ПОЗИТИВ! Заходите пообщаться!

[Olexara]

Помню эту историю и фотку Нади во всех газетах, а вот протпесню не знала.

«ЗВЕЗДОЧКА МОЯ ЯСНАЯ»...

Наверное, все помнят песню «Звездочка моя ясная», но мало кто знает, что эта популярная песня посвящена юной 19-летней девушке, убитой террористами всего за 3 месяца до ее свадьбы…

15 октября 1970 года, взлетев из батумского аэропорта, самолет АН-24 (рейс 244) с 46 пассажирами на борту должен был приземлиться в Краснодаре.

Через несколько минут после взлета, на высоте 800 метров, двое пассажиров — отец и сын Бразинскасы вызвали бортпроводницу Надежду Курченко и передали записку для пилотов с требованием изменить маршрут и лететь в Турцию. Она бросилась в кабину и закричала: ‘Нападение!’

Преступники кинулись за ней и, в попытке прорваться в кабину пилотов, начали стрелять. Позже в обшивке насчитают 18 пробоин.

Несколько пуль были выпущены в сторону салона; никто из пассажиров не пострадал. Первому пилоту Георгию Чахракия пуля попала в позвоночник, и у него отнялись ноги.

Превозмогая боль, он обернулся и увидел страшную картину: Надя без движения лежала в дверях пилотской кабины и истекала кровью.

Штурману Валерию Фадееву прострелили легкое, а бортмеханик Оганес Бабаян был ранен в грудь. Больше всех повезло второму пилоту Сулико Шавидзе — пуля застряла в стальной трубе в спинке его сиденья.

Старший Бразинскас достал гранату и, угрожая взорвать ее, потребовал от пилотов подчиниться и лететь в сторону Турции…

В октябре 1970-го, СССР потребовал от Турции незамедлительно выдать преступников, но данное требование выполнено не было. Турки решили сами судить угонщиков и приговорили 45-летнего Пранаса Бразинскаса к восьми годам тюрьмы, а его 13-летнего сына Альгирдаса — к двум.

В 1974 году в этой стране случилась всеобщая амнистия, и, тюремное заключение Бразинскасу-старшему заменили на… домашний арест на роскошной вилле в Стамбуле, а оттуда американские спецслужбы их вывезли в США.

Это был первый случай в общемировой практике воздушного терроризма с убийством члена экипажа, угоном самолета в соседнюю страну и невозвращением преступников,чему способствовала явная двойная западная мораль.

В 1980 году Пранас заявил в интервью «The Los Angeles Times», что был активистом движения за освобождение Литвы и бежал за границу, поскольку на родине ему грозила смертная казнь. Однако он почему-то забыл рассказать, что сидел на родине не за патриотизм, а получил два срока за воровство и злоупотребление служебным положением.

В Америке Альгирдас официально стал Альбертом-Виктором Уайтом, а Пранас — Фрэнком Уайтом. Они поселились в городке Санта-Моника в Калифорнии, где работали малярами.

Казалось бы, сбылась американская мечта двух ублюдков, однако Фемида их не оставила безнаказанными. Под старость характер Альгирдаса стал невыносимым и они с сыном часто ссорились.

Во время одного из таких конфликтов 45-летний сынок насмерть забил своего 77-летнего папашу бейсбольной битой.

В ноябре 2002 года жюри присяжных в суде Санта-Моники признало Альберта виновным в преднамеренном убийстве и он был приговорён к 16 годам тюрьмы.

P.S. В память о смелой девушке поэтесса Ольга Фокина, написала стихотворение под названием «Песни у людей разные» о погибшей бортпроводнице от имени её молодого человека.

Стихотворение Ольги Фокиной попалось на глаза начинающему тогда композитору Владимиру Семенову. Он и написал в 1971 году песню «Звездочка моя ясная», ставшую хитом на века.

А первым и популярнейшим исполнителем ее стала группа Стаса Намина «Цветы»

Песни у людей разные,
А моя одна на века.
Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоём вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
Облако тебя трогает,
Хочет от меня закрыть.
Чистая моя, строгая,
Как же я хочу рядом быть.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоём вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
Знаю, для тебя я не бог,
Крылья, говорят, не те.
Мне нельзя к тебе на небо
А-а-а прилететь.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоём вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
А не то, что жить на земле.

источник: liveinternet

[Olexara]

Интересный ролик про Брестскую крепость, посмотрите.



Только вчера узнала про этот канал. Очень жаль, что автор видео ( который в кадре ) погиб прошлым летом,
снимая ролик в питерской подземке...

[Olexara]

Утро в "коммуналке" Знаков Зодиака...������

6:00 - Просыпается ДЕВА. Первая. Сразу идёт мыть ванную, чтобы нормально принять душ. Тщательно чистит зубы, ещё более тщательно прячет зубную щётку в защищённый от микробов футляр.
6:15 - Просыпается КОЗЕРОГ. Встаёт, уткнувшись в рабочий телефон, идёт в ванную. Быстренько делает нужные дела и отключает обогреватель - воду и электричество нужно экономить.
6:20 - Встаёт ВОДОЛЕЙ и сходу отправляется на утреннюю пробежку. А просыпается он значительно позже.
6:30 - Просыпаются ВСЕ, поскольку ссора между ЛЬВОМ и ВЕСАМИ за обладание зеркалом начинает переходить в повышенные тона.
6:40 - Народ старается не заходить на кухню, поскольку там ТЕЛЕЦ. Ест. Суп, вприкуску с шоколадом. Ему в кайф, но смотреть на это невозможно.
6:45 - СТРЕЛЕЦ, наконец-то, встаёт и идёт включать водонагреватель. К чёрту экономию.
7:00 - На кухню всё же приходится заходить. РАК приступает к заготовке промышленного количества бутербродов, ДЕВА выжимает себе сок, остальные толпятся у холодильника. ТЕЛЕЦ ест. Хлопает дверь - это ушёл КОЗЕРОГ.
7:05 - БЛИЗНЕЦЫ вылезают из кровати, закончив проверять все социальные сети, почты, сообщения и ленты картинок с котиками.
7:10 - Просыпается ОВЕН. Тянется к секундомеру и включает его.
7:11 - Безукоризненно одетый, умытый, помытый и побритый ОВЕН стоит в коридоре и выключает секундомер.
7:15 - ТЕЛЕЦ заканчивает есть. И чувствует, что чего-то не хватает. Начинает искать заначку шоколада. Из ванной доносится громкий крик вернувшегося с пробежки ВОДОЛЕЯ - КОЗЕРОГ перед уходом снова выключил обогреватель.
7:20 - У зеркала в коридоре опять война - снова ЛЕВ и ВЕСЫ не могут вдвоём перед ним уместиться. Их пытается отпихивать СТРЕЛЕЦ.
7:30 - ДЕВА в очередной раз проверяет, всё ли на месте. Кажется, уже десятый раз, но сомнения всё никак не развеиваются. РАК занят тем же самым.
7:40 - ВСЕ уходят, двери закрываются.
7:45 - БЛИЗНЕЦЫ возвращаются за забытым телефоном. Одним из трёх, но крайне нужным.
7:50 - БЛИЗНЕЦЫ возвращаются за кошельком.
7:55 - БЛИЗНЕЦЫ возвращаются за документами по работе.
8:00 - Просыпаются РЫБЫ. Смотрят на часы, чертыхаются и заваливаются спать дальше. Всё равно уже опоздали, да и двери закрыты. Снаружи. А ключи РЫБЫ уже которую неделю найти не могут..)))

[Olexara]

СВОДНАЯ

Дашка в очередной раз восхищенно смотрела на брата и сестру. Какие они были красивые! Высокие, черноволосые, голубоглазые. Их снова награждали. Победили в очередной раз в соревнованиях. Она встала, чтобы успеть первой. Припадая на правую ногу, устремилась туда. Она связала братику и сестре двух зайчиков. В юбочке и клетчатых штанишках. Хотела подарить. Неуклюжая, очень полная, редкие волосы чуть заколоты, на губах блуждала бесхитростная улыбка. Кристина и Марк сделали вид, что не видят сестру. Она изо всех сил пробивалась к ним.

— Пропустите, пожалуйста. Это мои брат и сестра! Пустите! — говорила радостно Дашка.

— Крис, там какая-то девка толстая. Кричит, что ваша сестра. Это че, правда? — обратилась к Кристине подруга, белокурая Лиза.

Кристина чуть обернулась и увидела Дашку.

— Дура жирная! Приперлась. Мать, поди, сказала. Позорище! — подумала она про себя.

А вслух сказала:

— Нет, конечно. У меня только один брат. Марк.

— Ну, так и подумала. Примазаться, что ли, захотела. Убожество какое! Сует вам еще какие-то игрушки, — хохотнула Лиза.

— Наверное, наша местная фанатка. Возьми у нее игрушки, Лиз. И догоняй нас, мы с Марком пошли! — Кристина послала воздушный поцелуй и подхватив за руку брата, стала выбираться из толпы.

Лиза взяла у Даши зайчат, заверив, что передаст.

— Хорошо! А я дома их ждать буду! Ватрушек напеку! — и девочка, неловко ковыляя, пошла в сторону.

