. Один мужчина сказал, что до ближайшего села километров тридцать, к новому году точно дойдем. Если, конечно, не замерзнем. Мороз крепчал.
Шапку водителя нашли, кто-то дал ему глотнуть из бутылки чего-то полезного для нервов, и мы вскарабкались на шоссе. Оно было совершенно темное. Поэтому мы все сразу увидели впереди огонек. Я и не знала раньше, как это прекрасно — увидеть огонек в темноте.
Дружной толпой мы побежали вперед и через несколько минут оказались перед старым домишком, обшитым темно-красными досками. В оконце горел свет.
Помню, что никто даже не постучал, мы просто открыли дверь и вошли. Из сеней прошли в горницу, пиртти, как ее называют финны. Там за столом с кружкой в руке сидела маленькая старушка. Она изумленно смотрела на нас, как на пришельцев с Юпитера.
Все заговорили разом и стали рассказывать, что случилась авария, что автобус съехал с дороги в кювет, что водитель, кажется, тоже съехал с катушек и нужно позвонить в полицию.
Постепенно до старушки дошло. Она невероятно обрадовалась и бросилась к печке. Достала пирог и трясущимися руками стала наливать в кофейник воду...
К счастью, в доме был телефон. Обычный черный старинный телефон. Кто-то начал звонить в полицию. Я спросила:
— Можно я позвоню в детский сад? Мой ребенок...
Старушка замахала руками:
— Конечно! Звоните все! Небось родные-то беспокоятся!
— Я тоже позвоню, — сказал высокий парень. — Я оставлю пару марок тут, у телефона.
В то время телефонные разговоры в Финляндии стоили дорого. Компании брали за каждую минуту, даже если звонишь в соседний дом.
Старушка сказала:
— Не надо никаких денег!
Все начали звонить домой. Высокий парень подмигнул и указал на блюдечко. Люди потихоньку клали туда монетки и даже бумажные купюры.
Полицейские прибыли через полчаса, а через час приехал и другой автобус. Все это время мы сидели за столом, ели калакукко — ржаной пирог с ряпушками и пили кофе с вареньем из брусники. Старушка сидела во главе стола. Щеки ее раскраснелись, она улыбалась довольно и гордо, как маленькая старая королева.
Когда мы уезжали, она вышла нас проводить и сказала:
— Вот и у меня в этом году были гости! Хорошего Нового года!
И сейчас вижу, как стоит на крыльце покосившегося домишки сгорбленная фигурка в клетчатом платке... Стоит и счастливо улыбается...
Что сказать еще? Бывает, что мы сворачиваем с дороги. Опаздываем. Падаем в снег. Оказываемся не там, где хотели. Бывает вокруг темно и холодно. И одиноко, и страшно. Но кто-то зажигает огонек. И неизвестная дорога удивительным образом приводит нас туда, куда надо. Где нас согреют и где и мы можем кого-то согреть.

Елена Вяхякуопус

[Olexara]

Известный психотерапевт Хеллингер советовал не копить раздражение. Претензии, по Хеллингеру, следует высказывать.
Но с уважением к слушателю, мягко, обосновано. Нужно подчеркнуть важность каждого пункта. Лена так и поступила.
Она взяла твёрдую на вид ножку от стула и мягко спросила, в каком возрасте Иванову хотелось бы умереть.
И подчеркнула важность этого вопроса, сделав несколько шагов в сторону жертвы.
В следующие полчаса Иванов устранил течь, вкрутил пробки, выгреб мусор, вытер пол и принёс с улицы кота.
Чужого, но кому это важно, когда речь идёт о любви к жене. Весь вечер потом они жарили сырники и улыбались друг другу.

© Слава Сэ

[Olexara]

__________________________________________________ _______________

[Olexara]

