Истории со смыслом. Из жизни, из интернета

[Olexara]

__________________________________________________ ____________

[Olexara]

Всю зиму женщине мерeщился храп из пoдвала: оказалось, 5 звeрей устроили там бeрлогу.

Всю зиму Кэролин слышала храп, который, по ее наблюдениям, доносился из подвала. Никто из домочадцев не замечал необычных звуков и Кэролин убедила себя, что ей они также померещились. Весной из подвала выбрались сразу пять медведей, которые отлично провели зиму в необычной берлоге.
О том, что она слышит храп, Кэролин упоминала не только домочадцам, но и соседям. Все вокруг были убеждены, что женщине все просто послышалось. С наступлением весны звук стал напоминать не храп, а настоящий рев.
Услышав рев, Кэрол и ее семья поспешили выйти из дома. Когда они были на улице, то увидели, что кто-то откинул изнутри крышку подвала, а следом показалась и причина храпа – большая медведица. Семья Кэрол приготовилась к тому, чтобы отогнать животное от дома, но они не знали, какой сюрприз ждет их дальше.
«Я позвонила волонтерам, они помогают в таких случаях, заботятся, чтобы медведь ушел со двора и был в безопасности. Уже когда специалисты были на месте, оказалось, что медведей вовсе не один, а наш подвал они превратили в берлогу», — рассказывает хозяйка дома.
Оказалось, год назад у медведицы появилось сразу трое медвежат, а еще одного она нашла в лесу и взялась опекать. Когда многодетная мама подыскивала место для зимовки, открытый подвал показался ей весьма подходящим.
В тот день семья Кэрол и их соседи наблюдали за тем, как пять медведей один за одним вылазят из подвала и усаживаются на лужайке, погреться на солнце. «Казалось, они сели в кружочек и договариваются о том, что делать дальше», — делиться воспоминаниями Кэрол.
Прогонять медведей не пришлось, немного посидев на солнце, они ушли, чтобы заняться поиском еды.

©️ Источник информации: trendymen.ru; vmiresmi.ru; djuise.ru; upi. com
Все претензии касательно достоверности информации к журналистам и информационному агентству UPI!

[Olexara]

________________________________________________

[Olexara]

Когда мстят животные....

Как-то в дождливый вечер Юрий возвращался на машине домой. Неожиданно впереди появились две черные тени: дорогу перебегали собаки — взрослый пес и маленький неуклюжий щенок с длинными ушами.

"Однако Юрий даже не попытался затормозить или свернуть. Его Форд серебристым клинком рассек дорогу — и маленький комочек с болтающимися ушами вылетел из-под колес. Вот чертова шавка! — зло сказал Юрий и посмотрел в зеркало заднего вида: над телом щенка стоял взрослый пес, стоял и в упор смотрел вслед удаляющейся машине, словно мог запомнить ее номер."

"Когда на следующий день Юрий пришел на работу, сослуживцы сразу обратили внимание на его довольно испуганный и, одновременно, взволнованный вид. Рассказав о произошедшем вчера на дороге инциденте своему другу Николаю, он прошептал: Ты знаешь, этот чертов пес. Ну, второй, который остался жив. Я вышел из дома, а он сидел под моими окнами. Я не мог ошибиться — это точно он!"

Конечно, в тот момент Николай не поверил Юрию — решил, что в нем просто проснулась совесть, и ему мерещится всякая чертовщина. Однако когда друзья вместе выходили вечером с работы, Николай воочию убедился, что страхи Юрия вполне обоснованы. У дверей офиса сидел старый лохматый пес и смотрел на Юрия пристальным изучающим взглядом.

Этот пес стал появляться у дверей офиса каждое утро, и сослуживцы, опаздывавшие на работу, могли определять по нему, пришел уже Юрий или нет. Пес ничего не делал: он просто сидел и ждал, а при виде Юрия скалил желтые клыки. Он преследовал Юрия везде: где бы тот ни был, пес, словно проклятие, всегда находился рядом.

