Непростые истории знаменитых людей

[Olexara]

__________________________________________________ __________________________

[Olexara]

Сегодня — 225 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина.

Произведения великого русского классика ценят и уважают во всем мире.
Его творчество относится к Золотому веку - расцвету русской литературы.

[Olexara]

__________________________________________________ ___________________________

[Olexara]

"Этот снимок знаменитого фотохудожника Юрия Роста был сделан «на кураже». Его обнаружил в своем архиве художественный руководитель «Школы современной пьесы» Иосиф Райхельгауз.
Галина Волчек в 1985 году в театре «Современник» начала репетировать спектакль «Близнец» по пьесе Рощина.
Во время одной из репетиций в театр заглянул Юрий Рост, смотрит на сцену и говорит: «Ой-ой-ой, какая тут чудная компания! А ну-ка, садитесь вот сюда».
Многих с этого фото уже нет в живых. В верхнем ряду (справа налево) – Виталий Шаповалов, театральный художник Давид Боровский, Вениамин Смехов, один из основателей «Современника» Игорь Кваша и уже ушедший Леонид Филатов, Владимир Суворов, театральный художник Ольга Твардовская (дочь А.Т.Твардовского), ее рука на плече ее мужа, театрального художника Владимир Макушенко, а на него опирается рукой Марина Неелова. «Ноги держит» Нееловой режиссёр Иосиф Райхельгауз, а рядом с Галиной Волчек еще молодая Елена Яковлева.
По веселым воспоминаниям Иосифа Леонидовича, «Современник», тогда еще весь молодой, был «очень играющий»
и даже вполне «хулиганистый», а героям этого фото только предстояло стать звездами."

Татьяна Музыченко

[Olexara]

"Мир никогда не узнает,что мы сделали с царской семьей"
.................................................. .................................................. ..........................
Существует версия, что поэт Владимир Маяковский одним из первых узнал о месте, где, по его словам, «народ поставил точку на монархии». Известно, что в 1928 году он посетил Свердловск, ранее встретившись с Петром Войковым — одним из организаторов расстрела царской семьи, который мог сообщить ему секретную информацию.

После этой поездки Маяковский написал стихотворение "Император", в котором есть строчки с довольно точным описанием могилы Романовых: "Здесь кедр топором перетроган, зарубки под корень коры, у корня под кедром дорога, а в ней император зарыт".

Первое время новая российская власть всеми силами старалась уверить Запад в своей гуманности по отношению к царской семье: мол, все они живы и находятся в секретном месте, чтобы не допустить осуществления белогвардейского заговора..

Так, нарком иностранных дел Георгий Чичерин на Генуэзской конференции 1922 года заявил корреспондентам: «Судьба дочерей царя мне не известна. Я читал в газетах, будто они находятся в Америке».

Петр Войков, отвечавший на этот вопрос в более неформальной обстановке, обрубил все дальнейшие расспросы фразой: «Мир никогда не узнает, что мы сделали с царской семьей...................................... .................................................. ..........................
Командовать расстрелом членов семьи бывшего императора было поручено коменданту Дома особого назначения Якову Юровскому. Именно из его рукописей впоследствии удалось восстановить страшную картину, развернувшуюся в ту ночь в Ипатьевском доме.

Согласно документам, приказ о расстреле был доставлен на место казни в половине второго ночи. Уже спустя сорок минут всю семью Романовых и их слуг привели в подвальное помещение. "Комната была очень маленькая. Николай стоял спиной ко мне - вспоминал Юровский.

Я объявил, что Исполком Советов Рабочих, Крестьянских и Солдатских Депутатов Урала постановил их расстрелять. Николай повернулся и спросил. Я повторил приказ и скомандовал: "Стрелять". Первый выстрелил я и наповал убил Николая".

Император был убит с первого раза — в отличие от его дочерей. Командовавший расстрелом царской семьи позже писал, что девушки были буквально забронированы в лифчики из сплошной массы крупных бриллиантов, поэтому пули отскакивали от них, не принося вреда. Даже при помощи штыка не удалось пробить "драгоценный" корсаж бывших царевен .

«Мне долго не удавалось остановить эту стрельбу, принявшую безалаберный характер. Но когда, наконец, мне удалось остановить, я увидел, что многие еще живы. … Я вынужден был по очереди расстреливать каждого», — писал Юровский.

