Истории со смыслом. Из жизни, из интернета

[Schastyia]

— Ты где шлялась?
В ответ раздалось глупое хихиканье.
— Я тебя спрашиваю, где ты шлялась? Это уму непостижимо, мы её ждем, волнуемся, ночей не спим, а она болтается непонятно с кем!
Весна поправила венок из одуванчиков и снова захихикала.
— А у нас, между прочим, уже конец апреля! Где, кстати, этот негодник?
Природа сунула руку под стол и за ухо вытащила мальчишку-апреля.
— Кому я говорила, что ты тёплый весенний месяц? Какой снег, а? Кто тебя этому научил?
— Пустите, маменька! — Апрель попытался вырваться, но Природа еще сильнее закрутила ухо, — Ай, ай, ай!
— Я тебя, негодник, спрашиваю, откуда ты снег взял?
— У неё! — Апрель показал на Зиму, кутающуюся в белую шубку, вырвался и снова залез под стол. Уже оттуда, он показал Природе язык. Но осторожно, чтобы она не увидела.
— Ты где сейчас должна быть? — Природа грозно двинулась к Зиме. — В каком полушарии?
— Не хочу! — Зима гордо задрала белобрысую голову, — Там сезон дождей, никакого снега, противно…
— Ах она не желает! А саванна без дождей — это нормально? А рассаду мне всю поморозила, это тебе нравится? Значит так, быстро собрала чемодан и в Южное полушарие. Чтобы через полчаса духу твоего здесь не было. А будешь артачиться — включу глобальное потепление. Будешь вечно по грязи хлюпать.
Зима скорчила обиженную рожицу, но послушно пошла в свою комнату собираться.
— Теперь с тобой, — палец матери указал на Весну, — чтобы через неделю у меня всё цвело. И зелени побольше. А дождей — поменьше, мне ещё картошку сажать.
Весна опять захихикала и потихоньку подмигнула Маю, украдкой выглядывающему из-за двери. Заметив это, Апрель погрозил кулаком сопернику, заставив того спрятаться.
— Дурак ты, — к Апрелю сзади подползла крошка Лето, — девушкам цветы дарить надо. Вот дарил бы Весне — была бы твоя. А так она к Маю уйдет.
Апрель на минуту задумался, что-то прикинул, загибая пальцы, и вытащил из-за спины мешок. Развязал горловину и принялся доставать: маленькое тёплое солнышко, букет подснежников, ворох клейких листочков, распустившуюся сирень.
Весна заулыбалась и кокетливо поправила волосы…
А где-то далеко метеорологи чесали в затылках и хмурили брови, не в силах объяснить резкое потепление.
Александр Горбов

[Olexara]

Куда ты столько жрёшь? — грубый голос мужа громко прозвучал среди приглашённых гостей, — как свинья отъелась...

Лиза нервно улыбнулась под жалостливыми взглядами коллег, хихикнула и, как всегда, постаралась перевести всё в шутку:
— Дорогой, ты же любишь меня любую, а мясо такое вкусное, — и продолжила есть, хотя кусок в горло уже не лез, но признать перед всеми, что ей обидно до слёз, она не могла.

Эта маска счастливой жены так плотно прилипла к ней, что отличить, где настоящие чувства, уже не получалось. С первого дня замужества ей пришлось сделать выбор — терпеть все комментарии мужа, обращая в шутку, или уходить. Уйти она испугалась, кому она ещё нужна?
Подумала — такие мелочи можно и простить. Но с каждым годом этих мелочей становилось всё больше и больше, и теперь, что бы она ни делала, в голове слышался голос мужа, комментирующий и критикующий: готовить не умеешь; да кто так моет? руки из жопы; посмотри на себя — страшилище!

С каждым словом она всё больше верила, что толстая, страшная, никому не нужная и ничего не может сделать нормально. Научилась улыбаться, когда он унижал её прилюдно, научилась глотать слёзы и молчать, когда он рассказывал о своих загулах...