Ровно через месяц после происшествия со щенком Юрий разбился на машине. В протоколе было указано, что он не справился с управлением на скользкой дороге, и его машина на огромной скорости врезалась в столб. Правда, нашелся свидетель — маленький пятилетний мальчик, который утверждал, что большая собака прыгнула на капот автомобиля, закрывая видимость. Но, конечно, ему никто не поверил…

*********
Реальные истории из жизни

[Olexara]

__________________________________________________ ______________

[Olexara]

«РАССКАЗ О ПИСЬМЕ И О НЕГРАМОТНОЙ ЖЕНЩИНЕ» МИХАИЛ ЗОЩЕНКО

Жили себе в Ленинграде муж и жена.

Муж был ответственный советский работник. Он был нестарый человек, крепкий, развитой и вообще, знаете ли, энергичный, преданный делу социализма и так далее.

И хотя он был человек простой, из деревни, и никакого такого в свое время высшего образования не получил, но за годы пребывания в городе он поднаторел во всем и много чего знал и мог в любой аудитории речи произносить. И даже вполне мог вступать в споры с учеными разных специальностей – от физиологов до электриков включительно.

А жена его, Пелагея, между тем была женщина неграмотная. И хотя она приехала из деревни вместе с ним, но ничему такому не научилась, осталась неграмотной, и даже свою фамилию она не могла подписывать.

А муж Пелагеи, видя такую ситуацию, ужасно огорчался, страдал и не понимал, как ему выйти из беды. Тем более он сам был чересчур занят и не имел свободного времени на переподготовку своей супруги.

И он ей говорил:

– Ты бы, Пелагеюшка, как-нибудь научилась читать или хотя бы фамилию подписывать. Наша страна, – говорит, – постепенно выходит из вековой темноты и некультурности. Мы кругом ликвидируем серость и неграмотность. А тут вдруг супруга директора хлебозавода не может ни читать, ни писать, ни понимать, чего написано! И я от этого терплю невозможные страдания.

А Пелагея на это, конечно, так говорит. Она рукой махнет и так отвечает:

– Ах, – отвечает, – Иван Николаевич, об чем вы хлопочете! Мне этим не к чему заниматься. В свое время я за это не взялась, а теперь мои годы постепенно проходят, и моя молодость исчезает, и мои руки специально не гнутся, чтобы, например, карандаш держать. На что мне учиться и буквы выводить? Пущай лучше молодые пионеры занимаются, а я и так до старости лет доживу.

А муж Пелагеи, конечно, вздыхает с огорчением и говорит:

– Эх, эх, Пелагея Максимовна!..

Но однажды все-таки Иван Николаевич принес домой учебник.

– Вот, – говорит, – Поля, новейший букварь-самоучитель, составленный по последним данным науки. Я, – говорит, – сам тебе буду показывать. И просьба – мне не противоречить.

А Пелагея усмехнулась тихо, взяла букварь в руки, повертела его и в комод спрятала: пущай, дескать, лежит, может, потомкам пригодится.

Но вот однажды днем присела Пелагея за работу. Пиджак Ивану Николаевичу надо было починить, рукав протерся.

И села Пелагея за стол. Взяла иголку. Сунула руку под пиджак – шуршит что-то.
«Не деньги ли?» – подумала Пелагея.

Посмотрела – письмо. Чистый такой, аккуратный конверт, тоненькие буковки на нем, и бумага вроде как духами или одеколоном попахивает.

Екнуло у Пелагеи сердце.
«Неужели же, – думает, – Иван Николаевич меня зря обманывает? Неужели же он сердечную переписку ведет с порядочными дамами и надо мной же, неграмотной дурой, насмехается?»

Поглядела Пелагея на конверт, вынула письмо, развернула, – не разобрать по неграмотности.
Первый раз в жизни пожалела Пелагея, что читать она не может.

«Хоть, – думает, – и чужое письмо, а должна я знать, чего в нем пишут. Может, от этого вся моя жизнь переменится, и мне лучше в деревню ехать, на мужицкие работы».

И у самой в груди закипело от обиды и досады. И сердце перевернулось от огорчения.
«Все-таки, – думает, – я Ивана Николаевича чересчур люблю, если через это письмо я настолько страдаю, мучаюсь и ревную. Как, – думает, – обидно, что я этого письма прочесть не могу! Я бы сразу узнала, в чем тут дело».