В ту ночь выжить не удалось даже царским собакам — вместе с Романовыми в Ипатьевском доме были убиты двое из трех принадлежавших детям императора питомцев. Сохранившийся в холоде труп спаниеля великой княжны Анастасии спустя год нашли на дне шахты в Ганиной Яме — у пса была сломана лапа и пробита голова.

Принадлежавшего великой княжне Татьяне французского бульдога Ортино тоже жестоко убили — предположительно, повесили.

Чудом спасся только спаниель цесаревича Алексея по имени Джой, которого потом отправили в Англию к двоюродному брату Николая II – королю Георгу.

[Olexara]

__________________________________________________ ________________________________

[Olexara]

Диана Дисней Миллер считала своего отца просто "папой", пока ей не исполнилось шесть лет. Тогда ее одноклассник спросил ее: "Твой папа - Уолт Дисней?".

В тот день Диана пошла домой и стала ждать, когда папа вернется с работы. В конце концов Уолт вошел в большой дом Диснеев около обеда и опустился в свое любимое кресло. В тот день Диана подошла к отцу немного иначе, чем обычно. Она спросила его, широко раскрыв глаза: "Ты Уолт Дисней?" .

Уолт, не понимая, о чем спрашивает его дочь, бросил на нее недоуменный взгляд и сказал, что, конечно же, он Уолт Дисней. Так его звали. Диана снова задала свой вопрос: "Но... ты тот самый Уолт Дисней?!"

Уолт улыбнулся от уха до уха. "Да, я тот самый Уолт Дисней".

В своей книге, которую она написала вместе с Питом Мартином, "История Уолта Диснея", Диана рассказала, что задала вопрос, который ее отец, вероятно, никогда не думал услышать от собственной дочери: "Можно мне ваш автограф?"

[Olexara]

Хозяин из города Парижу (немного политики)

18+

[свернуть]

_______________________________________________

[Olexara]

Когда-то меня «гнали этапом» с Крайнего Севера в Мордовию - шла война, было голодно и страшно, долгие, дальние этапы грозили смертью. По дороге завезли меня в какой-то лагерь на несколько дней - менялся конвой. Отправили полы мыть в столовой; стояла зима, на чёрном полу вода замерзала, сил не было. А дело было ночью — мою, мою, тру, тру, вошел какой-то человек, тоже заключённый, — спросил меня, откуда я, куда, есть ли у меня деньги, продукты на такой долгий и страшный путь? Ушёл, потом вернулся, принёс подушечку-думку, мешочек сахару и 300 р. денег - большая сумма для заключённого! Даёт это всё мне - чужой человек чужому человеку... Я спрашиваю — как его имя? мол, приехав на место, напишу мужу, он вернёт Вам долг. А человек этот - высокий, худощавый, с живыми весёлыми глазами - отвечает: «Моё имя Вы всё равно забудете за долгую дорогу. Но если и не забудете и мужу напишете, и он мне “вернёт долг”, то денежный перевод меня не застанет, сегодня мы здесь, а завтра там - бесполезно всё это». - «Но как же, - говорю я, — но кому же вернуть — я не могу так просто взять?» — «Когда у Вас будет возможность, — отвечает он, — “верните” тому, кто будет так же нуждаться, как Вы сейчас. А тот в свою очередь “вернёт” совсем другому, а тот - третьему... На том и стоим, милая девушка, так и живём!» Он поцеловал мне руку и ушёл - навсегда. Не знаю до сих пор, кто он, как его зовут, но долг этот отдавала десятки и сотни раз и буду отдавать, сколько жива буду. «Думка» его цела у меня и по сей день, а тот сахар и те деньги спасали мне жизнь в течение почти трёхмесячного «этапа».

Ариадна Эфрон в письме В.Ф. Булгакову 21 октября 1960 г.

[Olexara]

«Каждый раз, когда я смотрю на Галю, я снова женюсь на ней»...
Они стали мужем и женой через четыре дня после знакомства и душа в душу прожили долгую и счастливую жизнь.
Любовь гениального виолончелиста, интеллигентнейшего человека, трепетного возлюбленного, заботливого мужа и отца Мстислава Ростроповича и звезды мировой оперной сцены, первой красавицы Галины Вишневской была такой светлой и прекрасной, что ее, наверное, хватило бы не на одну, а на десять жизней.

Впервые они увидели друг друга в ресторане «Метрополь». Восходящая звезда Большого театра и молодой виолончелист были в числе гостей на приеме иностранной делегации. Мстислав Леопольдович вспоминал: «Поднимаю я глаза, а ко мне с лестницы снисходит богиня… Я даже дар речи потерял. И в ту же минуту решил, что эта женщина будет моей».