— На, передала тебе. Сказала, что дома вас ждать будет. Ватрушек напечет. Сама как ватрушка. Крис, это точно не ваша родня? Чего она к вам лезет? — допытывалась Лиза.

— Нет! Не знаю я ее! К нам многие лезут, поближе к славе хотят быть, наверное. Все, пошли! — кинув зайчиков в мусорное ведро, Кристина вместе с подругой и Марком устремились на награждение.

Она обманула подругу. Даша действительно была ее сестрой. Сводной. Мать Кристины и Марка, Инесса Ивановна взяла ее в дом, когда не стало ее дальней родственницы. Ехали с отдыха всей семьей, ну и... Осталась одна Дашка. Маленькая, с травмой. На самом деле Инесса Ивановна была родней-то очень дальней — седьмая вода на киселе. И фамилии разные. Более близкие родные и то отказались. А она взяла Дашку. Перед этим вытерпев истерику от мужа и детей. Те узнав, что у них появится сестренка, визжали просто в голос. Кристина и Марк росли избалованными, родители им ни в чем не отказывали.

— Мам, не бери ее к нам! Она толстая, хромая, глупая. С ней даже идти рядом стыдно!

— Дочка, сыночек. Жалко девочку. Совсем одна. Собачек с кошками берут в дом, а тут живой человечек, маленький. Не помешает нам, у нас дом большой! — уговаривала Инесса Ивановна.

Скрипя сердцем, согласились. Она работала директором магазина и доход-то в семье был от нее. Отец детей был заместителем у жены и особо никогда не напрягался. Заводя вечные интрижки у той за спиной. Если Инесса Ивановна и знала об этом, то молчала — ее Леонид был красавец как с картинки, дети в него пошли.

Дашка росла. Маленькая, смешная. Белокурые волосы. Глаза. Как у брата и сестры, вроде бы оттенка голубого, но почти прозрачные.

— Они у нее как молоко с синькой. Водянистые. Толстуха! — смеялась Кристина.

Даша была как булочка. Сдобная, хорошенькая, с ямочками на щеках. Очень добрая.

Только вот играть ей приходилось одной. Брат с сестрой в свои игры не брали. Да и вообще, доставалось ей по полной. Марк вазу дорогую разбил, пока бежал. Кристина сказала, что это Даша. Сама она мамину модную кофточку решила примерить, зацепила за гвоздь, опять все на Дашку свалили.

А та не отпиралась. Головой только кивала да извинялась. Она знала, кто виноват. Но не хотела, чтобы брата и сестру ругали. Потому что они такие красивые!

Впрочем, названная Дашкина мама, Инесса Ивановна, Дашку тоже не ругала. А вот отец срывался.

— Зачем, ну зачем ты взяла в дом это пугало! Перед гостями стыдно! Ходить нормально не может, весит как слоненок. Сын и дочка у нас неземной красоты, на контрасте, что ли ты эту убогую пригрела? Другие-то умней тебя оказались, не взяли. А ты... Взвалила на шею. Кому она нужна будет, когда вырастет? Это чучело страшное? — кричал Леонид.

Дашка слушала у закрытой двери. Потом шла к зеркалу. Она не любила свое отражение. Ей хотелось бы стать такой же прекрасной, как Марк и Кристина. Но...

В школу ее отдали в другую. Близнецы настояли. Сказав матери, что будут сбегать с уроков и перестанут приносить хорошие отметки. Пришлось Инессе Ивановне согласиться. Она видела, что тот хрупкий мостик, который она всеми силами налаживала между родными детьми и приемной дочкой, почти рухнул... И ничего не могла с этим поделать.

Время шло. Марк и Кристина уехали учиться. А Дашка попросила мать остаться дома.

— Что ты, дочка. Ты в любое место можешь поступить, я все оплачу! Хочешь? Дизайнером можешь быть, переводчиком, ну кем, Дашенька? — Инесса Ивановна прижала ее к себе.

Дашка, словно котенок, потерлась о ее щеку и обняла. И женщина сразу успокоилась. Родные дети изредка могли чмокнуть мать и то нехотя. Почему-то не было с ними той душевной теплоты, что возникала с Дашкой.

Она и с работы ее всегда встречала. Бывало, возвращается Инесса Ивановна, пусть даже поздно, а Дашка во дворе стоит. Даже когда холодно. Или в прихожей сидит на пуфике. А муж и дети кто чем заняты, даже могут не спуститься, «привет» не сказать. Пробовала замечание сделать, что можно же выходить к матери, на что Кристина выкрикнула:

— Мама, ну мы же заняты! А эта дура ждет тебя как собачка, потому что ей делать нечего! И ни о чем она не мечтает.

Дашка подняла на мать свои прозрачные глаза. И прошептала:

— Мам, можно я животных буду лечить? Собак, кошек. Хомяков, поросят. Я ветеринаром хочу быть. И у нас можно выучиться.

Выбор ее был, в принципе, объясним. Дашка вечно всех подбирала и несла домой. Котят, щенков. Выхаживала, потом пристраивала. Один пес, большой, мохнатый, похожий на кавказца, у них остался. Кристина возмущалась, ей хотелось породистую собаку, но Инесса Ивановна взяла сторону Дашки.

Так и жили. Вскоре из-за здоровья Инесса Ивановна была вынуждена сидеть дома. Муж, увидев, что финансовые вложения могут вскоре иссякнуть, резво переметнулся к подруге жены, владельце парикмахерской.

Приезжающим детям в основном были нужны мамины деньги. Благо, накопления имелись. С ней рядом осталась только Дашка. Подволакивая ногу, готовила маме вкусности каждый день. Делала массаж. Заваривала травы. Вечерами они могли сидеть под яблоней и пить чай. И не было никого в этот момент счастливей Дашки.

Кристина и Марк завели семьи. Мать помогла обоим с покупкой жилья. Но вскоре грянул гром. Сын приехал в четыре часа ночи и чуть ли не рыдая, сказал матери, что в долгах. Отдавать нужно очень большую сумму.

— Что же это? Где взять-то столько. У отца спрашивал? Нету? Хотя, откуда у него тоже. Сынок, даже если я все отдам, десятой доли не наберется. Как быть-то? — прижимая руки в груди, вскрикнула Инесса Ивановна.

-Мам, ну все тогда. Сына у тебя больше не будет, — усмехнулся Марк.

— Как это? Что ты говоришь такое? — мать прижала его к себе.

Выход Марк подсказал. Коттедж продать. Тогда, вместе со всем, хватит, чтобы рассчитаться.

— Но сынок... А мы как же? С Дашей? Мы куда жить пойдем? — оторопела мать.

— Куда пойдет эта толстая дура, мне совсем неинтересно. Она взрослая, путь сама на себя зарабатывает. Хватит, тянули всю жизнь. А ты... ты к нам! Ко мне! Лерочка рада будет! — улыбнулся Марк.

Лерочка была его жена. И если честно, очень сомневалась Инесса Ивановна, что та будет рада. Но спорить не стала. Сына надо было спасать! Только поставила условие — Дашка с ней едет. Марк был вынужден согласиться. Только Дашка потом подошла к матери и сказала:

— Мам... Ты езжай одна. А я... Я к одному человеку перееду. Мы с ним встречаемся. Он меня к себе давно зовет. Ты не переживай за меня!

— Как же это? А кто он? Мы же познакомится должны! Ты чего молчала, Дашенька? — улыбнулась Инесса Ивановна.

— Позже. Познакомишься. Не переживай, мама! — обняла ее Дашка.

Даже у Марка настроение улучшилось. Не пришлось подключать Кристину, чтобы придумать, как избавиться от Дашки, пускать домой которую ему совсем не хотелось.

А она обманула. Никого не было у нее. Только своей чуткой душой Дашка поняла, что не рады ей там. Из-за этого у мамы могут быть проблемы, переживать начнет, а здоровье и так слабое. Нет, не хотела ее волновать Дашка. Потому что любила больше всех на свете.

Она себе комнату сняла. По объявлению, в своем доме. Там старичок одинокий жил, дед Прохор.

Самому стало тяжело, вот и искал жильцов. Потому что одинокий был. А дома — куры, козы, поросята. Можно сказать, что с Дашкой они идеально друг друга нашли. Узнав, что его жиличка — ветеринар, дед так обрадовался, что решил даже плату не брать. Но Дашка настояла. А он все равно ей деньги обратно в сумочку совал.

У нее все хорошо складывалось. Жилье нашла, работа была, люди ее уважали. А животные обожали! Не вырывались, не боялись. Для каждого Дашка ласковое слово находила. И даже угощала после процедур, покупая со своей зарплаты лакомства.

— На-ка, Шарик, ой ты, солнышко. Вот, тебе что Даша припасла! Не бойся, маленький. Капельки я вам положила. А мне звоните в любое время суток, если мало ли что! — говорила Дашка тем, кто к ней приходил.

— Ой, милая. Меня в больнице так не встречают, как ты моего Барсика! Золотая ты девка! — качала головой Анна Петровна, хозяйка шикарного пушистого кота.

И Дашка расцветала. Только сердце тревожилось — как там мама? Она звонила, часто. Но мать словно не хотела с с ней разговаривать. А в последние разы телефон и вовсе брал Марк, который грубо отвечал, что мать отдыхает.