И вот она заплакала. И стала вспоминать разные мелочи про Ивана Николаевича. Да, он действительно как будто переменился в последнее время. Он стал об усиках своих заботиться – причесывает их. И руки часто моет. И надевает новую кепку.

Сидит Пелагея, думает эти мысли, смотрит на письмо и ревет белугой. А прочесть письма, конечно, не может. Поскольку даже не понимает буквы. А чужому человеку ей показать, конечно, совестно.

После она, поплакав, спрятала письмо в комод, дошила пиджак и стала поджидать Ивана Николаевича.

И, когда пришел он, Пелагея и виду не показала. Напротив того: она ровным и спокойным тоном разговаривала с мужем и даже намекнула ему, что она не прочь бы поучиться и что ей чересчур надоело быть темной и неграмотной бабой.

Очень этому обрадовался Иван Николаевич.

– Ну и отлично! – сказал он. – Я тебе сам буду показывать.
– Что ж, показывай! – сказала Пелагея.

И сама в упор посмотрела на ровные, подстриженные усики Ивана Николаевича. И снова у ней сердце сжалось и в груди перевернулось от досады и огорчения.

Два месяца подряд Пелагея изо дня в день училась читать. Она терпеливо по складам составляла слова, выводила буквы и заучивала фразы. И каждый вечер вынимала из комода заветное письмо и пыталась разгадать его таинственный смысл.
Однако это было очень нелегко.
Только на третий месяц Пелагея одолела науку.

Утром, когда Иван Николаевич ушел на работу, Пелагея вынула из комода письмо и принялась читать его.

Она с трудом разбирала тонкий почерк. И только еле уловимый запах духов от бумаги подбадривал ее.

Письмо было адресовано Ивану Николаевичу.

Пелагея читала:
«Уважаемый товарищ Кучкин. Посылаю вам обещанный букварь. Я думаю, что ваша жена в два-три месяца вполне может одолеть премудрость. Обещайте, голубчик, заставить ее это сделать. Внушите ей, объясните, как, в сущности, отвратительно быть неграмотной бабой.
Сейчас, к этой годовщине, мы ликвидируем неграмотность по всей республике всеми средствами, а о своих близких почему-то забываем.
Обещайте, Иван Николаевич, это сделать.
С коммунистическим приветом
Мария Блохина».

Пелагея два раза прочитала это письмо и, чувствуя какую-то новую обиду, заплакала.

Но потом, подумав об Иване Николаевиче и о том, что в ее супружеской жизни все в порядке, успокоилась и спрятала в комод букварь и злополучное письмо.

Так в короткое время, подгоняемая любовью и ревностью, наша Пелагея научилась читать и писать и стала грамотной.

И это был поразительный случай из истории ликвидации неграмотности у нас в Союзе.

1924 г.

[Olexara]

Подруга Галя вчера рассказала.
Едет это она в автобусе в час пик. Автобус - битком, конечно. Но подруга сидит.
И тут заходят на остановке бабушка с дедушкой. Очень в возрасте, по виду бабушке хорошо за восемьдесят. Еле идёт, дряхленькая такая, ну совсем божий одуванчик.
А дедушка на первый взгляд вроде как помоложе или покрепче. Может, когда-то был тем, кто называется «а муж-то у неё молодой», может, просто лучше сохранился - кто теперь разберёт.
Автобус трогается, дедушка проходит чуть вперёд, бабушка оказывается аккурат возле Гали. Естественно, она встаёт, чтобы уступить место.
Вместо того, чтобы сесть, с облегчением выдохнуть и сказать «спасибо», старушка вперивается в Галю злобным, аки у гарпии, взглядом, тычет сухоньким пальцем вслед дедушке, и обличительным прокурорским тоном спрашивает:
- А почему это вы ЕМУ место не уступили? Что, я хуже выгляжу?!
Подруга, обалдевшая от такого наезда за ее воспитанность, от неожиданности громко, на весь автобус, растерянным тоном выдаёт:
- Как почему? НО ВЫ ЖЕ ДЕВОЧКА!
Бабушка сразу успокоилась, стала милой, благосклонно улыбнулась и села.
Потому что девочка, она и в сто лет девочка, и нехер тут.