Она прощала и считала, что ей повезло с мужем. Кто еще её примет? Да и люди осудят, если уйдёт.

Когда гости разошлись, она прибирала со стола, устало складывая посуду в мойку. Вечеринка не удалась. Муж напился и лежал на диване, невнятно бормоча себе под нос.
— Лиза! Ли-и-и-за! Иди сюда, моя коровушка! — язык у него заплетался.
Она не откликнулась. Хотелось уйти из дома и блуждать по тёмным улицам, только бы не слышать и не видеть эту пьяную морду.
— Лизавета! Лиза! — не унимался муж.
Она вошла в комнату, вытирая руки полотенцем:
— Что?
Муж попытался встать, но смог лишь сползти с дивана. Его лицо покрылось красными пятнами, как каждый раз, когда он выпивал, рубашка вылезла из брюк, помялась, оголив свисающий живот, глаза бегали, сфокусировать взгляд не получалось.
— Иди ко мне!
— Ложись спать, уже поздно, — ответила Лиза, поморщившись от запаха перегара. Подошла к нему, попробовала поднять на ноги, но он схватил её и повалил рядом на пол. Она попробовала его оттолкнуть, но он вцепился медвежьей хваткой и полез целовать шею и рот, дыша перегаром.

И тут у неё в голове что-то щёлкнуло. Она отвернула голову, уклоняясь от слюнявых поцелуев, оттолкнула его со всей силы и встала. Он кулем повалился на спину, неуклюже раскинув руки и с непониманием посмотрел на неё.
И она увидела: вот он, человек, всю сознательную жизнь критикующий каждый её шаг.
Вот он, пьяный, толстый, не способный даже яичницу приготовить самостоятельно, купить продукты без её руководства, найти свою рубашку без её указаний, лежит мерзкой массой и считает, что она его не достойна. Считает себя благодетелем, уверен, что вся жизнь крутится только вокруг него.

А она годами эту уверенность поддерживает, потакает, принимает все оскорбления и поддерживает для всех иллюзию, что он в доме главный. Он хозяин и всё решает.

И только сейчас она поняла — этот человек ей не нужен. Она больше не хочет так жить, не хочет видеть его каждое утро, не хочет больше слушать гадости, ловить жалостливые взгляды от посторонних, когда он кричит на неё. Хватит, она устала.
— Лиза! Ты чего? А? Лиз? — от её взгляда он немного протрезвел.
— Я ухожу от тебя, — просто сказала она и пошла в спальню собирать вещи. Как стало легко внутри! Она словно сбросила огромный камень, который годами таскала на себе.
— Чё? Куда? Лиза! Куда ты уйдёшь?

Куда пошла, а ну, вернись!
Но она уже не слушала.
Раскрыла старый чемодан и неторопливо стала складывать вещи...

[Schastyia]

Покой — это когда тебя не тревожат лишние мысли. Когда ты не беспокоишься, что завтра может произойти то, чего тебе не хочется. Когда тебе не нужно идти туда, куда ты не хочешь. Когда то, что ты делаешь, — это и есть радость. Это когда ты перестаешь анализировать окружающий мир и понимаешь — он просто есть. И ты — просто часть него. И на этом все вопросы замолкают. И вот если этот покой внутри найден, то можно и другим дарить это спокойное, умиротворённое, радостное состояние своей души.
Артур Дарр "Земля дождей"

[Olexara]

В 16 лет Лёльке уличная цыганка нагадала, что она никогда не выйдет замуж. И когда Валька сделал ей предложение, Лёлька согласилась.
— Ладно,— говорила она, — хоть невестой похожу.
Но неожиданно для Лёльки свадьба состоялась.

Детей долго у супругов не было. Врачи ставили Лёльке диагноз - непоправимое бесплодие. И вдруг она забеременела.
— Вы не доносите ребёнка, это угроза вашей жизни! — предостерегали доктора.
— Ну и ладно,— смиренно молвила Лёля, — хоть беременной похожу.
И родила совершенно здорового сына.