— Не знаю. Соскучилась так. Полгода ее не видела, — вздохнула Дашка во время вечернего чаепития с дедом.

— А чего? Чего не съездишь-то? Давай, и я с тобой. У меня же «Жигуленок» есть. Старый, как и я. Но на ходу! И я с правами, — предложил дед Прохор.

Дашка обрадовалась. Адрес Марка у нее был. И они поехали. Долго стучали. Наконец дверь распахнулась. На пороге стояла высокая блондинка в коротком халатике и зевала.

— Вы кто? Продаете что-то? Нам ничего не надо! — она попробовала захлопнуть дверь.

— Вы, наверное, Лера? Жена Марка? — предположила Дашка.

— Дааа, — протянула девушка.

И тут же добавила:

— А вы кто?

— Я Даша! Сестра его! — Дашка попробовала пройти, но Лера встала на дороге.

— Хм. Понятно. А что здесь тебе надо? Я сейчас к косметологу, мне некогда, — подняла бровь Лера.

— Я ненадолго совсем. Это дедушка Прохор, он со мной. Где мама? Я к ней. Повидаюсь и сразу уйду, я вам не помешаю, — стала просить Дашка.

— Так нет ее здесь. Марк отвез. Куда? В приют. Она ж слегла совсем. Кто ухаживать будет? Он на работе, у меня свои дела. Куда? Откуда я знаю, я там не была ни разу. Сейчас позвоню. Алле, Марк? Тут эта приперлась. Даша ваша. С каким-то замшелым стариком. Адрес им надо. Хорошо. Ладно. Вот, напишу на бумажке. И к нам больше не приезжайте! — говорила Лера, обдавая Дашку запахом дорогих духов.

А та не слушала. Схватила бумажку и с дедом, по лестнице вниз.

— Как же это... Почему мне не сказали? Я бы... Что же это? Ну да, у меня же жилья своего нет, поэтому, может. Но я бы придумала что-то, — шептала Дашка.

— Ты что говоришь? Да мамку бы к нам! У меня дом большой! Еще комната пустует! Обязаны были доложиться! Что за дела нехорошие! — возмущался рядом дед Прохор.

Они приехали на место. Неужели эта маленькая, худенькая старушка с ввалившимися глазами — Дашкина мать? Та была высокая, полная, добродушная. Все хлопотала, решала дела и проблемы. А эта бессильно лежала на подушке, глядя в потолок.

— Мама! Это я, Дашка! Мамочка, прости, что не приезжала. Я думала... Мам, мне нет прощения! Мама, слышишь! Я тебя заберу! Мы домой поедем, к дедушке вот этому! У него знаешь, курицы есть. Буду тебя яичницей кормить! И молочком козьим, вот увидишь, сразу поправишься. Мамочка, не молчи! Я тебя люблю! Мы домой поедем, мама! — плакала Дашка, держа в руках невесомую руку Инессы Ивановны.

Им удалось забрать ее домой. Все-таки по документам Дашка — дочь. И дед Прохор внес свою лепту, вещая о том, что он фронтовик. Обещая позвонить другу-генералу, если маму Дашки с ними домой не отпустят. Поскольку Марк договорился, чтобы мать тут оставалась навсегда...

Инесса Ивановна встала на десятый день. Подошла к окну. Во дворе свинка Фекла чинно шествовала. Петух кукарекал. Пахло травой и молоком. А еще ватрушками. Их Дашка пекла. Вбежала в комнату, припадая но ногу, увидела мать. А та стояла и плакала. Неуклюже подошла Дашка. И все обнимала ее, просила прощения, что так долго не приезжала. Извинялась, что с ней жить придется, а не с Марком и Кристиной.

Инесса Ивановна молча прижимала ее к себе. Будто снова видела маленькую смешную девочку. Не родную ей по крови. Добрую и заботливую. Единственную, оказавшуюся рядом на склоне жизни, когда она стала не нужна своим красивым и успешным детям.

— Ничего, Дашенька. Все у нас теперь хорошо будет. Ничего, дочка, — шептала Инесса Ивановна.

— Девчонки! Ну чего, чаевничать-то идем? — вошел в комнату дед Прохор.

И засмеявшись, взявшись за руки, все трое пошли в комнату. И в новую жизнь...

Автор: Татьяна Пахоменко

[Olexara]

ОТКРОЕМ ВОРОТА?..
- Барин, давай откроем ворота?
- Пахом, мы уже вчера это обсуждали. Ворота открывать нельзя, снаружи печенеги.
- Но мне репу полоть пора.
- Печенеги, Пахом.
- Но у меня там репа не прополота...
- Не до твоей репы сейчас, Пахом! Осадное положение у нас, неуч! Ещё раз за ворота сунешься - высекут!
- Ну ладно. Значит, подати в этом месяце можно не платить?
- С ума сошёл! А казне что, пустовать? Подати чтоб занёс в срок, либо высекут.
- Охти, господи... Ну ладно. Тогда мне скорей на огород надо, пусти!
- Пахом, ты идиот? Двадцатый раз повторяю: за ворота никому нельзя, огороды подождут.
- Но твой-то огород утром пололи, сам видел, целая бригада работала!
- Той бригаде князь пропуска выписал, печенеги пропусков боятся.
- Так почему твой огород можно полоть, а мой - нет?
- Мой огород - системообразующий. Он должен продолжать функционировать, чтоб весь город с голоду не пропал.
- Значит, мне тоже мешок репы с твоего огорода причитается?
- Нет, с чего это мне тебя кормить? Я же в казну подати плачу.
- Аааа, мне казна мешок репы даст?
- Всем горожанам по мешку репы дать - никакой казны не хватит. Будут помогать адресно, только пострадавшим от печенегов.
- А мне-то?
- А ты разве от печенегов пострадал?
- Пострадал, конечно. Репы-то у меня теперь не будет...
- Какой ты циничный, Пахом. Прям противно. "Пострадал" - это когда тебя ранили, либо убили. Люди гибнут, а ты про свою репу...
- Конечно, я про репу! Без неё голодать придётся, загнусь! И чтоб подати в казну занести, мне надо, опять же, репу на базаре продать...
- Тьфу! Ладно, чОрт с тобой. Нытик. В этом месяце подати не плати, в следующем заплатишь вдвое.
- В следующем месяце я вообще ничего не заплачу. Урожай ведь пропадёт, по случаю осады.
- Как знаешь. Но смотри, не заплатишь - высекут!
- Вы что, смерти моей хотите? Тогда чем вы лучше печенегов?
- Зачем так? Мы просто говорим, что ты должен некоторое время посидеть дома. Не работать. Не иметь никакого дохода. Но при этом покупать еду и исправно платить подати. Неужели это так сложно?
- Вообще-то - да, довольно сложно. Не знаю даже, как я без своей репы..
- Короче, надоело убеждать! Ещё раз тему репы поднимешь - высекут, так и знай! А посмеешь ещё раз законные власти города с "печенегами" сравнить - вообще в яме сидеть будешь, за злостный экстремизм. Что за народ у нас? Стадо дикарей. Никакой дисциплины.
©️ Борис Кобзарь.

[Olexara]

В школе на уроке литературы.
Учительница:
- Дети, вы прочитали сказку «Буратино»?
- Да-а-а!
- Тогда проведем разбор действующих лиц... Сидоров, отвечай!
Вовочка выдаёт:
- Буратино, главный герой, типичный гопник - тунеядец, но с претензиями;
Мальвина - с виду рафинированная либеральная интеллектуалка, но по факту тупая блондинка, хотя и с голубыми волосами;
Пьеро- эмо-недоумок;
Артемон – прибившийся к дуре хозяйке, бродячий пес, подлежит отлову и усыплению;
шарманщик Папа Карло - типичный представитель шоу-бизнеса, который и Буратино-то сделал для того, чтобы, ходить с куклой по дворам, развлекать толпу и зашибать деньгу;
столяр Джузеппе Сизый Нос - единственный пролетарий, но алкаш, то есть, социально пассивен;
Дуремар – трудяга, обеспечивает аптеки пьявками, зарабатывает на хлеб тяжким трудом;
Базилио и Лиса Алиса – бродяги, социально-незащищённый слой общества, хитрожопые мерзавцы.
На фоне этого сборища уродцев эффективный менеджер Карабас-Барабас выглядит симпатично.
Судя по фамилии, литовец. Видимо, пережил депортацию и поэтому озлоблен.

[Olexara]

Бабушки

- Горько, горько, - кричали изрядно подвыпившие весёлые гости.
Мы с Ленкой, в очередной раз встали.
Она стыдливо прикрылась фатой.
- Потерпи, недолго осталось, - ласково посмотрела на меня и прильнула к моим губам. Гости считали, мы целовались, не испытывая при этом никаких чувств. Мы устали, мы устали настолько, что я со страхом боялся остаться с Ленкой наедине.
Был жаркий вечер июльского дня и воздух был наполнен тяжёлой изнуряющей духотой.
Ленка всех одаривала счастливой улыбкой и выглядела свежей бодрой и весёлой.
Я зачарованно глядел на свою молодую жену и удивлялся - откуда она силы берёт?