Диана Удовиченко

[Olexara]

Мне и моим друзьям уже за тридцать. Я тут решила посмотреть свою переписку с друзьями, что я им пишу. И вот: то ли я очень сильно устаю на работе, то ли старею, но я уже прошла тот рубеж, когда появляется вопрос «Всё в силе?» Это когда уже просто договориться недостаточно, надо ещё раз уточнять. Я сейчас ловлю себя на мысли, что когда я пишу «всё в силе», сама думаю: «Хоть бы не в силе, хоть бы не в силе, я так хорошо лежу».

(с) Александра Муратова

[Olexara]

Яблочко от яблони грохнулось просто ближе некуда, подумал я, когда
матушка вчера мне поведала это.

На неделе поехали они в Парк Горького с внучкой, дочкой моей, погулять,
качели-карусели, мороженное-тир. Кстати, ребенок тир обожает как казах
кумыс, и главное стреляет метко. Вот и сейчас приволокла кучу призов, но
ладно, я не об этом.

Походили они, постреляли, мороженого съели, вроде и домой пора. Тут доча
заныла, - ну баааб, ну ещеооо разооок на карусеееель, ну баааб...

- Ну ладно, еще разок и домой.

Эх, бабуля, бабуля...

Подошли они к какой-то карусели непонятной формы, высокая какая-то,
сидения висят, объявление, что дети до 12 лет, только со взрослыми.

- Вот, на эту хочу, - заявил ребенок.

Хочешь? Нивапрос! И даже не представляя куда вляпывается, купила два
билета. Но, честности ради надо сказать, что и Сашка тоже не знала чем
все закончится, поэтому обвинить ее в попытке избавиться от бабушки столь
экзотическим способом никак нельзя.

Короче билеты куплены, клиенты рассажены по местам, оператор аттракциона
с неприкрытым сарказмом глядя на шестидесятилетнюю бабулю нажимает
заветную кнопку.

Потихоньку закрутилась карусель и не спеша кресла начали подниматься
наверх вращаясь по кругу. Матушка с дитем поднявшись на высоту обитания
стрижей с удовольствием наблюдала за суетой внизу. Люди, размером с
тараканом сновали где-то далеко-далеко под ногами, карусель крутилась,
адреналина не наблюдалось.

И тут повинуясь заложенной программе чудо-карусель изменила режим
работы. Все произошло настолько быстро, что сравнимо только с приступом
аццкого поноса.

Кресла закрутились с околосветовой скоростью, и еще при этом встали
раком, боком и еще в несколько поз, которые не описать даже великим и
могучим русским языком.

Все вокруг завизжали от радости - притворного страха - за компанию. И
только матушка, молча выделяя адреналин, крыла матом свою седую голову.
Пля, ну когда же это кончится - прошептала матушка через пять минут
перегрузок, после которых даже самый выносливый астронавт тошнил бы
дальше полета пули.

А веселая карусель и не думала останавливаться. Вертясь как задница на
плите и меняя амплитуду, она несла в счастливое будущее матушку с
внучкой. Внучка, кстати, тоже не ожидавшая такой подляны от
администрации парка, сидела молча, крепко зажав попой кресло. В данный
момент ее волновали всего две вещи. Первое, когда же остановится эта
долбанная вертушка, и второе - где можно будет просушить штаны?

Кстати, тема штанов волновала и бабулю.

Когда карусель остановилась, Сашка на ослабевших ногах сползла с кресла
и поковыляла прочь от шайтан-механизма. Народ смеясь и делясь
впечатлениями тоже повалил на выход.

.. На опустевшем аттракционе сидела бабуля, не в силах встать с кресла,
потому как неконтролируемые ноги дрожали так, что вызывали вибрацию на
соседних каруселях.

А в это время вторая партия желающих повизжать, стала потихоньку
заполнять пустующие места.

Да не бойтесь, - уговаривал оператор робкую девушку, которая в
нерешительности остановилась на полпути к карусели, - ничего страшного
не случится. Вон видите, - он указал на матушку, - даже бабуля на второй
заход осталась.

Услышав это, матушка утробно икнула и так витиевато выразила свои
ощущения, что Даль крутанулся, устраиваясь поудобнее дабы записать
доселе не слышанный словооборот.