Через 40 лет счастливой жизни Лельке поставили страшный диагноз, пообещав полгода жизни в лучшем случае.
— Ну и ладно,— улыбнулась Лёлька, — я хоть с парашютом наконец прыгну. Всю жизнь мечтала.. боялась.
И прыгнула.. и ещё.. и ещё.

А диагноз не подтвердился.

P.S: никогда не падай раньше выстрела

[Olexara]

«Медный всадник» — монументальный конный памятник первому российскому императору Петру Великому, созданный
в 1768–1778гг. под руководством французского скульптора Этьена Мориса Фальконе, открытый на Сенатской площади
в Санкт-Петербурге 7 августа 1782 года.

[Olexara]

Возраст - это свобода.

Парк. Утро. Пробежка. Вдруг меня обгоняет девица. Любуюсь на ее круглую задницу, думаю: «Обгоню, посмотрю, кто такая!». Девице оказывается больше 50. Несется, как шустрая козочка.

Ресторан. Вечер. Читаю меню. Вдруг в мой «кадр» попадают женские ноги: облегающие джинсы, тяжелые зеленые «мартензы». Что за модная красотка? Поднимаю глаза. Красотке лет 60.

В России такого никогда не было. После пятидесяти вечная женская участь – пирожки, внуки, вязание, тихое угасание под радио «Маяк». И слово «бабушка» как приговор. Сиди, тетка, не рыпайся. Твой век миновал, глазей в окошко на молодых, корми голубей, молча плачь в свою авоську.

И вдруг они как выскочат, как выпрыгнут! Крутые бабки. Им за пятьдесят. Они спортивны, веселы, угарны. Их юность пришлась на 1980-е, тогда они вдохнули веселящего газа свободы и до сих пор летают и резвятся. «Пили всю ночь, гуляли всю ночь до утра», как примерно пел Цой.

У меня две бывших тещи. Обе чудесные женщины. С обеими у меня очень хорошие отношения. (Кстати, шутки про тещу ненавижу, их сочиняют похмельные идиоты-неудачники. Наши тещи – лучшие в мире.) Так вот между ними разница 25 лет. И это огромная разница, две эпохи. Ментальная разница. Первая, едва родился внук, сразу вышла на пенсию. Стала классической русской бабушкой. Уютной, кухонной, неспешной. Вторая – не только вовсю работает, она играет волейбол и гоняет на лыжах. Маникюр и педикюр – обязательно. Косметолога и парикмахера не пропустит ни за что. Она бодрее, здоровее и круче своей молодой дочери. И она – суперская бабушка, внучка ее обожает. Кстати, она и вяжет хорошо. Успевает.

Крутые бабки – феномен нашего времени. Я от них балдею. Мужики после 50 невыносимы. Диван, экран, яичница. В лучшем случае – рыбалка раз в году, на которую они собираются, словно в экспедицию на Марс, разве что скафандры не покупают. И в последний момент чуть порежут палец: «Ой, не могу ехать, доктора мне!»

А эти бабки – пассионарии. У них сплошная движуха.

Любой женщине в возрасте известна такая моральная мука. Завтра ей, предположим, в ресторан, на встречу. Она начинает готовиться за сутки. А в последний момент, уже в прихожей, смотрит на себя в зеркало: «Блин, никуда не пойду!»

У крутых бабок нет таких проблем. Они собой довольны. А если и недовольны, подмигивают себе в зеркало и – шмыг за дверь. Вперед, в театр, на тусовку, на спорт!

Моя приятельница работает тренером в одном из модных фитнес-центров. Она рассказывает, что у нее полно клиенток, которым за 60. «Конечно, они не качают ягодицы, – говорит она. – Чаще это бассейн, ходьба на дорожке, йога, боди-балет». Они ни на что не жалуются, не смотрят программы Елены Малышевой, они классно выглядят, им прикольно жить. Они приводят в зал своих внучек-подростков. А внучки вполне могут привести такую бабку в свою компанию, та зажжет так, что чахлая молодежь упадет.