Я шёл выносить мусор и увидел на снегу полбуханки хлеба. Я поднял его, хлеб оказался высохшим и больше напоминал камень, и кинул в контейнер. Только я отошёл, как услышал сзади ругательства. Я обернулся. Наклонившись, в контейнере ковырялся очень пожилой человек. Бомж!?, - подумал я, - Хотя, нет. Одет прилично. Что же его так заинтересовало в этом ящике? Дед достал тот самый хлеб, стряхнул его и бережно убрал в пакет. Чудной! - опять подумал я и пошёл домой.
На следующий день я снова встретил этого деда, но уже на остановке. Он понемногу доставая хлеб из пакета кормил птиц. Я присел рядом с ним на скамейку. Я внимательно наблюдал как птицы подходят и берут крошки хлеба, причём делают это аккуратно и неспешно.
- Им важно очень хорошо питаться. Зимой без еды очень тяжело и можно погибнуть, - внезапно еле слышно сказал старик, - Я никогда не думал, что настанет тот день, когда люди перестанут ценить хлеб. Каждый день я собираю его на улице, в помойках. За последние годы я видел кучу всякого хлеба, который просто был никому не нужен. Куча хлеба, - он задумался, - Моей маме не хватило лишь маленького кусочка, а тут куча...
Какая-то медленная дрожь прошлась по мне. Я сидел и тупо молчал, смотря на его старые скукоженные руки, которые всё доставали и доставали нескончаемые крошки из пакета. Я даже не заметил как подошёл мой автобус, открыл двери, закрыл и уехал. Тогда мне почему-то хотелось слушать его голос. Я как будто всю жизнь был знаком с этим человеком.
- Тогда нас эвакуировали, - снова услышал я - Несколько дней мы ехали на поезде в неизвестность. Мне было восемь, а Сашке полгода. Мама всегда крепко прижимала нас к себе, чтобы согреть. Было очень холодно. Еды практически не было. Каждый сухарик мама делила на две половины, один что побольше отдавала мне, а другой клала себе в рот, долго жевала и отдавала Сашке. Вон прям как эта ворона.
Я посмотрел и действительно та, что побольше кормила изо рта того, что поменьше. Старик достал кусок побольше и кинул вороне и продолжил:
- Нас тогда бомбить стали и поезд встал. Дальше ехать нельзя было. Я не знаю где мы были? Кругом леса, поля и зима. Многие тогда погибли. Хоронили прямо в снегу, не было сил совсем, да и лопат тоже не было. У кого ещё были силы, то те уходили. Но куда никто не знает. Мама взяла Сашку и мы пошли через лес. Шли долго и сколько я тоже не знаю. Ели снег, тогда он казался таким вкусным. Мама говорила, что это такая белая вкусная каша. А потом закончился последний сухарик. А потом...Потом мама не проснулась. Я понимал, что нужно идти. Во чтобы не стало, но нужно идти. Я взял Сашку на руки и мы шли, шли, шли... Я помню как я упал. Казалось всё! Я смотрел на Сашку, а он улыбнулся и посмотрел куда-то в сторону. Я из последних сил поднял голову и увидел недалеко огромную собаку, тогда я ещё не знал, что это был волк. Я никогда их не видел. Он подошёл к нам и обнюхал. Сашка протянул ему руку. Что-то такое знакомое было в этих глазах. Волк пошёл, остановился и будто зовя меня, снова пошёл. Я не знаю откуда у меня взялись силы, но я прихватив брата пошёл за ним. Через два поля мы вышли к деревне и тут я снова упал. Очнулся я от того, что меня кто-то гладил. Я открыл глаза и закричал - Мама!Мама! Но это была не она. Напротив сидела женщина и растирала меня чем-то. Сашка лежал в люльке и пил молоко. Очухавшись, я рассказал всю нашу историю этой женщине и про большую собаку тоже. Она лишь тогда улыбнулась и сказала, что в их краях никогда не видели волков. Эта женщина приютила нас и стала нашей мамой. Но мы с Сашкой ещё долго таскали и прятали хлеб под кроватью. Мы ждали, что придёт мама и мы обязательно её накормим.
Последний автобус! - услышал я чей-то голос. Я обернулся, но рядом никого не было. Я ехал домой и всё время думал об этом старике. Впервые в жизни я стал уважать хлеб. Если я находил засохший хлеб, то размачивал его и отдавал птицам. Лишь тогда, сидя там на остановке, я понял, что тот кто знает, что такое голод, никогда не выбросит хлеб.
Когда-то давно говорили, что хлеб всему голова и я очень надеюсь, что прочитав этот рассказ люди будут более бережно относиться к хлебу. И я очередной раз не увижу его на мусорке.
Автор: Игорь Шихов

[Olexara]

ВНУКИ

У деда Алёхи была невестка. Одна. Потому что и сын был, когда-то, один-разъединственный.