Поняв, что бабушка, с торчащими вертикально вверх волосами, и выражением
лица доктора Лектера во время трапезы, не собирается больше получать
удовольствия от воздушных пируэтов, оператор осознал, что зря приводил
девушке в пример Железную Бабулю.

Еще два дня после этого матушка икала, вспоминая как она, перевалив за
шестой десяток, повелась на 'покататься на карусельки'.

Сергей Кобах

[Olexara]

__________________________________________________ ________________________

[Olexara]

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НЕ ЛЮБИЛ КОШЕК

Иван с детства не любил кошек. Грязь, шерсть, бестолковое мяуканье. Когда его мама принесла домой котёнка, он поджал губы и весомо сказал: «Ухаживать за ним сами будете». Развернулся и ушёл в свою комнату. Родители смеялись до слез: надо же так поменяться ролями! Долго эта история веселила друзей семьи...
Иван кошек терпеть не мог. Но жизнь будто нарочно подкидывала ему испытания. Все девушки Ивана были ярыми кошатницами и неизменно обижались, когда он скидывал любимицу со своих колен.
— Может, у тебя аллергия? — недоумевали они.
— Терпеть не могу кошек, — отвечал честный Иван.
Выносился вердикт: «злюка», и приглашения в гости больше не поступали.
Ещё Иван ненавидел сердобольных старушек, подкармливающих кошек у подъезда. «Грязь, вонь, — констатировал он. — Пусть мышей лучше ловят».
«Сволочь человек! — приговорили его старушки. — «Убивец будущий, не иначе! Не здороваемся с ним, девочки!».
Однажды поздним вечером Иван возвращался из гостей. Компания была приятная, повод серьёзный — день рождения, вот и засиделись. Хозяева предлагали Ивану вызвать такси, но он отказался: погода хорошая, лёгкий морозец, прогуляться — одно удовольствие. Выйдя на улицу, он понял как ошибся. Морозец стал «тяжёлым» — градусов 20, не меньше, да ещё и ветер подул. Иван поднял воротник и поспешил домой.
Его остановило истошное мяуканье. Кошка надрывалась так, что даже он не смог пройти мимо.
— Чего орёшь, дурная? — спросил он.
Кошка сидела на груде тёмного тряпья у подъезда и кричала. Иван пожал плечами и пошёл дальше. Вдруг он почувствовал резкую боль в ноге: кошка висела на штанине тонких, не по погоде, брюк.
— Ах ты, дрянь! — крикнул Иван, сбросил кошку и погнался за ней с огромным желанием дать пинка.
В три скачка он приблизился к груде тряпья, на которой она снова мяукала, и остолбенел — там был человек! Порядком запорошенный снегом мужчина лежал ничком и не подавал признаков жизни.
— «Скорую», быстро! — скомандовал сам себе Иван.
Мужчина оказался ещё жив. Но до утра на морозе, по словам медиков, он не дотянул бы.
Порядком окоченевший Иван поискал глазами кошку. Она сидела поодаль, на заснеженной скамейке.
— Ну пока, спасительница! — сказал мужчина и пошёл. Через несколько шагов он услышал вкрадчивое «мяу».
«Нет, это всё не со мной, — думал он, возвращаясь к скамейке. — Терпеть не могу этих..».
— Я буду звать тебя Кошка, на большее не рассчитывай, — пробурчал мужчина.
Кошка уютно устроилась у него под курткой, мурчала в тепле и не спорила. В груди Ивана разливалось незнакомое тепло. Они шли домой.