На модных выставках сплошь – крутые бабки. Молодых мало, молодые смотрят сериалы. Крутые бабки везде успевают. В юности у них было не так много забав, они теперь догоняют. У них ровное дыхание, горячее сердце, насмешливый взгляд.

У них за плечами – трагедии, потери, несчастья. Измены мужа, скандалы с детьми, первые морщины. «О, боже, нет!» А теперь все отболело, дети очень взрослые, морщины? Ну не сходить же с ума от них. Они не делают пластические операции, они не сумасшедшие. Хотя кремики утром и на ночь – святое. И волосы подкрасить – может, рыжей стать?

Они лихо наряжаются. И не выглядят нелепо. Нелепо можно выглядеть в молодости: дурацкая сумка, дешевое платье, немодные джинсы. В молодости вся эта чепуха важна. У тебя «контракт» с обществом, ты должна вписываться в каноны, регламент, протокол. Ты – социальный планктон. Когда тебе за пятьдесят – контракт разрывается. Как мне сказала мудрая Изабелла Росселлини, «возраст – это свобода». Ты уже никому ничего не должна, ты живешь, как тебе хочется, ты – свободна. Тебе плевать, будут ли мужики пялиться на твою задницу, тебе начхать, что скажут занудные подруги. Рыжие кудри, цветастое платье, кеды. «О, моя маленькая бейба!», как пел Сукачев. И, черт возьми, в этой свободе, в этом смехе, в этой развинченной походке сексуальности больше, чем вон в той юной полногрудой цыпочке, которая сидит в ресторане и глядится ежеминутно в смартфон: как помада, как челочка лежит, как реснички хлопают? Цыпочка головой шевельнуть боится, цыпочка вся на нервах, цыпочка себя продает. Она на «контракте».

А рядом сидят три крутых бабки, пьют вино и хохочут. У них впереди веселый вечер. У них впереди большая интересная жизнь. Да и какие они «бабки»? Девчонки. Пусть и с морщинами.
Девчата, можно я к вам присяду, а? Хочется угара, а с юными скучно.

Автор: Алексей Беляков

[Schastyia]

Это просто удивительно, какое наслаждение можно получать почти от всего, что существует в жизни. Нет ничего упоительнее, чем принимать и любить все сущее. Можно получать удовольствие почти от любой пищи и любого образа жизни: деревенской тиши, собак, проселочных дорог; от города, шума, толпы, грохота машин.
В одном случае вас ждет покой, возможность читать, вязать, вышивать и ухаживать за растениями. В другом — театры, картинные галереи, хорошие концерты и встречи с друзьями, которых иначе вы видели бы редко.
Я счастлива сказать, что люблю почти все.
Агата Кристи

[Olexara]

Древнее. Священный водоём в Карнакском храме.

Этот водоём никогда не высыхает. Он было сооружен по приказу фараона Тутмоса III около 1550 годах до н. э..
Размеры бассейна составляют 80 метров в длину и 40 метров в ширину.
Более чем за 3000 лет вода в бассейне так и не высохла, уровень воды здесь постоянно одинаковый.

[Schastyia]