А «был» потому, что почти год назад на машине разбился. Умер сразу, на месте аварии. Хоронили в закрытом гробу, потому что уснул за рулём и угодил под «КАМаз» - всмятку… Молодой совсем, ещё и тридцати не было. И вот случилось так, нехорошо случилось. Погиб, одним словом, сын-то. Но успел оставить двух внуков – Юрика и Серёжу. Старшему четыре, а младшему два годика.

Ага, так вот, значит…

Дёд Алёха со своей бабкой Алёной жили у себя в деревне, в доме, который ещё отец Алексея к своей свадьбе поставил. А сын, значит, с семьёй – в областном центре. Аж 100 километров до него было. Во, в какую даль забрался!

На похороны сына они со старухой-то вместе ездили. После чего Алёна сильно хворать стала и большее время всё лежала, повязав голову платком и сдвинув его на самое лицо.

Алёха подходил к ней, садился на край кровати, брал её загрубевшую от работы на земле руку в свои, ещё более грубые, но словно бы теплевшие, когда он брал в них руку жены. Сидел просто и держал её за руку своими двумя. Потом ещё что-нибудь хорошее для неё сделать хотел, а потому говорил:

- Мож, воды тебе принесть, Алёнушка?..

Та чуть шевелила пальцами в его руке, что, как дед Алёха думал, значило, что пить она хочет. Он вставал, шёл к порогу, где стояло ведро с колодезной водой. Черпал её оттуда зелёной эмалированной кружкой с обитой эмалью на дне и нёс старухе. Та едва касалась края кружки губами, снова натягивала платок на лицо и затихала, поджав под себя ноги. Алёха прикрывал её лоскутным одеялом и отходил.

Шёл во двор, оглядывал его широким хозяйским взглядом - искал работу для себя. Находил, обязательно ( в деревне да работы чтобы не было!), и начинал что-нибудь делать. К обеду вновь возвращался в избу. Алёна за это время уже какой-нибудь обед немудрящий сделала, а сама опять лежала на кровати всё в той же позе, ровно бы и не вставала даже. Алёха резал хлеб, разливал щи по мискам и кликал жену. Та молча вставала, подходила к столу. Тихо и как-то безучастно ела, потом убирала со стола, мыла посуду и снова ложилась. Он её не понукал, понимал: по сыну тоскует.

После похорон прошёл уже почти год, а невестка, Наталья, так ни разу с детьми к ним и не приезжала. Сама не звонила, когда же старики набирали на древнем телефоне с диском её городской номер, то, после первого молодого «Да?», узнав голос свёкра, она как-то тускнела, скучнела. На вопросы о том, ну, как там у них дома? Не болеют ли дети? Приедут или нет к старикам погостить? – отвечала односложно, отрывисто и при первой же возможности прервать разговор быстро прощалась и клала трубку.

А вчера вечером дед Алёха решил, что самому в город ехать надо, чтобы внуков повидать. Взял бы с собой и Алёну, да боялся, что слабая она совсем стала, не доедет. Когда он сообщил жене о своём решении, она даже как-то духом воспряла, улыбнулась ему и начала обсуждать со стариком, что он в город повезёт как деревенские гостинцы.
О ней просила мужа не думать: что ж она, совсем, что ли, инвалид. И энергично заползала по избе, готовя мужа в дорогу.

Сам старик сходил к соседям своим Прохоровым, что жили по левую руку от их двора, просил, чтобы они за Алёной приглядывали и в случае чего не отказали в помощи. Колька Прохоров заверил, что всё будет в порядке и ещё вот чего сделал. Дал деду Алёхе и бабке Алёне два старых мобильных телефона, в каждом из которых был поставлен вызов только на один номер: друг на друга. Показал, как ими пользоваться. Взял у старика 500 рублей (!) и оплатил связь. Телефоны загудели. Дорого, конечно, но дело того стоило – они так с женой вместе решили, когда дед Алёха позвонил, для пробы, ей со двора в хату.

Утром вышел с двумя сумками и рюкзаком за плечами во двор дед Алёха и пошёл в сторону станции. А чё там идти-то? Всего два с половиной километра! У калитки оглянулся на дом родимый и увидел в окошечке Алёну свою, она ему рукой махала. Он едва кивнул головой и двинулся, значит, в город, к внукам.

Дорога нормальная, длинная только очень. К вечеру добрался. Ровно в шесть часов жал кнопку звонка в сыновой квартире.
Там долго не открывали: ходили, шептались, кажется, наконец, захрустел замок и дверь распахнулась.