Когда Вишневская собралась уходить, Ростропович настойчиво предложил проводить ее. «Между прочим, я замужем!» — предупредила его Вишневская. «Между прочим, это мы еще посмотрим!» — ответил он ей. Потом был фестиваль «Пражская весна», где и произошло все самое главное. Там Вишневская, наконец, его разглядела: «Худущий, в очках, очень характерное интеллигентное лицо, молодой, но уже лысеет, элегантный, — вспоминала она. — Как потом выяснилось, узнав, что я лечу в Прагу, он взял с собой все свои пиджаки и галстуки и менял их утром и вечером, надеясь произвести впечатление».

В те пражские дни Ростропович называл свою избранницу Галей, тогда как все остальные обращались к ней исключительно «Галина Павловна». Он хватал ее за руку и тащил на улицу, заставлял перелазить через забор, а когда Галина отказалась спрыгивать с этого забора, потому что внизу была грязная лужа, без колебаний снял пальто и кинул его в эту лужу, чтобы она не намочила ноги. В другой раз во время совместной прогулки Ростропович заметил торговку цветами, подошел и купил целую корзину ландышей. На последние суточные. Первый поцелуй их тоже был весьма неординарным.

«Зашел ко мне в комнату, сел за рояль... — вспоминала Галина Вишневская. — „Как жаль, у меня концерт за городом, и я не услышу вас сегодня в „Онегине“ — наверное, вы чудная Татьяна“... И вдруг! Выскочил из-за рояля и опустился на колени! Я растерялась. Может, превратить все в шутку? Но он продолжает:

„Простите, я еще в Москве при нашей первой встрече заметил, что у вас очень красивые ноги, и мне хотелось их поцеловать“. После чего наклонился и поцеловал меня в щиколотку! А потом откланялся и ушел к себе.

Или как-то бежим по улице мимо магазина, в котором продают соленые огурцы. Я вслух пожалела, что магазин закрыт, ведь так хочется соленых огурцов... Пришла к себе в комнату, открываю шкаф — взять ночные вещи — и... в страхе отскакиваю прочь: в шкафу, как белое привидение, стоит огромная хрустальная ваза, а в ней ландыши и соленые огурцы! Ну когда же он успел?»
Ко всему этому приложил пояснительную записочку: дескать, не знаю, как вы отнесетесь к такому букету, и поэтому я — чтобы гарантировать успех сего сюрприза — решил добавить к нему соленый огурец, вы их так любите…

Роман развивался стремительно. Через четыре дня они вернулись в Москву и Ростропович поставил вопрос ребром: «Или ты сейчас же придешь жить ко мне — или ты меня не любишь, и все между нами кончено». А у Вишневской — десятилетний надежный брак, верный и заботливый муж Марк Ильич Рубин, директор Ленинградского театра оперетты. Они через многое прошли вместе – он не спал день и ночь, пытаясь достать лекарство, которое помогло спасти ее от туберкулеза, их единственный сын умер вскоре после рождения…

Ситуация складывалась непростая, и тогда она просто убежала. Отправила мужа за клубникой, а сама покидала в чемоданчик халат, тапочки, что попало и — бегом. «А куда бежать? Я даже адреса не знаю, — вспоминала Галина Павловна. — Звоню Славе из коридора: «Слава! Я иду к тебе!» Он кричит: «Я тебя жду!» А я ему ору: «Не знаю, куда ехать!» Он диктует: улица Немировича-Данченко, дом такой-то. Я по лестнице вниз бегу, как сумасшедшая, ноги подкашиваются, не знаю, как я себе голову не разбила. Села и кричу: «Улица Немировича-Данченко!» А таксист уставился на меня и говорит: «Да вы пешком дойдете — это рядом, вон там, за углом». А я кричу: «Я не знаю, вы меня везите, пожалуйста, я вам заплачу!»

«Я ждала любви, ради которой стоило бы умирать, как мои оперные героини, — вспоминала Вишневская. — Мы неслись навстречу друг другу, и уже никакие силы не могли нас удержать».

И вот машина подъехала к дому Ростроповича. Вишневскую встретила его сестра Вероника. Сам он пошел в магазин. Поднялись в квартиру, открывают дверь, а там — мама, Софья Николаевна, стоит в ночной рубашке, с вечным «Беломором» в углу рта, седая коса до колена, одна рука ее уже в халате, другая никак в рукав попасть не может от волнения... Сын три минуты назад объявил: «Сейчас приедет моя жена!»