©Анастасия Зорина

[Olexara]

__________________________________________________ _____________

[Olexara]

Сидела в гостях у приятеля своего знакомого за богато накрытым столом и чувствовала, что кусок в горло не лезет. Чуть левее на диване располагалась причина — кошка. Самая, что ни на есть, обычная. Белая мордочка, черно-бурые ушки, пятна с полосочками на шкурке. Шерстка коротенькая, не очень-то густая. Ну пройдёшь мимо и второй раз не глянешь. Глаза, правда, хороши. Светло-зеленые, прозрачные, как хризолиты. Она была рада гостям. Сидела аккуратно подвернув лапочки под грудь и благожелательно нас рассматривала. Натосковалась, потому как.
— Бабушкина кошка! — хозяин квартиры, заметив мои взгляды, кивнул головой на кису. — Бабушке было восемьдесят семь, умерла полгода назад, ну вот она пока тут и живёт.
Я удивилась. Чего её бросать-то в пустой квартире? Да, меня уже просветили, что в собственной квартире хозяев ремонт, вот они и пригласили гостей сюда. Про территорию я поняла, а про кошку нет! У хозяев животных нет, сыну четырнадцать. Что мешает-то? Квартира после бабушки им досталась, так зачем кошку в одиночестве мариновать?
— Да, квартирку продавать будем. Кошка? Да куда-нибудь… Двор тут хороший, в подвале кошки живут, я видел.
И тут мне предметно захужело. Киса сидела с таким тихим достоинством… Она радовалась приходу людей, ощущала себя радушной хозяюшкой, тарахтела тихонько. Явно переживала смерть своей хозяйки, но не истерила, а старалась проблем не доставлять.
Хозяин видимо уловил, что я его не понимаю, начал оправдываться:
— Да нам-то она не нужна. Полгода живёт, мы не трогаем. Приходим, кормим! Вон, толстая какая! Убираем. Проблемы одни! Но, квартирку-то скоро на продажу, и чего её, домой, что ли? — он явно рассердился и на меня, и на себя за то, что приходится чувствовать себя вроде как виноватым! Он-то себя таковым не считал точно! А что такого? Да они благородно кормят ненужную тварь уже аж целых полгода! Они-то не просили бабушку заводить эту самую кошку! И оставлять её тоже не просили! И вообще, тоже мне какая цаца! Пришла, ещё и недовольна тут!
У меня физиономию свело в напряженно-любезной улыбке. Попросить кошку мне отдать? Так у меня своих очень стареньких кис несколько. Старичкам сейчас лишние соседи ни к чему. Одной восемнадцать, другой двадцать лет! В двадцать-то лет хочется покоя, а не выяснения отношений! Да и помоложе кошки есть, а ну как те начнут новенькую обижать! Но и смолчать не могу! Вот физически не могу!
Счас спою, и мало тут никому не покажется! И что, что никогда раньше не устраивала вульгарных склок? Видимо, когда-то надо начинать! Только вот беда, что бы я ни сказала, до этого самоуверенного типа попросту не дойдёт! Если в сорок лет человек ничего в жизни не понял, в застольной беседе до него это не донесёшь! Даже если орать громко-громко, расколотить о его пустую голову пару бабушкиных рюмок, и ткнуть вилкой в этого самого хозяина!
Мой знакомый, зная моё отношение к животным, занервничал. Видимо, ход мыслей понял, и уже морально приготовился к полному раздраю с давним приятелем, из-за излишне нервной спутницы.
И тут меня осенило! Про приятеля я наслышана была прилично и из рассказов свои выводы делала. Он небольшой руки бизнесмен, в меру удачлив, в меру опаслив…
Врать, конечно, нехорошо, а что делать? Я тревожно покосилась на хозяина дома и состроила очень-очень озабоченное выражение лица. Даже голос понизила, нервно оглядываясь на кошку.
— А вы… Вы такой смелый?! Не боитесь?
Мужчина напрягся, удивился, и уточнил:
— Чего я должен бояться?