Вспомнил бабушку: «Ленку замуж бери - золото, а не девка!».
Бабушка или вернее - мои бабушки, а если еще точнее - «баушки» - вспомнил и взгрустнулось.
Вышел на улицу. Присел на лавочку в соседнем сквере и закурил.
В свете фонаря увидел вышедшую из сумерек старушку в длинном платье и белой панамке. Часто семеня ногами, ссутулившись и крепко прижимая к груди сумочку, она шла боязливо оглядывалась по сторонам.
- Смешные они – старушки, - грустно подумал я и улыбнулся.

* * *
У меня, как почти у всех детей, были две бабушки. Две разные, как север и юг, как день и ночь, но одинаковые в том, что они нежно и беззаветно любили меня и ревностно боролись за мою любовь к ним. И звали их почти одинаково: первая бабушка – Марина Тимофеевна, вторая – Мария Тимофеевна.

Марина Тимофеевна – эта мамина мама. Она жила недалеко от нас одна в большой профессорской квартире и, по мнению папы, была ещё той столичной штучкой. Это первая бабушка - она раньше появилась в моем мире.

Мария Тимофеевна – папина мама, по мнению мамы: «Ну конечно, три класса ЦПШ», на, что отец всегда говорил: «Не ЦПШ, а семилетка». Она переехала к нам, когда я перешёл в пятый класс.
Когда мне исполнилось шесть лет, первая бабушка заболела. Мама оставила работу и перешла жить к бабушке, чтобы за ней ухаживать, а мы с отцом остались одни в нашей однокомнатной кооперативной квартире, купленной на деньги покойного дедушки профессора.

Вначале мы с папой радовались, потому, что никто не выгонял его курить на лестницу, а мне разрешалось смотреть допоздна телевизор. Но потом заскучали, да и папе надоело готовить, а мне надоели постоянные сардельки на завтрак, и мы переехали временно пожить к бабушке. Переезжали на время, а остались навсегда. На одну зарплату жить было тяжело, и в свою квартиру мы пустили квартирантов.

Пока бабушка болела, я старался вести себя тихо. Огромная квартира была для меня полна тайн в кладовках и высоких шкафах. Даже тяжёлые бархатные гардины могли увлечь меня на долгие часы игры с ними. Я постепенно осваивал и завоевывал пространство, нарушая устоявшийся быт и порядок.

- Уберите это исчадие ада, - кричала бабушка, когда я «нарушал её границы», как она говорила, и обязательно добавляла: «Почему никто не воспитывает ребенка?».
- Вот и займитесь, - говорил отец.
- И займусь, - угрожающе отвечала отцу бабушка и ласково гладила меня по голове.

И занялась. Во-первых, я пошёл в первый класс, а во-вторых, бабушка решила обучать меня музыке, считая, что у меня идеальный слух.
- По крайней мере, у него меньше останется энергии носиться, как оголтелому, по квартире, - и я обреченно играл нудные гаммы на рояле и с тоской смотрел на часы, когда же пройдет этот непонятный академический час.

Папа остатки моей энергии решил использовать по-своему и отвёл меня в секцию вольной борьбы.
- Вячеслав, - гневно кричала бабушка зятю, - вы уродуете ребёнка и лишаете его будущего – у него идеальный слух!
- А вы спросили ребёнка, хочет ли он заниматься вашей музыкой? - тоже повышал голос отец.
А я жалел себя и думал, что вольной борьбой я тоже не хочу заниматься. Тогда я вообще не знал, чего хочу.

Время шло. Бабушка выздоровела, и мама опять пошла работать, а я «остался на бабушке», как все говорили. Так – «на бабушке» я окончил первый класс и наступили долгожданные каникулы. Родители до хрипоты спорили чем меня занять летом и куда отправить, чтобы дать измученной бабушке отдохнуть.
И после долгих споров, меня отправили в деревню к моей второй бабушке.

Ехать мне было страшно. Меня пугали бабушкина семилетка или ЦПШ над которой смеялась мама и грязная жирная еда, которой стращала первая бабушка. Ещё она боялась, что я «наберусь деревенщины», утону в реке, отравлюсь грибами, потеряюсь в лесу и меня сожрёт медведь.

И вот я в деревне. Простор! Луга, пруды и на горизонте лес - тёмный страшный густой. По улицам ходят куры, шипят и норовят укусить гуси. Коровы, лошади, свиньи – раньше видел только на картинках и всё это было мне в диковинку.
А деревенским я был необычным и меня, по просьбе бабушки, местная пацанва взяла «на поруки».
Сложенные аккуратной горкой носочки мне не понадобились – детвора бегала босиком. Никого не пугало наступить в грязь или ещё лучше - в коровью лепёшку.

Бабушка Мария была полная противоположность бабушке Марине.
Она было тихая, незаметная. Улыбаясь, её белесые брови поднимались вверх «домиком», делая её взгляд грустным и виноватым. И внешне она была другая: маленького роста, полная, с круглым мягким лицом в морщинках и ямочками на щеках. Смотрела на меня с таким обожанием и радостью, что у меня захватывало дыхание от её любви ко мне. Она крепко прижимала меня к себе и приговаривала: «Какой заморыш, чисто - птенчик». От неё пахло молоком и жареной картошкой. И меня откармливали сытно и вкусно.
Мне в деревне нравилось все. Первое и самое главное – свобода. А второе – вкусная еда. Утром бабушка рано, ещё только начинало светать, приносила кружку парного тёплого молока: «Попей, только надоила и спи дальше».
Я, не открывая глаз, залпом выпивал молоко, которое в городе из синих бутылок и цветных пакетов вызывало у меня приступ тошноты, и, с молочной пеной на губах, замертво падал на подушку досматривать интересные утренние сны.
А утром меня ждала яичница с кусками жареного сала или рассыпчатая пшённая каша, приготовленная в печке с плавающим сверху растопленным сливочным маслом, или драники со сметаной. Постоянные пирожки, хлеб из печи. Всё было просто и необыкновенно вкусно.
Я носился с местными хлопцами с удочкой на пруды, с корзинкой по грибы и ягоды. Во дворе топили баню, и я с настоящими мужиками ходил отмывать с себя грязь. Меня лупили веником и обливали холодной водой.

А вечерами мы сидели с бабушкой на крыльце и отмахивались веточками от назойливых комаров. Я, затаив дыхание, слушал народные сказки, которые она рассказывала нараспев, и быль про войну. Говорила она смешно и даже не всегда понятно – смесь белорусского и русского языков. Самым страшным для меня оказалось, что в войну она похоронила пять детей, которые умерли от голода и болезней. Я прижимался к ней и говорил, что люблю её сильно-сильно и никогда не брошу.

Лето пролетело незаметно быстро и, расставаясь, бабушка плакала и за что-то просила прощение. Я клялся, что на следующий год обязательно к ней приеду.

Но на следующий год я поехал в пионерский лагерь на две смены сразу.
Бабушка писала письма крупными буквами и с ошибками. Передавала вначале всем приветы от родных и друзей, а затем описывала колхозные будни. Волновалась обо мне – не похудел ли я. И звала в гости.
И я садился писать ответ. Старательно выводил буквы, но ничего у меня не получалось. В такие минуты я злился на маму, папу, на свою первую бабушку и думал: «Вот, мы все вместе, а она сидит вечером одна одинешенька на крылечке и вспоминает своих деток. Смотрит на небо и запевает тихо: «А у поле береза». Слова непонятные, но грустные и хочется плакать…

И вдруг, как гром среди ясного неба – бабушка Мария едет жить к нам!
Там что-то случилось: то ли колхоз развалился, то ли дом, то ли всё сразу, но я от радости кричал: «Ура, у меня теперь будет две баушки!». Почему-то у меня получалось: «Баушка». Все волновались и были напряжены.

- Как оно сложится, - вздыхала мама, а папа приговаривал, когда никто не слышал: «Теперь хоть поем по-человечески».
Бабушка приехала грустная виноватая и опять просила прощение. Вздыхала и плакала, и мы все её жалели.
- Ну хватит сырость разводить! Поживём вместе, сколько той жизни осталось, - подбадривала её бабушка Марина. А я при этом округлял глаза и думал: «Ничего себе успокоила!»
- Да сколько отмерено, столько и поживём, - соглашалась бабушка Мария, - ты уж прости меня, сватья - на старости лет в приживалки.
И опять плакала.
- Ну какие приживалки? Места-то сколько – всем хватит, - успокаивала её бабушка Марина.

Бабушку Марию поселили в мою комнату, чему я был несказанно рад, но не показывал это бабушке Марине, чтобы она не ревновала. Самое удивительное было то, что бабушки подружились.
По крайней мере, они очень старались, особенно бабушка Марина. Ей было легче – она была у себя дома. Но бабушка Марина была «ещё той язвой», как говорил папа, и она частенько бабушку Марию «подковыривала».
- Тимофевна, - звала она вторую бабушку, иронично коверкая отчество, как его произносила бабушка Мария, - пошли чайку попьём.
И они долго пили чай, размачивая в нём карамельки.
Когда бабушка Мария пекла пирожки, то бабушка Марина недовольно поджимала накрашенные узкие губы и говорила, что это самая, что ни есть, вредная пища. А потом, когда никто не видел, таскала эти пирожки к себе в комнату и втихаря их там поедала. Все это знали и все молчали, посмеиваясь про себя.