«Села она так неловко на стул, — рассказывала Галина Павловна, — а я села на свой чемодан. И все вдруг расплакались, заревели. В голос заголосили!!! Тут открывается дверь — входит Ростропович. Из авоськи у него торчат какие-то рыбьи хвосты и бутылки шампанского. Орет: “Ну, вот и познакомились!”» Так Вишневская стала женой Ростроповича...

В то время как другие артистки боялись заводить детей, чтобы не испортить карьеру, Вишневская родила двух дочерей. Пока была беременна, Ростропович много работал, не позволяя перетруждаться своей Жабке, как он ее называл. «Тебе надо сейчас смотреть только на красоту! — говорил он ей. — Так что не отходи от зеркала». Когда подошло время родов, он как раз был на гастролях и по телефону, крича, умолял не рожать без него. «Даже дышать без тебя не буду», — обещала Вишневская.

И я дождалась! Вечером 17 марта он вернулся домой, окрыленный успехом гастролей, счастливый и гордый тем, что домашнее бабье царство выполнило все его приказы: жена, еле шевелясь, сидит в кресле в ожидании своего повелителя. И вот как у фокусника из волшебного ящика появляются всевозможные чудеса, так и из Славиного чемодана полетели на меня фантастические шелка, шали, духи и еще какие-то невероятно красивые вещи, которые я не успевала и рассмотреть, и, наконец, вывалилась оттуда роскошная шуба и упала мне на колени. Я только ахала и от изумления не могла произнести ни слова, а сияющий Слава ходил вокруг и объяснял:

— Вот это пойдет к твоим глазам... Из этого ты закажи концертное платье. А вот эту материю только я увидел, мне стало ясно, что это специально для тебя. Вот видишь, как хорошо, что дождалась меня, — я всегда бываю прав. Теперь у тебя будет хорошее настроение и тебе легче будет рожать. Как только станет очень больно, ты вспомни про какое-нибудь красивое платье, и все пройдет.

Его просто распирало от гордости и удовольствия, что он такой замечательный, такой богатый муж, что смог преподнести мне такие красивые вещи, каких нет ни у одной артистки театра. А я-то знала, что мой “богатый” муж и, как уже тогда писали английские газеты, “гениальный Ростропович”, чтобы иметь возможность купить для меня все эти подарки, наверняка за две недели гастролей ни разу не пообедал, потому что получал за концерт 80 фунтов, а остальные деньги... сдавал в советское посольство».

18 марта 1956 года родилась их первая дочь. Галина Павловна вспоминает: «Я хотела назвать ее Екатериной, но получила от Славы жалобную записку. “Умоляю тебя не делать этого. Мы не можем назвать ее Екатериной по серьезным техническим причинам — ведь я буквы “р” не выговариваю, и она еще будет меня дразнить. Давай назовем ее Ольгой». А через два года на свет появилась и вторая девочка, которую назвали Еленой.

Впереди у них было счастливое, но очень тяжелое время: дружба с опальным Солженицыным, лишение гражданства СССР, скитания, успех и востребованность на мировой музыкальной сцене, прилет Мстислава Леопольдовича в Москву во время августовского путча 1991 года, возвращение в уже новую Россию.

В середине 90-х, журнал «Ридерз Дайджест» брал у Ростроповича интервью. Корреспондент спросил: «Скажите, а это правда, что вы женились на женщине через четыре дня после знакомства?» Музыкант сказал: «Правда!» Тогда он спросил: «А что вы думаете по этому поводу теперь?» Ростропович ответил: «Думаю, что потерял четыре дня!»
И вот за этот «лучший ответ» журналу «Ридерз Дайджест» виолончелист получил чек на 40 долларов.
Он сохранил этот чек как «большую премию». Поместил его в специальную рамку и в день золотой свадьбы, в мае 2005 года , предъявил сей артефакт гостям, собравшимся на юбилей в гостинице «Метрополь».

Поздравить юбиляров в гостиницу «Метрополь» пришли около трехсот гостей, среди которых были королевы и президенты. Прием был организован на высшем уровне, а рядом с каждой тарелкой стояли хрустальные вазочки чешского производства, с букетиком ландышей и одним-единственным соленым огурцом.

P.S. Любите друг друга.