— Так примета же есть. Верная! Вот ни разу не было такого, чтобы не сбывалась! — я трагически установила брови и прибавила мрачности в тон.
— Какая ещё примета? — насторожился хозяин.
— Ну как же! Кто кошку обидит, семь лет удачи не будет! Зато неприятностей будет, ой сколькоооо! Обычно сначала бывают проблемы в делах. Просто на ровном месте! А дальше больше и больше! — я покивала головой и углубилась в содержимое тарелки.
Сразу скажу. В приметы не верю категорически! И понимаю, что наверное надо было по-другому. Как-то. Но ничего больше в голову не пришло!
Застолье катилось своим чередом, хозяйка была мила и хлебосольна, гости веселы. А вот хозяин явно витал мыслями где-то далеко… Он размышлял.
С одной стороны, пришла какая-то… Чего-то вякнула. Глупость же! Да, нууу, чего только девки не придумают. Вот угораздило его приятеля в такую гангрену влюбиться! Бедняга его дружбан! Это с одной стороны. А с другой? Приметы он какие-то помнил. Ага! Чего-то про семь лет тоже слыхал, и про кошку было! Не помнит он точно, но было! И зараза эта смотрит так сочувственно, словно у него уже и бизнес разорился и конкуренты на могиле сплясали, а жена, бросив сына, на наследство укатила в Куршавель!
Он перевёл глаза на кошку. Тихую, незаметную кошку. Прикинул. С одной стороны, ремонт в новой квартире… Нафига им кошка? С другой… Чего-то как-то нервно становится. Неспокойно! А ну как правда? И чего, семь лет бойся? В конце концов, жрёт она немного, гадит на место!
Я не поручусь, что мысли были именно такие. Я не телепат. Но взгляды говорили сами за себя. На меня — сердитый. На кошку — задумчивый.
Мне лично его расположение было совершенно без разницы, я переживу! А вот взгляды второго типа внушали определенную надежду. Слабую.
Провожал он нас к двери с облегчением. Это понятно. В старину гонца, принесшего дурные вести, и вовсе того… Так что мне ещё везло! Рядом с ним вышла провожать и кошка. Шла и извиняюще посматривала на сердитого хозяина. Она-то его, небось, тоже как внучка воспринимала. Неразумное дитятко, что с него взять: «Вы уж не серчайте гости дорогие, он сердитый бывает, но все равно хороший! Я-то знаю!» Это явно читалось во взглядах кошки.
— Слушай, а что ты сказала Антону? — мой знакомый извёлся от любопытства. — Он так завял! Прямо настроение испортилось.
— У Антона твоего в жизни будет куча проблем! Помяни моё слово! — и откуда у меня такой апломб взялся?
— Верная примета есть! Мне его уже прям жалко! Вроде приличный мужик, не дурак, а такие вещи простые не знает! Нельзя кошек выкидывать! Сразу такие проблемы начинаются!!!
Мой знакомый обдумал это глубокомысленное высказывание и покивал головой.
— Да, вроде и я что-то слышал такое…
Он, проводил меня и вернулся к приятелю, как и собирался. И, разумеется, обсуждение вопроса продолжил уже с ним.
— А Антон кошку-то оставил! Прикинь, она, оказывается, так давление снижает! И прям чует, когда он нервничает. Приходит, тарахтит, и всё! И нормальное! — услышала я через месяц, когда бабушкину квартиру выставили на продажу. — Слушай, а ты сама-то в эту примету веришь?
— В примету? Нет. В другое верю: «Блажен иже скоты милует!» Вот в это верю на все сто!
Мой знакомый меня не понял, но спорить не стал. Его личная кошка появится у него ещё через три года. Почти такая же, как и та, белая в пятнышках. Вот тогда он и сам всё поймёт!
А в тот год я совсем не удивилась, когда узнала, что Антон уже не просто смирился с кошкой, а позволяет ей спать у него на голове, потому что повседневные дела бизнеса эту самую голову сильно морочили. А кто же поймёт и пожалеет взрослого сорокалетнего мужика лучше, чем кошка, которая думает, что он её внучок?