Когда, приняв ванную, бабушка Мария расчесывала свои жидкие седые волосы, бабушка Марина кривила губы и говорила, передразнивая её: «Состриги ты эти космы и сними платок, не в деревне, чай».
- Это где же видано, чтобы старухи волосы стригли? - заплетая худую косичку, отвечала Мария.
Бабушка Марина поднимала брови и делала нарочито удивлённое лицо.

Иногда они садились выпить что-нибудь покрепче.
- Сватья, как смотришь по двадцать грамм принять? - говорила обычно Марина Марии.
- Чего ж не принять, накапай.
И они из маленьких коньячных рюмочек пили какую-нибудь самодельную настойку или наливку.
Эти «двадцать грамм» делали их разговорчивыми и весёлыми. Такие посиделки обычно заканчивались анекдотами про возраст, которые я помню до сих пор.
Например, разговаривают две подруги. Одна к другой обращается и забывает имя.
- Послушай, как тебя зовут? Запамятовала я.
Ты долго думает и спрашивает:
- А тебе срочно надо?
И заливались весёлым смехом, и я вместе с ними.

Они действительно всё забывали и часто были заняты тем, что искали свои очки, гребешки, ключи, записные книжки.
Смешили, когда одна у другой спрашивала:
- Тимофевна, ты не помнишь, зачем это я на кухню пришла?
Мне было смешно и весело и любил их я больше всех на свете.

Так, под бдительным оком сразу двух бабушек, я закончил школу. Откормленный здоровый лоб с аттестатом ещё и об окончании музыкальной школы, и хорошими разрядами в спортивной, я сразу поступил в институт.

А затем начались проблемы. Девчонки в меня влюблялись с первого взгляда. Моя молодая кровь бурлила, и энергия здорового тела требовала выход.
Помню, зная, что бабушки надолго ушли, привёл домой сокурсницу, которая была не прочь провести со мной время. И только мы удобно расположились, как вздыхая и охая, бабушки неожиданно вошли в комнату.
Они замерли, покраснели и, не сговариваясь, бежали на кухню.

Девушка ретировалась вслед за бабушками, а мне до сих пор смешно вспоминать, какими глазами сокурсница смотрела на двух смешных старушек, которые совсем внезапно предстали перед нами в самое неподходящее время.
- Это твоя невеста? - осторожно поинтересовалась вторая бабушка.
- Ага, - кивала головой ей первая, - у него таких невест весь институт и полный двор.
Они начинали меня стыдить, пугать детьми, которых современные девицы навяжут мне. Осуждали свободные нравы девушек и были уверены, что все они готовы испортить мне жизнь. Им нравилась только одна девушка и при каждом удобном случае её хвалили и сватали за меня.
Каждый раз разговор заканчивался словами второй бабушки: «Что ж ты, Сокол мой, ищешь далёко, а под носом не видишь? Ленка из первого подъезда – золото, а не девка».
- Да, может девушка и хорошая, - первая бабушка сомневалась, - но вкуса у неё совсем нет. Как оденется – ни лица, ни фигуры не видать.
- А зачем всем себя показывать? - спорила с ней вторая, - Кому надо - разглядят.
- Породы в ней маловато, - опять сомневалась первая, - простоватая она, какая-то.
- Она, что лошадь, чтобы породу показывать? Её видно, что баба здоровая.

И, уже не обращая внимания на меня, они спорили о Ленке из соседнего подъезда, которая училась со мной в одной школе и сходились во мнение, что только она годиться мне в жёны.

А весной внезапно умерла бабушка Мария. Умерла тихо. Вдруг ойкнула и сползла по стенке. Скорая, белые халаты, занавешенные зеркала в квартире. Беготня по инстанциям за справками и магазинам за продуктами для поминок.

Вечером вышел во двор. Вдруг из темноты выходит Ленка с мусорным ведром, увидев меня останавливается:
- У тебя бабушка умерла?
- Да.
- Ты приходи завтра на поминки.
- Приду, - ответила она просто и добавила, - а ты счастливый – у тебя ещё одна бабушка осталась и родители в полном комплекте, а у меня всегда одна мать.
Вспомнив, как бабушки постоянно мне сватали Ленку, взглянул на неё, стоящую в свете фонаря, внимательно, а она, увидев, как я её бессовестно рассматриваю, покраснела.
- А она и правда, ничего, - удивился я.

Вернулся в квартиру. Мать с отцом, ворочаясь и вздыхая, пытаются уснуть. В большой комнате на табуретках стоит гроб, обшитый чёрной тканью. В свете уличных фонарей и горящих свечей, вижу бабушку Марину. Она гладит рукой кружевную накидку и тихо-тихо говорит:
- Я, Мария, скоро к тебе приду, ты там не скучай, держи мне местечко рядом. Вместе будет за своими сверху присматривать.
Я обнял оставшуюся бабушку и заревел, как пацан.
- Не плачь. Всё правильно, сынок. Мы все в один конец идём, только на разных остановках выходим. Хорошо, когда по старшинству, - успокаивала она меня.
И «сынок» и «один конец с остановками», - всё это было от бабушки Марии.
Они – пожилые, почти прожившие жизнь и умудрённые опытом, учились друг у друга до конца своих дней.
А бабушка Мария все-таки обстригла свой «мышиный хвостик» и даже мыла седые волосы оттеночным шампунем, отчего выглядела заметно моложе.

Это была моя первая и горькая потеря. И я плакал, утирая слёзы ладонью, и вспоминал лето в деревне: крыльцо, звёздное небо, и голос родной, тёплый:
А у полi бяроза,
а у полi кудрава,
а на тэй бярозе
зязюля кукавала.

Бабушка Марина выполнила свое обещание и вскоре ушла к своей сватье-подружке.
Квартира осиротела. Ни отдельные комнаты для каждого, ни красивый ремонт не вернули квартире былое тепло и уют, что создавали бабушки.
А к Ленке я присмотрелся. Бабушки-то, они мудрые, увидели красоту, там, где она не выпячивалась.

* * *
Тихо подошла Лена.
- Устал? – села рядом.
- Бабушек вспомнил, - они ведь первые тебя заметили. Говорили, что ты золото.
- Поживём – увидим, - засмеялась моя молодая жена, - как же я устала, - она положила голову мне на плечо.
Я посмотрел вверх на чистое звёздное небо, а звёзды, подмигивая, глядели на нас, и я улыбнулся им, всем сердцем чувствуя и веря, что мои «Баушки» сейчас смотрят на нас с небес, счастливо улыбаются и весело подмигивают нам вместе со звёздами...


Автор Людмила Колбасова

[Nightingale]

Странное лето странного года

Вирус: - Так, народ, у меня для тебя новость!
Народ: - Ты издеваешься?
Вирус: - Нет. Я тут отлучусь ненадолго, помутирую. А ты пока свободен.
Народ: - Что, маски можно снять?
Вирус: - Ну, как бы нет, но можно.
Народ: - И на улицу можно выходить?
Вирус: - Будем считать, что я этого не увижу.
Малый и средний бизнес: - А работать как же?
Вирус: - Работа – не волк. Да шучу я, можно, но осторожно.
Народ: - А поехать куда-нибудь?
Вирус: - Валяй.

Народ: - А куда можно-то?
Крым: - Я – весь ваш!
Народ: - Где-то я это уже слышал…
Сочи: - В вашем распоряжении комфортабельные отели, ласковое море, парк «Дендрарий» и многое другое!
Народ: - И космические цены…
Геленджик: - Морские прогулки, дайвинг, полеты на парашюте!
Народ: - Грязный пляж и медузы…
Анапа: - Кукуруза горячая, чурчхелла, холодное пиво и фирменная барабулька!
Народ: - Ага, и ротавирус…
Крым: - А у меня мост есть!
Народ: - Да видели его все уже.

Англия: - Я открыла границы, милости просим. Вы можете проветрить свои особняки и проверить оффшорные счета!
Олигархи: - Прекрасная новость! Ну, мы полетели!
Народ: - Хоть на дорожку присядьте.
Олигархи: - Сесть мы всегда успеем! А вам здоровья, счастья и держитесь тут!
Малый и средний бизнес: - Вы издеваетесь?
Олигархи: - Нет.
Турция: - Я тоже открыла границы, приезжайте, пожалуйста, очень кушать хочется!
Наташа: - Уи-и-и, я еду!
Турция: - Наташа, ты одна не приезжай! Мамы, папы, мужья, дети есть? Всех бери, очень прошу!
Наташа: - А в прошлом году разговор о другом был.
Турция: - В прошлом году все по-другому было! Сейчас не до этого. Очень кушать хочется.
Народ: - Да ну тебя, опять из-за англичан и немцев к бассейну не пробьешься.
Турция: - Никаких англичан и немцев, мамой клянусь!