На пороге стояла хмельная Наталья в застиранном халате, расползавшемся у неё на груди. Засаленные волосы прилипли к вспотевшему лбу.

Вмиг дед Алёха всё понял, оценил ситуацию и, не здороваясь даже, шагнул в квартиру. Прямо из прихожей заглянул на кухню. Там, уронив голову на заваленный окурками и остатками какой-то еды стол, спал щуплый мужичонка в грязном пиджаке, надетом прямо на голое тело. О ноги его тёрлась тощая трёхцветная кошка, жалобным мяуканьем клянчившая хоть какую-то еду. Когда в дверях появился дед Алёха, она подняла на него свои медовые глаза и, задрав хвост, направилась к старику.

Наталья, ничего не понимающая, молча, как больная корова, следовала за свёкром. Старик, тоже молча, пошёл в комнату, где внуков увидел сразу же. Они спали, оба, рядом с диваном на половике. Старший, Юрик, обнимал брата и прижимал его к себе. А маленький Серёжик, зажав руки в кулачки, сопел ровно и спокойно, как может сопеть совсем ещё маленький человек, когда он даже не знает, насколько несчастлив. На продавленном диване места для них не было, потому что весь он был завален какими-то коробками и старой одеждой.

И тут в кармане у деда Алёхи зазвонил телефон. Кто звонит, думать ему было не нужно. Он нажал кнопку и, стараясь говорить спокойно, чтобы не испугать старуху, ответил:

- Эт я, Алён, здравствуй…
- Ты добрался, Алёшенька? Как там дети, Наташенька как? – донеслось с другого конца провода.

- Нормально всё, Алёнушка,- ответил, сразу же успокоившись от голоса жены, старик. – Мы вот в дорогу с детьми собираемся. Заберу их в деревню, на свежий воздух. А? Что ты спрашиваешь? Да, Наталья согласна…

Старик скосил глаза на стоящую рядом с низко опущенной головой невестку, а потом добавил, обращаясь снова к жене:

- Во! Мы тебе ещё и кошку городскую привезём. Ей тоже деревенский воздух полезен будет. Так что завтра с утра жди нас целой командой, Алёнушка… А? Наталья, говоришь?.. Она потом приедет… если захочет…

Автор: ОлегБукач

[Tati Tishmann]

КРАСИВАЯ СКАЗКА...

Жил-был хороший человек Серёжа. Однажды угораздило его влюбиться в девушку Соню и сделал он ей официальное предложение. Отказала ему Соня.
Погоревал Серёжа три дня и три ночи и влюбился в другую девушку, Ирой её звали. А она ему тоже отказала.

И стал Серёжа жить весело и счастливо, ездить на охоту и рыбалку без разрешения, пиво пить и лук с чесноком есть, посуду за собой не мыть и носки разбрасывать по всей квартире, крышку унитаза не опускать и девушек домой приводить.

А ещё он сериалы по телевизору вообще не смотрел и Стаса Михайлова не слушал, в магазин ходил, когда захочется, а, когда не хотелось, на диване лежал и чесался везде, как животное. И пылесосил, когда грязно, а не по субботам, и мусор выносил не по утрам, а когда его, мусора, много становилось.

А старые газеты на шкаф складывал. И по магазинам 7 марта не бегал. И даже зарплату никому не отдавал, а сам тратил, на себя, на друзей да на женщин разных. А как он в ванной блатные песни пел! И никто ни разу ему не сказал, что б он заткнулся и что у него слуха нет. И нервы у него крепкие были, и кудри чёрные, и зрение хорошее, и даже сердце никогда не болело.
И когда исполнилось ему 100 лет, он умер от старости, а не от какой-нибудь язвы. И в гробу лежал счастливый-счастливый и улыбался, хотя вокруг все плакали.

Вот какую красивую сказку я сочинил. Я б ещё написал, но скоро жена вернётся, а у меня пол не вымыт, курица не сварена и ковёр не вытрясен. И полочку я какую-то на кухне не повесил, и комнату не проветрил, и
Руслану не сказал, что он алкаш и что б он больше мне не звонил со своим дурацким футболом под пиво. А сказка хорошая получилась…
Эх…
(c) Илья Криштул

[Olexara]

Пушок.