Туфли непонятные
Маша дарит Ляле свою старую обувь. Ляля ворчит неблагодарно. Ей нравятся открытые, яркие фасоны «D’orsey» и «T-Strap». А Маша носит унылые, простоватые «Mary Janes» с тяжёлыми носами. Её пальцы, видите ли, недостаточно округлы и не параллельно уложены. Маша ботаник, у неё внутри компот из морали и правил приличия. Ей стыдно за формы некоторых фруктов, собственные волосы кажутся слишком белыми для математической олимпиады. И ещё она краснеет от слова «задница».
Мы пошли в обувной магазин исполнять любые прихоти. Маша выбрала ближайший к выходу ботинок. Он полностью её устроил. От босоножек отказалась, потому что пальцы. У Ляли другие ценности. Она нашла свадебный отдел и мгновенно его полюбила. Там всё в бриллиантах, перьях, всё воздушное, но не как десант, а как лебеди. Там можно стать принцессой без использования принцев. Сто евро — и ты в сказке.
Но реальный мир полон свинства. В этом отделе всё пошито на огромных каких-то кобыл. Кобылы не просто правят миром. Они угрожают сапожникам расправой или даже сексом.
Поэтому свадебных туфель тридцать четвёртого размера не бывает. А на вырост не купят. Разве что Маше, которая вряд ли сносит, потому что ботаник. Ляля выбрала жемчужную туфлю с тонким ремешком и огромной кондитерской розой. Сестра только ресницами хлопала.
Пришлось объяснять, насколько актуален этот цвет, а розы в принципе рулят. Если бы Маша повелась, туфли перешли бы по наследству к кому надо уже через пару лет. Как раз бы и ступня растопталась до свадебных пропорций. Но Маша назвала Лялю сумасшедшей и покраснела. Девочки поговорили о дизайне, закончив беседу словами «корова» и «дурра».
* * *
Элегантно вращая туфлю над головой, Ляля пошла прочь. Нет лучшего способа скрыть досаду, чем размахивать дорогой обувью. По небрежной походке и вертолётному свисту было понятно: никто вообще не расстроился. Мне представилось, как рвётся нежный ремешок. Как движением от бедра я оплачиваю разбитую витрину и потом хожу по дому в свадебных туфлях, которые одновременно и жмут, и спадают. Продавщице привиделось похожее. Только в её мечтах мы отказались платить, и она сама ковыляла в неисправной обуви. Хотя могла бы на те же деньги купить велосипед. Был небольшой шум, Лялю поймали, прелесть отобрали, нотацию прочли.
Скандал в магазине — бесчестье всему роду. Маша не могла поднять глаз. Ей казалось, сбежался весь универмаг. Все думают «позор» и «фу какая девочка». Она бы всё отдала за простое умение телепортироваться. Пользуясь её недееспособностью, я выбрал босоножки сам. Маша напялила их и пошла к выходу, как японский робот, наступая на всю ступню. Её неприличные пальцы торчали, но какая теперь разница.
* * *
Она ужасно неловкая. Другие девочки, я знаю, воруют у сестёр помаду и вечно укорачивают мини в бесконечном стремлении к совершенству. А у нас бабуля плакала украдкой, когда Маша таки надела платье. Я пытался развить в ней жеманство. Показывал на себе, как ходят модели, требовал повторить. Делал презрительное лицо, выпрямлял ногу и крутил задницей, ни в коем случае не произнося это слово. Конечно, Маше было за меня стыдно. Всё зря.
С другой стороны, моя сестра Ленка не кокетничала, но мужики всё равно дрались за неё на ножах. Многократно. Двоих зарезали, троих посадили, в том числе родного мужа. Исчисленная в раненых и отсидевших, Ленкина красота набирает пять баллов, рекорд станицы. Счастливой Ленка не выглядит.
Маша не провоцирует поножовщину. Она выучила названия туфель, как таблицу синусов. Ещё она читает Ремарка на немецком и решает задачи математических олимпиад. Такие, например:
На сельский праздник пришло двадцать пять человек: рыцари, крестьяне и девицы. Рыцари всегда говорят правду, крестьяне всегда врут, девицы то так, то эдак. На вопрос «ты рыцарь?» утвердительно ответили семнадцать человек. На вопрос «ты девица?» ответили «да» двенадцать человек. И восемь опрошенных назвали себя крестьянами.
Первый вопрос: Сколько на самом деле рыцарей?
Второй вопрос: Имеет ли право человек, решивший эту задачу за минуту (Маша), ходить любой походкой?
Слава Сэ