Танзания: - Я тоже открыла границы, прошу в гости!
Народ: - Ты кто вообще?
Танзания: - Танзания.
Народ: - Плохо слышно. Тайланд?
Танзания: - Нет, я – Танзания.
Народ: - Что? Тунис?
Танзания: - ТАН-ЗА-НИЯ.
Народ: - Обалдеть! Еще и такое есть? А где ты находишься?
Танзания: - Как бы вам объяснить-то, чтоб вы поняли? Ну, это…
«Мы живем на Занзибаре,
В Калахари и Сахаре,
На горе Фернандо-По,
Где гуляет Гиппо-по!»
Народ: - Зашибись…

Сочи: - А у меня зато «Роза Хутор» есть!
Народ: - Там бабочек нельзя ловить.
Турция: - А у меня социальная дистанция – полтора отеля на человека!
Англия: - А у меня овсянка, чай и бессмертная королева!
Крым: - А у меня мост!
Народ: - Да вы издеваетесь?
Курорты: - Нет, просто кушать очень хочется.
Малый и средний бизнес: - Мы, пожалуй, поработаем, пока можно…
Народ: - Ладно, все, билеты взял, завтра выезжаю! Гулять - так гулять!

Вирус: - Я вернулся! Самое время посчитать цыплят! Осторожно, двери закрываются, следующая станция – Новый год!
Народ: - Да ты издеваешься!
Вирус: -…

© Юлия Чаглуш

[Olexara]

НЕЗАКОНЧЕННОЕ ДЕЛО

— Идем, — прошелестело у нее над ухом.
Лилька вздрогнула и уронила книгу. Первое, что она почувствовала – жуткий холод, который просочился внутрь и сковал дыхание. Затем она увидела ЕЕ. Кто это был она поняла сразу. И не потому, что выглядела она именно так, как ее изображают – черный балахон, коса — а потому, что вокруг сразу все застыло, словно погрузилось в кисель, ледяной, тягучий.
И Лилька побежала. Что есть мочи. Спотыкаясь, поскальзываясь на мокрой листве, пока не грохнулась, порвав чулки, разбив коленки. Тогда она поползла, сжимая пальцами опавшие листья, ломая ногти… Она еще молодая! Ей всего 24! Она не может вот так умереть, в парке, на лавочке, читая книгу...
И вдруг пришло понимание, что убегать бесполезно и потянуло назад, точно магнитом… Лилька встала, отряхнула грязь с ладоней, с колен, гордо выпрямила спину и вернулась к скамейке, стараясь не смотреть на себя, ни к чему это, а то ещё расплачется и совсем не хотелось, чтобы её неживое лицо запечатлелось в памяти. Хотя, непонятно на сколько ещё эта память у неё останется...
— Ну, веди уже! — с вызовом так сказала, бравируя.
— Ну, пошли, коли такая шустрая! — ответила ей старуха удивительно чистым, мелодичным голосом.
И отчего-то сделалось спокойно на душе, исчез тошнотворный страх и леденящая пустота.
— Это все, конец? — совсем по-детски спросила она.
— Вопросы здесь задаю я, — насмешливо ответила Смерть и пошла по аллее, поднимая вихри листьев своим подолом.
Лилька лишь искоса бросила взгляд на одинокую фигурку, застывшую на скамейке, отметив съехавший набок красный берет, и кинулась следом. На языке много чего крутилось, но не срывалось, ибо Лилька девушка понятливая — сказали вопросов не задавать, значит не задавать.
— Дела какие незаконченные остались? — нарушила молчание Смерть.
Лиля даже растерялась — белье в стиральной машине, цветы не полила с утра, документы не сдала... но Смерть ведь не это интересует.
— Мне все равно что, — ответила на её мысли страшная "проводница". — Выбери любое незаконченное дело — одно! — уточнила она. — И можешь его завершить.
— А разве так можно было? — изумилась Лилька и даже остановилась, но потом встрепенулась и догнала Смерть.
— Вопросы здесь...
— Прости... те...— вполне искренне покаялась Лилька.
— Думай быстрее, мы почти пришли.
А вот эти слова прозвучали жутко, так жутко, что у Лильки даже желудок свело судорогой.

Мысли в голове взметнулись снопом искр, словно в костер палку бросили, и разлетелись, тая в воздухе... Какое дело самое важное? Что она должна завершить, если есть такая возможность? Бытовые мелочи сразу выкинула из головы, хоть они и крутились рядышком, клюя в висок: посуда не мытая, скажут — какая неряха; долг подруге не вернула — мелочь, но неприятно; на работе проект не успела завершить, подведет всех…

Труднее всего было нажать на кнопку звонка... Вот так кажется просто, протяни руку и воткни указательный палец в белую пипочку, но нет... Она стояла и смотрела на дверь обтянутую местами потрескавшимся дерматином и в голове проносились моменты из их жизни с Лешкой... Дверь открылась так внезапно, что у Лильки сердце дернулось и забилось раненной птахой. Ладошки вспотели и задрожали, а на глаза навернулись слезы. Он был все такой же красивый, только похудел и осунулся и в глазах не было задорных чертенят...
— Лиль? Ты? Что-то случилось?
Вот в этом он весь! Словно не она трусливо бросила его год назад, когда его маму парализовало. Как будто не было предательства с её стороны, как будто он... простил её...
Эти слова она сказала вслух и от испуга расплакалась.
— Ну-ка иди сюда, — он втянул её в квартиру и в нос ударил тяжёлый запах мочи и лекарств.
Значит мама ещё болеет. Она даже не набралась смелости позвонить ему за все это время. Тогда, год назад, её выворачивало наизнанку от этого запаха... А сейчас...
— Прости, я мою, проветриваю, но... — Лёшка устало провел рукой по волосам.
А Лиля вдруг поймала его ладонь и прижалась к ней щекой. Лёшка замер. Она чувствовала, как бьётся его сердце все сильнее и сильнее, а ее затягивает в водоворот с такой скоростью, что она вцепилась в его руку, как в спасительную ветку. Так они и стояли, пока тревожный колокольчик не ворвался в их разум.
— Это мама, — он осторожно вытянул руку. — Ей что-то надо, ты проходи на кухню, там окно открыто, нет запаха. Я сейчас.
Лиля послушно прошла на кухню и подошла к окошку. Не потому, что там воздух свежее, нет, совсем нет. Её уже не воротило от запаха болезни. В конце концов она вообще уже мертва и скоро её тело будет... Нет. Она не хотела думать об этом! Не для этого она пришла сюда. А зачем? Попросить прощения? Позаботиться о своей душе? Опять она только о себе думает! Ей вдруг стало зябко, и она закрыла окно. Обернулась. Окинула взглядом шестиметровую кухоньку. Увидела не дочищённую картошку — Лёшка, наверное, готовил обед, когда она пришла. Что он хотел приготовить? Лилька заглянула в кастрюльку — куриный бульон.
— Мама захотела картошки жареной, — Лёшка робко улыбнулся. — Странно, она уже давно ничего не просила, а тут, — он развёл руки и пожал плечами. — Ты будешь картошку?
Она кивнула и взяла нож.
— Я почищу...
Больше они не говорили. Потом уже, когда Лёшка накормил маму и вернулся на кухню, где Лилька ждала его за накрытым столом, он взглянул ей в глаза и спросил:
— Так зачем ты пришла?
Он имел право знать. Знать, зачем она снова вторглась в его жизнь. В жизнь, которую она год назад выкинула на помойку.
Лилька отодвинула тарелку, но он снова подвинул её, словно испугался, словно хотел оттянуть то, чего боялся услышать.
— Ешь. Потом скажешь.
А что сказать? Что она все эти бесконечные 12 месяцев не жила. Существовала, но не могла набраться смелости, чтобы прийти к нему?

Лилька вздрогнула, вспомнив свои слова:
— Меня тошнит от всего этого!
Вспомнила и щеки предательски вспыхнули. Зажглись так, что жарко стало. Она снова вскочила и открыла окно.
— Пахнет? — спросил Лешка.
— Нет. Вернее да, но это не имеет значения. Мне стыдно, Леш. Стыдно за себя. Что я оказалась жалкой предательницей…— Лилька торопилась, слова сбивались в кучки, спотыкаясь друг об друга. — Я не знаю, простишь ли ты меня, но я…
— Тшшш, — он как-то быстро оказался около нее и прижал к себе. — Я никогда и не винил тебя. Ты не должна была терпеть…
— Должна была! — перебила Лилька, утыкаясь ему в грудь, сжав кулачки. — Если любишь, то все принимаешь. И в горе, и в радости…
— Ну мы же не женаты были, — он погладил ее по волосам.
— Это не имеет значения! Штамп в паспорте не дает гарантию любви. А я ведь тебя любила…И люблю… — последние слова она выдохнула чуть слышно.
Имеет ли она права их говорить? Сейчас? Зная, что мертва? Ведь это причинит ему новые страдания…
— Алеша, — слабый голос матери, Елизаветы Васильевны, прокрался на кухню. — Кто там?
Леша поймал взгляд Лильки, заправил непослушную кудряшку ей за ухо:
— Лиля, мам. Вернулась.