У одной Ивaновoй был рoман с приxoдящим Сидoровым, хотя какой там роман, так, замeтка в многoтиражку.

По втoрникам и пятницам Сидopов отдыхал душой и телoм от своей жeны, дуры и стервозы.

В стервoзе Иванова coмневалась, а про дуру Сидoров, похoже, не врал, как ещё назвать жeнщину, котoрая вeрит в круглогодичные курсы повышения менеджерского мастерства, зaнятия два раза в неделю, втopник-пятница,
с сeмнадцати до двaдцати тpёх.

Впрочем, ещё нeизвестно, кто тут бОльшая дyра.

На вопрос про будущее Сидоров отвечал, проникновенно глядя в глаза, понимаешь, малыш, говорил Сидоров, нам и так хорошо, штамп в паспорте ничего не изменит, ну стоит у меня такой штамп — и что? любви-то нету!

Год назад Иванoва попытaлась сoскочить с пoезда, но Сидoров резкo активизировался, по втopникам и пятницам ждал после работы с тремя гвоздичками и рассказывал, как именно наложит на себя руки, потому как без Ивановой свeт ему не мил.

Не взяла грех на душу.

И вот недавно Иванова встретила красивого негодяя.

Говорила, ты представь, идёшь домой, а на лавке у подъезда такой Хью Джекман, грязный, неустроенный, но дерзкий такой, смотрит с прищуром, с ухмылочкой, устоять невозможно, да и вообще — всё не одна.

Негодяй был отмыт-отдраен, накормлен и наречён Пушком.

К вечepу выяснилось, что с именем Иванова погорячилась: либо Пушка воспитала стая бультерьеров-отморозков, либо он продукт генной инженeрии — в кошачью ДНК искусно вплели крокодильи гены, отвечающие за характер.

При попытке погладить прицельно отмахивался лапами, вместо мурчания рычал как дикий тигр и за пару дней выстроил иерархию, назначив себя альфой и опустив Иванову в район омеги.

Во вторник пришёл Сидоров.

С порога спросил возмущённо, это ещё что?! с ума сошла?! знаешь же, у меня аллергия на шерсть! немедленно убери!

Иванова сказала, здравствуй, Жорик, он не помешает, он на кухне посидит!

Пушок на кухне сидеть не пожелал, проскользнул в дверь, запрыгнул на комод и уставился на Сидорова немигающим оценивающим взглядом.
Сидоров чихнул и сказал, нет, это невозможно, ему на помойке самое место!

И решительно сграбастал Пушка, намереваясь выставить его из комнаты.

Иванова и ахнуть не успела, как Пушок располосовал Сидорову руку, тем самым подтвердив своё духовное родство с Джекманом-Росомахой, сиганул в открытое окно, в мгновенье ока взлетел на ближайшую берёзу и угнездился примерно на уровне четвёртого этажа.
Иванова бросилась к окну, Пушок, миленький, слезай, не бойся! Жорик, ну сделай же что-нибудь!

Сидоров пoшёл пятнами, визгливо заорал, у меня кровь, а ты за эту тварь переживаешь? выбирай, кто тебе дороже — я или он!
Иванoва посмотрела на Пушка, на Сидорова, ещё раз на Пушка, подумала и сказала, он.

Сидоров аж захлебнулся и, сорвавшись на фальцет, заголосил, жалел я тебя, время на тебя тратил! ты сама всё разрушила!
И ушёл, держа на весу пострадавшую руку.
Иванoва хотела заплакать, но что-то не плакалось.
Высунулась в окно.
Ни Пушка, ни Сидорова.
Ходила, звала, всё без толку.

Вечеpoм в дверь позвoнили.

Сосед с четвёртого этажа сказал, это не ваш? с дерева на балкон ко мне запрыгнул, вот ходим, ищем хозяев, не найдём, себе оставлю, красавец кот, ласковый, воспитанный.

Мyррр! сказал Пушок.

Мoй, сказала Иванова, спасибо вам!

Дaвно хотел к вам подoйти, но не peшался, робeл, сказал сосед, раз уж случай выпал, давайте знакомиться, не возражаeте?

Иванова глянула на соседа, удивилась несоответствию соседского облика слову «робел», покраснела и сказала, не возражаю, чаю хотите?

Хочу, сказал сосед.
Муppp! сказaл Пушoк.

Нaтaлья Вoлниcтaя