Автор: РодомИзДетства

[Olexara]

__________________________________________________ ________________

[Olexara]

Благоухая незнакомыми духами, почти-муж Сидоров сказал:
- Понимаешь, зайка, брак - ответственный шаг, давай проверим наши чувства, встряхнём наши потускневшие отношения.

Судя по духам, встряхивание уже началось.
Иванова считала, у них любовь, выяснилось – отношения.
Каждая женщина переболевает хворью под названием «дура дурой».
Кто скажет: «Только не я!» – у тех склероз.

У Ивановой болезнь затянулась. Сидоров возвращался, уходил, снова возвращался, говорил: «Зайка, ты лучше всех, знаю – в конце концов мы обязательно будем вместе!»
И снова удалялся, дабы проверить чувства путём их сравнения с другими чувствами.
Примерно по таким же эллиптическим орбитам движутся кометы – то и не разглядишь за Плутоном, то тут как тут, хвост на полнеба, разве что у Сидорова период обращения исчислялся не годами-столетиями, а неделями и месяцами.

Духи постепенно мигрировали от лёгких и холодных тонов к сладким и тягучим. Иванова ждала. В конце концов, они обязательно будут вместе. Обещано же.
В мае позвонил, спросил:
- Ну как ты? Нормально? Cкучаю. Зайка, слушай, мы в выходные на природу собрались, на антресолях моя старая куртка, красная, там карман прохудился, зашьёшь, лады? в пятницу подскочу, заберу, люблю-целую, зайка!

Иванова вытащила шкатулку с иголками-нитками и нечаянно уколола палец до крови. Очень больно.
И пока дула на палец, количество наконец-то собралось с духом и скачкообразно перешло в качество.

- Как всё выбросила? — ахнул на следующий день Сидоров. - Ты в своём уме? И серый костюм? Ты помнишь, сколько он стоил?! Точно рехнулась, сейчас приеду, мы серьёзно поговорим. Задержишься на работе? Я дождусь. Что значит – замок сменила? Дура неблагодарная! Дура дурой!

Ну и так далее. Иванова и не догадывалась, какие мрачные глубины давным-давно рассмотрел в ней Сидоров.
Не озвучивал исключительно из жалости. Поздним вечером по дороге домой пригляделась – оставленный у мусорки мешок с сидоровским барахлом распотрошен. Наверно, бомжи. А может, и Сидоров.
Дома посидела, подумала и решила – с чистого листа так с чистого листа. Сидоров пророс корнями по всей квартире. От зубных щёток, стоптанных тапок и кружки с надписью «I love you cutie!» до стопки зачитанных детективов на полу у дивана (Сидоров любил, чтоб в пошаговой доступности), увечного кактуса на подоконнике и старого пальто во второй антресоли, что над кухней. Как и серый костюм, пальто было Сидорову впору пятнадцать килограммов назад.
А в самом дальнем углу антресоли Иванова обнаружила дерматиновый футляр с балалайкой. Когда-то ивановская бабушка мечтала вырастить из внучки Анне-Софи Муттер, но в музыкальной школе на скрипку было не пробиться, пришлось впихнуть Иванову в народные инструменты.
А что – тоже струны. Иванова балалайку ненавидела, но куда деваться, училась. Между прочим, когда на выпускном концерте сыграла серенаду Шуберта, гений и красавец Петров из класса виолончели сказал, один раз мимо нот проехала, а так ничего. Час ночи.
Но не оставлять же на утро. Иванова вздохнула и потащила к мусорным бакам два мешка хлама.

Во дворе, в запахе черёмухи тихо стояла ночь, светила далёкими звёздами, обещая невозможное. И вдруг нахлынуло.
Раздвинулся тяжёлый, пахнущий пылью занавес, явив миру двенадцатилетнюю Иванову, сфальшивившую всего лишь раз, уверенную, что впереди её ждёт долгая-предолгая жизнь, в которой обязательно найдётся место радости и какому-нибудь петрову, гению и красавцу, неважно, какая у него будет фамилия.
В двенадцать лет все верят. А в результате – ни одной верной ноты, ни одной. Иванова вздохнула, придвинула ногой валяющийся у мусорки ящик, села и раскрыла футляр. Пальцы впомнили.
Увлеклась, в конце даже подпела себе: «И на тайное свиданье ты приди скорей!»

За спиной протяжно завыло. В ужасе Иванова уронила балалайку, медленно-медленно повернулась и чуть не поцеловалась с плотоядно глядящим на неё чудищем.
Темнота сказала:
- Как удачно выбраны место и время! музицируете для собственного удовольствия или зарабатываете?

Иванова гневно сказала:
- Чем глупо острить, вы бы лучше своего монстра на поводке держали и в наморднике! Ходите тут, людей пугаете!

Темнота сказала:
- Цезарь не смог удержаться, у него тонкий музыкальный вкус, кстати, вы в одном месте лихо мимо нот просвистели.
И после паузы добавила:
- Иванова, ты что ли?

Таки срослось…

© Наталья Волнистая