Лилька очнулась, словно на неё ушат ледяной воды опрокинули. В грудь ворвалась влажная осень, глаза ослепило лучиками робкого солнца. Она в парке. На скамейке. Берет свалился на землю и озорные листья шуршали ему свою песенку. Она... жива? Все это был сон? Вздох облегчения и нервный смешок следом.
— Привидится же, — Лилька подняла берет, стряхнула прилипчивую листву, и, зябко поежившись, натянула его на растрепавшиеся кудри. — Домой, домой...
И вдруг кольнуло и сжало кольцом, так, что дышать трудно — а что дома? И тёплые руки Лешки, из сна, и ощущение давно забытого счастья...
— И что ты ему скажешь, дура? — бормотала она, пока ноги несли её к метро. — Мне приснилось, что я вернулась и ты простил меня?
Три остановки. Одна пересадка. Двести метров до дома. Пекарня на углу. Коробка эклеров. Их. Любимых. Четвертый подъезд. Второй этаж. Обитая дерматином дверь.
На этом решимость Лильки трусливо сбежала. Но страх не занял её место, потому что там уже прочно обосновалась любовь.
— Ты же любишь его, дурочка, — Лилька вытерла рукавом глаза. — И всегда любила, — она облизнула пересохшие губы и нажала кнопку звонка.
— Открыто...
Голос глухой, незнакомый.
Лилька толкнула дверь и шагнула в темноту коридора. Лёшка стоял в проёме двери. Большой, красивый... поникший. Он поднял на неё взгляд, удивлённый и детский, в котором сквозило недоумение.
— Лёш, я.. — залепетала Лилька.
— Мама умерла, — перебил он. — Так хорошо картошки поела и улыбалась все...
— Лешк...
Лилька в три шага оказалась возле него и обняла, прижала к себе словно ребёнка, поглаживая по спине.
"Не зря привиделось, — мелькнула мысль. — Она почувствовала, что нужна ему. Вот к чему этот сон..."
— Я думал, ты ушла, — шепнул Лёшка в её волосы. — Передумала и снова сбежала...
Лилька замерла, застыла, чувствуя только, как бьётся его сердце.
— Я за эклерами... — прохрипела она и откашлялась, — ходила. Нашими… Любимыми.

— Материнское сердце не обманешь, — усмехнулась Смерть и взглянула на спутницу: — Ну что, Елизавета Васильевна, в путь? Не переживай, она все тут же забудет, как только мы уйдем, — кивнула на Лильку и пробормотала: — И как я только согласилась на эту аферу, старею, наверное....

( Алиса_Атрейдас ).

[Olexara]

Назовем её Валя...
Она рассказывала, как в поезде по дороге в аэропорт ее клеил очень милый, но совсем ей не интересный молодой человек. На входе в аэропорт они попрощались, но через несколько минут он нашел ее в очереди на регистрацию: пошел, купил плюшевую собачку и принес. Пришлось отказаться от собачки. Еще минут через 10 молодой человек пришел снова: поменял собачку на коровку.
Пришлось отказаться и от коровки. Валя уже шла к паспортному контролю, когда молодой человек нашел ее опять. С ним была небольшая милая старушка. Молодой человек просил Валю ничего такого не думать, он не сумасшедший, просто он приехал встречать маму, вот мама, он хотел познакомить маму с девушкой, которая ему так понравилась, а также предложить девушке на прощанье батончик «Марс».
Обалдевшей Вале пришлось отказаться и от старушки тоже, а батончик «Марс» молодой человек положил ей прямо в карман, после чего попрощался и пошел к выходу. Его милая мама на секунду задержалась, взяла Валю под локоток и ласково сказала: «Только попробуй, тварь такая, вешаться на моего мальчика. До свидания, всего хорошего, очень приятно было познакомиться».
В целом Валя cчитает, что это были одни из самых удачных отношений в ее жизни: знакомство, ухаживания, общее хозяйство, развод, алименты, сумасшедшая бывшая свекровь, — двадцать минут - и всё позади; всегда бы так.

Л. Горалик

[Tati Tishmann]

Сообщение от Olexara

НЕЗАКОНЧЕННОЕ ДЕЛО

До слез прям
Спасибо большое, Olexara, за такой рассказ "куриный супчик для души"

[Olexara]

ЧТО ЖЕНЩИН ОТТАЛКИВАЕТ В МУЖЧИНАХ??? Мы задали вопрос женщинам и получили такие ответы:

Привычка сморкаться в занавески или жалюзи.
Материться совсем не умеет.
Перед тем как поцеловаться, крестит свой рот.
Шевелящиеся в карманах брюк руки.
Старомодный запах изо рта.
Желание выглядеть трезвее или пьянее, чем есть на самом деле. Целует твою руку и даёт поцеловать свою.
Непунктуабельность и плохой какбэ русский язык.
Откровенная и даже нарочитая старость. Ещё сутулость, горбатость, одноногость. С одноногими вообще капец скучно!
Походка как у манекенщицы.
Кушак не в тон пиджаку.
Носовой платок, торчащий из носа.
Неприятный визгливый плач.
Привычка при разговоре внимательно разглядывать твои прыщи.
Во время беседы постоянно делает нервное «вжик-вжик» молнией на брюках.
С хрустом выдёргивает пальцы из суставов, а потом с хрустом вставляет их обратно.
Сразу предупреждает, что у него трицепс.
Когда жадный и глупый, когда жадный и лживый, когда жадный и пьяный, когда жадный и матерится.
Когда он на меня внимания не обращает и даже знакомиться не хочет.
Быдловатое сюсюкание.
Звуки сюсюканья, доносящиеся из туалета, когда он там.
Ненавижу таких, вокруг которых постоянно вьются тёлки, а эти, типа, тёлок не замечают, а сами только и делают, что их важделеют.
Ненавижу двуличных важделенцев!
Заботливый и внимательный прям до блевотины.
Грязная, неухоженная и небритая лысина.
Совершенно неубедительно клянётся в вечной любви.
Не восхищается тем, что у меня пятый номер айфона, белого, в розовом футляре со стразами в виде Эйфелевой башни.
Читает стихи исключительно Агнии Барто.
Грязное, потасканное обручальное кольцо.
Чавканье при поцелуе.
Жрёт и не краснеет.
Неумение сдерживать стоны наслаждения при поглощении пищи.
Когда приносят счёт, делает вид, что незнакомы. А ведь знакомы уже полчаса как!
Начинает смеяться, когда я что-нибудь скажу или как-нибудь упаду.
Чёрствость там, где надо мягко проявить твёрдость.
Невосприимчивость к клофелину. Очень настораживает.
Предлагает вместе встретить рассвет, забравшись на дерево.

[Olexara]

Ржу с этой вертлявой обезьянки с лягушачьим ртом и бородёнкой!
Интересно, он под наркотой?

[Olexara]

Не позитивно, конечно, но не знала куда принести, поэтому оставлю это здесь:

[Nightingale]

Сообщение от Olexara

ХЛЕБ

Потрясена...

Сообщение от Olexara

Не позитивно, конечно, но не знала куда принести, поэтому оставлю это здесь

мож, для таких рассказов нужна другая тема

Чародей
Отделение Онкологии

— Вы одна или пришли с кем-нибудь? — спросила врач с серьезным лицом.
— Одна — ответила миловидная девушка лет двадцати двух.
— Нам нужно, чтобы присутствовали ваши родители или муж, если таковой имеется.
— Нет. Родителей я потеряла уже почти как два года назад. Мужа пока нет — смутилась девушка.
Врач тяжело вздохнула и продолжила:
— Анастасия, у нас есть основания полагать, что у вас рак.
Сердце девушки сжалось. Холодная дрожь прошла по телу.
— Вы серьезно — спросила она дрожащим голосом.
— Разве с этим шутят. У вас были головные боли?
— Да, очень часто. Никакое лекарство не помогало.
— Нужно сдать еще кое-какие анализы и если все подтвердится, нужно будет приступить к курсу химиотерапии…
…
Домой Анастасия пришла в угнетенном состоянии. Неужели это происходит с ней — думала она. На глаза навернулись слезы. С трудом взяв себя в руки, она включила ноутбук и набрала в адресной строке браузера адрес сайта одноклассников.
После того несчастного случая, когда она потеряла отца и мать, ее мог отвлечь от плохих мыслей только этот сайт и общение с друзьями.
Новых писем не было. Она зашла в список своих групп и, переходя по ссылке, принялась читать вновь созданные темы.
Ее заинтересовал стишок, собравший мало классов, но именно этот стишок сейчас отражал ее состояние.

«На рассвете меня соловей разбудил:
Повелитель, вставай! — Он мне громко твердил.
Время жить, ты успеешь еще отоспаться!
Жизни смысл — любовь! Но ведь ты не любил. Автор Я»

Она тоже еще никого не любила. У нее не было такой возможности. И теперь, когда ей сказали, что у нее опухоль в голове, которая будет расти с каждым днем, и неизвестно, сколько протянется все — на месяц, два или три… Анастасия вдруг захотела влюбиться. Она поставила класс на стишок и перешла на страницу автора с ником «ЧАРОДЕЙ». Почитав все его статусы, которые, по-видимому, были все сочиненные им самим, она долго думала, написать ему или нет, но всё же решилась.

«Доброго вам дня. У вас прекрасные стихи. Мне особенно понравился стишок про соловья…»

Чародея в сети не было. Анастасия продолжила читать темы в группах. Ожидая ответа от человека, стихи которого так затронули ее душу. И вот, наконец-то, пришло новое сообщение.

«Доброго и вам дня. Рад, что вам понравилось мое творчество. Если не секрет, почему именно про соловья?»

Сердце ее ёкнуло. Этот человек в принципе был ей никем, да еще и фотографии были не свои, а актера. Стоит ли ему сейчас открываться?
У нее не было выбора — больше не кому.

«Потому, что оно отражает мое нынешнее состояние "

Нажала «отправить» и ждала с нетерпением. Ответ заставил ее удивленно округлить глаза:

«Вам тоже сказали о неизбежности врачи? Или вы еще не любили? Может быть все вместе взятое??»

Наступила долгая тишина. Она была шокирована подобным ответом Чародея.

«Вы тут? Если я прав, можете не рассказывать мне ничего»

Анастасия дрожащей рукой написала:

«Все вместе взятое»

Ответ пришел сразу же:

«Понятно. И что нашли у вас?»

После минутного замешательства она напечатала:

«Рак, опухоль в голове. Говорят, осталось мало.»

Она ждала, как ей показалось вечность. Думала, сейчас начнет ее жалеть или еще что-нибудь. Ответ пришел и в очередной раз девушка удивилась проницательности этого человека.

«В детстве я очень долго винил себя за то, что с ребятами мы поймали кошку и издевались над ней. Точнее издевались ребята, но я не заступился, хоть мне это не нравилось, а просто наблюдал. Они убили её. Кошка не выдержала истязаний. Я, уже потом, когда до меня дошло, плакал каждый день и винил себя в том, что кошка погибла. Я замкнулся в себе. Меня как-то раз позвал дедушка и, усадив себе на колени, спросил, что со мной происходит. Я не выдержал и рассказал все ему, при этом снова начал плакать. Он меня успокоил и сказал: Долго винить себя в чем-то нельзя. В твоем теле поселится негативная энергия, которая потом начнет поедать тебя изнутри. Ты не помог зверьку. Но теперь ты осознал свою ошибку. Ты можешь искупить вину. Теперь не давай другим ребятам издеваться не только над животными, но и над людьми. Мой дедушка слыл мудрецом. Может быть и вы чувствуете вину перед кем-то??»

Анастасия, прочитав это сообщение, зарыдала. Слезы катились по ее щеке. Память вернула ее на два года назад.
Родители собирались в гости к своим друзьям и должны были придти поздно ночью, поэтому она отпросилась у мамы в кино. Мать согласилась, думая, что дочь пойдет туда с соседским сынишкой: умным, добрым мальчиком. Но когда за ее дочерью на большой машине приехал совсем другой парень, который с первого взгляда не понравился матери, она высказалась против того чтобы девушка с ним уезжала.
На что Анастасия устроила скандал, обвинив мать во вмешательстве в её личную жизнь и, крикнув, что не хочет больше видеть ее, все-таки ушла с тем парнишкой.
Парень все же оказался не совсем хорошим. Он пытался трогать Анастасию во время фильма. Домогался ее в машине. И даже хотел куда-то отвезти. Но когда девушка сказала что позвонит родителям, парень успокоился и отвез её домой. При этом наговорил ей кучу гадостей.
Чувствуя, что она поступила неправильно, Анастасия стала набирать номер матери. Но в ответ раздавались только короткие гудки. Почти в час ночи позвонили на домашний телефон друзья их семьи и сообщили, что родители погибли в автокатастрофе.
С тех пор жизнь потеряла для неё вкус. Она винила себя в том, что они погибли.

С трудом придя в себя, она написала обо всем и отправила Чародею…

«В этом нет вашей вины. Но раз вы чувствуете ее, вы должны попросить прощения у могилы родителей. И сделайте это прямо сейчас. Не отключайтесь, я буду ждать вас. Как только вы попросите прощения. Вы должны лечь спать. Потом поймете почему… Договорились?»

Вытирая слезы, девушка ответила:

«Хорошо»

Наверно это было глупо. Слушаться человека, которого знает-то всего минут десять. Но за эти десять минут он смог узнать о ней почти все…
Ощущая вину, она два года не была на могиле родителей. И сейчас, глядя на их фото, она заплакала. Слезы катились по ее щекам, казалось, бесконечно. Она достала чистый носовой платок и принялась вытирать мрамор, на котором были их счастливые лица.
Потом, пристально глядя, матери в глаза, она сказала:
— Прости меня, мамуля. Прости меня дуру. Прости, что наговорила столько глупостей. Мне не хватает тебя, твоего тепла, твоей заботы.
Анастасия сквозь слезы повторяла слова:
— Прости, прости меня. Мамочка родная. Мамуличка, мне не хватает тебя.
Потом, взглянув на отца, она продолжила:
— Папа, родненький мой. Прости и ты меня. Прости, что я не навещала вас столько времени. Родные мои я скучаю по вам.
Девушка громко зарыдала, повторяя как молитву слово:
— Простите меня…

Оказавшись дома, она направилась к своей спальне и легла, сразу же уснув…
Ей снилось, как она маленькой девочкой играет с мамой в догонялки, как отец кружит ее, посадив на плечи. Ей снилось, как она упала, разбив колено, и заплакала. Мать ее успокаивала, целуя в щечки и вытирая слезы.
— Все моя хорошая, все будет нормально. Сейчас мама обработает рану, и ты снова сможешь бегать и радоваться жизни.
Анастасия, глядя на маму, на ее такие родные, полные любви и тепла глаза спросила:
— Мама, ты меня простишь?
Мать посмотрела на дочь заботливыми глазами и прошептала:
— Конечно, жизнь моя. Я тебя прощаю, и отец тоже. — и снова поцеловала дочь в щечку…

Анастасия проснулась ближе к вечеру. Первый раз за все время она чувствовала легкость в душе. Прошла головная боль.
Как будто скинула груз со своих хрупких плеч.
Она вспомнила о Чародее и побежала к ноутбуку, написала про сон и нажала «отправить»

«Ну, вот и хорошо, когда у тебя анализы?» — она заметила, что он перешел на ты.

«Через два дня» — ответила девушка

«Думаю, все обойдется!!!»

«Ты так считаешь?» — спросила она

«Я это знаю!!!» — ответил Чародей.

Они говорили еще много о чем. Потом его не было в сети два дня. И даже в день, когда она снова пошла в больницу.
Она сдала анализы. Потом ее вынудили сдать их снова. И так три раза.
— Не понимаю — удивлялись врачи — Вы абсолютно здоровы.

Домой она не бежала, она летела… И быстро включив ноутбук, девушка написала о результате Чародею, он был на сайте…

«Ну вот! Я же говорил»

«Но как это возможно??» — спросила она

«Все взаимосвязано. Любая болезнь. Любое слово. Любая обида… И то, что ты не веришь в чудо — не значит, что его нет! Ладно, теперь переходим ко второй стадии…»

«Что еще за стадия?» — написала она.

«Влюбиться!!» — ответил он.

Она громко засмеялась и напечатала ответ:

«Думаешь влюбиться это секундное дело??»

«Что ты любишь больше всего делать??» — спросил он

«Читать стихи, слушать музыку» — ответила она.

«Есть ли рядом с твоим домом библиотека или книжный магазин?»

«Есть библиотека!» — ответила Анастасия.

«Быстро беги туда и возьми книгу „Рубаи Омара Хайяма“» — потребовал он.

«Я его читала, у меня есть электронная версия книги»

«Возьми печатную и быстро дуй обратно»

«Хорошо» — написала она, улыбаясь его повелительному тону…

Она вспомнила, что когда еще училась в школе, записалась в библиотеку. И сейчас старушка с трудом, но нашла ее формуляр в своей картотеке. Потом подсказала где именно искать книгу.
— Казимир, помоги девушке найти Хайяма — крикнула она в сторону кладовки.
Девушка двинулась туда, куда указала ей библиотекарша и стала искать книгу.
— Позвольте, я вам помогу - услышала она красивый мужской голос.
Обернувшись на голос, она застыла. Перед ней стоял симпатичный черноволосый парень. Глаза, которого были тоже черными и манящими.
— Любите рубаи? — спросил он.
— Можно сказать и так — ответила она.
— Я обожаю рубаи. Особенно Хайяма. Вы знали, что он пишет о вине и женщинах, но при этом никогда не пил?
— Нет, не знала — ответила она
— Каждый его стишок это шифрованное послание, и если расшифровывать его со специальным словарем, то можно узнать автора совсем с другой стороны.
— Как интересно — сказала она восхищенно.
— Если у вас есть время, можем разобрать его творчество вместе, тут в читальном зале.
— А у вас здесь есть компьютер и выход в Интернет?
— Есть, в моем кабинете.
— Могу я им воспользоваться?
— Конечно. Следуйте за мной.
Когда Казимир оставил ее одну, она зашла на сайт «одноклассники» и написала Чародею:

«Ты не поверишь, я влюбилась!!!»

«А говоришь, не секундное это дело!!»

«Но я же не знаю, полюбит ли меня он»

«Куда денется!!»

«Ты так считаешь?» — спросила она

«Я это знаю» — ответил ЧАРОДЕЙ.